Предыдущая публикация
Страшный и загадочный случай в горах. Рассказ старого егеря. (3)
Я прошел с ружьем пару километров, не больше, когда услышал тот звук. Сзади, за спиной. Я застыл на месте и прислушался. Какое-то крупное животное догоняло меня. Большими скачками, в такт которым раздавались рыки на выдохе. И приближалось оно очень быстро. - Наши с Хату тарелки уже опустели. В камине снова горел огонь. Хату подкинул туда дров, перед тем, как самому сесть за еду. Доев последний кусок мяса, он отодвинул тарелку и велел мне идти за водой. - Тащи полный чайник. Выйдешь, иди сразу направо. Из речки не бери, из первого ручья тоже. Из второго бери, он чистый. Только воду не замути. Мостик перейдешь, иди по той полянке, что увидишь с краю. И обходи места, где много синих цветочков. Все понял? – Он сунул мне чайник и, развернувшись на своем стуле наоборот, облокотившись о стол спиной и положив на него локти, блаженно прищурился на огонь. - Ни хрена не понял. – Пробормотал я, когда вышел за дверь и убедился. Что он меня не услышит. Куда идти? А, направо, вроде он сказал. Я повернулся и пошел направо. Прямо рядом с егерской бытовкой, протекала маленькая речка, Аксу. Через нее был перекинут деревянный мостик. Так, не мостик даже, а скорее переправа. В середине русла, глубиной до середины икры, кто-то положил громадный камень. Опираясь на него в своей середине, через речку были положены три толстые доски, концы которых укрепили, положив на них, почти такие же громадные камни. Я хорошо знаю эти речки. Сейчас она светлая, чистая и глубиной всего сантиметров двадцать в середине. Но стоит пройти хорошему дождю, поток станет цвета земли, будет гудеть на все ущелье, разольется и снесет любые мосты. Действительно, здесь просто незачем строить что-то более основательное. Я осторожно перешел по этим доскам на другой берег и увидел ровную полянку. Пошел через нее и тут же набрал полные кроссовки воды. Полянка оказалась заболоченным участком. Видимо здесь, под самой поверхностью собираются грунтовые воды. Чего он там говорил про синие цветочки? Я вылез из жижи, чуть не оставив в ней правый кроссовок и выбрался на край полянки, где, действительно, оказалось сухо. Полянка, при взгляде на нее сбоку, стала выглядеть пятнистой. Местами, свежая зелень травы, становилась изумрудной. Я присмотрелся. Синие цветочки. Они росли полянками. И в одной из этих полянок виднелись черные, жирные следы. Мои. Так, все понятно, пойду с краю. По пути мне еще пару раз попадались полянки синих цветов, но теперь я старательно их обходил, внимательно глядя под ноги и пробуя грунт. Вскоре мне попался родничок, пересекавший поляну наискосок. Я обрадовался и, примеряясь, как не замутить воды, собрался погрузить в воду чайник, как вспомнил, что Хату сказал из первого не брать. Несколько секунд я колебался, глядя на воду. На вид, кристально чистая, что с ней может быть не так? Но помня о синих цветочках, решил не экспериментировать. Поднялся, пошел дальше. Второй родник был неподалеку, я увидел его почти сразу. Как отошел от первого. Он был намного мельче и набрать из него чайник, да еще и полный, не замутив воды и не набрав грязи, оказалось довольно тяжело. Долго, пригоршнями, я набирал и набирал, пока от ледяной воды не онемели ладони. Тогда прервавшись, я смотрел на течение воды, растирая ладони и думая о том, что же заставляет людей, вроде Хату, всю жизнь проводить вот так, в одиночестве, в горах, среди суровой природы. Неужели любовь к ней? Или нелюбовь к человеческому обществу? Вот же, чтобы набрать воды в чайник, мне нужно выйти из дома, пройти тропой с препятствиями, промочить ноги и вымазать в грязи кроссовки. Да еще отморозить руки и потратить на все это полчаса времени. А ведь Хату всю жизнь егерем в горах. И такое впечатление, что он вообще нигде больше не живет, что его дом здесь. Спросить бы, да неудобно. Отогрев руки и наполнив чайник с краями, я вернулся обратно в хижину, где застал Хату в той же самой позе. Как будто я и не уходил никуда. - Принес? Вот молодец. Давай сюда. – Он ловким движением забрал у меня чайник и повесил его на ту же цепь, где висел казан. – Садись, слушай дальше. Я обошел стол, взял свой стул и поставил рядом с ним. Стул у меня был настоящий, старомодный, со спинкой и на резных деревянных ножках, местами лопнувших вдоль от горного климата. Хату же сидел на массивном табурете, обитом бараньей шкурой. Сев, я почувствовал исходящее от очага тепло. Запах костра, дыма, бараньих шкур, кислого молока. Здесь уютно и очень здорово, но ведь это мне, пришельцу из города. А каково жить так всегда? - Тот звук, за спиной. Большой зверь бежал крупными прыжками. Я слышал мягкие, но тяжелые удары лапами по земле и тот негромкий рык. На выдохе. Низкий и мощный. Это был, конечно же, не медведь. Они так не прыгают и так не рычат. Все время, что я шел, там, по лесу, я боялся услышать нечто подобное. Нет, пожалуй, не боялся, а только опасался. Я был уверен в том, что пастух не ошибся и какой-то молодой и дурной медведь действительно напугал отару. О твари же я подумал, но она, даже в той обстановке и в то время, казалась нереальной. Те случаи происходили почти за десять лет и с тех пор не было ни единого упоминания. Я не застал тех времен егерем, хотя, конечно же, слышал все подробности. И на том участке я отработал, к тому времени около трех лет и ни с чем подозрительным никогда не сталкивался. Следов, кроме бараньих, недавно перешедших с бега на шаг, я так и не увидел. И уже думал, что медведь за ними и не гнался вовсе, а может быть просто пробегал своей дорогой, напугав по пути отару. Я замер, услышав это за спиной. У меня буквально онемели ноги. Знаешь, как будто страшный кошмар, который ты видел во сне, вдруг оказался прямо перед тобой наяву. Я сразу понял, кто это, не было ни малейших сомнений. Пума. Хоть я никогда их не видел живьем. Я развернулся и выставил перед собой ружье. Помню стволы ходили ходуном, я никак не мог заставить руки держать ружье неподвижно. У меня пули были заряжены, тяжелые. Как раз то, что нужно, на крупного зверя. Они ее остановят, но нет права на промах. И я думал о том, что у меня будет единственный шанс. Один единственный выстрел. Стрелять я собирался дуплетом, из обоих стволов сразу. И, значит, придется стрелять в упор, иначе я просто промажу. Рыки и топот приближались, и вскоре я увидел то, от чего у меня буквально сердце остановилось. И внутри все похолодело. Это была не пума. Это был огромный зверь, гораздо больше любого горного льва. И больше медведя, какие водятся в наших краях. Уже темнело, но день был ясным и в наступающих сумерках я хорошо его видел. Он несся ко мне большими прыжками и я ясно различил большие и длинные передние конечности, больше задних. Как у гориллы. Но морда у него была не обезьянья, а, скорее волчья, только огромная. Из ощеренной пасти торчали длинные, кривые клыки. Я впал в такую панику, что выстрелил в него, нажав оба курка, почти сразу как увидел. Стрелял от пояса. И промахнулся. Зверь мгновенно, услышав выстрелы, припал к земле, практически распластавшись на ней. Потом поднялся невредимый, и снова бросился на меня. Я повернулся и побежал, бросив ружье. Там все смешалось и произошло в один миг, я и сам ничего не понял сразу. Я был в панике и вообще плохо соображал. Очнулся я бегущим, с горящей спиной, а позади меня раздавался страшный грохот. Я пробежал, наверное, с километр не останавливаясь, пока до меня не дошло, что за мной никто не гонится. Я долго приходил в себя, сидя на земле. Боль в спине была режущей, одежду сзади залило кровью. На спине осталась рана. Я припомнил услышанное перепуганное блеяние после выстрела, выше по склону, там, где была старая осыпь. Бараны. Они забрались на эту осыпь и находились там. От выстрела или от приближения зверя, а скорее всего и от того и от этого, они бросились бежать. И спровоцировали мощный обвал. Зверь догнал меня и успел нанести первый удар, когда его самого снесло катящимися камнями. Я уцелел потому, что мне просто невероятно повезло. Я не сразу смог пойти обратно, но когда смог, я вернулся и нашел на том месте большой, свежий сход. Пыль еще не рассеялась, хотя прошло не меньше двух часов. И вот тогда, в свете фонарика, я и увидел торчащую из камней человеческую руку. И, как ты знаешь, это был тот самый пастух. - Ты хочешь сказать, что этой тварью был он? - Я говорю только то, что видел своими глазами. Я стрелял в огромного зверя, каких я никогда не видел. И никто таких не видел. Он успел ударить меня по спине и нанести рану когтями. Его завалило камнями, а скорее всего, снесло точным попаданием крупного валуна, а потом засыпало. Чудом, или нашей судьбой, валун попал в него, а не в меня. А под камнепадом оказалось тело пастуха, остававшегося в кошаре Ахмеда. Выводы делай сам. Я не рассказал никому этой истории, ты сам поймешь почему. Просто заявил в полицию, об обнаружении тела под камнепадом, умолчав обо всем остальном. Мне повезло дважды, я нашел свое ружье. Стволы торчали из камней неподалеку от той руки. Приклад разбило, но, главное, оно было у меня. Я егерь, и моя работа находится там, в лесу. Это помогло мне избежать лишних подозрений, хотя на вопросы мне приходилось отвечать много. Меня долго вызывали в разные кабинеты. И, не найди я ружье, мне пришлось бы отвечать на вопросы, что я сам делал там и что видел. Следователи, среди прочего, спрашивали и о пуме. Видимо, кто-то был рядом, слышал звуки или видел что-то мельком. Не понимаю, как просочились эти слухи, что в деле замешана Тызыльская тварь. Но слухи были ошибочны в том, что она не убила несчастного пастуха. И никто не пытался скрыть следы, подстроив обвал. Тварь сама погибла в тот раз. Он и был той тварью. - Ты знаешь, в это трудно поверить. - Я тебе это говорил. Так что можешь написать об этом рассказ. - А почему же пастух пришел к тебе за помощью? И сказал, что медведь напугал баранов? - Думаю, он просто хотел выманить меня подальше в лес, вот и все. А баранов напугал сам, чтобы они оставили следы и все выглядело правдоподобно. - Получается, пастух был оборотнем? Он превращался в зверя и охотился на людей? - Я рассказал тебе ту историю, которую знаю. То, что я видел собственными глазами. А выводы ты делай сам. Он встал и подошел к очагу, где уже вовсю кипел чайник. Снял его с цепи и поставил на стол. Завозился с пакетом и вытащил новую пачку черного чая и пару лимонов. - Вот, начальник утром заезжал, подвез немного продуктов. Давай чай заварим. Не дожидаясь моего ответа, он распаковал пачку и всыпал по щедрой горсти в две кружки. Туда же бросил по отрезанной дольке лимона и залил кипятком. Я, вдруг решившись, задал еще один вопрос. - Скажи Хату, почему ты всю жизнь живешь вот так, в горах? Неужели в тебе такая сильная любовь к природе? Разве тебе никогда не хотелось вернуться в город? Его лицо вдруг изменилось и он бросил на меня взгляд, полный такой беспросветной тоски, что я вздрогнул. - Хотелось. Очень хотелось. Но я не могу. - Почему же? Что тебе мешает? – Спросил я пылко. Мне стало так жаль старика, что я искренне захотел ему помочь. Видимо, ему некуда возвращаться. Что же, это можно устроить. - Иногда ему нужно охотиться, и если рядом не будет леса, он станет охотиться в городе. Я ничего не понял из этой фразы, но не решился приставать к старику, подумал, он сам пояснит все, когда успокоится. Но больше он к этой теме не вернулся. Мы пили чай и проговорили еще пару часов. А когда время стало приближаться к вечеру, он проводил меня до машины, оставленной неподалеку. До куда я смог безопасно на ней доехать. И только на обратном пути, когда я ехал уже по шоссе, я вдруг снова задумался о той его странной фразе. Что же она означала? Надеюсь, однажды я смогу это разгадать. Автор Записки горного гида | Рассказы
Следующая публикация
Комментарии 4
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/158074924367343