Деревенька моя- село Верхнебельский

Тирлян. Живые свидетели огненных лет

Образ бабы Кати знаком до слёз. Шерстяной платок, повязанный вокруг шеи толстенным узлом, широкая юбка почти до самого пола и добрые глаза сквозь поволоку какой-то извечной российской печали. Сегодня таких бабушек почти не осталось. Нынешние ходят, занимаются спортом, сидят в интернете. И правильно! Надо идти в ногу со временем. Здоровый образ жизни, фитнес и всё такое прочее… Но баба Катя мне напоминает мою бабушку. И к ней понятие «фитнес» клеится с таким же трудом, как штрих-код на древний сарафан. Впрочем… Однажды видел одну фольклорную певунью в сарафане, которая в перерыве между выступлениями за кулисами ныряла в свой айфон и водила по экрану пальцем с длиннющим разукрашенным ногтем. Я ей полушутя сказал, что в пятнадцатом веке любую девицу с накрашенными губами и такими вот ногтями причислили бы к ведьмам со всеми вытекающими. А если бы еще и обнаружили татуировку под сарафаном, то… Страшно представить! Певунья фыркнула в ответ… В сарафанный образ надо входить глубоко и по-настоящему! Нельзя выпрыгивать из сценической юбки в драные джинсы и обратно. Никто не поверит… Но вернемся к теме. Так вот: баба Катя – она настоящая. Её русская душа перенесла столько горюшка, что добрее ей становиться уже некуда. Как все-таки странно устроен этот мир… Кругом злая пресыщенность. И лишь где-то в далеких, укромных, тихих уголках таится скорбная и извечная одинокая доброта. Чем человек больше переживет скорбей, тем он становится добрее. И наоборот. Почему так? Рассматриваю трудовую книжку Екатерины Михайловны Зварыгиной, читаю: «За победу в социалистическом соревновании и в ознаменование Международного женского дня 8 Марта награждена Почётной грамотой…» Екатерина Михайловна всю жизнь отработала на тяжелом производстве, сначала была прессовщицей, потом сварщицей. Баба Катя уточняет: – Перевесла к вёдрам приваривала. О трудовом стаже я даже не спрашиваю. У таких, как баба Катя, он неисчислимый… И об одном у нее болит душа: как в нынешнем году она доберется до могилки своего отца, чтобы поздравить его с праздником и поплакать? Нынче карантин, и сын вряд ли сможет быстро приехать… Сколько слёз она выплакала за всю жизнь – это тоже исчислить невозможно. А они всё льются и льются. Отец бабы Кати прошел всю войну. В буквальном смысле – всю! То есть на фронт он отправился с самых первых залпов и вернулся после победного салюта. Дошел до Берлина. Давайте сегодня помянем его: это Михаил Алексеевич Первухин. Красноармеец. Вот что говорится в его характеристике, которую с помощью интернета нашли внуки: «Он храбро сражался с врагом и был четыре раза ранен. Потерял до сорока процентов трудоспособности. Честно относился к своим обязанностям ординарца… При выходе из окружения в апреле 45-го года в районе Вейсенберга он проявил себя смелым бойцом в уничтожении немецких солдат и вышел вместе с управлением дивизии из окружения. Был представлен к награждению орденом Красной Звезды…» После войны красноармеец Михаил Первухин много работал на восстановлении народного хозяйства. – Сталин за пять лет всю страну поднял после войны, – говорит мне Екатерина Михайловна Первухина. И спорить с этим невозможно! Даже самым ярым антисталинистам, я думаю, нечего сегодня предложить. Михаил Алексеевич со своей женой Антониной воспитывал четырех детей. Жили они на Чёрном ключе, в Николаевке, Тирляне. Он много болел и перенес несколько сложнейших операций. Сказались фронтовые ранения. Баба Катя рассказала историю, как её папа, будучи председателем одной из трудовых артелей, поехал однажды в Белорецк за зарплатой для рабочих. Получил деньги, стал спускаться к висячему мосту, чтобы попасть на станцию. Тут его и встретил огромный детина. Судя по всему, он заранее знал о маршруте председателя артели. «Стой! – крикнул детина. – Давай сюда мешок…» И вытащил нож. Потом забрал деньги и быстрым шагом пошел в гору. Михаил Алексеевич тихо достал именной пистолет, спрятал его за спиной и крикнул вслед: «У меня тут еще триста рублей припасено. Надо?» Человек вернулся и тут же наткнулся на дуло… Не устаю удивляться тирлянскому характеру. Для этих людей понятие отваги существует как природная данность, присущая им от самого рождения. Взять хотя бы количество Героев Советского Союза из Белорецкого района. Тирлян дал больше всех людей, награжденных этим званием! Больше всех остальных сёл, посёлков и деревень нашей необъятной Родины. Баба Катя как бы в подтверждение этого рассказывает фронтовую историю своего отца. Один раз Михаил Первухин был в разведке и наткнулся на группу немцев. Они не успели вскинуть автоматы, как тирлянец тут же крикнул: «Взвод, держать на прицеле, окружить…» Фашисты, судя по всему, уже научились понимать слова «взвод» и «окружить»… Они сложили оружие, и смелый тирлянский мужик, красноармеец Михаил Первухин привел к своим четырнадцать человек. Михаила Алексеевича уже давно нет. Во время пожара трагически погибла мама Антонина Николаевна… Умерла от рака дочка Зина. Вот она, смотрит на нас с фотографии. Красивая, улыбающаяся. – Ой, сейчас плакать буду, – тихо произносит баба Катя… А потом случилось тирлянское наводнение. Баба Катя этот день помнит, как будто он был вчера. – Мы заранее собрались, чтобы уйти из дома, – рассказывает она. – Я все документы в сумку сложила. Муж опалубку делал, я выхожу из дома, и тут волна пошла… Я за столб ухватилась, держусь, плавать не умею. Вы не поверите! Ноги у меня стало поднимать, сумка куда-то уплыла… И тут словно кто-то меня на забор подсадил, с него я на крышу сумела забраться, так и спаслась… На крышу и муж мой сумел подняться. А дом наш устоял. Потом соседка приходит, несет сумку, спрашивает: «Кать, не твоя ли?» Гляжу – моя! Документы целы, только мокрые все, и деньги уцелели, восемнадцать тысяч… Возвращаясь к теме войны, Екатерина Михайловна рассказывает, как в детстве ели лебеду и саранку. Один кустик этого растения у нее на огороде остался, потому что цветет красиво… Ну а теперь о счастье. У бабы Кати есть сын Александр. Живёт далеко, но приезжает часто и каждый раз зовет маму уехать к нему. – А куда я поеду? – говорит Екатерина Михайловна. – Умирать надо на своей земле. А еще у нее четверо внуков и два правнука. Вот один из них – Сережа – на большом фото. В костюмчике и с цветами. Судя по всему, первоклассник… – Баба Катя, я за хлебом. Вам взять? – заскакивает в дом юркая девушка. Она социальный работник. – А я думала, сын приехал, машина у ворот… А вы кто? Знакомимся. Олеся только что приехала из Громиловки, так называется один из районов Тирляна. Там тоже живут ее подопечные. В это время в Тирляне всегда готов свежий хлеб. Кстати, замечательные булки здесь выпекают! – А какие парады когда-то проходили у нас в Тирляне! – неожиданно говорит баба Катя, забыв про свежий хлеб. – Все ветераны впереди колонны на конях! – продолжает баба Катя. – Их тогда много было, ветеранов-то… Потом она вспоминает об отце, глядит на фотографию… И мы молчим. Источник: Зварыгина Е. М. Живые свидетели огненных лет : [беседа с Е. М. Зварыгиной об отце, участнике Великой Отечественной войны М. А. Первухине / записал И. Калугин] Белорецкий рабочий. – 2020. – 8 мая. – С. 4 – 5. © 2024 Белорецк: Вчера, сегодня, завтра