Екатерина Широкова

Чужая. Больше не твоя

На третий день девочка пошла. Длинные ножки плохо держали кукольное, но крепкое тельце, зато через полчаса она уже шныряла по скамьям с ловкостью канатоходца.
На четвёртый день постучалась Сергеевна, вдова-молочница, но Ваня говорил сам и чуть ли не прогнал излишне надоедливую соседку, непременно желавшую проверить, как тут у них дела.
— Что ты ей сказал? — Аня расчёсывала тёмные кудри девочки.
— Заболел, — неохотно пояснил Ваня и вручил бидон сильно пахнущего козьего молока. Замешкался, но достал из буфета кружку, налил и протянул русалочке.

Чужая. Родная

Ваня без споров принял найдёныша — как родную дочь, которой у них не случилось, несмотря на все старания. В ту же ночь помог соорудить высокую колыбель возле кровати — укачивать, не вставая. Во сне девочка прилипала к мягкому женскому телу, а наутро Аня находила рассеянные вдоль бока царапины, короткие и неглубокие. Ранки очень быстро заживали, и Аня поскорее меняла и прятала ночную рубашку с некрасивыми розовыми пятнами вдоль шва.
Странно, но Ваня и не думал интересоваться, чем питается малышка. Принял как данность природы, что у молодой жены прибыло молоко от близости с новорожденной, пускай и чужой. Аня пыталась выдавить хоть каплю, но зря себя мучила, а вот девочка крепла,

Чужая

Завернутое в мужскую куртку тело зашевелилось на свету. Слабая лампочка едва разгоняла тень в предбаннике, да и ночная прохлада никуда не делась, но Аня не спешила и рассматривала внимательно. Голова аккуратная, кожа светится изнутри, как жемчужина — но не речная, с белёсыми крапинками, а отборная, морская. Пальчики хрупкие и почти кукольные, но вот ноги… Ноги выдают — длинноваты. В полумраке или далеко от воды ребёнка ещё можно принять за человеческое дитя, но при ярком свете… риск слишком велик. Мелкие зубки утоплены в десну, но при первой возможности проявят себя грядой острейших лезвий. Русалочье отродье ни с кем не спутаешь, бесполезно и пытаться.
Аня с досадой свернула кулёк обра

Невеста с начинкой и все-все-все

Ведьма засеменила за Машей с ребёнком. Длинная лестница поглотила шаги всей троицы, и только тогда Гоша обрёл способность вновь двигаться. Валя робко потянулась навстречу, но он бросился вон.
Дом опустел, двор тоже. Гоша метался по комнатам, пока не обнаружил, что с портрета в спальне исчезла тень. Одинокий старик уныло таращился на праправнука, и Гоша опустился на полог, сжал виски.
— Что с тобой, дорогой? — Валя заглянула в спальню. — Твой папа совсем плох, зачем-то спустился в подвал. Поговоришь с ним?
— О чём ты? — Гоша с неприязнью слушал женщину, что села рядом и спокойно положила руку на чужое колено, как делают лишь супруги.
— Как о чём, милый? Он тво

Невеста с начинкой говорит правду

— Постой, — Гоша побледнел, — я так не договаривался.
— Знаю, сынок, знаю. Тоня тоже меня бы не поняла, но куда деваться? Все эти пляски вокруг наследника… нужно прервать заколдованный круг. Если честно, я не колебался ни минуты. Ты был такой храбрый мальчик! Старался всех-всех спасти, но так не бывает. Приходится выбирать, — Пётр Петрович шагнул к Вале и сочувственно вздохнул.
— Ненавижу, — взвизгнула та, но Гоша опередил отца и загородил собой бедняжку.
— Только чудовище, — продолжала вопить Валя, — способно продать сына за внучку и невестку!
— Насчёт себя возражений нет, как я понимаю? — Пётр Петрович зловеще ухмыльнулся. — Рад, что ты трезво оцениваешь р

Невеста с начинкой из девочек

Рождение девочки разрушило всё, и Маша плакала то ли от счастья, то ли от облегчения. Бледная даже на фоне больничных стен Валя суетилась с беспомощным существом и вряд ли собиралась тратить хоть толику лишней энергии на разговоры, но Маша на сестру не обижалась и сквозь пелену наблюдала, как дёргаются крошечные ручки и как морщится личико.
Ребёнок её и только её — вот единственная чёткая мысль в абсолютной, глухой пустоте. У Маши не осталось сил радоваться и тому, что ещё жива, она лишь смотрела на быстрые и ловкие руки повитухи. Девочка. Её девочка!

Невеста с начинкой. Девочка!

После разоблачения парочек нянька с детьми покинули дом, зверь понемногу утихомирился, но Гоша так и не вернулся в нормальную колею. Он буквально бредил возвращением младшей, хотя мать с отцом клялись, что нянька исчезла без их на то принуждения, а потому и найти никого невозможно.

Невеста с начинкой и нетронутая сестра

Договор с ведьмой мальчик позабыл начисто, но незримый груз камнем лёг на сердце. Что-то важное потерялось, пропало из его жизни, но вот что же именно? Гоша забыл. Вообще-то он вполне искренне полагал, что целый день провёл в кровати, но так и не объяснился, почему штанины грязные, а в саду переломаны стебли любимых маминых пионов. Нянька тоже ворчала — Гоша наотрез отказался гулять, а вечером таинственно заболела Валя. Неделю не ходила в школу, но причину вслух не называли, а сама Валя отказывалась обсуждать детали — болела, мол, отстань. Только потом между отцом и матерью проскочило: «по женской части».
С тех пор все будто сговорились делать вид, что

Невеста с начинкой и ведьма

— Сделаешь что угодно ради неё? Буквально «что угодно»?— осведомилась нянька так буднично, как спрашивают о меню на завтрак.
— Да! — у Гоши навернулись слёзы, и он потёр непослушные глаза. К чему бояться няньки? Вечно хмурится, но делает то, что велено. Мама ей командует. Отец платит.
— Хорошо, — вода в тазу грозно заколыхалась, — ты не такой, как другие. До тебя.
— Другие?
— Твой отец, его отец, отец его отца и так далее до одного самовлюблённого щенка, который бросил девушку в беде.
— Какую девушку? — Гоше едва исполнилось одиннадцать, но скрытый смысл выражения «бросить девушку в беде» он уловил. — И откуда ты… вы можете знать про моего прапра… деда? И всех ост

Невеста с начинкой и найдёныш

Никто толком не понимал Гошиного беспокойства о Маше. Разве не Валина очередь первой рожать наследника? Разве не Вика будет следующей, если Валя не справится? Именно младшей сестре предназначено выжить, нянчиться с дитём и горевать о старших. Да и что за горе такое — отдать жизнь за жизнь ребёнка? Не горе это, а счастье.
Простая арифметика.