Рассказы Мила Шилова Мил Рэй

Женщина закричала У женщины очень yставали на работе мyж и дочь. Так yставали, что обязательно ложились отдохнyть. У мyжа тяжелый физический трyд, а дочь стажировалась – дело незнакомое, отнимает энергию. Отдыхают часок домашние, а женщина сидит на кyхне. Двери на кyхню и в комнатy закрыты. Нельзя стyчать, потомy что прилегли родные. Пyсть полежат. У женщины тоже работа непростая: весь день на ногах, и с людьми работа связана. А народ y нас разный, после некоторых жить не хочется. Дочь в своей комнате прилегла, мyж в общей с женой – в проходной. Тишина в квартире, и женщина на цыпочках передвигается. Достанет кастрюлю, на тряпкy поставит, чтобы не стyкнyть. Так едy приготовит. Отдохнyт близкие, и в квартире снова весело. Работает телевизор, дочь с подрyгами по телефонy болтает. Разговаривает и ходит тyда-сюда, тyда-сюда. После десяти все – спать. Завтра рано вставать. И все повторяется. По сyбботам мyж с дочерью отдыхали. А y женщины шестидневка. Отработает –и домой. По дороге в магазин зайдет, продyкты кyпит. Дочь с прогyлки вернyлась, спрашивает: «Мама, что y нас на yжин»? Мать выкладывает покyпки на стол, объясняет: «Кyрица в дyховке, на гарнир – картошка жареная. К чаю пирожки кyпила – свежие». И мyж сyбботе радyется: с дрyзьями в баню сходил, а сегодня вечером с yдовольствием фyтбол по телевизорy посмотрит. Как-то в сyбботy почyвствовала женщина, что сил лишилась. Причем так, что домой идти тяжело.

Иванов купил квартиру в новом доме, прожил в ней лет десять, с соседями не общался, вообще понятия не имел, кто сосед, кто нет, память не резиновая, чего её чепухой захламлять. Прошлой осенью приехал домой с работы, голодный, вымотанный, шагнул в лифт за какой-то женщиной. Лифт проехал пару этажей, дёрнулся и встал. И свет погас. Вызвали подмогу, стали ждать в тревожной тишине, а потом Иванов принюхался и не выдержал, спросил, чем от вас так пахнет? Женщина сказала, извините, день на ногах, даже перекусить не успела, зашла в магазин, не удержалась, купила половину копченой курицы, вроде бы хорошо запаковали, а всё равно пахнет. И добавила, хотите ножку? Хочу, сказал Иванов. Я телефоном посвечу, сможете разделать? спросила женщина, мне крылышко, погодите, сейчас салфетки в сумке найду. Курица быстро закончилась, молча сопеть в темноте как-то неловко, и Иванов завёл светский разговор, спросил, вы в гости к кому или по делам? Женщина хмыкнула и сказала, десятый год живу на одной с вами лестничной площадке, вы от лифта направо, а я налево. Сейчас обменивают свои однушки на трёхкомнатную, вроде бы наклёвывается вариант в том же доме, только подъезд другой.

-Совсем наш дед старый стал, сам уже не справляется...- сказал как-то Виктор жене. - Придется забирать его к нам. - Куда к нам? У нас у самих тесно, не провернуться! - недовольно сказала Наташа. - Не нужно сгущать краски! У нас почти всегда пустует комната для гостей. - сказал Виктор.- Одна спальня наша, одна дочкина, одна всё равно пустует. - Ничего она не пустует! Во-первых мы там частенько все вместе собираемся, телевизор смотрим, а во-вторых гости приедут, куда их? К себе в спальню? - продолжала ворчать жена. - Или мои родители или братья-сёстры? - Дорогая, ну что поделаешь, не оставлять же беспомощного старика один на один со своей немощью? - спросил виновато Виктор. - Сейчас мой отец нуждается в заботе, а потом твои родители тоже не молодеют, мало ли как получится, возможно кого-то из них тоже придётся досматривать. Наташа недовольно поджала губы. Она понимала, что это рано или поздно случится, но всё равно была очень недовольна тем, что этот момент наконец-то наступил. - Ну не хмурься, в любой ситуации есть плюсы. Пустим в квартиру отца квартирантов, всё какая-то копеечка плюсом будет нам идти. Да и пенсия у него хорошая, сколько там старику надо? - пытался привести доводы Виктор, чтобы у жены сменился гнев на милость. Наташа помолчала, подумала и сказала: - Ладно, что уж теперь поделаешь... Привози. - Урааа! Дедушка с нами будет жить! - обрадовалась маленькая Ксения. На выходных Виктор съездил к отцу и забрал его с нехитрыми пожитками. Дед Митя и сам очень переживал, что вот так приходится стеснять детей, но самому совсем невмоготу стало. - Здравствуй, деда! - радовалась Ксюша. - Теперь вместе будем жить! Ксюша заботливо отвела дедушку за ручку на кухню. - Пойдём обедать с тобой. - сказала она. Наталья усадила деда на кухне, сама пошла застелить диван и разложить вещи отца. - Мам, давай я тебе помогу. - радостно суетилась маленькая Ксюша.

Если в родзал приходит рожать женщина одна, без партнёра, то я всегда её спрашиваю: кому мы будем первому звонить, когда родится ребёнок? В начале родов женщина отвечает: «Конечно же мужу, кому ещё?› А вот после родов… Почти все молодые мамы набирали номер телефона… своих мам! Вот такая удивительная трансформация важности, благодарности и осознания материнского труда после рождения ребёнка. Где-то стоит и смотрит на предрассветный город чья-то мама. Она ещё не похожа на бабушку. Молодая, подтянутая, с модной стрижкой и с множеством идей и планов по их реализации. Может, и немолодая, с серебристыми волосами, крупными натруженными руками и бугорками синих венозных узлов на отёчных ногах. Но они одинаково щурят слезящиеся глаза со словами молитвы и с телефонной трубкой в руке. И тут раздаётся долгожданный звонок. И проваливается сердце куда-то вниз. И они ещё не успевают поднести телефон к уху, но уже слышат неожиданный и такой долгожданный громкий крик новорождённого в телефонной трубке. Вот люблю я именно такое!

Папа ушёл из семьи, когда мне было четыре года, уехал из страны на заработки и практически про меня забыл — присылал письма пару раз в год, и на этом всё. Мама тянула меня одна, хотя было очень тяжело, и я её за это очень ценю и люблю. Недавно отец впервые за долгое время приехал к нам в город, связался со мной, чтобы повидаться. Я согласилась, только чтобы высказать ему в лицо всё, что копилось у меня на душе эти тридцать с чем-то лет. Но он пошёл в отказ, стал говорить, что вообще-то отправлял мне и деньги, и посылки регулярно, даже к себе пытался привезти — мать ему строго отказала, не разрешала общаться со мной. Я не поверила, но какое-то сомнение во мне закралось, и мы пошли к маме. Она поначалу отпиралась, но быстро стала путаться и в итоге всё подтвердила. Папа действительно присылал посылки с продуктами, с вещами, и денежные переводы делал... Но только до дома, до детей его помощь не доходила. Я была удивлена, когда узнала правду.

– Лариса, ты мне деньжат не подкинешь? Помоги мужу родному, - попросил Володя, собирая дорожную сумку. -А где твоя зарплата, родной муж? Ты же получил недавно, вроде? - с недоверием спросила Лариса. -Прости, Лара, прораб нам выделил на всех, а я не стал брать. Восьмое марта впереди, у мужиков семьи, они так просили. Взял только на дорогу и чтобы тебе гостинцы купить. Потерпи, Лорик. В этот раз все, что причитается, заберу, и больше туда ни ногой! Здесь работу буду искать. Хватит, вахта - это не по мне уже. Старый я стал. -Какой же ты старый, Вова, - улыбнулась Лариса. - Очень даже молодой. Вова обнял ее, понимая, о чем говорит жена. Лариса потянулась к кошельку. Не хотела, но вытащила две тысячи и отдала мужу. - Спасибо, любимая. Ты у меня такая понимающая. Всем бы таких жен, – Вова обнял ее крепче и стал быстро одеваться. Лариса поежилась от холода, запахнула халат и с любовью посмотрела на мужа. Выходные пролетели незаметно, и Володю срочно вызвали на объект. Лариса совсем не хотела его отпускать. Она так ждала любимого, а он снова прилетел на два дня и уехал... – Володь, я так соскучилась! Мне тебя так мало, Вова, – выдохнула Лариса, целуя мужа. – Все, все, Ларис, а то я уйти не смогу. Опять ты меня заводишь, - улыбался муж. - Все, мне надо бежать, а то Мишка и Саня ждут. Он застегнул спортивную сумку, торопливо обнял жену и вышел из квартиры. Лариса побежала в кухню, выглянула в окно и увидела, что на улице уже никого нет.

-У меня для тебя две новости, - сообщил муж, позвонив из командировки. -Мама будет отмечать свой юбилей у нас дома. Но тебя она не приглашает. -То есть как? Она приедет к нам домой, а мне нужно будет прислуживать ее гостям? - голос Веры нервно задрожал. -Я же говорю, не нужно. Ты заберешь детей и уедешь к маме, сам день рождения мама отметит в ресторане. Но к ней приедут подруги издалека, а у нас большой дом. Сама понимаешь, размещать столько гостей маме негде. Вера хмыкнула. Она сидела в больнице на приеме у детского врача с младшим сыном и не могла долго говорить с мужем Алексеем. -То есть ты предлагаешь устроить из нашего дома гостиничный комплекс для подружек твоей мамы? - зло высказала Вера, сжимая в руках карточку сына. -Вер, ты могла бы быть помягче. Если ты против, то я обижусь со всеми вытекающими последствиями. Ей не каждый день шестьдесят! Вера всегда хотела найти общий язык со свекровью и думала, что за столько лет они достигли взаимопонимания, но нет. -Можешь уехать на пару дней к маме. Можешь остаться. Долго они точно не загостятся. Ну, все. Пока, любимая! - сказал Алексей и отключился. Вера давно заметила, как Анжела Игоревна подбирается к их дому. То петунью высаживает без ведома невестки на клумбе, то приедет и шашлык попросит пожарить. Все бы ничего, но Вера не чувствовала себя в доме хозяйкой. Двое детей, работа, а тут еще и свекровь с капризами. После приема у доктора Вере пришлось идти в регистратуру и просить талон к другому специалисту. Она так закрутилась, что чуть не оставила медкарту на лавке в коридоре. А тут еще и Анжелика Игоревна решила позвонить ей сама. -Вера, здравствуй. Леша тебя предупредил? -Здравствуйте, Анжела Игоревна. Да, но к маме нам ехать неудобно. Вообще, неудобно срывать людей с места и гнать их из дома из-за своего юбилея! -не выдержала невестка и сказала все прямо. -Ну, хорошо. Я хотела, как лучше. С другой стороны, помощь мне будет нужна. Мои подруги приедут издалека. Мы с Сережей помотались по городам, пока он служил. Хотела бы всех собрать. -Не проще ли в гостинице или у вас в квартире? - теряя терпение, выдала Вера. -Нет. Стыдно мне, Верочка, что у сына большой дом, я ему помогаю, а вот матери в вашем доме места нет! Решено, в пятницу мы приедем к тебе. А уже утром они разъедутся. -У меня нет запасного ключа, - выдала Вера. -У меня уже все есть. Леша дал мне ключи перед отъездом в командировку. Веру буквально передернуло. Муж заранее знал, что приедут пять подружек мамы, а ей даже слова не сказал, не предупредил. -Мы поедем к бабушке Люде? - спрашивал младший сын, услышав разговор матери по телефону. -Нет, мы останемся дома. Ты долечиваешься, Ромка на каникулах, а мне на работу далеко ездить от бабушки. Да и не будем мы убегать из дома по их требованию, - сказала Вера. По дороге домой она размышляла. Вроде бы ничего не случилось, но за ее спиной муж договаривается со свекровью, а с Верой не считается. -Ладно, одну ночь я потерплю гостей Анжелы! - решила Вера, но утром она узнала, что планы свекрови поменялись... Гости Анжелы приехали утром, в разное время, пока Вера была на работе. Сыновей обычно Вера отвозила к матери, а уже вечером, после ресторана, готовилась к тому, что нагрянут гости. Пока подруги занимали комнаты, Анжела властно прохаживалась по дому, будто он принадлежит ей. -Анжела, что-то у вас в доме не убрано, - выдала одна из подруг. -Да, Анжелочка. Нет ли графина с лимонной водой? Моя невестка всегда для меня готовит, когда прихожу в гости, - следом за ней высказала другая. -Твоя Вера могла бы приготовить для нас завтрак, мы ведь с дороги! - подключилась третья. И тут Анжелу Игоревну взяла такая злость, что она позвонила Вере и просто на нее накричала. -Вера, ты же знала, что гости приедут! Не могла приготовить завтрак для всех?

Муж и жена стали питаться раздельно. Вот дошло до такого. Сначала были ссоры и примирения. Потом ссор не стало. И примирений тоже. Они стали спать в разных комнатах; комнат было две, как раз хватило. Они вместе прожили двадцать лет. А потом стали раздельно питаться. Это окончательное охлаждение, это совсем разрыв — когда люди раздельно питаются. Они не говорили о разводе. Просто каждый жил своей жизнью. Муж познакомился с приятной женщиной в санатории, куда ездил один, и с ней переписывался. Она его понимала. А жена ни с кем не познакомилась. Она просто жила и молчала. О чем говорить, когда все сказано и все ясно. Когда тебя больше не любят. И ничего не хотят решать... И вот однажды утром она стояла на кухне в халате. Надо было на работу собираться. Стояла и на маленькой, почти кукольной сковородочке жарила яичко. Одно. Правильно — яйцо. Но сковородочка и яичко были крошечными, как и жена. Уменьшительные они были, эти предметы... Крошечная женщина с не очень красивой "химией", в халате, жарила одно–единственное яичко на сковородочке. И муж зашел в кухню, налить себе чаю. Он тоже собирался на работу. И вообще — собирался он. Уходить. И жена так грустно и виновато посмотрела на него. И спросила, протягивая сковородочку: "Будешь яичко?". Он все вспомнил.

Не уследила за мужем На свадьбе ели, пели и плясали. В перерывах вместо музыки звякала посуда, и гости читали заготовленные поздравления. Столы в трехкомнатной просторной квартире были накрыты вполне щедро. В самом конце девяностых, изловчившись, родители жениха и невесты, сумели сладить свадьбу, родительская квартира жениха удачно подошла для гуляния. Антонина Николаевна, тетушка со стороны невесты, минуты три читала подготовленное поздравление с пожеланием моря счастья и денег в таком количестве, сколько снега в тайге. Наконец, отчеканив каждое слово, раскрасневшись, села на свое место. Художник: Сергей Шампанов А место у нее было как раз напротив Зои Пархоменко – миловидной женщины, примерно лет пятидесяти. Чуть осветлённые кудряшки игриво падали ей на лицо, на пышной груди нитка жемчуга. Рядом с Зоей еще две женщины, вероятно, тоже со стороны невесты, потому как Зоя еще толком не знала их. Во второй комнате, двери в которую были нараспашку, звенела музыка и хорошо было видно танцующих. Женщины за столом умудрялись как-то переговариваться под звуки музыки, и даже делиться рецептами. – А я делаю дома салат «генеральский», - сказала Зоя Ивановна. - Для генералов что ли? – спросила Антонина Николаевна, отметившая недавно семидесятилетие. - Для мужа! – Смеется Зоя Ивановна. Подключились соседки, и стали расспрашивать, как именно она готовит этот салат. А тем временем в соседней комнате заметно выделялся один из танцоров: мужчина невысокий, уже поседевший, но довольно подтянутый. - Гляньте, Зоя Ивановна, это же ваш муж там? – спросила соседка, что сидела рядом. Зоя отвлеклась от рецепта, взглянула, чуть вытянув шею. – А-аа, ну да, танцует… пусть танцует. - Так получается мясо протушить или даже поджарить, - решила уточнить Антонина Николаевна, сказав, что ее по-свойски можно звать просто Николавна, - а овощи сырые… - Да, капуста, свекла, морковь – сырые, а вот картошечку во фритюре…

Женщина прожила в браке восемнадцать лет и ни разу не задумалась — любит ли она мужа. Просто жила. Готовила борщ по субботам, гладила его рубашки, спала на своей половине кровати. Познакомились они на дне рождения общей подруги. Ей было двадцать семь, и мама уже год смотрела с таким выражением, будто дочь неизлечимо больна. Он был нормальный. Работал инженером, не пил, смешно шутил про политику. На третьем свидании поцеловал. На пятом — сделал предложение. Она согласилась, потому что причин отказывать не было. Свадьба, ремонт, ипотека. Потом дочка. Потом сын. Потом дочка пошла в школу, сын — в садик, ипотека закончилась. Жизнь текла ровно, как вода из крана, — ни холодная, ни горячая. Муж звонил с работы в шесть: «Скоро буду». Она отвечала: «Хорошо». Он приходил, ужинал, смотрел футбол. Она мыла посуду, проверяла уроки, ложилась спать. По выходным ездили в «Ашан». Отпуск — в Турцию. Восемнадцать лет. А потом муж заболел. Ничего страшного — пневмония. Но с температурой под сорок, с капельницами, с реанимацией на два дня. Она сидела в больничном коридоре и вдруг поняла, что не боится. Вообще. Ни капли. Думала о том, что надо забрать детей с продлёнки. Что в холодильнике кончился кефир. Что в пятницу родительское собрание. Врач вышел, сказал: «Кризис миновал». Она кивнула. Поехала домой, купила кефир, забрала детей. Вечером разогрела котлеты, помогла сыну с математикой. Легла спать на своей половине — муж в больнице, а она заняла ровно столько же места. Привычка. Ночью проснулась и два часа смотрела в потолок. Восемнадцать лет. Три тысячи ужинов. Две беременности. Пять ремонтов. Сотни совместных фотографий, где она улыбается. И ни одной минуты настоящего страха его потерять. Муж выписался через десять дней. Она встретила его с пирогом — шарлотка, он любит. Он сказал: «Спасибо, что была рядом». Она ответила: «Конечно».