👉 Хитрости Мамули ✔

-В смысле рано? Мам, ты чего? Мы год уже вместе, решили расписаться. – Ну что теперь подали и подали, ну располагайтесь, мне некогда, побегу в магазин тогда, куплю чего. Галине нужно было выпустить пар, побыть в одиночестве, как так получилось что Мишка, её медвежонок вырос, уехал в большой город, живёт там своей жизнью, работает, женится вот… -Мамуль, да какой магазин, мы всё купили, продуктов навезли, кучу. Галина села, устало опустив руки, ей хотелось плакать, лечь на кровать, как в детстве, свернувшись клубочком и плакать. Эта стрекоза, так зовёт Галина невесту сына, так вот, стрекоза эта, не нравится она Галке, вот хоть ты что делай. Шебутная какая-то, ему бы Мише, спокойную девочку бы, местную. Вот Анечка Соловьёва, какая девочка хорошая, спокойная, хозяйственная, выучилась на бухгалтера, работает, в библиотеку ходит, в школе за одной партой сидели, ну что бы не взять в жёны? Ну и пусть в городе жили бы, приезжали бы домой, внучаток привозили бы. Соловьёвы хорошие люди, справные хозяева, с такими породниться только за честь. А он что надумал? Семездричку городскую нашёл и таскается с ней, будто с торбой писаной, тьфу ты глаза бы не смотрели, обуяла парнишку, стрекоза. Молодые выложили продукты, ну тут уже ничего не скажешь, разные ветчины, колбасы, нарезки, чего только не навезли, всякие фрукты, ооой, надо место освободить, положить в холодильник, для особого случая. Надо же приготовить что на завтра, соседей да родню позвать, что уж теперь, хотя может и свадьбы никакой не будет, но так положено. Где Генка -то опять? Обед уже, в полевой столовой что ли поел? вот нравится ему там есть, ладно, побегу собирать что, готовить. -Маам, мы на речку сбегаем. -Бегите что я вам… На речку её захотелось, кобыла гортоповская, ежели бы без неё приехал, так и огород бы потяпал, глядишь что отцу бы помог, а с этой принцессой, сидит, на речку им приспичило… Весь день крутилась Галя, будто белка в колесе, на завтра народ назвала, встречины отметить. Упахалась, прилегла хоть на пяток минут, кажется только глаза закрыла, открывает, батттюшки, а что такое происходит? -А что вы это такое делаете? А? -Мам, так мы ужин собираем, хотели помочь, пока ты отдыхаешь. -Ужин? А на что посуду праздничную взяли? Вон миски в столе, стаканы, ложки, Ген, а ты, что молчишь? -А я что? Правильно ребята делают чего та посуда у тебя стоит, пылится. -Да вы с ума сошли? Да как так-то? Ой, оёёёй, и стопки хрустальные и салатники, да что такое творится. -Мама, да что творится? Что творится -то? Мы накрываем на стол, собираем праздничный, семейный ужин, а ты плачешь из-за своих салатников и стопок? Галина махнула рукой и ушла в комнату, краем глаза заметив что стрекоза эта пластает привезённые деликатесы. Вот и приберегла к особому случаю, грустно думает Галина и вздыхая идёт зачем-то в комнату. -Мама, переодевайся и за стол пойдём, – зовёт сын. Вышла, батюшки и скатёрку новую достали, ооой и фужеры, ооой, ой, да что такое, годами стоял фарфор, тряслась над ним, а они… Выставили всё…Генка – то, Генка, франт какой, глядите на него… Приоделся, рубашку новую нацепил, три раза только надевал, новые брюки, совсем с ума сбрендил? -Галка, ну ё- маё, иди переоденься, ну, праздник же, сын с дочкой в гости приехал. -С…с какой дочкой,- сквозь зубы проговорила,- совсем с ума сошёл? -Мама, ну что ты? – сын подошёл к матери, взял за руки, но она вырвалась, распсиховалась и начала кричать, о том что это её дом и порядки здесь устанавливать будет она. Кричала про посуду, которую взяли без спросу, про деликатесы которые дети привезли в подарок, и она хотела приберечь их для особого случая… -Так, – Гена ударил по столу кулаком, – ты чего разверещалась, мать? Да вот где у меня твой особый случай сидит, – ударил он ребром ладони по горлу, – веришь , нет? Да что такое, в конце концов, ходим как чумички ,едим из мисок собачьих каких-то, пьём из кружек довоенных, зато у нас три сервиза полных, три!!! Стоят без дела, а мы едим из мисок, той посуды у нас… У нас, Галя, а не у тебя, мы вместе живём и Мишка, он тоже наш сын поняла? И право такое же имеет всеми вещами распоряжаться, давай сынок, ковёр постелим на пол, стоит в углу скрученный, до особого случая. Уже поди моль сожрала его. А ты мигом чтобы пошла и переоделась в новое платье, шифоньер от вещей ломится, а она чумичкой ходит. Стоит Галя, глазами хлопает, апотом вдруг пошла и…надела самое лучшее платье своё и серёжки золотые, и туфли, и чулки капроновые, вот так… Заглянула в хату тётка Галинина, бабка Лукерья, что за чудеса? Галка наряжённая, будто невеста Генка при параде, что за чудеса? Мишка с девкою какой-то. -А чавой-то? помер хто? -Да тьфу на тебя, ково мелешь, хрёстная, – подорвалась Галина, – иди присаживайся, Миша с…- чуть не ляпнула по привычке про стрекозу, да во время остановилась, – с дочкой будущей, а ты проходи, садись, садись. -Галка, – старуха подозрительно прищурившись смотрит на племянницу, – ты точно не брешешь? Нихто не прибралси? Што -то матерь твоя сёдни токмо один раз приходила? -Да ну тя, тётка Лукерья, ну ково городишь, садись давай, на вот, давай, выпей. Ешь, ну…это дети привезли, сервелат. -Ишь ты…Я и не наряжённая, я ить так, по-простому. – Завтра наряженая придёшь, – говорит Генадий, – завтра у нас праздник. -Завтриии? а сегодня же што? Ково отмечаете? -Да просто ужинаем, баба Луша. -Ишь ты…ужинают, баре. Посидев за столом, старуха быстро распрощалась с родственниками и бегом по селу, рассказывать как Генка с Галкой с ума сошли, нарядились, едять с фарфору, пьють с хрусталя. Генка в рубахе новой, што на свадьбу покупали ишшо, Галка в платье из панбархату, што ей Генка когда в Болгарию по соцпутёвке ездил, привёз. Никак умом тронулись. Уже спать собирались, как прибежала мать Галина, увидала что на столе скатерть постелена, чайник новый из сервиза достан, чашки чайные… -Это што? -заголосила, -с ума сошла, ково ты тут устроила? Зачем трогаете, не вами поставлено, не вами и браться будет… -А ну тёща, геть до дома, там и распоряжайся, а здесь наш дом, ясно? – Пьяный што ле? Ково осмелел? Галка, ты что в новой сорочке и халате, гляди -кася, точно Лушка сказала, чокнулись…Я этот сервиз дарила, а ну давайте сюды. -Мама, заберёшь, больше порога моего не преступишь… – Чего? -Да чего слышала, у себя командуй ходи. Живём как не пойми кто, всё складываем, всё жмёмся, ходим как черти, едим из посуды страшной. А мы давича чай пили из фарфоровых чашек, дак благодать какая, не то что из кружки… -Оой, ооой, разорили, по свету пустили. -Хватит, иди домой. На следующий день, к вечеру, набилась полная хата гостей, всем хотелось посмотреть на смелых Галку и Гену, которые пошли против правил и вместо того, чтобы оставить хорошее на потом, а сейчас абы как, они, они…Достали сервизы из серванта, стопки хрустальные, да фужеры. – Эххх самогоночка- то из хрусталя пьётся как, а? Людка, ну скажи?- обращается кум Петька к жене своей Людмиле. Людмила краснеет и хохочет. -Я те дам, дажеть не смей, Людка, ушибу… -Да ладно вам, мамаша, ещё как посмеем, правда Людмила? -Ага, – хохочет Люда, – посмеем, Пеееть. Ууух, какая революция по селу прокатилась. Достают хозяйки перины и ковры стелят, миски и кружки подальше убирают, едят – пьют из хорошей посуды. И правда вкус другой, – хвалятся друг перед другом. По вечерам в кино ходить стали, культура, нарядятся и идут…В новые вещи, даже старухи сундуки трясти свои начали, надевают то, что не сильно молью побито, хвалятся… -А ведь и правда, Ген, когда он настанет этот особый случай, так живёшь, живёшь…Одет абы как, спишь на чём попало, ешь тоже, вроде и сытно, да не то, а когда это всё делать? Носить, спать на хорошем белье, есть? -Конечно Галка…Чего его ждать, этого особого дня. -Нет, ну что-то должно новое лежать, так на всякий случай, правда же, Ген? Ну не без этого… *** -К чёртовой матери всё… -Лушка, с ума спятила, ково сундуки открыла, да кидаешь шмотьё. -А того, отныне спать будем на хороших простынях, ковёр постелить надо, всю жизнь прожила, как…как… -Ты что, шальная баба, это же мама вязала подзоры… -А на что твоя мамаша их вязала, старый ты хрыч? Матери твоей ужо тридцать лет как нет, а мы всё ждём особого случая…Отойди Микишка, а то вслед за матушкой отправлю… -Тю, та что ты, ну давай подсоблю что ли? Подсобни, а то с утра хлам перетряхиваю. -Ой, Луша…а рукотёрты, матушка ткала…Да что ты так глядишь, я сказать хотел, вон повесю пойду, глянь каки петухи на их вышиты… -А то я не ведаю? Я сама те петухи вышивала, полвека назад, усе пальцы исколола…Правда красиво, Микиш? -А то… Добрый день, хорошие мои. А у вас есть такое, чтобы откладывать на потом? Для особого случая? Я вот например, не люблю когда покупают новую вещь и надевают её сразу же на улицу, на дачу, просто дома, а потом идут куда-то опять же в этой вещи. Мы покупаем, например футболку, на выход либо дома носить, это сразу обговаривается. Или кроссовки, эти гулять с собакой, в лес, на дачу, а эти уже в “люди”, может кто -то и посмеётся, но в моей семье так, и дети так живут, меня так воспитали. Мы не ходим дома как чумички, есть прикольные костюмчики для дома, особенно сейчас огромный выбор, есть уличная одежда. Я не поеду на стройку в том, в чём пойду в кино или ресторан, театр. А у вас как? Или это немного другое? А по поводу жизни на потом, стих есть хороший, сейчас его напишу здесь. жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки. как и все, становились старше. на балконе хранили санки, под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. в общем, в принципе — не тужили. с расстановочкой жили, с толком. берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. а в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку. время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. и змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. санки ржавились и рыжели. испарялся закрытый гуччи. жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай. он пришёл, как всегда, внезапно. мыла окна, и поскользнулась. в тот же день, он упал с инфарктом. в этот дом они не вернулись. две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети. на помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. в куче с хламом — духи от гуччи. вот для этого жили-были. вот такой вот «особый случай». Мальвина Матрасова Автор: Мавридика д.

ты погоревали и продолжили свои старания. Hо снова всё шло не так. Bторая беременность была ещё хуже первой, внематочной. A после операции мне вынесли страшный вердикт – я никогда больше не смогу иметь детей. Tеперь уже наше горе было безмерным. ты с Cашей оба сильно переживали. Cтали жить для себя, наживать добра. Hо вот нам уже по тридцать. У нас есть всё необходимое: квартира, дача, две машины. ты дважды в год развлекаем себя путешествиями заграницу, но чувствуется в нашей жизни какая то пустота… Cаша первым заговорил об усыновлении: — тил, может возьмём кого-нибудь из детдома? У всех дети…все только и разговаривают о колясках, самокатах и мультиках… тоже хочется, растить ребёнка… — Cаш, я думала об этом, но как-то боялась тебе предложить… A ты кого хочешь? тальчика или девочку? — тне всё равно, но больше, наверное, девочку, хочу как принцессу её растить! — Oк. Cогласна. ты стали собирать документы. Hаши материальные показатели позволили получить разрешение на усыновление очень быстро. И вот настал тот торжественный день, когда мы пошли смотреть детей в детский дом. Hа новорожденного мы не рассчитывали, ждать долго, а вот деток постарше там было полно. Детки играли на площадке, когда мы пришли. Bстав поодаль, мы стали разглядывать их. Bдруг я почувствовала, что кто-то тянет меня за подол. Oпустив глаза, я увидела девочку, белокурую со смешными веснушками. Hа вид ей было года три-четыре. Oна улыбнулась и спросила меня: — Tётя, а Bы случайно не моя мама? тоё сердце чуть не остановилось. Я даже не знала, что и ответить, но слёзы предательски потекли из глаз и слова сами сорвались с моих губ: — Да, моя дорогая, мы с папой пришли за тобой! Cаша взял малышку на руки, и мы пошли к директору детского дома. Eго звали Aлексей Павлович. Увидев у нас на руках эту девчушку, он отрицательно закачал головой с каким-то сожалением и попросил воспитателя забрать ребёнка. A нас повёл в кабинет для разговора. — Понимаете…тут всё сложно…эта девочка не одна… Я перебила Aлексея Павловича: — Hу и что, возьмём обоих! У неё братик? — Hет, у неё две сестры… Oни тройняшки. Bсех заберёте? ты с Cашей дружно захлопали глазами. Tри одинаковых принцессы? Tакое разве бывает? — Oт них отказались родители? — Их мама – наша воспитанница. толоденькая была совсем, когда забеременела… A тут сразу трое, вот и не справился её организм: детей спасли, а её нет… тладенцами их никто не взял. Hу, кому нужны сразу трое? A разделять таких нельзя! — Hам нужны! Уверенно так сказал Cаша, и встал со стула. — Пойдёмте, показывайте уже всех! Kак их зовут? — таша, Даша и … Cаша… тёзка вам будет… ты поспешили к девочкам. Oни сразу отнеслись к нам, как к родным, завалили вопросами и рассказами. Через несколько дней мы уже впятером поехали выбирать новую большую квартиру, ведь для нашей, теперь уже многодетной, семьи места нужно было много!

- Работала я. Смогла – пришла. Давайте ближе к делу! Люда не стала уточнять, что Надя сделала всё возможное и невозможное, чтобы мать не узнала о собрании. Подтёрла в дневнике запись «Родительское собрание» и написала «Домашнее задание», а на такую запись, даже подтёртую, Людмила не обратила внимания. Классуха дочери ехидно усмехнулась. Ну-ну, мол. Ясно от кого яблочко недалеко укатилось. Они прошли в кабинет, опустевший к вечеру, Людмиле всё же пришлось сесть за парту, как школьнице. Да ещё и за первую. А Антонина начала вещать каменно-печальным голосом диктора новостей: - Самойлова и Коновалова… курили в туалете. Выбросили унитаз из окна… - Что? – потрясённо переспросила Люда у классной. - Не перебивайте, пожалуйста. – Антонина Григорьевна сдвинула очки на кончик носа и посмотрела на неё. – Я только начала. - Простите… Люде казалось, что она уже красная до корней волос, несмотря на то что училка только начала. Ну, Надька, ну бесовское отродье! Ну она ей устроит кузькину мать! Такая стыдоба почти в сорок лет, да от собственной единственной дочери, Людмиле и не снилась. А Антонина знай себе вещает дальше: - … заперли дверь в кабинете физики – учитель не мог попасть на рабочее место весь урок. На литературе налили клей на стул, Татьяна Владимировна испортила дорогой костюм. Юбку. Знаете, сколько он стоит? - Понятия не имею. Скажите, Антонина Григорьевна, а вы всё собрались перечислять? - Если желаете, перейдём к успеваемости? - Желаю. Классная сунула Людмиле под нос журнал. В глазах запестрило от двоек вперемешку с буквой «н». - Ах ты, падла такая! – орала дома Люда, гоняясь с кухонным полотенцем за Надей. – Да какого ж… ты меня позоришь! Почему я вообще всё это должна выслушивать?! - Отстань от меня. Ты не можешь меня бить, мне уже пятнадцать! – визжала дочь, закрывая голову. - А ты? Ты можешь так себя вести? Чем вам с этой дурой Коноваловой унитаз не угодил, а? - Да он старый был! Его строители сняли. Не убрали. Он мешался. - А если бы он упал кому-нибудь на голову, Боже мой! - Не упал бы. Мы посмотрели. - Посмотре-е-ели они! – передразнила мать. – И прекрати прогуливать! Иди, уроки учи. - Иду, иду. В комнате Надя доставала книгу поинтереснее, и прикрывая учебником, читала. В книге было про красивую любовь, а в учебнике какие-то непонятности, которые в жизни никак не пригодятся. Зачем Наде, например, уравнения с дробями? Чтобы что? После школы, которую Люда всё-таки заставила Надю окончить, хотя бы девять классов, девушке пришлось пойти учиться в колледж на бухгалтера. Мать была главным бухгалтером с хорошей зарплатой, она считала, что Надя получит отличную профессию, будет прилично зарабатывать. - Я не понимаю ничего-о-о. – ревела Надя по вечерам. – Это какой-то мрак. Я вообще ничего там не понимаю, ни единого слова. Куда ты меня засунула? - Учись, бестолочь! Я помогу. - Мама, мне неинтересно это! Но Люда упорно тащила Надю к окончанию колледжа. Помогала делать рефераты, носила взятки за экзамены. С горем пополам и тройками дочь колледж окончила. И сразу ушла из дома. К парню. - Куда ты идёшь? – кричала Люда. – В подоле мне принесёшь? - Я что, дура? – обиделась Надя. - А что, нет? Вспомни, что ты творила, и как ты училась! Она самая и есть, дура дурацкая. Люда заплакала, глядя, как Надя складывает вещи в сумку. Она-то надеялась, что дочка пойдёт к ней на работу, чтобы попрактиковаться в бухгалтерии. Да там может и останется, ну, или найдёт другую компанию. Но ей, похоже, и правда ничего неинтересно. Вот, не успела восемнадцатилетие справить, и мужика себе нашла. И бросает её одну. - Мам, не плачь, пожалуйста. Я люблю Колю. - Точно в подоле принесёшь. Надя пожала плечами, чмокнула маму и упорхнула. Коля работал целыми днями, Надя быстро наводила порядок, готовила, читала. А дальше было скучно. Как-то выйдя за хлебом, она столкнулась с родной тёткой. - О, Зина! Привет! А ты чего тут? - Привет, Надюшка. А у меня тут салон красоты же. Точно. Что-то такое девушка слышала. - Ну, пойдём ко мне. Чаю попьём. Посплетничаем. Расчёт Зины был прост: выведать у племянницы, как она живёт, и успокоить сестру. Хотя та больше не беспокоилась, а проклинала Надежду. И всё боялась, что дочь принесёт в подоле. Даже замки сменила. Странные они обе. Но Зина по-своему любила Надю. Беспокоилась. Родная кровь, как ни крути. Чай они попить не успели. Племянница сразу зацепилась взглядом за объявление: «Требуется администратор». - А чего же ты молчишь? Давай, я буду администратором. – тут же сказала Надя. - А ты справишься? – с сомнением спросила Зина. - Чего тут сложного? Звонки принимать и записи делать? - Не только. Товар принимать. Вести учёт материалов. Знать, что и кому. - Ладно. Учите. – сказала Надя и прошла за стойку. У девушки-администратора, которой требовалась сменщица, отвисла челюсть. Она замерла, не зная, что делать. - Учи. – вздохнула Зина. - Вечером скажешь, что у неё получается. Надя брала в руки тюбики и коробочки, всё внимательно изучала, вдыхала десятки запахов, от не очень приятных до потрясающих, и чувствовала волнение в груди. «Это моё!» - думала девушка. Вот оно! То, что ей действительно было интересно. К вечеру Надя запомнила всё, и на следующий день вышла работать сама. Когда у неё образовывались паузы в работе, девушка ходила по салону, и изучала, кто чем занимается. Особенно её привлекла косметология. Она смотрела, как Варвара, делает маски, массажи, щиплет и красит брови. А ещё аппаратная косметология – это абсолютно заворожило Надю. Она подружилась с Варварой и попросила её обучить премудростям косметологии. Точнее, пока её азам. Два дня Надя работала администратором, а свои выходные проводила в кабинете у Вари. - Тебе на курсы надо. И параллельно опыт приобретать и базу нарабатывать. – сказала Варвара. - А тебе сменщица нужна. – с улыбкой предложила Надя. - Я-то не против. Но решать не мне! Надя нашла курсы косметологии, начала обучение и пришла к тётке: - Возьми меня вторым косметологом. – попросила она. - Ну, нет! Я не пойду на такой риск. У меня репутация! – вскинулась Зина. - И что я сделаю с твоей репутацией? Спроси у Вари, у меня всё получается. И даже на аппарате. - А к аппарату вообще не прикасайся! Знаешь, каких денег он стоит? Вообще, может хватит ерундой заниматься, Надька? Тебе мать дала нормальное образование! Они разругались, и Надя ушла из тёткиного салона. Кстати, от Коли тоже пришлось съехать. Он сказал, что ему не нужна такая невеста, которая дома ничего не делает, а только где-то пропадает. Надя посчитала заработанные деньги. Ей хватало на комнату. К матери девушка возвращаться не хотела. Зачем? Чтобы опять услышать: «Идите вы… в бухгалтерию!» Через одну из посетительниц тёткиного салона Надя сняла себе комнату у одинокой старушки, Полины Михайловны, и всё своё время посвятила косметологии. Постоянно проходила курсы повышения и нашла работу в салоне недалеко от тёткиного. Она уже знала, что хочет в перспективе – свой кабинет. И знала тонкости, что может делать косметолог без мед. образования, а что – нет. Вечером Полина Михайловна чуть не насильно усаживала Надю за стол и кормила. - Да мне неудобно! - Я б сказала тебе, девка, чего неудобно. – хихикала старушка. – Ну, порадуй меня. Расскажи про клиентов. Надя рассказывала. Клиенты и правда попадались разные, порой очень интересные. Полина Михайловна слушала и улыбалась. После ужина Надя делала ей какую-нибудь маску, которая, конечно, уже не помогала, но всё равно же было приятно. Потом соседкам Полина говорила: - Моя-то, моя! Всё про красоту знает. Волшебница. А скоро бизнес откроет. - Какая тебе красота, дура старая. Оставит она тебя без квартиры. Ну, сдала ты комнату, а в душу-то зачем впускать? Полина Михайловна отмахивалась. У неё не было ни одного живого родственника. Ну, оставит она Надьке квартиру, и что с того? Главное, ей пока об этом не говорить, чтоб дурных мыслей не было. После работы Надя начала помогать старушке по хозяйству. Ей и в голову не приходило, что на неё может свалиться такой подарок, как московская квартира. Надя была уверена, что родственники есть, просто не навещают старую бабку. Она навела чистоту в кухне, выбросила всё лишнее и купила Полине кофеварку. За доброе отношение. Как-то позвонила мать. - Ты там как? Всё фигнёй страдаешь? – надменно спросила она. - Страдаю, ага. – Надя не стала спорить. – У тебя как дела? Я могу заехать. - Не надо. Фигнёй перестанешь страдать, тогда и заезжай. - Мам, может это моё. Ты не подумала? - Ой, делай ты что хочешь! Надя не стала долго огорчаться по поводу непонимания матери. До заветного кабинета оставалось совсем чуть-чуть. И скоро она его открыла. Конечно, когда уже наработала приличную клиентскую базу. - Ну чего, девка? Как там кабинет твой? – спросила Полина Михайловна вечером. - Что случилось? Почему вы грустная такая? – всполошилась Надя. - Я у врача была. Рак у меня. Теперь уж недолго. Надя ахнула и села. Какой рак? Она думала, он у молодых только. Или… или нет. - Ну, это ты брось ахать тут. Мне уж восемьдесят семь. Пожила. - Я думала, меньше. Честно. – призналась Надя. А Полина засмеялась. И в её годы такое приятно слышать. Особенно от специалиста. - Я тебе к чему говорю, Надь. Родни у меня нет. Квартира тебе останется. Надя растерянно кивнула. Она сейчас думала о том, что ухаживать у неё нету времени. Но есть деньги! И она сможет нанять Полине сиделку. - Ты не слышишь, что ли? Квартиру, говорю, тебе завещала. Завтра заедь по адресу вот на карточке написан, и распишись там, у нотариуса. - Ладно-ладно. Я поняла. Спасибо, конечно, но мы ещё поборемся. Да, Полина Михайловна? Полина прожила ещё год. Сиделку Надя наняла только в последние полтора месяца. Потом оплакала старушку, похоронила, и задумалась о своей жизни. Счастлива ли она? С одной стороны, да. Работа мечты, квартира от чужого человека досталась. Все возможные и невозможные курсы Надя прошла. Будут новые – ещё пойдёт. Спрос на её услуги есть, люди её ценят, любят. Точнее не её, а её труд, но это неважно… чего ей не хватает? Это был субботний вечер. Надя всё-таки решила съездить к маме. Села в свою новенькую машинку и поехала. Купила Людмиле цветы и торт. Решила зайти без звонка. Позвонила в дверь, открыла… Зина. - А ты чего тут? - Да разговор у нас тут. Семейный. Ну, проходи. Оказалось, мать собралась замуж. И вот они, две сестры, решили обсудить, что прилично в сорок семь на свадьбе для женщины, а что нет. - Мам, а почему я-то не знаю, что ты замуж выходишь? - А у тебя своя жизнь. Зачем тебе? – обиженно фыркнула Люда. – Я же тебе сказала: фигнёй надоест страдать – приходи. - Люд, ты, кстати, зря. Она многого добилась. Я тоже в неё не верила. – встряла Зина. - Помню. – Надя положила цветы и торт на стол и присела. – Ты не взяла меня на работу, чтобы не уронить репутацию своего салона. А люди чужие не побоялись, взяли. А чужая женщина жить меня взяла. Теперь вот и квартиру оставила. Сколько, мама, у тебя зарплата-то там? Сто тысяч? Ты же всё цифры считаешь! У меня в этом месяце полмиллиона было, плюс-минус. Фигнёй я занимаюсь, да, мама? За кого ты хоть выходишь-то? Тётки переглянулись. Как будто не хотели ничего сообщать Наде. Грустно. Вот и мать замуж выходит, а у Нади… Она вышла от матери, села в машину, и сказала вслух: - Не раскисай! У тебя всё есть: кабинет, куча клиентов, квартира, машина. А любовь… ну, что любовь? Она тоже когда-то появится. Если найдёшь на неё время. Обязательно появится! Особенно, когда не ждёшь. P. S. Девушка-прототип главной героини встретила свою любовь. Автор: Мистика в моей крови

Однако на этот раз “Человек в маске” рассказал казахстанцам о совершенно чудесной истории. В декабре прошлого года блогеру написала 12-летняя девочка. Просить о помощи она решила от безысходности: у ребенка гидронефроз левой почки, а у мамы – рак молочной железы. Женщине требуется операция. Отца в семье нет. “Деньги нужны и на лечение, и на нас уходит много средств. Прошу вас помочь и подарить нам новогоднее чудо. (…) Пишу эти строки со слезами на глазах, потому что очень хочу помочь маме, но не знаю как”, – обратилась девочка. Получив письмо, 24-летний парень отправился в съемную времянку, где проживает маленькая семья. “Ваша дочка стала причиной того, что мы здесь оказались. И даст бог вы закроете кредиты и получите лечение”, – обратился казахстанец. Уже в интервью парень рассказал, что после первой встречи вручил маме девочек конверт с деньгами для погашения кредита и на необходимое лечение. “Все средства выделяются от собранных народом денег и от моего имени”, – поведал он. На днях история получила продолжение – молодой человек снова отправился в гости к знакомой семье, чтобы вручить им ключи от квартиры. “У меня есть для тебя еще один конверт. Как думаешь, что это такое? Это ключи от вашей собственной квартиры”. Эмоции девочки, которой к 12 годам пришлось пройти по-настоящему взрослые трудности, словами описать непросто. Слезы, объятия и самое настоящее счастье. Как рассказал “Человек в маске”, счастливая семья уже переехала из маленькой времянки в свою собственную квартиру. В видео можно увидеть, в каких хороших условиях будут жить мама и дочки. Молодой человек все еще поддерживает с ними связь.

Дианка называла меня мамой с самого детства. Oна росла в любящей ее семье, правда, без папы. той жених меня бросил, отказавшись взваливать на себя ответственность за чужого ребенка. Oн тогда так и сказал, что если бы Дианка была моей дочкой, он бы не раздумывая ее удочерил. — Hо она не твоя! Oставь ее своей матери, мы с тобой родим и ты будешь воспитывать наших детей! — уговаривал он меня. Замуж я так и не вышла, не сложилось. ты с мамой переехали на другой конец города. чтобы злые языки не донесли до Дианы лишнего, слишком многие были в курсе той некрасивой истории. Два года назад, когда Диане исполнилось шестнадцать, не стало моей мамы. Oна сильно болела, и, чтобы обезопасить нас с Дианкой, написала завещание на меня. Cестра и тогда не соизволила явиться. тне тогда пришлось побегать, чтобы взять опеку над Дианой на себя. До недавнего времени, я была матерью восемнадцатилетней дочери. Я не вышла замуж, я не родила своих детей. Я вложила душу в этого ребенка. A стоило появиться сестре на блестящем кабриолете, с новым смартфоном в руках в качестве подарка, как Дианка поплыла. Дочь кричала на меня, что я сломала ей жизнь. Что она могла купаться в деньгах вместе с матерью, а не прозябать со мной, «жалкой бухгалтершей», на гроши. Oна собрала вещи и ушла со своей биологической матерью в красивую жизнь. Я осталась одна. Я как сомнамбула, ходила на работу, ела на автомате, не ощущая вкуса еды. Я не знала, какой день недели и какое число. Прийти в себя мне помог мой начальник. Oн шутя пригрозил, что уволит меня с работы, если я откажусь пойти с ним на свидание. Я пошла, чтобы не провести очередной вечер в пустой квартире. Bы не представляете мое удивление. когда через полтора месяца я узнала о том, что жду ребенка. — Да бросьте Bы, придумали тоже. Bы не представляете, сколько женщин рожают в возрасте около 40. Hе Bы первая. не Bы последняя. Hу что, рожаем? — спросила врач в женской консультации. Я, еле сдерживая слезы счастья, кивнула головой: — Pожаем! Cтас, мой начальник, сделал мне предложение, я согласилась. туж и свой ребенок — давно забытая мечта. И скоро она станет реальностью. Kазалось, ничто не может омрачить моего счастья. той ребенок. той. Eго не заберет никакая сестра. Tолько мой. ты со Cтасом собирались на первое УЗИ, когда позвонили в дверь. Hа пороге, с чемоданами, стояли Лариса, Диана и мальчик лет 1З. Про дочь сестра вспомнила не просто так. Eе сын от мужа-богача нуждался в пересадке чего-то там. Bот она и поманила наивную Дианку обещаниями красивой и богатой жизни. тало того, что Диана не подошла как донор, еще и Ларискин муж выяснил, что мальчик, которого он 1З лет воспитывал, вовсе не его сын. туж сестры поступил благородно — он нашел донора и оплатил операцию. A потом выгнал Ларису и ее детей. По брачному контракту, который сестра подписала в надежде пережить мужа, она осталась без копейки денег. И теперь ей нужна половина квартиры нашей мамы. И вообще, со слов сестры, я должна поступить благородно — отдать квартиру сестре и ее детям. Bы можете меня осудить — Bаше право. Hо я их выставила. Tеперь у меня своя жизнь, свои интересы. Cестра-кукушка и дочь-предательница в мои планы на жизнь не входят. Я 18 лет воспитывала дочь сестры, но теперь у меня своя семья.

Начальник их, Вениамин Сергеевич, вёл себя странно. Не собрал весь коллектив, как делается, когда хотят объявить что-то важное. Не вызвал одну Кристину, или одного Максима. Вызвал их вдвоём, почему-то, а теперь сидел и молчал. Не смотрел на них. Вид у Сергеича был странный. Задумчивый какой-то. Кристина сидела и перебирала в голове варианты. Дали новый заказ? Такой масштабный, что шеф не знает, кому поручить? Что-то не то со старыми заказами? Может, кто из клиентов недоволен, и теперь всё придётся переделывать… или что такое могло случиться, что Вениамин так странно себя ведёт? – Веня… Вениамин Сергеевич, что-то случилось? Тимофееву ролик не понравился? – спросила Кристина. Тимофеев был вредным заказчиком. Владельцем сети аптек. Всё вечно контролировал сам, во всё совал свой длинный нос. Сергеич помотал головой и вздохнул. Максим сидел молча и вопросов не задавал. Все молчали, будто что-то знали в отличие от неё. Кристина подумала, что это, может игра такая. Как в детстве. Про кошку. …кто промолвит слово, то её и… ну и она молчать будет. А ей чего, больше всех надо? – Начальником отдела будет Максим. – рубанул Вениамин. Она не поверила своим ушам. Ма… Максим?! Но Кристине чётко было сказано, что она возглавит медиа сектор. Макс даже не рассматривался как конкурент. Ей не показалось… они оба знали, о чем пойдет речь. Дурой в этом кабинете была только она. Кошка сдохла, хвост облез… – Почему? Почему Радченко? С какой вообще стати? Я вкалывала пять лет. Пять! Я шла на это повышение, как на голгофу! Что происходит, Вениамин Сергеевич? – Он мужик. Думаю, он справится лучше. – фальшиво сказал Веня. – Это сексизм! – Максим, ты иди. Поздравляю, и иди. – сказал шеф. Когда они остались вдвоём, Кристина вымученно спросила: – Это потому, что у него сестра – учредитель? Сергеич только руками развел. – Я не останусь. – сказала она, сдерживая слёзы. – Я не останусь. Это стыд. Все знали… я уйду. – Мне невероятно жаль, Крис. Ты не представляешь, насколько. Ты достойна, как никто. Но мне сорок восемь лет… у меня трое детей. Не могу я революции устраивать. Даже ради тебя. Они ещё помолчали. – Может, всё-таки, останешься? Кристина помотала головой. Вениамин пошёл навстречу и не стал вынуждать её отрабатывать две недели. И вообще задерживать не стал. И даже вещи её обещал собрать и прислать с курьером. Ну не могла Кристина сейчас ходить по офису и общаться с людьми. Это всё ерунда, она отличный специалист, её возьмут на другую, такую же тяжёлую и прекрасную работу. Но ходить под началом у Макса… на виду у всех… нет. Кристина приехала домой и вошла в квартиру. В коридоре она почти споткнулась о чью-то обувь. И уже когда ловко перескочила через лодочки на шпильке, присмотрелась – туфли точно не её. У Кристины были какие-то наподобие, конечно, но каблук поменьше, и стояли они в коробке на полке. А так, она предпочитала удобную обувь. В которой хорошо бегать по съёмочной площадке и контролировать процесс съёмки рекламы. Так, стоп! Не ныть! Чьи туфли? Догадка стеганула её плетью. Она быстрым шагом прошла в спальню и увидела картину маслом. Самое интересное в картине увидеть не удалось – её любимый Саша и какая-то девица, явно наспех одетые, приглаживали волосы, но всё было ясно. – Э-э-э… это Маша. Я с ней занимаюсь английским. Кристина развернулась и пошла прочь из квартиры. Маша это! Репетитор хренов! Наверное, надо было как-то иначе… как? Орать? Бить Машу? Выдирать ей волосы, валяя по белому ковру спальни? Кристина никогда не была в такой ситуации. А в какой была? Любила, была уверена, что её тоже любят. Они планировали свадьбу. Свадьбу, чёрт побери! Если бы Кристина не лишилась должности, получается, она бы никогда не узнала, что живёт с лицемером и придурком? Очень мило. Кристина вышла из дома, села в машину, и покатила куда глаза глядят. Глаза на мир глядеть совсем не хотели. Глаза хотели, например, плакать. Или чтобы их залили вином. Но вино нельзя. За рулём какое вино? Кристина свернула в переулок, и тут вдруг форд заглох. – Чего-о? – – обалдела она. Это ещё что такое? По информации Кристины машина была в полном порядке. Должна была быть. Она сделала пару попыток завести форд, и не преуспела. Сзади уже вовсю сигналили. Кристина вышла из машины и развела руками. Мол, что я могу поделать?! Пара крепких мужичков из застрявших за ней машин откатили форд к обочине. – Вызывайте эвакуатор, девушка. – посоветовал парень без особого, впрочем, сочувствия. Все спешили по своим делам. А у неё нет дел – с работы ушла. Жених оказался козлом. Ещё и машина устроила сюрприз. Эвакуатор – недешёвое удовольствие. Но Кристина вызвала. Вызвала, конечно, а что ей ещё оставалось? Она никогда не копила деньги. Мама её была бережливой и экономной, а Кристине это казалось скучным. Она была готова много, весело и зло, работать, чтобы деньги всегда были. И работала. Кто ж знал, что с ней так поступят. Никаких предпосылок не было… Сейчас, пока она не устроилась на новую работу, надо, наверное, начинать экономить… а то она всё тратила, тратила. На шмотки, косметику, украшения. На путешествия. На ремонт. Чтобы в этом самом ремонте Саша теперь трахал Машу. Господи, гадость-то какая! Машину погрузили. – Куда везти девушка? – спросил пожилой усатый водитель. Она поехала с ним. В сервисе сказали, что навскидку непонятно, чего машина заартачилась. – Мастера выяснят, и мы вам позвоним. Кристина растерялась. Она уже очень давно не передвигалась по Москве… сама. Ну, то есть, действительно давно. Она всегда была за рулём. А если Кристина с Сашей ехали куда-то, такси всегда вызывал он. На работе она тоже не занималась вызовом такси для кого-либо – для этого были секретари, а если на съемках, то администраторы. – Вызвать вам такси? – спросила вежливая девушка за стойкой. Сообразительная девушка. – Я просто не думала, что это затянется. – вздохнула Кристина. – Перед вашей машиной ещё две. Мы позвоним часа через два-три. Или, в самом крайнем случае, завтра утром. – Хорошо. – покорилась Кристина. – Такси не нужно, я прогуляюсь… Когда ты вообще не понимаешь, куда тебе идти – можно прогуляться. Может, что-то умное придёт в голову. Зазвонил телефон. По работе. Кристина брать не стала – пусть на бывшей работе и отвечают, ей больше нет до этого никакого дела. Как удивительно подло складывается порой жизнь… с утра у неё была работа. Не просто работа, а с ожиданиями. Повышения, перспектив. Нету работы. Украли ожидания, а работу она бросила сама. Был жених. Саша. Сашенька… как она его любила. Если бы не была в таком заторможенном состоянии после утреннего происшествия на работе, её бы, наверное, убила картина, которую Кристина застала дома. Просто уничтожила бы. Но она была в каком-то анабиозе после разговора с Вениамином, это и спасло Кристину от острой боли. Боли не было. Было знание. Озарение. Инсайт. Её жених – кобель и козёл. Слава Богу, что не успели пожениться! Теперь нужно как-то забрать от него свои вещи. Куда забрать? Раньше, окажись Кристина в такой ситуации, она бы просто сняла квартиру. Но теперь ей нужно экономить! Придется ехать к родителям. Мама хорошая. Она поймёт и поддержит. Стоп! А что вообще происходит? С утра у неё отняли долгожданную должность. Точнее, просто не дали. Потом Сашка изменил. Потом, на ровном месте, без каких-либо причин, заглохла машина. Это же… это черная полоса! Кристина испугалась. До сегодняшнего дня никаких чёрных полос в её жизни не было. Всё всегда шло хорошо, местами отлично. Иногда трудно, но точно всегда по белому. Жизни Кристины уверенно, твердым шагом, шла по белой полосе, и она была убеждена, что так будет всегда. На глаза попался ресторан. «Надо экономить!» – сказал голос в голове. Нет, ну что уж, прямо вот так экономить? Ни поесть, ни выпить? Глупости! Она ещё не настолько в отчаянии… Кристина прошла в зал, села у окна и заказала себе салат с рыбой и бокал вина. Телефон её то и дело звонил, и звук пришлось отключить. Говорить ни с кем не хотелось. Теперь, лишившись голоса, телефон настойчиво вибрировал уже третий раз подряд. Кристина посмотрела – звонил Саша. Ну, и зачем? Она поела и выпила своё вино. Пошла в туалет, и там, устав от бесконечного «з-з-з», и чуть расслабив нервы бокалом вина, ответила на звонок. – Крис, ты всё не так поняла! Мы просто уронили ручку, ну и искали её под диваном. А Маша – моя студентка. Я клянусь! – Саша, хватит. Ну противно, честное слово! Попался – имей мужество признать. – А что мне было делать? – пошёл в наступление он. – Ты постоянно на своей работе! Когда мы куда-то выходили последний раз? Когда у нас был секс? Ты или на работе, или устала! Всё! Других состояний у тебя не бывает! В туалет кто-то зашёл. Кристина скрылась с телефоном в кабинке и зашипела: – Тебе нужно было со мной поговорить, а не тащить в нашу постель Машу! Это бесполезный разговор. Я не вернусь. – Я не мог с тобой поговорить. Ты… – Да-да, я поняла. Я всё время на работе или устала. Ну и отцепись от меня. Всё, пока! Когда Кристина ещё через минуту вышла из кабинки туалета, она вспомнила, что сумку повесила на крючок рядом с раковиной. А теперь… сумки не было. Общее помещение, из которого ведут две двери в два туалета. А это предтуалетник, что ли, или как называется этот предбанник с раковинами и зеркалом. Неважно! Важно то, что её сумка, видавшая виды, но от LV… её прекрасная сумка-тоут исчезла. Кристина бросилась к менеджеру ресторана. Молодой, симпатичный и спокойный парень выслушал её сбивчивую громкую речь и увёл в свой кабинет. – Ну у вас же есть камеры! – Не в туалете, девушка. – он протянул ей коробочку с салфетками. – И в зале почти нет. Камеры на кухне, на баре и кассе, и при входе. Кристина засмеялась сквозь слёзы. – У вас тут часто плачут? – Я бы на вашем месте не плакал. – вздохнул он. – Я бы карты срочно блокировал. Кристина ойкнула и полезла в телефон, блокировать карты. Вдруг остановилась… – Я же вам ещё должна за счёт. – Блокируйте быстрее! Плюньте на счёт. – Несите. Плюну. – вдруг повеселела Кристина. – Мы можем вызвать полицию. – предложил Андрей. Это имя было написано на его бейдже. Видно было, что он не хочет вызывать полицию. Но всё равно предложил. Хороший человек, наверное. Кристина подумала минуту. – Нет. Знаете, полиция явно будет лишней. – Почему? – У меня сегодня ужасный день. Полиция точно не нужна. – она встала, тут же сообразила, и шлепнулась обратно на стул. – Чё-орт! – Что случилось? Вам плохо? – В сумке был паспорт. И трудовая. И права. И вся моя жизнь. Я, наверное, очень плохой человек, раз такое со мной происходит… весь день. Я, наверное, нагрешила где-то, и даже не заметила. – Оставьте мне ваш телефон. Документы часто подкидывают обратно. – сказал Андрей. – Сумки воруют. Тем более Виттон. Но документы точно никому не нужны. – Вы женаты, Андрей? Он растерялся немного, но ответил: – Нет. – А девушка есть у вас? – Сейчас нет. А что? Вы хотите стать моей девушкой? – он весело усмехнулся. – Вам нужна хорошая девушка. А со мной что-то не так. – она встала и пошла к двери. – Я позвоню, если найдутся документы! – крикнул он ей вслед, и посмотрел на листок бумаги с телефоном и именем. – Кристина… Она установила приложение, вызвала такси и позвонила маме. Ещё пришлось повозиться, чтобы установить такое, где можно рассчитаться налом – дожили! Век высоких технологий, блин. А ей даже карты без паспорта не восстановят. – Мамочка, прости, у тебя не будет полторы тысячи наличными? – Что случилось? – встревожилась мать. – Всё в порядке! Просто скажи, будет? – Да-да. Конечно. Ты же привозила мне месяц назад. Я столько не трачу, сколько ты даёшь. – Я приеду и позвоню, вынеси мне деньги. Кристина ехала и жалела себя. Бедная она несчастная. Что ж на неё сразу столько всего навалилось-то? Да ещё и в один день. Настоящая чёрная полоса. Чернющая просто! Мама вынесла деньги и расплатилась с водителем. Они поднялись в квартиру. – А где папа? – На даче. Уехал уже на зиму закрывать. Так что у тебя случилось, Крися? Только мама так смешно её звала. Крися. – Ой, мам… столько всего. Да я и не знаю, надо ли оно тебе. И всё в один день, главное… – Ну, ты здорова, скажи? Кристина немного удивилась. – Я? Я здорова, да. Ну, насколько я знаю. А ты? – Я – да. – мать задумчиво смотрела в окно. – Помнишь я тебе писала, чтобы ты созвонилась с одноклассниками. Что Татьяна Лебедева тяжело заболела, что ваши к ней собираются. – Ой… – Кристина действительно помнила что-то такое. Помнила пару дней после того, как мать написала. А может и того меньше. Потом заработалась и забыла. Что там говорить, она забывала даже о тех, кто рядом. Может Сашка и козёл, что изменил, но сказал он правду – Кристине было ни до чего. Она всё работала, работала. – Мам… – она посмотрела на странно задумчивую мать. – Что с Таней? – Умерла вчера. Похороны завтра. Это было так… страшно! Кристина заплакала. Они не были близкими подругами с Лебедевой, но класс у них был дружный. Как же так? Им даже тридцати нет… Господи, да какая же ерунда всё то, что случилось с ней сегодня! Какая ерунда и глупость! Какие мелочи всё… а человека больше нет. Потом мама утешала её и обнимала. Вечером Кристина открыла чат с одноклассниками и узнала, где и во сколько прощание с Таней. Она пойдёт. А потом уже займётся всей этой чепухой – документами и банковскими картами. Машиной и работой. Она пойдёт и попрощается. И ещё… она, Кристина, жива. Это так важно. Остальное неважно, а это – да. Через день позвонили с незнакомого номера. – Добрый день. Это Андрей. Нам всё-таки подкинули ваши документы. – Супер! Я приеду. Ну, вот. Паспорт и права на месте, уже легче. Она собралась и поехала в ресторанчик. Решила, что проедется на метро – чай не барыня. И экономить всё равно надо, хоть и без фанатизма. Теперь Кристина это понимала чётко. Всё относительно, и во всём нужна мера. Перед выходом посмотрела в зеркало – да, глаза припухшие, конечно. Вчера они всем классом дружно ревели. Полдня ревели точно. Так им жаль было Таньку, молодую и красивую. Так грустно. Потом вспоминали всякое, и ржали, как придурки. Потом было стыдно, и плакали опять. – Привет! – весело сказала Кристина. Андрей стоял у стойки со стороны посетителей. – Добрый день. – вежливо поздоровался он и протянул Кристине пакет с документами. – Вы сегодня совсем другая. Что-то хорошее случилось? – Случилось плохое. Хуже некуда. А радуюсь, потому что я – живая. Просто живая. Понимаете? – Думаю, да. – он улыбнулся. – А у меня выходной. – А мне машину надо из сервиса забрать. Поедете со мной? – Я вас даже подвезу! – сказал Андрей и взял свою куртку со стула. – Круто! Спасибо. И они вышли из ресторана. Живые и радостные. И я не Господь Бог, и не знаю, что дальше. Пусть делают, что хотят, пока у них есть жизнь. Автор: Мистика в моей крови

Через пятнадцать минут глава семьи уже заходил в квартиру. – Что тут у вас случилось? – осторожно спросил он у жены. – Переодевайся, мой руки, там не нужно прям всё бросать и спасать Вселенную, – она поцеловала мужа и слегка подтолкнула в сторону ванной. Вскоре он завершил все необходимые процедуры, переоделся, и вышел в гостиную. – Идём, – жена повела его в комнату дочери. Майка сидела на своём диване нахохленная, с красными от слёз глазами. – Ну, что произошло? – Дима старался быть спокойным. – У дочки своей спроси, – фыркнула Галя, – давай, расскажи папе, что ты удумала! Майка ещё больше надулась, отвернулась к окну, явно не желая озвучивать свои проблемы. – Так, девушки, – Дима решительно постучал ладонью по столу, – или вы сейчас спокойно, без истерик, лишних эмоций и мхатовских пауз рассказываете мне, в чём проблема, или разбирайтесь с ней сами, а я пойду отдыхать после работы! – Мы тут замуж собрались, – с едким сарказмом доложила жена, – прям сегодня, не откладывая! – То есть? – слегка опешил Дмитрий. – Прям вот так вот замуж? За кого, если не секрет? Поскольку Майка упорно молчала, отдуваться снова пришлось маме Гале: – Олег Мамурин, прыщавый такой очкарик, заходил последнее время часто. – Ага, Мамурин, значит… Так, дочка? Майка упорно молчала. – Значит, так, моя дорогая. А ну-ка, быстро заканчивай игры в партизан на допросе. Я что, тут выплясывать перед тобой должен, чтобы что-то узнать? – уже всерьёз загремел отец. – Мы с Олежкой любим друг друга! – выпалила дочь. – Он самый лучший, и мы с ним поженимся! – Ну вот, хоть какая-то ясность появилась, – вздохнул глава семьи, – он что, с тобой вместе учится? – Да, в одной группе. – Первый курс, – то ли понимающе, то ли обречённо вздохнул Дмитрий, – дети… – Мы не дети! – вскинулась дочь. – Нам уже по восемнадцать есть, мы совершеннолетние! – Ну хорошо. Если вы совершеннолетние, значит, взрослые, я так понимаю? Тогда и будем говорить, как взрослые. – Я не хочу говорить! Сейчас начнётся: «Вы еще молодые, надо подождать, встать на ноги, проверить свои чувства» и прочая скучная бодяга. Вы взрослые, умные, правильные, не можете понять простую вещь: мы любим друг друга, у нас чувство! А вы хотите его убить! – Я, дочка, никого убивать не собираюсь, – устало вздохнул отец, – я хочу разобраться во всём. Значит, вы с Олегом любите друг друга, так? – Майка вызывающе кивнула. – Это уже радует. И вы хотите пожениться? Оба хотите, или только ты? – Папа, не нужно пытаться унизить Олежку. Он тоже хочет, чтобы мы поженились. – Ну, молодцы. Значит, так, желание у вас есть. А где вы будете жить, на какие средства? Вы продумали эти вопросы? – Это неважно! Если у нас есть любовь, то остальное не имеет значения! – пылко воскликнула дочь. – Майка, тебе сколько лет? – тихо спросил отец. – У меня такое впечатление, что ты не на первом курсе универа, а в первом классе. Какая бы ни была любовь, жить где-то, кушать каждый день надо? Надо. Вы куда лошадей гоните? Прям вот завтра жениться, что вам, пятки припекло? Никто ж не против твоего Олега, пусть приходит, познакомимся, поговорим, с его родителями встретимся… Правильно я говорю? – повернулся он к жене. – Очень даже правильно, дорогой. Но есть один нюанс… Спешить-то им есть куда. – А что, Олега в армию забирают? Так вроде студенты не служат… – Нет, не в армию, и не Олега. Майечка, а ты чего молчишь, всё я должна озвучивать? – Я не молчу, – сердито буркнула дочь, – у нас с Олежкой будет ребёнок. – Та-ак, – ошеломлённо пробормотал Дима, – интересно девки пляшут. Вернее, уже и не девки. И что же вы собираетесь делать? – Жениться! Рожать! И не вздумайте меня уговаривать на… на это самое! Наш ребёнок будет жить! – Так, а ну, успокоилась! Никто не собирается ни на что тебя уговаривать, тут надо самим разобраться. Скажи лучше, родители Олега в курсе? – Он сегодня… Мы договорились, что каждый сегодня поговорит с родителями… – И что? Он ещё не звонил о результате? – Н-нет… – Хорошо, как позвонит, скажешь мне. А пока дайте мне поужинать, а то с вашими страстями с голоду сдохнуть можно. Они с женой ушли на кухню, где Галя быстро разогрела ужин и поставила тарелку перед мужем. – И что мы будем делать? – тихо спросила она. – Не знаю пока. Вот честно, не знаю. Давай подождём, что скажут его родители, может вместе и придём к какому-то решению… Только-только закончился ужин, как пришло невесёлое известие от Олега: родители категорически против, у них состоялся тяжёлый разговор, закончившийся ссорой. Плохо дело… Ещё через пятнадцать минут Майка вышла в гостиную с телефоном в руках и тихо сказала, закрывая микрофон: – Мама Олега. Хочет поговорить с кем-то из вас… Галя выставила перед собой скрещённые руки: – Милый, поговори ты, пожалуйста, я не могу… Дима укоризненно посмотрел на жену, но трубку взял, включив громкую связь, и приложив палец к губам. – Алло, здравствуйте, я Майин папа, Дмитрий Сергеевич. – Лариса. Мама Олега. Наш сын сегодня заявил о том, что они с вашей дочерью встречаются. И, судя по её положению, уже успели переспать. И у них грандиозные планы. Вы в курсе? – Да, мы говорили с Майей. – Очень хорошо. Теперь попрошу вас учесть, что мы категорически против этих грандиозных, – она произнесла это слово с едким сарказмом, – планов! Нашему сыну нужно учиться, получать специальность, делать карьеру. Женитьба на первом курсе, а тем более, ребёнок не входят в наши планы. – В наши планы скоропалительное замужество дочери тоже, знаете, не входило. Но ведь у Майи будет ребёнок, от вашего сына, между прочим. И что с этим прикажете делать? – Это, простите, ваши проблемы, Дмитрий Сергеевич. Во-первых, я далеко не уверена, что это ребёнок Олега. Во-вторых, даже если это так, то этот фокус – срочно женимся, потому что я беременна – с нами не пройдёт. Я полагаю, ваша дочь, как всякая девушка, стремится к замужеству, тем более, что Олег не голодранец, из хорошей семьи, с квартирой и положением, так что, по-женски я всё понимаю, но как мать сделаю всё, чтобы вы оставили моего сына в покое. Это не только моя позиция, муж считает точно так же. Мы поговорили с сыном, и он согласился с нашими доводами, и просит передать вашей дочери, чтобы она больше его не беспокоила. Пусть она делает аборт, или рожает, нас это не касается. Всего доброго, прощайте. Раздались короткие гудки. Дмитрий обвёл тяжёлым взглядом своих женщин и мрачно произнёс: – Все всё слышали? Короче говоря, никаких абортов – губить невинную душу, простите за высокий стиль, нельзя, да и здоровью можно навредить. Ничего смертельного. Придёт время, возьмёшь академотпуск, потом вернёшься, не ты первая, не ты последняя. Материально поддержим, и с ребёнком посидим. А с этими… разберёмся ещё. М-мерзавцы какие! Я не я, и лошадь не моя. Ну всё, попейте валерьянки, поплачьте, если хотите, но недолго. Прорвёмся! 0н отозвал жену, и тихо сказал: – Давай-ка ты сегодня Майку к себе забирай, чтоб она не начудила чего. Пошепчетесь с ней, успокоишь как-нибудь. А я в её комнате лягу. Через час раздался звонок в дверь. – Кого это нелёгкая принесла? – сердито буркнул Дмитрий, и пошёл открывать. Вскоре он появился в гостиной в сопровождении молодого человека в очках и с прыщами на лице. – Олежка! – Майка бросилась очкарику на шею, – Ты пришёл за мной? – Да, за тобой. Дмитрий Сергеевич, Галина, я приехал к вам забрать Майю. – Куда забрать, если не секрет? – Ещё не знаю. Наверное, снимем квартиру. Мы совершеннолетние, поэтому прошу нам не препятствовать! Ты поедешь со мной? – спросил он Майку. – Конечно! Куда угодно! – Так, стоп, ребята, – глава семьи поднял руку, – Пару вопросов для прессы. Твоя мама сказала, что вы всей семьёй против вашего с Майкой решения, и ты в том числе. – Не совсем так, Дмитрий Сергеевич. Это решила мама. Папа с ней согласен априори, – он употребил это редкое слово совершенно естественно, не рисуясь, и не выковыривая его из уголков памяти, – а я только сделал вид, что они меня уговорили, чтоб не перекрыли кислород. Потом взял бумажник с паспортом и банковской картой, и фьюить! Вот я здесь. – Та-ак, интересно! – папа Дима явно был приятно удивлён. – Теперь ты хочешь забрать Майю, снять квартиру, а на какие, прости, средства? – Я подкопил немного, работал вечерами, у меня блог с подписчиками, свой канал. На пару месяцев хватит, на аренду и на еду, а там ещё заработаю. – Ага, неплохо, неплохо… Что скажешь, супруга, отпустим дочь? Молодой человек вроде не так прост, как мы думали. – Даже не знаю, – пожала плечами Галина, – Куда, на ночь-то глядя… – Правильно мыслишь, на ночь глядя не надо отпускать. Теперь давайте с вами определяться. Значит жениться будете? «Да!» – ответили оба. – И ребёнка сохраняете? Тот же ответ. – Тогда мы вас поддержим, но есть несколько условий. Первое – ты всеми путями ищешь примирения с родителями, а ты, Майя, его поддерживаешь. Олег сегодня остаётся у нас, нечего шататься на ночь глядя. Постелем тебе в гостиной, для нас ты пока просто гость, друг дочери. Напишешь своим, что ночуешь у друзей. Потом подготовишь их к суровой правде, но без ссор и скандалов! Учёбу не бросать! Особенно тебе, – он кивнул в сторону Олега, – Майка в декрет уйдёт, потом догонять будет. Мы поддержим, как можем, и денег подкинем, и с ребёнком посидим, но за вас работать не будем. Роспись пока предлагаю делать не особо шумную – средства поберечь нужно. Потом можно и по полной отгулять. Вы согласны с такими условиями? – Да, – без колебаний ответил Олег. – Ну… я всё же свадьбу хотела, настоящую, с фатой, лимузином, гостями, – разочарованно протянула Майка. – Не время пока! – отрезал жених. – Распишемся по-тихому, а потом уж, через год-другой и свадьбу отгуляем. – Хорошо, как скажешь… – Ну всё, дети, планы ясны, задачи поставлены. Готовимся ко сну, завтра всем вставать рано. Всё же Галя поймала супруга, когда он зашёл на кухню попить воды. – Слушай, всё хочу тебя спросить, как это ты так резко курс поменял? – Резко, говоришь? Меня после разговора с этой выдрой, его мамашкой, аж трясло. И тут заявляется этот, как я думал, маменькин сынок, очкарик прыщавый. А оказалось, что он – настоящий мужик, не отступил, любимую не бросил. За такого можно и дочку замуж отдать! – Ты как всегда прав, милый! – она поцеловала мужа, и пошла распределять всех по спальным местам. *** Автор: Ухум Бухеев