👉 Хитрости Мамули ✔

Дианка называла меня мамой с самого детства. Oна росла в любящей ее семье, правда, без папы. той жених меня бросил, отказавшись взваливать на себя ответственность за чужого ребенка. Oн тогда так и сказал, что если бы Дианка была моей дочкой, он бы не раздумывая ее удочерил. — Hо она не твоя! Oставь ее своей матери, мы с тобой родим и ты будешь воспитывать наших детей! — уговаривал он меня. Замуж я так и не вышла, не сложилось. ты с мамой переехали на другой конец города. чтобы злые языки не донесли до Дианы лишнего, слишком многие были в курсе той некрасивой истории. Два года назад, когда Диане исполнилось шестнадцать, не стало моей мамы. Oна сильно болела, и, чтобы обезопасить нас с Дианкой, написала завещание на меня. Cестра и тогда не соизволила явиться. тне тогда пришлось побегать, чтобы взять опеку над Дианой на себя. До недавнего времени, я была матерью восемнадцатилетней дочери. Я не вышла замуж, я не родила своих детей. Я вложила душу в этого ребенка. A стоило появиться сестре на блестящем кабриолете, с новым смартфоном в руках в качестве подарка, как Дианка поплыла. Дочь кричала на меня, что я сломала ей жизнь. Что она могла купаться в деньгах вместе с матерью, а не прозябать со мной, «жалкой бухгалтершей», на гроши. Oна собрала вещи и ушла со своей биологической матерью в красивую жизнь. Я осталась одна. Я как сомнамбула, ходила на работу, ела на автомате, не ощущая вкуса еды. Я не знала, какой день недели и какое число. Прийти в себя мне помог мой начальник. Oн шутя пригрозил, что уволит меня с работы, если я откажусь пойти с ним на свидание. Я пошла, чтобы не провести очередной вечер в пустой квартире. Bы не представляете мое удивление. когда через полтора месяца я узнала о том, что жду ребенка. — Да бросьте Bы, придумали тоже. Bы не представляете, сколько женщин рожают в возрасте около 40. Hе Bы первая. не Bы последняя. Hу что, рожаем? — спросила врач в женской консультации. Я, еле сдерживая слезы счастья, кивнула головой: — Pожаем! Cтас, мой начальник, сделал мне предложение, я согласилась. туж и свой ребенок — давно забытая мечта. И скоро она станет реальностью. Kазалось, ничто не может омрачить моего счастья. той ребенок. той. Eго не заберет никакая сестра. Tолько мой. ты со Cтасом собирались на первое УЗИ, когда позвонили в дверь. Hа пороге, с чемоданами, стояли Лариса, Диана и мальчик лет 1З. Про дочь сестра вспомнила не просто так. Eе сын от мужа-богача нуждался в пересадке чего-то там. Bот она и поманила наивную Дианку обещаниями красивой и богатой жизни. тало того, что Диана не подошла как донор, еще и Ларискин муж выяснил, что мальчик, которого он 1З лет воспитывал, вовсе не его сын. туж сестры поступил благородно — он нашел донора и оплатил операцию. A потом выгнал Ларису и ее детей. По брачному контракту, который сестра подписала в надежде пережить мужа, она осталась без копейки денег. И теперь ей нужна половина квартиры нашей мамы. И вообще, со слов сестры, я должна поступить благородно — отдать квартиру сестре и ее детям. Bы можете меня осудить — Bаше право. Hо я их выставила. Tеперь у меня своя жизнь, свои интересы. Cестра-кукушка и дочь-предательница в мои планы на жизнь не входят. Я 18 лет воспитывала дочь сестры, но теперь у меня своя семья.

Начальник их, Вениамин Сергеевич, вёл себя странно. Не собрал весь коллектив, как делается, когда хотят объявить что-то важное. Не вызвал одну Кристину, или одного Максима. Вызвал их вдвоём, почему-то, а теперь сидел и молчал. Не смотрел на них. Вид у Сергеича был странный. Задумчивый какой-то. Кристина сидела и перебирала в голове варианты. Дали новый заказ? Такой масштабный, что шеф не знает, кому поручить? Что-то не то со старыми заказами? Может, кто из клиентов недоволен, и теперь всё придётся переделывать… или что такое могло случиться, что Вениамин так странно себя ведёт? – Веня… Вениамин Сергеевич, что-то случилось? Тимофееву ролик не понравился? – спросила Кристина. Тимофеев был вредным заказчиком. Владельцем сети аптек. Всё вечно контролировал сам, во всё совал свой длинный нос. Сергеич помотал головой и вздохнул. Максим сидел молча и вопросов не задавал. Все молчали, будто что-то знали в отличие от неё. Кристина подумала, что это, может игра такая. Как в детстве. Про кошку. …кто промолвит слово, то её и… ну и она молчать будет. А ей чего, больше всех надо? – Начальником отдела будет Максим. – рубанул Вениамин. Она не поверила своим ушам. Ма… Максим?! Но Кристине чётко было сказано, что она возглавит медиа сектор. Макс даже не рассматривался как конкурент. Ей не показалось… они оба знали, о чем пойдет речь. Дурой в этом кабинете была только она. Кошка сдохла, хвост облез… – Почему? Почему Радченко? С какой вообще стати? Я вкалывала пять лет. Пять! Я шла на это повышение, как на голгофу! Что происходит, Вениамин Сергеевич? – Он мужик. Думаю, он справится лучше. – фальшиво сказал Веня. – Это сексизм! – Максим, ты иди. Поздравляю, и иди. – сказал шеф. Когда они остались вдвоём, Кристина вымученно спросила: – Это потому, что у него сестра – учредитель? Сергеич только руками развел. – Я не останусь. – сказала она, сдерживая слёзы. – Я не останусь. Это стыд. Все знали… я уйду. – Мне невероятно жаль, Крис. Ты не представляешь, насколько. Ты достойна, как никто. Но мне сорок восемь лет… у меня трое детей. Не могу я революции устраивать. Даже ради тебя. Они ещё помолчали. – Может, всё-таки, останешься? Кристина помотала головой. Вениамин пошёл навстречу и не стал вынуждать её отрабатывать две недели. И вообще задерживать не стал. И даже вещи её обещал собрать и прислать с курьером. Ну не могла Кристина сейчас ходить по офису и общаться с людьми. Это всё ерунда, она отличный специалист, её возьмут на другую, такую же тяжёлую и прекрасную работу. Но ходить под началом у Макса… на виду у всех… нет. Кристина приехала домой и вошла в квартиру. В коридоре она почти споткнулась о чью-то обувь. И уже когда ловко перескочила через лодочки на шпильке, присмотрелась – туфли точно не её. У Кристины были какие-то наподобие, конечно, но каблук поменьше, и стояли они в коробке на полке. А так, она предпочитала удобную обувь. В которой хорошо бегать по съёмочной площадке и контролировать процесс съёмки рекламы. Так, стоп! Не ныть! Чьи туфли? Догадка стеганула её плетью. Она быстрым шагом прошла в спальню и увидела картину маслом. Самое интересное в картине увидеть не удалось – её любимый Саша и какая-то девица, явно наспех одетые, приглаживали волосы, но всё было ясно. – Э-э-э… это Маша. Я с ней занимаюсь английским. Кристина развернулась и пошла прочь из квартиры. Маша это! Репетитор хренов! Наверное, надо было как-то иначе… как? Орать? Бить Машу? Выдирать ей волосы, валяя по белому ковру спальни? Кристина никогда не была в такой ситуации. А в какой была? Любила, была уверена, что её тоже любят. Они планировали свадьбу. Свадьбу, чёрт побери! Если бы Кристина не лишилась должности, получается, она бы никогда не узнала, что живёт с лицемером и придурком? Очень мило. Кристина вышла из дома, села в машину, и покатила куда глаза глядят. Глаза на мир глядеть совсем не хотели. Глаза хотели, например, плакать. Или чтобы их залили вином. Но вино нельзя. За рулём какое вино? Кристина свернула в переулок, и тут вдруг форд заглох. – Чего-о? – – обалдела она. Это ещё что такое? По информации Кристины машина была в полном порядке. Должна была быть. Она сделала пару попыток завести форд, и не преуспела. Сзади уже вовсю сигналили. Кристина вышла из машины и развела руками. Мол, что я могу поделать?! Пара крепких мужичков из застрявших за ней машин откатили форд к обочине. – Вызывайте эвакуатор, девушка. – посоветовал парень без особого, впрочем, сочувствия. Все спешили по своим делам. А у неё нет дел – с работы ушла. Жених оказался козлом. Ещё и машина устроила сюрприз. Эвакуатор – недешёвое удовольствие. Но Кристина вызвала. Вызвала, конечно, а что ей ещё оставалось? Она никогда не копила деньги. Мама её была бережливой и экономной, а Кристине это казалось скучным. Она была готова много, весело и зло, работать, чтобы деньги всегда были. И работала. Кто ж знал, что с ней так поступят. Никаких предпосылок не было… Сейчас, пока она не устроилась на новую работу, надо, наверное, начинать экономить… а то она всё тратила, тратила. На шмотки, косметику, украшения. На путешествия. На ремонт. Чтобы в этом самом ремонте Саша теперь трахал Машу. Господи, гадость-то какая! Машину погрузили. – Куда везти девушка? – спросил пожилой усатый водитель. Она поехала с ним. В сервисе сказали, что навскидку непонятно, чего машина заартачилась. – Мастера выяснят, и мы вам позвоним. Кристина растерялась. Она уже очень давно не передвигалась по Москве… сама. Ну, то есть, действительно давно. Она всегда была за рулём. А если Кристина с Сашей ехали куда-то, такси всегда вызывал он. На работе она тоже не занималась вызовом такси для кого-либо – для этого были секретари, а если на съемках, то администраторы. – Вызвать вам такси? – спросила вежливая девушка за стойкой. Сообразительная девушка. – Я просто не думала, что это затянется. – вздохнула Кристина. – Перед вашей машиной ещё две. Мы позвоним часа через два-три. Или, в самом крайнем случае, завтра утром. – Хорошо. – покорилась Кристина. – Такси не нужно, я прогуляюсь… Когда ты вообще не понимаешь, куда тебе идти – можно прогуляться. Может, что-то умное придёт в голову. Зазвонил телефон. По работе. Кристина брать не стала – пусть на бывшей работе и отвечают, ей больше нет до этого никакого дела. Как удивительно подло складывается порой жизнь… с утра у неё была работа. Не просто работа, а с ожиданиями. Повышения, перспектив. Нету работы. Украли ожидания, а работу она бросила сама. Был жених. Саша. Сашенька… как она его любила. Если бы не была в таком заторможенном состоянии после утреннего происшествия на работе, её бы, наверное, убила картина, которую Кристина застала дома. Просто уничтожила бы. Но она была в каком-то анабиозе после разговора с Вениамином, это и спасло Кристину от острой боли. Боли не было. Было знание. Озарение. Инсайт. Её жених – кобель и козёл. Слава Богу, что не успели пожениться! Теперь нужно как-то забрать от него свои вещи. Куда забрать? Раньше, окажись Кристина в такой ситуации, она бы просто сняла квартиру. Но теперь ей нужно экономить! Придется ехать к родителям. Мама хорошая. Она поймёт и поддержит. Стоп! А что вообще происходит? С утра у неё отняли долгожданную должность. Точнее, просто не дали. Потом Сашка изменил. Потом, на ровном месте, без каких-либо причин, заглохла машина. Это же… это черная полоса! Кристина испугалась. До сегодняшнего дня никаких чёрных полос в её жизни не было. Всё всегда шло хорошо, местами отлично. Иногда трудно, но точно всегда по белому. Жизни Кристины уверенно, твердым шагом, шла по белой полосе, и она была убеждена, что так будет всегда. На глаза попался ресторан. «Надо экономить!» – сказал голос в голове. Нет, ну что уж, прямо вот так экономить? Ни поесть, ни выпить? Глупости! Она ещё не настолько в отчаянии… Кристина прошла в зал, села у окна и заказала себе салат с рыбой и бокал вина. Телефон её то и дело звонил, и звук пришлось отключить. Говорить ни с кем не хотелось. Теперь, лишившись голоса, телефон настойчиво вибрировал уже третий раз подряд. Кристина посмотрела – звонил Саша. Ну, и зачем? Она поела и выпила своё вино. Пошла в туалет, и там, устав от бесконечного «з-з-з», и чуть расслабив нервы бокалом вина, ответила на звонок. – Крис, ты всё не так поняла! Мы просто уронили ручку, ну и искали её под диваном. А Маша – моя студентка. Я клянусь! – Саша, хватит. Ну противно, честное слово! Попался – имей мужество признать. – А что мне было делать? – пошёл в наступление он. – Ты постоянно на своей работе! Когда мы куда-то выходили последний раз? Когда у нас был секс? Ты или на работе, или устала! Всё! Других состояний у тебя не бывает! В туалет кто-то зашёл. Кристина скрылась с телефоном в кабинке и зашипела: – Тебе нужно было со мной поговорить, а не тащить в нашу постель Машу! Это бесполезный разговор. Я не вернусь. – Я не мог с тобой поговорить. Ты… – Да-да, я поняла. Я всё время на работе или устала. Ну и отцепись от меня. Всё, пока! Когда Кристина ещё через минуту вышла из кабинки туалета, она вспомнила, что сумку повесила на крючок рядом с раковиной. А теперь… сумки не было. Общее помещение, из которого ведут две двери в два туалета. А это предтуалетник, что ли, или как называется этот предбанник с раковинами и зеркалом. Неважно! Важно то, что её сумка, видавшая виды, но от LV… её прекрасная сумка-тоут исчезла. Кристина бросилась к менеджеру ресторана. Молодой, симпатичный и спокойный парень выслушал её сбивчивую громкую речь и увёл в свой кабинет. – Ну у вас же есть камеры! – Не в туалете, девушка. – он протянул ей коробочку с салфетками. – И в зале почти нет. Камеры на кухне, на баре и кассе, и при входе. Кристина засмеялась сквозь слёзы. – У вас тут часто плачут? – Я бы на вашем месте не плакал. – вздохнул он. – Я бы карты срочно блокировал. Кристина ойкнула и полезла в телефон, блокировать карты. Вдруг остановилась… – Я же вам ещё должна за счёт. – Блокируйте быстрее! Плюньте на счёт. – Несите. Плюну. – вдруг повеселела Кристина. – Мы можем вызвать полицию. – предложил Андрей. Это имя было написано на его бейдже. Видно было, что он не хочет вызывать полицию. Но всё равно предложил. Хороший человек, наверное. Кристина подумала минуту. – Нет. Знаете, полиция явно будет лишней. – Почему? – У меня сегодня ужасный день. Полиция точно не нужна. – она встала, тут же сообразила, и шлепнулась обратно на стул. – Чё-орт! – Что случилось? Вам плохо? – В сумке был паспорт. И трудовая. И права. И вся моя жизнь. Я, наверное, очень плохой человек, раз такое со мной происходит… весь день. Я, наверное, нагрешила где-то, и даже не заметила. – Оставьте мне ваш телефон. Документы часто подкидывают обратно. – сказал Андрей. – Сумки воруют. Тем более Виттон. Но документы точно никому не нужны. – Вы женаты, Андрей? Он растерялся немного, но ответил: – Нет. – А девушка есть у вас? – Сейчас нет. А что? Вы хотите стать моей девушкой? – он весело усмехнулся. – Вам нужна хорошая девушка. А со мной что-то не так. – она встала и пошла к двери. – Я позвоню, если найдутся документы! – крикнул он ей вслед, и посмотрел на листок бумаги с телефоном и именем. – Кристина… Она установила приложение, вызвала такси и позвонила маме. Ещё пришлось повозиться, чтобы установить такое, где можно рассчитаться налом – дожили! Век высоких технологий, блин. А ей даже карты без паспорта не восстановят. – Мамочка, прости, у тебя не будет полторы тысячи наличными? – Что случилось? – встревожилась мать. – Всё в порядке! Просто скажи, будет? – Да-да. Конечно. Ты же привозила мне месяц назад. Я столько не трачу, сколько ты даёшь. – Я приеду и позвоню, вынеси мне деньги. Кристина ехала и жалела себя. Бедная она несчастная. Что ж на неё сразу столько всего навалилось-то? Да ещё и в один день. Настоящая чёрная полоса. Чернющая просто! Мама вынесла деньги и расплатилась с водителем. Они поднялись в квартиру. – А где папа? – На даче. Уехал уже на зиму закрывать. Так что у тебя случилось, Крися? Только мама так смешно её звала. Крися. – Ой, мам… столько всего. Да я и не знаю, надо ли оно тебе. И всё в один день, главное… – Ну, ты здорова, скажи? Кристина немного удивилась. – Я? Я здорова, да. Ну, насколько я знаю. А ты? – Я – да. – мать задумчиво смотрела в окно. – Помнишь я тебе писала, чтобы ты созвонилась с одноклассниками. Что Татьяна Лебедева тяжело заболела, что ваши к ней собираются. – Ой… – Кристина действительно помнила что-то такое. Помнила пару дней после того, как мать написала. А может и того меньше. Потом заработалась и забыла. Что там говорить, она забывала даже о тех, кто рядом. Может Сашка и козёл, что изменил, но сказал он правду – Кристине было ни до чего. Она всё работала, работала. – Мам… – она посмотрела на странно задумчивую мать. – Что с Таней? – Умерла вчера. Похороны завтра. Это было так… страшно! Кристина заплакала. Они не были близкими подругами с Лебедевой, но класс у них был дружный. Как же так? Им даже тридцати нет… Господи, да какая же ерунда всё то, что случилось с ней сегодня! Какая ерунда и глупость! Какие мелочи всё… а человека больше нет. Потом мама утешала её и обнимала. Вечером Кристина открыла чат с одноклассниками и узнала, где и во сколько прощание с Таней. Она пойдёт. А потом уже займётся всей этой чепухой – документами и банковскими картами. Машиной и работой. Она пойдёт и попрощается. И ещё… она, Кристина, жива. Это так важно. Остальное неважно, а это – да. Через день позвонили с незнакомого номера. – Добрый день. Это Андрей. Нам всё-таки подкинули ваши документы. – Супер! Я приеду. Ну, вот. Паспорт и права на месте, уже легче. Она собралась и поехала в ресторанчик. Решила, что проедется на метро – чай не барыня. И экономить всё равно надо, хоть и без фанатизма. Теперь Кристина это понимала чётко. Всё относительно, и во всём нужна мера. Перед выходом посмотрела в зеркало – да, глаза припухшие, конечно. Вчера они всем классом дружно ревели. Полдня ревели точно. Так им жаль было Таньку, молодую и красивую. Так грустно. Потом вспоминали всякое, и ржали, как придурки. Потом было стыдно, и плакали опять. – Привет! – весело сказала Кристина. Андрей стоял у стойки со стороны посетителей. – Добрый день. – вежливо поздоровался он и протянул Кристине пакет с документами. – Вы сегодня совсем другая. Что-то хорошее случилось? – Случилось плохое. Хуже некуда. А радуюсь, потому что я – живая. Просто живая. Понимаете? – Думаю, да. – он улыбнулся. – А у меня выходной. – А мне машину надо из сервиса забрать. Поедете со мной? – Я вас даже подвезу! – сказал Андрей и взял свою куртку со стула. – Круто! Спасибо. И они вышли из ресторана. Живые и радостные. И я не Господь Бог, и не знаю, что дальше. Пусть делают, что хотят, пока у них есть жизнь. Автор: Мистика в моей крови

Через пятнадцать минут глава семьи уже заходил в квартиру. – Что тут у вас случилось? – осторожно спросил он у жены. – Переодевайся, мой руки, там не нужно прям всё бросать и спасать Вселенную, – она поцеловала мужа и слегка подтолкнула в сторону ванной. Вскоре он завершил все необходимые процедуры, переоделся, и вышел в гостиную. – Идём, – жена повела его в комнату дочери. Майка сидела на своём диване нахохленная, с красными от слёз глазами. – Ну, что произошло? – Дима старался быть спокойным. – У дочки своей спроси, – фыркнула Галя, – давай, расскажи папе, что ты удумала! Майка ещё больше надулась, отвернулась к окну, явно не желая озвучивать свои проблемы. – Так, девушки, – Дима решительно постучал ладонью по столу, – или вы сейчас спокойно, без истерик, лишних эмоций и мхатовских пауз рассказываете мне, в чём проблема, или разбирайтесь с ней сами, а я пойду отдыхать после работы! – Мы тут замуж собрались, – с едким сарказмом доложила жена, – прям сегодня, не откладывая! – То есть? – слегка опешил Дмитрий. – Прям вот так вот замуж? За кого, если не секрет? Поскольку Майка упорно молчала, отдуваться снова пришлось маме Гале: – Олег Мамурин, прыщавый такой очкарик, заходил последнее время часто. – Ага, Мамурин, значит… Так, дочка? Майка упорно молчала. – Значит, так, моя дорогая. А ну-ка, быстро заканчивай игры в партизан на допросе. Я что, тут выплясывать перед тобой должен, чтобы что-то узнать? – уже всерьёз загремел отец. – Мы с Олежкой любим друг друга! – выпалила дочь. – Он самый лучший, и мы с ним поженимся! – Ну вот, хоть какая-то ясность появилась, – вздохнул глава семьи, – он что, с тобой вместе учится? – Да, в одной группе. – Первый курс, – то ли понимающе, то ли обречённо вздохнул Дмитрий, – дети… – Мы не дети! – вскинулась дочь. – Нам уже по восемнадцать есть, мы совершеннолетние! – Ну хорошо. Если вы совершеннолетние, значит, взрослые, я так понимаю? Тогда и будем говорить, как взрослые. – Я не хочу говорить! Сейчас начнётся: «Вы еще молодые, надо подождать, встать на ноги, проверить свои чувства» и прочая скучная бодяга. Вы взрослые, умные, правильные, не можете понять простую вещь: мы любим друг друга, у нас чувство! А вы хотите его убить! – Я, дочка, никого убивать не собираюсь, – устало вздохнул отец, – я хочу разобраться во всём. Значит, вы с Олегом любите друг друга, так? – Майка вызывающе кивнула. – Это уже радует. И вы хотите пожениться? Оба хотите, или только ты? – Папа, не нужно пытаться унизить Олежку. Он тоже хочет, чтобы мы поженились. – Ну, молодцы. Значит, так, желание у вас есть. А где вы будете жить, на какие средства? Вы продумали эти вопросы? – Это неважно! Если у нас есть любовь, то остальное не имеет значения! – пылко воскликнула дочь. – Майка, тебе сколько лет? – тихо спросил отец. – У меня такое впечатление, что ты не на первом курсе универа, а в первом классе. Какая бы ни была любовь, жить где-то, кушать каждый день надо? Надо. Вы куда лошадей гоните? Прям вот завтра жениться, что вам, пятки припекло? Никто ж не против твоего Олега, пусть приходит, познакомимся, поговорим, с его родителями встретимся… Правильно я говорю? – повернулся он к жене. – Очень даже правильно, дорогой. Но есть один нюанс… Спешить-то им есть куда. – А что, Олега в армию забирают? Так вроде студенты не служат… – Нет, не в армию, и не Олега. Майечка, а ты чего молчишь, всё я должна озвучивать? – Я не молчу, – сердито буркнула дочь, – у нас с Олежкой будет ребёнок. – Та-ак, – ошеломлённо пробормотал Дима, – интересно девки пляшут. Вернее, уже и не девки. И что же вы собираетесь делать? – Жениться! Рожать! И не вздумайте меня уговаривать на… на это самое! Наш ребёнок будет жить! – Так, а ну, успокоилась! Никто не собирается ни на что тебя уговаривать, тут надо самим разобраться. Скажи лучше, родители Олега в курсе? – Он сегодня… Мы договорились, что каждый сегодня поговорит с родителями… – И что? Он ещё не звонил о результате? – Н-нет… – Хорошо, как позвонит, скажешь мне. А пока дайте мне поужинать, а то с вашими страстями с голоду сдохнуть можно. Они с женой ушли на кухню, где Галя быстро разогрела ужин и поставила тарелку перед мужем. – И что мы будем делать? – тихо спросила она. – Не знаю пока. Вот честно, не знаю. Давай подождём, что скажут его родители, может вместе и придём к какому-то решению… Только-только закончился ужин, как пришло невесёлое известие от Олега: родители категорически против, у них состоялся тяжёлый разговор, закончившийся ссорой. Плохо дело… Ещё через пятнадцать минут Майка вышла в гостиную с телефоном в руках и тихо сказала, закрывая микрофон: – Мама Олега. Хочет поговорить с кем-то из вас… Галя выставила перед собой скрещённые руки: – Милый, поговори ты, пожалуйста, я не могу… Дима укоризненно посмотрел на жену, но трубку взял, включив громкую связь, и приложив палец к губам. – Алло, здравствуйте, я Майин папа, Дмитрий Сергеевич. – Лариса. Мама Олега. Наш сын сегодня заявил о том, что они с вашей дочерью встречаются. И, судя по её положению, уже успели переспать. И у них грандиозные планы. Вы в курсе? – Да, мы говорили с Майей. – Очень хорошо. Теперь попрошу вас учесть, что мы категорически против этих грандиозных, – она произнесла это слово с едким сарказмом, – планов! Нашему сыну нужно учиться, получать специальность, делать карьеру. Женитьба на первом курсе, а тем более, ребёнок не входят в наши планы. – В наши планы скоропалительное замужество дочери тоже, знаете, не входило. Но ведь у Майи будет ребёнок, от вашего сына, между прочим. И что с этим прикажете делать? – Это, простите, ваши проблемы, Дмитрий Сергеевич. Во-первых, я далеко не уверена, что это ребёнок Олега. Во-вторых, даже если это так, то этот фокус – срочно женимся, потому что я беременна – с нами не пройдёт. Я полагаю, ваша дочь, как всякая девушка, стремится к замужеству, тем более, что Олег не голодранец, из хорошей семьи, с квартирой и положением, так что, по-женски я всё понимаю, но как мать сделаю всё, чтобы вы оставили моего сына в покое. Это не только моя позиция, муж считает точно так же. Мы поговорили с сыном, и он согласился с нашими доводами, и просит передать вашей дочери, чтобы она больше его не беспокоила. Пусть она делает аборт, или рожает, нас это не касается. Всего доброго, прощайте. Раздались короткие гудки. Дмитрий обвёл тяжёлым взглядом своих женщин и мрачно произнёс: – Все всё слышали? Короче говоря, никаких абортов – губить невинную душу, простите за высокий стиль, нельзя, да и здоровью можно навредить. Ничего смертельного. Придёт время, возьмёшь академотпуск, потом вернёшься, не ты первая, не ты последняя. Материально поддержим, и с ребёнком посидим. А с этими… разберёмся ещё. М-мерзавцы какие! Я не я, и лошадь не моя. Ну всё, попейте валерьянки, поплачьте, если хотите, но недолго. Прорвёмся! 0н отозвал жену, и тихо сказал: – Давай-ка ты сегодня Майку к себе забирай, чтоб она не начудила чего. Пошепчетесь с ней, успокоишь как-нибудь. А я в её комнате лягу. Через час раздался звонок в дверь. – Кого это нелёгкая принесла? – сердито буркнул Дмитрий, и пошёл открывать. Вскоре он появился в гостиной в сопровождении молодого человека в очках и с прыщами на лице. – Олежка! – Майка бросилась очкарику на шею, – Ты пришёл за мной? – Да, за тобой. Дмитрий Сергеевич, Галина, я приехал к вам забрать Майю. – Куда забрать, если не секрет? – Ещё не знаю. Наверное, снимем квартиру. Мы совершеннолетние, поэтому прошу нам не препятствовать! Ты поедешь со мной? – спросил он Майку. – Конечно! Куда угодно! – Так, стоп, ребята, – глава семьи поднял руку, – Пару вопросов для прессы. Твоя мама сказала, что вы всей семьёй против вашего с Майкой решения, и ты в том числе. – Не совсем так, Дмитрий Сергеевич. Это решила мама. Папа с ней согласен априори, – он употребил это редкое слово совершенно естественно, не рисуясь, и не выковыривая его из уголков памяти, – а я только сделал вид, что они меня уговорили, чтоб не перекрыли кислород. Потом взял бумажник с паспортом и банковской картой, и фьюить! Вот я здесь. – Та-ак, интересно! – папа Дима явно был приятно удивлён. – Теперь ты хочешь забрать Майю, снять квартиру, а на какие, прости, средства? – Я подкопил немного, работал вечерами, у меня блог с подписчиками, свой канал. На пару месяцев хватит, на аренду и на еду, а там ещё заработаю. – Ага, неплохо, неплохо… Что скажешь, супруга, отпустим дочь? Молодой человек вроде не так прост, как мы думали. – Даже не знаю, – пожала плечами Галина, – Куда, на ночь-то глядя… – Правильно мыслишь, на ночь глядя не надо отпускать. Теперь давайте с вами определяться. Значит жениться будете? «Да!» – ответили оба. – И ребёнка сохраняете? Тот же ответ. – Тогда мы вас поддержим, но есть несколько условий. Первое – ты всеми путями ищешь примирения с родителями, а ты, Майя, его поддерживаешь. Олег сегодня остаётся у нас, нечего шататься на ночь глядя. Постелем тебе в гостиной, для нас ты пока просто гость, друг дочери. Напишешь своим, что ночуешь у друзей. Потом подготовишь их к суровой правде, но без ссор и скандалов! Учёбу не бросать! Особенно тебе, – он кивнул в сторону Олега, – Майка в декрет уйдёт, потом догонять будет. Мы поддержим, как можем, и денег подкинем, и с ребёнком посидим, но за вас работать не будем. Роспись пока предлагаю делать не особо шумную – средства поберечь нужно. Потом можно и по полной отгулять. Вы согласны с такими условиями? – Да, – без колебаний ответил Олег. – Ну… я всё же свадьбу хотела, настоящую, с фатой, лимузином, гостями, – разочарованно протянула Майка. – Не время пока! – отрезал жених. – Распишемся по-тихому, а потом уж, через год-другой и свадьбу отгуляем. – Хорошо, как скажешь… – Ну всё, дети, планы ясны, задачи поставлены. Готовимся ко сну, завтра всем вставать рано. Всё же Галя поймала супруга, когда он зашёл на кухню попить воды. – Слушай, всё хочу тебя спросить, как это ты так резко курс поменял? – Резко, говоришь? Меня после разговора с этой выдрой, его мамашкой, аж трясло. И тут заявляется этот, как я думал, маменькин сынок, очкарик прыщавый. А оказалось, что он – настоящий мужик, не отступил, любимую не бросил. За такого можно и дочку замуж отдать! – Ты как всегда прав, милый! – она поцеловала мужа, и пошла распределять всех по спальным местам. *** Автор: Ухум Бухеев

Когда они подъехали ближе, то заметили, что лицо женщины было все в порезах и синяках. Тогда они решили остановиться и посмотреть, чем они могут помочь. Искалеченная женщина просила о помощи. Она сказала им, что ее семья попала в автокатастрофу и что ее муж с новорожденным сыном все еще в машине, которая попала в глубокий кювет. Она сказала им, что муж уже был мертв, но ребенок скорей всего еще жив. Мужчина решил спуститься и попытаться спасти ребенка, а женщине сказал оставаться с его женой в машине. Когда он спустился, то заметил двух людей на переднем сидение автомобиля, но не обращал на это внимания, а взял быстро ребенка и понес его к матери. Когда он поднялся, то не увидел матери, поэтому он спросил у жены, куда она ушла. Она сказала ему, что женщина последовала за ним обратно к разбившейся машине. Когда мужчина решил пойти посмотреть на женщину, то заметил, что два человека на переднем сидении были мертвы – это были мужчина и женщина. Когда он присмотрелся, то заметил, что женщина была той матерью, которая умоляла их о помощи. Вы думаете, что это было Божье чудо? Ребенок сейчас живет в семье, которая его спасла и он будет жить, чтобы рассказать эту историю. Если вы верите во Всевышнего и в то, что такие чудеса могут действительно происходить, то поделитесь этой записью с друзьями. Если Вы не поделитесь ею, то ничего не произойдет, кроме того, что люди не смогут познать всю силу Господа.

Дочь рабыни, она родилась около 830 года и попала в дом известного музыканта Амру ибн Бане. Там-то тоненькую девочку и начали обучать игре на уде – пальчики перебирали струны так искусно, словно были созданы именно для этого. Для прихотей высокопоставленных особ, обожающих сладкие звуки музыки. Голос у нее был сильный, звучный не по годам. Гости музыканта дивились: откуда у этой маленькой девочки такой талант? «Ты сможешь озолотиться, продав ее», - посоветовали хозяину. И он прислушался. Дела у стареющего Амру шли неважно, а хорошенькие поющие рабыни высоко ценились. Нужно было лишь сделать ей подходящую рекламу… Так и появилась идея провести «вечер волшебных мелодий». Несколько девушек-кайн выступали перед гостями, радуя их своими чарующими голосами. Но впереди было выступление жемчужины, Фариды. «Она одета только лишь в музыку», - нараспев сообщила высокая немолодая кайна, предваряя появление красавицы. Это не было преувеличением. Фарида появилась в… одеянии из музыки. В руках у нее был струнный инструмент. Все замолчали и смотрели только на нее. Неудивительно, что об этом выступлении много говорили в Багдаде. А халиф Аль-Мусик пожелал лично взглянуть на Фариду. Ему понравилась идея привести во дворец новенькую, готовую для прихотей. Столь знаменитую и талантливую! Цена, которую уплатил халиф за кайну, не разглашалась. Но уверяли, что хозяин девушки поправил свои дела. Теперь она жила во дворце и играла исключительно для халифа. В 845 году Фариду уже называли самой знаменитой и самой лучшей исполнительницей в Багдаде. Другие кайны, менее известные, чем она, тайком приходили поглядеть на ее выступления, и кусали локти от зависти. У этой светлокожей девушки было все: притягательный тембр голоса, изумительное владение инструментом, красота и обожание публики. Но Аль-Мусик тяжело болел. Однажды Фарида играла для него, в присутствии гостей, и он задумался о будущем. Представил, что вот так же, всего пару лет спустя, на его месте будет сидеть другой правитель. И слушать Фариду… В гневе он толкнул девушку ногой и та упала. Струнный инструмент разбился… Упав на колени, кайна молила о прощении. Она не знала, в чем виновата, но лучше было извиниться. У халифа была греческая фаворитка по имени Курб. Видя, какое влияние приобретает на Аль-Мусика «эта маленькая певица», она пребывала в страшном гневе. Есть легенда, что именно ярость Курб свела в могилу багдадского халифа. Так или иначе, в 847 году Аль-Мусика не стало. Красавице Фариде в ту пору едва исполнилось семнадцать лет… Вероятно, рeвнивая гречанка надеялась, что новым халифом станет ее сын. Однако мальчик был еще маленьким, править самостоятельно не мог. А Курб никто не рассматривал в качестве регентши – женщина, да еще рабыня! Поэтому власть захватил брат покойного, Аль-Мутаваккиль. И вышло все так, как и предсказывал прежний повелитель – во дворце, под сенью пальм, разместился халиф. А на подушках, подле него, пела восхитительная Фарида. Теперь она принадлежала ему. Уверяли, что после смерти Аль-Мусика девушка разбила уд. И поклялась никогда больше не петь. За это она якобы была наказана. Однако на самом деле все происходило совсем не так. Фарида перешла в услужение новому халифу, и так понравилась ему, что получила свободу и стала его женой. В гареме Аль-Мутаваккиля насчитали четыреста женщин. Но положение Фариды было особенным. Она пользовалась доверием халифа и перестала выступать с песнями. Теперь ей надлежало прятать лицо и не появляться рядом с посторонними. Аль-Мутаваккиля убили в 861 году, судьба Фариды доподлинно неизвестна. Вполне возможно, что она тихо доживала свой век во дворце, или приняла яд, как некоторые жены халифа. Автор: Ника Марш

— Алла Викторовна, — говорила я – у нас хоть и двухкомнатная квартира, но одна комната изолированная, а вторая – нет. Мы как уживемся? — Молодожены возьмут себе отдельную комнату, а ты с дочерью можешь и в проходной спать. — Вашей внучке всего 15, а перед ней каждый день с утра будет чужой мужчина ходить? – я до последнего пыталась найти каплю совести у свекрови – Давайте мы заплатим, продайте нам нашу долю в рассрочку. Нам не уступили, но отдельную комнату мне удалось отвоевать. Жених у золовки знатный попался. В наколках, только после тюрьмы. Люда с ним познакомилась, когда он срок отбывал. Мы установила замок в нашу комнату, и боялись жить в собственной квартире. Но деваться некуда. Мы с дочкой не могли уехать на съёмное жилье, так как на мне был большой кредит. Я брала его, когда муж болел, чтобы обеспечить ему профессиональную медицинскую помощь. Три месяца мы жили в страхе. — Ну что, соседка, надолго? – я вздрогнула от голоса Валеры, золовкиного мужа. Повернулась и он передо мной с торсом, в одних штанах. Мне хотелось тут же уйти, но он остановил. — Как-то не по понятиям с квартирой получается, да? – сказал Валера и улыбнулся. – Всё я сам понимаю, да и Людка много чего рассказала. С ней я жить не собираюсь, но тебе хочу помочь. Ты вон меня боишься, а никому не пожаловалась ни разу. Да и дочка у тебя хорошая, сестру мою напоминает младшую. Пару недель мы не слышали ни одного скандала новобрачных. А потом Валера стал законным обладателем чести квартиры, которая принадлежит Люде. — Если у него будет недвижимость в собственности, то и прописаться можно. А потом уже на работу легче устроится. – уговаривала Люда. Получив желаемое, Валера в тот же день приказал золовке все вещи собрать, а мне быть готовой к девяти ехать к нотариусу. — Пора восстанавливать баланс. – улыбался Валера. На свою половину квартиры он написал дарственную на меня. Свекровь пыталась со мной ругаться, но зять объяснил, что не стоит… С тех пор я и дочь живём спокойно. Валера иногда звонит, чтобы узнать как наши дела и не нужно ли помочь. Единственное, о чем он просил, прописать его временно в квартире. Спустя год мы от Валеры узнали, что он нашёл себе деревенскую женщину и собирается ехать к ней. Там большой дом, хозяйство и двое малышей. Своих у Валеры по состоянию здоровья быть не может… Кто бы мог подумать, что меня будет оберегать такой ангел. С татуировками вместо крыльев.

-Таня…а пойдём в кино…сегодня… -Что? – Жена даже не сразу поняла что сказал Пётр. Потом до неё дошло, лицо женщины исказилось гримасой недоумения и отвращения. -В кино, Тань сто лет не были, я тебя приглашаю. -Ты…ты…ты смеёшься надо мной? Какое кино? Ты что пил? Признавайся пил? -Нет, Таня, я совершенно трезв, там…кино…пойдём. -Да провались ты со своим кино, ты что? Дел у меня больше нет что ли? Ещё говорит что не пьяный. Пётр стиснул зубы. -Чего двери настежь раскрыли заходи и бери, что хошь, пока вы тут орёте. Танька, что нажрался что ли? Я слышу ты орёшь на весь подъезд. Тёща вошла на кухню, окинула взглядом Петра с головы до ног. -Спасибо зятёк, свозил к тётке. -Я на калыме был…вот…хотел Татьяну в кино позвать. -Ково? Куда? В кино? Ха-ха-ха, Танька, он точно не пьяный? Ой не могу, мальчик, по кинам -то шастать. Татьяна, надо на дачу ехать, картошку копать… Как это случилось? когда они стали такими…заезженными, угрюмыми, не радостными. Сначала не было своего жилья, ютились с тёщей, с матерью Петра жить Татьяна, а тогда ещё Танюшка, категорически отказалась. Уехали через три года в маленькую комнатку в общежитии, которую помогла получить Петру его тётка. Зато сами хозяева, радовались тогда ребята. Дети родились одни за одним, профессия, которую получил Пётр, денег не приносила, совсем плохо стало. Встретил однокурсника, тот позвал работать на фуру, товар нужно было с границы с одной страной азиатской возить. Потом и уже в страну начал въезжать, деньги появились, квартиру купили, радости -то было. Потом машину, потом началось, то ремонт сделать, то дача нужна, детям квартиры, чтобы не мыкались по съёмам потом. Всё надо, надо, надо. Не заметил как Танюшка стала Татьяной. Последние несколько лет понял что не хочет дома находиться, только день побудет дома, жену будто заводит кто, так -то неприветливая и вечно недовольная, начинает кричать, фыркать. Кажется Петру что недовольна Татьяна что он дома, неуютно себя чувствует, вот и старается уехать, лучше в дороге… А однажды просто ушёл в машину. Не мог смотреть как жена психует и фыркает, всё кидает и швыряет. Поговорить с ней пытался, та пуще прежнего распихивалась.Кричать начала , обижаться. Приехал как -то с работы, зашёл тихонько, смотрит, сидит на кухне, телефон одним плечом прижала воркует с кем-то, хохочет. Слышит с подружкой, говорит что мужа, то есть его Петра, ждёт, вот наготовила всего, соскучилась. Пётр даже чуть не прослезился, маленькая моя, подумал, подошёл сзади, обнял, в макушку чмокнул. Вроде обрадовалась, вечер так хорошо провели, утром встала весёлая, смеётся, а к вечеру опять настроение испорчено. Видит Пётр, в тягость он, ну и ушёл в машину. Там и познакомился с Оксаной, в гараже. Отец у неё сторожем работал, поесть приносила. А он, Пётр, стоял и курил с дядь Стёпой, отцом Оксаны. Так, пересекались когда – никогда, ничего не позволял себе лишнего Пётр, да и Оксана тоже. Лет десять назад это было. Уже и отец не работает у неё там, иногда видятся, болтают, хорошо возле неё, тепло и тихо. Последний год мечется Пётр, подлецом себя чувствует, понял что и Оксану любит, но позови Таня, всё бросит и на край света, да не зовёт, всё хмурнее и мрачнее становится. Пётр вроде к ней, а она как чёрт от ладана от него шарохается. -Таня, может есть у тебя кто? Скажи…что же ты меня мучаешь? -Чего выдумал,- кричит,-я не разгибаясь на даче с апреля по октябрь. -Да ну её эту дачу, – скажет, – поехали лучше отдохнуть съездим, что мы с тобой? Неужто не заработали. -Да ты что? Куда отдыхать, а дача? -Хорошо, зимой поехали, на новый год. -Да ты с ума сошёл, – машет руками, – я что маму одну брошу? На новый год? Это семейный праздник. Вот так и живут. Не может уже Пётр так, устал, хоть и имя его переводится как камень, да всё же не каменный он, тепла и ласки хочется, молодой мужик, чуть за пятьдесят, когда жить-то? Когда? -Я что пришла -то, – выдернул его голос тёщи из своих мыслей, Лизавета Ивановна в санаторий ездила так, расхваливала, думаю может мне поехать? -Конечно мамочка, – нежным голосом говорит Татьяна, он уже и забыл что жена может так ворковать, – ты узнай там всё…Мы с Петей поможем. Она оборачивается на Петра. Пётр поднимает голову, смотрит внимательно на жену. – Танюш, а ты меня когда – нибудь любила? Татьяна смешалась, уставилась на него во все глаза, покраснела вся, тёща хмыкнула. -Понятно, -Пётр пошёл к выходу, – я ухожу от тебя. -Куда? – Туда, где мне тепло, Таня, а санаторий, да конечно, возьми там в шкатулке и отправь свою маму…в санаторий. -Как в шкатулке? Это же на… -Я пошёл, прощай Танюша. Не держи на меня зла. И так Петру тошно стало, так невыносимо, встал и пошёл, как слепой, вытянув руки и покачиваясь из стороны в сторону. Пётр сел на лавку около подъезда, его мутило, в голове стучало, где-то в районе горла трепыхалось сердце. Никто не понял Петра, даже друзья. Как же так, нормальная же семья была, удивляются все, вот так Пётр, вот так учудил, бедная Татьяна… Дети, слава богу не озлобились, дочка -то вообще папина доча, и с Оксаной познакомилась, и в гостях у отца частый гость, чем конечно от матери с бабушкой, титул предательницы заслужила. Сын вроде бы сначала заартачился, да потом поостыл общается с отцом. Друзья многие обиделись на Петра, даже слушать не стали, когда он объяснить хотел. Сказали что все так живут, ну хотел эмоций, найди на стороне, зачем из семьи -то уходить. А он, Пётр, он не хотел так, не хотел врать и унижать обеих женщин, он хотел чтобы всё было по- честному. Нет не поняли. Отвернулись. Предателем назначили. Поддержка пришла откуда и не ждал, жена лучшего друга, Марина, даже стыдно перед ней немного стало, ведь знал про Борины шашни, но не лез, чужая семья потёмки. В магазине встретились с Мариной, Пётр несмело улыбнулся и кивнул, поздоровался, не надеясь ни на что. А Маришка вдруг улыбнулась открыто, подошла и руку подала. -Здравствуй, Петя. – Здравствуй, Марина. -Как ты…посветлел… что ли. То всё хмурый ходил. А я рада за тебя, Петя, ты честно поступил. Не стал Таню обманывать и женщину свою не унизил. Я не знаю, что там у вас и как в семье, не мне судить, но поверь мне, лучше так, чем она сидела бы и гадала, у ТОЙ ты или на работе. А ты бы приходил, пропахший чужими духами и врал бы что, задержался на работе, пряча счастливые глаза. Я и Тане так сказала, что это честнее. Да она слушать не хочет…Она не знает, как это…делить мужа с другой, знать где он, делать вид, что всё хорошо… Прости Петя, загрузила тебя. Счастья тебе, Пётр, каждый человек заслуживает счастья. Татьяна так и не простила Петра, своей вины она не видит, в том что распалась семья, винит только Петра. А Пётр, спросите вы? Пётр сначала стеснялся быть счастливым. Да…вот так. Принято считать что при разводе в основном виноват мужчина, женщину все жалеют, мужчину ругают, женщина должна, просто обязана быть счастливой, а мужчина…Он же мужик… Вот Пётр и был мужиком, пока не ушёл жить к Оксане. Так и говорит, размяк мол… Понял Пётр, что можно ехать домой с лёгкой душой, уже не хочется хватать столько работы, хочется полежать и посмотреть какой- нибудь фильм, собраться и пойти гулять в парк, поехать погулять по соседнему городу в выходной. Мелочи из которых состоит наша жизнь, они оказываются могут быть такими приятными. Отчего же он не делал этого с женой? А кто-то позволил ему это? Как только Пётр начинал проявлять настойчивость, тут же сыпались упрёки, ругань, жена отправлялась к маме или Пётр отправлялся спать на диван. Если кто-то не хочет быть счастливым, то как его переубедишь? -Так все живут, – упрямо твердит Татьяна,- по другому неприлично, так мать моя жила, и её мать, и мать матери, все так живут. Уже пора ради детей и внуков жить, отгуляли своё…Пусть козлом прыгает…около этой своей, тьфу. Пётр с Оксаной отдыхать полетели, тоже надо, год тяжёлый был. Живут и наслаждаются жизнью. Они позволили себе быть счастливыми… Автор: Мавридика д.