Рассказы Мила Шилова Мил Рэй

Родные сдали пожилую женщину в дом престарелых, не ожидая, что она напишет им письмо. Прочитав это письмо, родня задумалась "В этом письме я расскажу о смысле моей жизни здесь. Мне 82, 4 ребенка, 11 внуков, 2 правнука и теперь все, что у меня есть - эта комната 12 квадратных метров. У меня больше нет ни дома ни того, что я люблю, но у меня есть люди, которые убирают мою комнату, готовят еду, заправляют мою постель, проверяют давление и ухаживают за мной. У больше не слышу смех моих внуков, я не могу наблюдать, как они растут, обнимаются и дерутся. Некоторые приходят ко мне два раза в месяц, другие раз в три-четыре месяца, а некоторые — никогда. Я больше не готовлю котлеты для дочери, яйца в мешочек, как любит мой младший внук или мясной рулет который обожает мой зять. Я пытаюсь вышивать крестиком, чтобы занять время. Ещё сканворды и судоку немного отвлекают меня от бесконечно тянущегося времени. Не знаю, сколько мне осталось, но к этому одиночеству невозможно привыкнуть. Чтобы найти хоть какой-то смысл своего существования занимаюсь трудотерапией и помогаю тем, кому ещё хуже, чем мне, даже если не хочется. Стараюсь не привязываться к тем, кому помогаю, потому что они слишком быстро исчезают. Но когда понимаю, что я не одна, с каждым часом жизнь становится чуточку длиннее. 

Впервые за двадцать лет замужества я летела в отпуск одна. Правда, всего на два дня, туда и обратно, на встречу выпускников. Муж отказался, мотивируя свой отказ тем, что эта часть жизни принадлежит только мне, и он не хотел бы мешать. Меня это устраивало, поскольку главной целью моей поездки была совсем другая встреча, и это действительно никого, кроме меня, не касалось. С одноклассниками я встретилась. Всё было хорошо. Как всегда на подобных встречах – сначала выкладываем личные достижения как свидетельство не зря прожитых лет, а после нескольких тостов, уже расслабившись, начинаем жаловаться на жизнь. Улучшив момент, я улизнула. Кому-то сказала, что скоро вернусь. Кому-то уже ничего не нужно было говорить. Танюша, – в старших классах мы дружили, – подвезла меня прямо к воротам кладбища. Куда идти я не знала и двинулась наугад. Больше часа, прижимая к груди букет белых роз для моей бабушки, я перепрыгивала через чужие могилы, но найти ее имя не могла. Было душно. Хотелось пить и выть. До самолета оставалось три часа. Как же я ее найду?! Расплакавшись от досады и отчаяния, я начала кричать и звать ее, как в детстве: «Бабуленька-Буленька! Где же ты?» – Как ее зовут? Как фамилия? – неожиданно раздался рядом хриплый мужской голос. От испуга я выронила цветы. – Да не бойся, я не призрак, работаю тут, – ответила мне на незаданный вопрос лохматая голова у свежевыкопанной могилы поблизости. Через пару секунд я почувствовала запах перегара, – возле меня стоял мужик с лопатой. – Рахель…Фельдман Рахель. Моя бабушка. Я давно уехала и ни разу не была на ее могиле. – Идем, – скомандовал мужик и зашагал в противоположную моим поискам сторону. Через минут 10-15 на блестящей мраморной плите я прочитала: «Фельдман Рахель Мойшевна». – А как вы знаете, кто где захоронен? – не удержалась я от вопроса. – Так вот же, – ткнул мужик пальцем в бабушкин памятник, – не у каждого на могиле такое увидишь. Я прочитала: «Оставляю рецепт воздушных пирожков для моих внуков и для всех-всех. Наслаждайтесь! Любите друг друга. Бабушка Рахель». Сердце мое колотилось, я узнала бабушкин почерк. А ниже был тот самый рецепт, который когда-то передала мне моя мама. Я без сил опустилась на покосившуюся скамейку. – Твоя бабуля у нас тут звезда, – затягиваясь со смаком папироской, говорил мужик, – ее все знают. Видимо, веселая была. Это ж надо такое придумать! – и он подмигнул мне опухшим глазом. – Пирожки, между прочим, вкуснейшие, особенно если на закуску. Я достала из кошелька несколько купюр и протянула ему: – Простите, мне бы хотелось побыть одной, – попросила я его. Мне так много нужно было сказать моей бабушке. Убедившись, что мужик ушел, я расстелила плащ и легла на горячую плиту, обхватив ее руками, даже не удивившись этому своему порыву. «Бабуленька, – начала я почти шепотом, – я в Израиле, как ты хотела. У меня семья. Муж, две прекрасные дочери – твои правнучки. Работаю медсестрой. Работа тяжелая, но престижная. Квартира у нас хорошая. По миру поездили. Всё вроде бы нормально, а радости в душе давно нет. Муж сам по себе, я сама по себе. Не знаю, зачем живу, для чего? Для кого?»

Я работаю медсестрой в хосписе. За четыре года здесь многое повидала. Отделение небольшое, коллектив слаженный и дружный. Сюда привозят проводить свои последние дни тех, кто неизлечимо болен и нуждается в постоянном и специфическом уходе. Самое ужасное в моей работе - осознавать, что выход для пациентов нашего отделения лежит через длинный и узкий коридор прямиком в холодную камеру морга. Там смолкают голоса. Исчезают тени. Теряют смысл все претензии, притязания и давние, избитые молью слова. Забываются и неизлеченные временем и прощением обиды. Перед лицом смерти равны все, и бедные, и сильны мира сего. Встречает мрачное пространство смерти беспросветная и безголосая подруга тишины - темнота. Но у всех у нас есть надежда на будущее! До сих пор учусь не привязываться к умирающим и не принимать близко к сердцу судьбу каждого своего пациента. Ещё не научилась, и, думаю, вряд ли смогу. Как-то к нам в отделение доставили тяжелобольного пожилого мужчину в возрасте восьмидесяти шести лет. Рядом возле него находилась импозантная, интеллигентного вида дамочка, супруга этого пациента. Такая интересная женщина, которую не назовёшь «бабулей». Она всё суетилась возле своего мужа – то поправит ему простынь или пижаму, то переставит на тумбочке чашку, тарелку или бутылку с водой. Часто женщина сидела на стуле, прислонив к нему трость и читала мужу вслух какую-то книгу. Он уже плохо видел и слышал, и дремал с закрытыми глазами, но рука его неизменно лежала в руке жены. - Зачем вы ему читаете, ведь ему трудно сосредоточиваться и воспринимать ваши слова – говорили даме наши вездесущие и любопытные санитарки.

О себе Алёшка знал только то, что нашли его кричащим от голода и страха на пороге дома малютки. Мамаша мальчика, видимо, имела ещё какие-то остатки совести, поэтому завернула малыша в тёплое одеяльце, поверх повязала козий пуховый платок и положила кричащего укутанного младенца в картонную коробку. Не хотела, видимо, чтобы Лешка замёрз. Никакой записки о том, как зовут мальчика, когда он родился, кто он и откуда не было. Зато в ручонке у младенца был зажат довольно крупный серебряный кулон в виде буквы «А» — так сказать, наследство мамочкино. Кулон был особый, не из тех, что продаются в каждом магазине, а авторской работы, с клеймом ювелира. Следственные органы, пользуясь этой зацепкой, пытались найти неразумную мамашу-кукушку и привлечь ее к ответственности, но дело зашло в тупик. Ювелир, который этот кулон сделал умер по причине крайне преклонного возраста, а записей об этом ювелирном изделии в его книгах почему-то не нашлось. Вот и записали малыша в детдоме: Алёшка Неизвестнов. Так и стало на свете одним государственным ребёнком больше. Всё своё детство мальчику пришлось провести в детском доме на полном социальном обеспечении. Ему ужасно не хватало родительской любви и всё о чем он мечтал — когда-нибудь найти маму и папу. -Наверное, случилось что-то ужасное, что мама так со мной поступила. Она обязательно найдётся, и заберёт меня отсюда. — думал он, впрочем, как и все его собратья по несчастью. Когда он выпускался из заведения в «большую жизнь», его воспитательница повесила ему на шею кулон и рассказала его историю. -Значит, мама хотела, чтобы я потом нашёлся?! — сказал парень. -Возможно! А может быть и так, что ты просто случайно сдернул кулон с ее шеи. Маленькие дети любят всё хватать. Ведь кулон был зажат в твоём кулачке без цепочки! — высказала свои предположения воспитательница. Алешка получил от государства небольшую квартирку: маленькую, но свою. Поступил учиться в техникум. Закончил его, устроился работать в автосервис. *** С Альбиной он познакомился случайно: они в буквальном смысле слова столкнулись лбами на улице. Вернее, сначала просто столкнулись, и у девушки вывалились из рук журналы мод, которые она прижимала к себе, а потом уж столкнулись лбами, когда Алёшка кинулся с извинениями собирать разбросанное по его неуклюжей вине добро. Сила удара была такой, что у обоих молодых людей из глаз искры посыпались и слезы потекли. Они так и сидели в толпе с удивлением обходящих их людей, и улыбались друг-другу сквозь слезы. Вот тогда Алёшка понял, что влюбился раз и навсегда. -Я должен как-то загладить свою вину! Приглашаю Вас посидеть со мной в кафе! — предложил он девушке. Альбина сама удивилась тому как легко согласилась на этом предложение. Парень ей казался каким-то милым в своей медвежьей неуклюжести и почти родным. -Ты знаешь, Лешка! У меня такое ощущение, что я тебя всю жизнь знаю! — сказала девушка уже через пять минут знакомства.

Она была папиной дочкой в классическом понимании этого понятия. Во-первых, потому что отец всегда растил ее один, а во-вторых, потому что была она самой любимой, самой ненаглядной, самой-самой… Он звал ее Лапой. Отец поседел за одну ночь. Ему было 40, Лапе – 3 года. Она пролезла под забором в детском саду и ушла гулять сама в многомиллионном городе. Нашли только на следующий день… Его черная шевелюра к тому времени стала почти белой. Заведующую детского сада уволили после этого случая за халатность, а он в милиции впервые услышал то, что потом повторяли ему постоянно: «Намучаетесь вы с ней… Не в отца пошла…». Про него всегда говорили, что он человек со стержнем. А еще с понятиями. Не с теми, что у братвы в малиновых пиджаках были, а с настоящими, правильными, человеческими. Решил что-то – добивается. Взял на себя ответственность – отвечает до конца. По образованию - компьютерщик. Из тех, кто сидел за клавиатурой, когда большинство еще даже не знали, что такое компьютер. Таланливый, настойчивый, в меру амбициозный, в меру предприимчивый. Но этой меры вполне хватило, чтобы в 90-ых основать свою фирму и достаточно неплохо зарабатывать, успевая и заказы выполнять, и вопросы непростые разруливать, и дочкой заниматься… Когда Лапа нашлась, он долго не мог ее отпустить. Держал на коленях, прижимал и тихо шептал: «Зачем, зачем ты ушла?». А она поглаживала его тонкими пальчиками и повторяла: «Не знаю… Так надо было…». Эту ее коронную фразу он слышал и в ее 4 года, когда она спряталась в чужой машине на парковке возле супермаркета и укатила в неизвестном направлении. И в 5, когда сиганула с третьего этажа с зонтиком… Потом он перестал спрашивать. Что ж тут непонятного – ей так надо было.

Катя шла домой. Ей было очень грустно, даже скорее больно. Сегодня Олег объявил, что скоро женится. А ещё год назад он ухаживал за ней, а потом вдруг резко охладел. Она пришла домой, сняла пальто и повесила на крючок. -Ой, Катюша пришла. - Мама вышла из кухни, вытирая руки. - А я ужин приготовила. А ты чего такая грустная? -Олег женится. - Катя это сказала максимально равнодушно. -А я тебе говорила, не надёжный он. Не нужна ты ему, ему твоя жилплощадь нужна. - Женщина стала немного резковата. - Никому ты кроме меня не нужна. Иди ужинать. -Спасибо, но я не голодна. Я немного полежу. Устала. Катя прошла в свою комнату. Она никому не была нужна. Сначала отец бросил её и мать, потому что ему не нужна была дочь и он хотел сына. Потом подружки начали её предавать, переставая общаться. Когда на неё стали обращать внимание мальчиков, мама очень часто говорила Кате, что она им не нужна, у них только мысли грязные на уме. А Катю они бросят, как только получат своё. Только маме она была нужна. Она всегда пожалеет, обогреет, успокоит. Жизнь шла своим чередом, пока однажды Кате не позвонил странный человек и представился её отцом. -Катя, это твой папа. Нам надо поговорить. -Нам не о чем говорить, ты нас бросил. - Катя отключила звонок. Через несколько минут позвонили снова, но уже с другого номера. -Екатерина Витальевна не бросайте трубку. Я лечащий врач вашего отца, он лежит в больнице и его состояние очень тяжелое. Пожалуйста, выслушайте меня. -Зачем вы мне лжете? Я же знаю, что он здоров как бык. -Был здоров. Сейчас он в тяжелом состоянии. Он хочет вас увидеть и поговорить. Пожалуйста, приезжайте. Я пришлю вам адрес. Катя два дня ходила и не знала, что делать. Матери она боялась сказать, ведь она ненавидела отца и любой разговор Кати об отце заканчивался скандалом. Из всех подруг у неё осталась одна Полинка, они сидели за одной партой и как-то так получилось, что после школы стали хорошо общаться, когда в одном институте оказались. Именно с ней Катя поделилась своими сомнениями. -Кать, за спрос денег не берут. Съездишь, посмотришь что и как. Вдруг он тебе состояние оставит. -А что я маме скажу? -Что, что, скажи в командировку посылают на один день. -Так меня никогда не посылали. -Ну скажи, что хотят тебя повысить, а для этого в Москву отправляют. У вас же головной офис в Москве. Убедишься, что твой отец так себе папашка и спокойно вернёшься домой. -Наверно так и сделаю. Мама очень переживала, что Катя поедет одна в Москву, но повышение дочки это повышение зарплаты. В частной клинике, куда приехала Катя, её очень ждали. Отец лежал в отдельной палате со всеми удобствами. Она его узнала, уж очень она на него была похожа. -Катенька. - Он улыбнулся. -Я приехала. Что ты от меня хотел? -Поговорить, прощения попросить. -Мне тебя прощать не за что. Ты сам нас бросил. -Катя, не бросал я вас. Меня твоя мать заставила. -Ага, как мама могла тебя заставить? - Катя не верила этому человеку. Если бы он хотел, то нашёл бы способ. -Она сказала, что в тюрьму меня посадит, за то что я тебя покалечил. - От этих слов у Кати глаза округлились. Он её ещё и бил? - Только я тебя и пальцем не трогал. Ты с горки упала, потому что она с подружками своими трещала, а не за тобой смотрела. Ты руку сломала. У тебя наверно шрам до сих пор есть. Катя невольно потёрла руку. Шрам был. -Ну и что что я упала. -Так я её дома отругал, сказал, что раз она за тобой не смотрит, то я тебя заберу и моя мама за тобой смотреть будет. Так она мне сказала, чтобы я проваливал из вашего дома, а если я не уйду, она в полицию заявление напишет, что я был со мной, когда ты упала. -Не верю. Мама не могла так поступить. -Ещё как могла. Твоя мама эгоистка. Она с меня деньги постоянно тянула, грозя, что испортит мне жизнь. Я когда уехал в Москву, то бизнесом занялся. Представляешь как бы репутация моя пострадала, если бы она всем начала говорить, что я дочь покалечил? -Ну а сейчас что тебе от меня надо? -Я предупредить хотел, что я тебе всё своё имущество оставлю. Я знаю, что уже ничего не вернуть, но моих денег достаточно, чтобы твою жизнь сделать лучше. Я же знаю, где ты работаешь и сколько получаешь. С матерью живёшь, в квартире которую я вам оставил. Тебе жизнь свою строить надо. Замуж выйти, деток нарожать, а мать твоя тебе этого сделать не позволит. -Ты на мать не наговаривай! Она всю жизнь меня поддерживала. -Ага, поддерживала. - Отец изменился в голосе. -Вырастила послушную дочь. Туда не ходи, сюда не ходи, с этим не дружи, с тем не общайся. Катя, тебе жить надо! - Отец постарался немного приподняться, но сил не было. - Да, я не прав, что так поступил, но сейчас ещё можно всё исправить. -Я всё равно никому не нужна. Катя выбежала из палаты только эхом за спиной "Мне нужна". Катя встретила лечащего врача, у лифта. -Спасибо, что приехали. Виталий Александрович очень слаб. -А что с ним? -Почки. Он с ними много лет боролся, но они его победили. - Они зашли в подъехавший лифт. -А. - Катя всё поняла. - Думал меня разжалобить и мою почку себе взять? -Нет. Он категорически запретил даже думать о вашей почке. - Доктор понял тон Кати. - Он сказал, что вам и так жизнь испортил. Ваши почки вам самим пригодятся. Он и от пересадки вообще отказался, но просил нас сделать всё, чтобы он успел с вами повидаться. Ваш отец сейчас заканчивает свои дела. -Совсем всё так серьёзно? - Катя не хотела верить, что её отец хороший. -Да. Катя ехала домой с тяжелым сердцем и не знала что думать. Мать ждала её с горячим ужином. -Ну как съездила? Рассказывай.

Пoшлa бaбушка в аптeку. А в аптeкe лeкарства нeт. Тo ecть, кoнeчнo, eсть, нo за дeньги. А бабушкe бeсплатнo oт гoсудapства пoлoжeнo. Вo-пeрвых, как пeнсиoнeркe, вo-втoрых, как хрoничeскoму гипeртoнику. Бабушкa прикинула — eсли oна за дeньги лeкарства купит, тo на утку eй тoчнo нe хватит. А eй так утку хoчeтся — с яблoками, с брусникoй и кусoчками мандаринoв. Oна такую у Пeтрoвны на юбилee прoбoвала — вoстoрг, а нe утка. Пeтрoвнe oна тoгда нe сказала «вoстoрг», наoбoрoт, критику навeла — жирнo, кислo, нeдoсoлeнo, ну и вooбщe, ктo ж фрукты в мясo суёт. Нo втайнe с тeх пoр бабушка тoлькo и мeчтала — купить oгрoмную утку, яблoки, бруснику, мандарины и… Пoсoлить, разумeeтся, oт души, а нe как у Пeтрoвны. И пусть пoтoм гипeртoничeский криз накрoeт, пусть дажe этo будeт пoслeдняя утка в eё жизни, нo душу oна oтвeдёт. Пeрeсчитала бабушка eщё раз свoи дeньги и рeшила мoнeтку кинуть. «Oрёл», значит, утка, «рeшка» — лeкарства. Кидать мoнeтку в аптeкe былo нeудoбнo, пoэтoму пoшла бабушка на крыльцo. А на крыльцe дeдушка плачeт. — Ну, и чeгo ты нюни распустил? — спрoсила дeдушку бабушка. — Пoдумаeшь, лeкарства нe дали. — У мeня диабeт, — всхлипнул дeдушка. — Мнe бeз лeкарства — кирдык. — Тeбe и с лeкарствoм кирдык. Какая разница — нeдeлeй раньшe, нeдeлeй пoзжe… Дeдушка пeрeстал плакать и злo пoсмoтрeл на бабушку. — А вoт нe надo мeня раньшe врeмeни хoрoнить, — с вызoвoм сказал дeдушка. — Крoмe сахара, у мeня всe парамeтры на самoм высoкoм урoвнe. — У тeбя и сахар на самoм высoкoм урoвнe, — усмeхнулась бабушка. — Ты мнe лучшe скажи, гдe утку хoрoшую купить мoжнo. — Утку? — пeрeспрoсил дeдушка. — У мeня пoслe бабки oсталась, мoгу пoдарить… — Тьфу на тeбя! — вoзмутилась бабушка. — Я настoящую утку имeю в виду. Съeдoбную. — Да гдe ж ты сeйчас настoящую съeдoбную утку найдeшь! — хoхoтнул дeдушка. — В магазинах — гo*нo, а нe утки. — Сам ты… Бабушка развeрнулась и пoшла, стараясь нe упасть на крутых ступeньках. Дeдушка дoгнал бабушку. — А зачeм тeбe утка? Oна — жуть дoрoгая. — Плeвать. Oдин раз живём, — oтвeтила бабушка. Дeдушка сильнo задумался. Так и шёл за бабушкoй — задумавшийся, — дажe пoд нoги нe смoтрeл. Дo oстанoвки oни дoшли. А тут автoбус — видимo, бабушкин, пoтoму чтo oна пeрвoй к автoбусу брoсилась, дажe рукoй какoгo-тo мужика oттoлкнула. Дeдушкe нe нужнo былo в автoбус, нo oн заскoчил. Зачeм — нeизвeстнo. Рабoтая лoктями и кoрпусoм, прoбился к бабушкe. — А я знаю, гдe хoрoшую утку взять, — шeпнул oн на ухo бабушкe. — И гдe? — oтoзвалась бабушка. — На рынкe дoрoгиe, в супeрмаркeтах — дрянь импoртная. — А у мeня ружьё eсть, — шeпнул дeдушка. — Чё, правда? — бабушка глянула на нeгo с интeрeсoм. Дeдушка кивнул и пeрeкрeстился.

Тетя Катя брела домой после ночного дежурства. Устало вздыхая и позевывая, она аккуратно обходила лужи, оставшиеся после недавнего дождя. Внимание ее привлекло чье-то фырканье. Насторожившись, (мало ли чего), тетя Катя покрепче сжала сумку и огляделась. Мокрая сонная улица в столь ранний час была пуста. Даже собак не было видно. Однако непонятные звуки продолжались. Тетя Катя прислушалась. Невдалеке от того места, где она остановилась, вдоль дороги шла вырытая ремонтниками еще в прошлом году канава. Фырканье и хлюпанье доносилось оттуда. Осторожненько ступая по досточкам и вдавленным в грязь кирпичам, тетя Катя добралась до канавы и глянула вниз. На дне ее, в коричневой жиже, барахтался облепленный грязью мужчина, безуспешно пытаясь встать на ноги, оскальзываясь и падая. - Ух, ты! - доносилось из канавы - Уф! - И чего же это ты, милок, так набрался? - с укором проговорила тетя Катя. Мужичок поднял к ней запачканное глиной лицо и, вздохнув, ответил: - Бес попутал, матушка. - Вот то-то и оно, - покачала головой тетя Катя. - Мой-то, покойник, тоже все путался, пока под поезд не угодил в пьяном виде. Давай, что ли, руку. Помогу. - И тетя Катя наклонилась над канавой. Канава была не глубока, но стенки ее после дождя стали скользкими и липкими. С трудом найдя куда поставить ногу, пьянчужка выполз из нее на брюхе и уже на твердой земле поднялся. - Измазал я вас, матушка, - пробормотал он смущенно. - Благодарю. Кабы не вы, так бы там и сидел. - Какая я тебе матушка, - вытирая руки об траву, прокряхтела тетя Катя. - Екатерина Федотовна - я. А ты кто будешь? - спросила она распрямляясь. - Ангел я, Екатерина Федотовна. - покаянно опуская голову, поведал спасенный. Глиняная жижа облепливала его всего, стекая по пиджаку и хлюпая в ботинках. - Все вы - ангелы. - фыркнула тетя Катя и вздохнув, спросила - Жена то хоть есть? - Нету, матушка, - слезно отозвался ангел. - Нету! - Пойдем ко мне, что ли. - поглядев на смиренно ковырявшего ботинком грязь, сказала тетя Катя - Обчистить тебя надо. После смерти мужа (хороший был человек, только пил много), тетя Катя осталась одна и, хоть была еще молода и привлекательна, пары себе так и не нашла. Слыла она грозой окрестных улиц, и мужики невольно втягивали головы в плечи, когда слышался ее громовой голос. Была тетя Катя сильна, как грузчик, и необычайно впечатлительна. Растрогать ее можно было буквально до слез. Двух своих кошек - Турку и Бирку - она обожала и отдавала им всю свою нерастраченную ласку. - Во дворе не шуми, - подходя к дому, строго сказала тетя Катя. - Спят еще люди. Повезло тебе, что я с ночной смены шла - заметила, как ты в канаве купаешься.

— Санитаром пойдешь работать! И пока не поймешь, что в мире есть не только деньги, а еще и людское уважение, общаться с тобой не буду! Отец, владелец нескольких медицинских клиник, за годы работы привык ко многому и редко выходил из себя, но в последнее время Никита и правда потерял все границы приличия. Он и раньше прогуливал институт, даже не задумываясь о последствиях. Папины деньги решали все. А вчера, он и сам не знал зачем, приперся на занятия прямо с вечеринки, которая плавно переросла в «утринку», а когда все уснули, Никите стало скучно. Мало того, что он через весь город в час пик махнул на своем «мерседесе» в полном угаре, так он еще пивка выпил в машине и на пару пришел, плавно покачиваясь. Препод попытался его не пустить в аудиторию, и мало того, он отобрал у Никиты ключи от машины. Что Никита должен был делать? Естественно, он выписал преподу хук с правой. А потом лег спать на подоконнике. *** Сейчас Никита с улыбкой вспоминал тот день. Хотя рык отца до сих пор стоял у него в ушах. Он как-то сразу проснулся и протрезвел, когда отец появился в институте. Помнил с трудом, что вообще он сделал, но понимал, что надо молчать. Отец всегда так — кричит, ругается, грозит всеми карами небесными, а потом отходит. Правда, в тот раз ему не повезло. Отец разошелся не на шутку. Уже дома он стучал кулаком по столу и звонил знакомому главврачу. — Сергей! Привет, узнал? Дело у меня к тебе! Нет ли в твоей больнице вакансии санитара, ну или на худой конец медбрата? Есть? И то и другое? Работника тебе привезу! Сначала в санитары, а как научится хоть чему-то, можешь его в медсестру перевести! Именно в медсестру, потому что мужики себя так не ведут! Пятый курс мединститута, но два курса точно прогуляны! Никита не верил, что отец зайдет так далеко, но папа положил трубку и снова заорал, другого определения у Никиты не находилось. У него и так болела голова, а папа все громче и громче кричал, сопровождая свои слова грохотом кулака по столу. — Значит так! Квартира у тебя есть! Машина есть! Голова есть! А теперь у тебя еще и работа есть! Собирай свои вещи, завтра ты выходишь работать в больницу санитаром! В государственную больницу! Отец таким тоном это сказал, что Никита сразу понял — что-то не так с той больницей. Мама хваталась за сердце: — Вадим, не сходи с ума... Как наш мальчик будет там работать? Санитаром!!! Что ты такое говоришь? — Нина! Хоть ты не лезь под руку, а то тоже пойдешь туда же полы мыть! Разбаловала! Кого ты вырастила? Он даже сам за себя ответить не может! Никита все еще надеялся, а очень зря. Утром отец закинул его вещи в его же машину и сказал: — Едешь за мной. Отстанешь, потеряешься — пеняй на себя.

Дорогая жена! Пишу тебе это письмо, чтобы сообщить, что я тебя покидаю навсегда. Я был хорошим мужчиной и любящим мужем семь лет, и ничего не получил взамен… Последние две недели были особенно ужасны. Последней соломинкой стал звонок твоего босса, который сообщил, что ты уволилась с работы. На прошлой неделе ты пришла домой и даже не заметила, что я сделал новую стрижку, приготовил твоё любимое блюдо на ужин и даже надел новенькие шёлковые трусы. Ты поела за две минуты, пересмотрела все свои мыльные оперы и сразу отправилась спать. Я давно не слышал, чтобы ты говорила, что любишь меня; ты не хочешь заниматься чем-нибудь что объединяет мужа и жену. Или ты встречаешься с кем-то ещё, или ты меня разлюбила. Что бы то ни было, я ухожу. Твой БЫВШИЙ МУЖ P. S. И даже не пытайся меня найти. Мы с твоей сестрой переехали в другой город навсегда! И жена написала ответ, который заставил мужа потерять дар речи... "Дорогой бывший муж!