Предыдущая публикация
Повязав платок за уши, надев передник чистый, баба Катя месила , приминала, отжимала, мяла, пришлепывала в дежке пахучее ржаное тесто.
Невестка держала ребёнка на коленях и наблюдала, как со лба матери пот покатился градом, кофточка на ее спине прилипла к телу и обозначила худенькие плечики и , недоумевая, сноха спросила свекровь:"Мама, что ты так вспотела? Тесто -то мягкое, меси и меси, что ты полчаса его мутузишь? Шлеп, шлеп и хорош."
"Свекровь выпрямилась и с улыбкой в глазах ответила: "Тебя бы шлеп, шлеп, хорошо тебe было бы? Тесто руки любит, я не шлеп, шлеп, я тесто обнимаю, каждый комочек непромеса чувствую, разминаю, насыщаю воздухом, вот оно поднимется , а мне надо не проворонить, а то убежит на волю тесто из дежи, а потом разложу по формочкам и в печь посажу."
Погладила свекровь тесто, перекрестила, накрыла скатёркой и присела к снохе. "Ох, дев, устала я, скоро ты будешь мне помогать хлеб печь,а я вот , как ты , сяду на диванчик и буду тебе пальчиком показывать, вот дожить бы до этих дней, чтобы пальчиком тыкать."И представив эту картину , вдвоём засмеялись.
"Ох, еще того целая краюшка хлеба лежит в буфете,видать заелись, свеженького нам подавай, сегодня я муки побольше высшего сорта сыпанула к ржаной, песочка побольше добавила, побелее хлебушка хочется, послаще. С молоком, да и с щами такой пойдёт, а корочка золотистая всегда получается, поджаристая в меру,"- приговаривала свекровь.
Невестка наблюдала, как свекровь ловко работала кочергой, которой она выгребла весь уголь из печи и на горячий под поставила формочки с хлебом. Хлеб задался на славу, каждую лепешку из печи свекровь подбрасывала в воздухе, так как обжигала руки, относила на большой стол,потом брызгала водой круглые, большие лепешки, чтобы корочка у хлеба была мягкой и эластичной , а потом нежно укрывала полотенцем,а сверху своей тужуркой.Какой же аромат стоял на весь дом!!
Чувствовался даже в сенцах. Ещё не до конца остывшую большую краюху, свекровь прижимая к своей груди , по центру начинала резать, у неё было желание посмотреть, пропекся ли мякиш, не сырой ли, не липкий,убедившись в том,что хлеб задался с улыбкой на лице она молвила:"Ох, задался, ох , хорош!! это благодаря тебе, ты же командовала, посиживая на диване",-смеясь благодарила хозяйка свою невестку.
Недолго думая , свекровь отломила руками корочку пахучего, тёплого хлеба и дала в руки внучке, у которой резались зубы, и малышка быстро потянула лакомство в рот, вот она чесала десны , вот она кусала и терла этой корочкой свой ротик, что если бы у неё вздумали отобрать хлебушек, то крику бы точно было на весь дом.
Свекровь присела рядом с снохой и опустила руки на колени :" Уморилась я, великое дело сделала, хлеб испекла, сколько не пеку, а пеку в малых лет, всегда переживаю, чтобы не подгорел, чтобы поднялся, чтобы пропекся, чтобы мягким был. А теперь давай молочка с корочкой попьем.'
' Действительно было очень вкусно, аппетитно. Свекровь была очень доброй, понимающей, любила рассказать что-нибудь из своей молодости, другой раз стесняясь делать замечание своей снохе, из далека наводящими вопросами, а потом советами подскажет, как сделать лучше, правильнее, никогда не спрашивала и не упрекала в лоб, а как-то мягко, как - будто спрашивала разрешения, можно ли спросить и подсказать. К такому общению привыкла невестка,и сама не лезла в душу свекрови, не затрагивала больные темы, а с разрешения всегда спрашивала, мол, мам, а можно тебя спросить, и та советовала от души, ясно, коротко, спокойно, вразумительно.
" Посмотри, посмотри, как малышка сосёт, жмакает корочку, видать тоже поняла, что слаще хлеба ничего нет,"- улыбаясь говорила бабушка."Мам, а я заметила, ты месишь тесто и дежку крестишь, в печь ставишь и печь крестишь, достаёшь хлеб и опять крестишь, мне и в церковь не надо ходить, тебе все грехи скажу ты и отпустишь, святая ты какая-то,"- то ли смеясь, то ли в серьез говорила сноха."Не, дочь грехов и у меня с эту печь.
Святые все на небесах, а мы грешные тут, землю топчем. Я первый свой грех в войну отмаливала.""Мам, ты же ребёнком была, тебе же в 41-м 10 лет было.""Вот ребёнком и нагрешила."
И поведала свекровь своей невестке о своем грехе.Не смогла спокойно вспоминать,глаза сразу заблестели, комок к горлу подкатил, и Вера долго ждала, пока мама успокоится, видимо много пережить пришлось, коль, столько времени прошло, а боль пережитого теребила душу по сей день.
“Ох как голодно нам в войну было, жила я и сестра с мачехой, отец был на фронте, кто нам что принесёт? Кто нам, что заработает? Мачеха билась, как рыба об лёд, все боялась не накормить, все боялась, что с голоду умрём, уж не знаю, но как - то добыла торбочку муки и весело сказала: “Ох девки, ура! Испечем мы хлеба , наконец то наедимся вволю”, дала нам наказ нарвать крапивы, лебеды, толкачей, такая трава есть, картошку потерли и стали месить тесто, а муки-то сыпанула пару горсточек, для замесу, пояснила мачеха и стали мы ждать, когда же он испечется?
Все круги нарезали вокруг печки. И вот достаёт мать хлеб, радости не описать, а он низенький, тяжелый, чёрный, но запах хлеба был, сейчас мы такой и скотине бы не дали . Налила нам мама молока , и я с сестрой наелись этого хлеба, считали, что вкуснее его нет, уж очень нам он показался вкусным.
В скорости немцы пришли в село,наша хата была просторная, и вот эти гады принести какие-то коробки, мешки, банки, и только требовали от нас, чтобы самовар и печь всегда горячими были.
Ели они вволю, пили, и играли на губной гармошке.Я и сестра их очень боялись -, продолжала свой рассказ мама, -- а куда деваться нам?Не куда!!! Немец как то сказал, что мол , хотим вашего хлеба. Ну, мачеха и начала резать свой хлеб, не поймёт немец, стал нюхать, другому даёт, подкидывать стал, а откусить не решается, засмеялся и спрашивает:“А из чего этот хлеб, не хлеб, а глина?”
Ну , мачеха и начала рассказывать рецепт, немец как волк , морду поднял и засвистел, мол, вот до чего вы с коммунистами дожили.
Испугались мы, видя как немец поддал ногой этот хлеб, оскалился как зверь, засмеялся и велел мачехе испечь настоящего хлеба. Достал муку, белую, белую, изюм, сахар и показав на часы приказал немедленно приступить к выпечке настоящего хлеба.
Помню выражение лица матери, оно было как камень, не сказать, что злое, нет, оно было не живым. Тут и невестка заплакала, свекровь упрекнула: "Ну, хоть ничего не рассказывай тебе, сначала спрашиваешь, как взрослая, потом ревешь , как ребенок. Ну вот, испекла мачеха хлеб, я такого отродясь и не видела,- продолжала мама, -- воздушный, лёгкий, белый, блестящий, не хлеб, а каравай, все сделала мама как надо, немец разрезал, понюхал и даёт моей сестре большой ломоть, она младше была меня, сначала гад даёт, Шура ручонку тянет, а он свою руку назад, вроде её как собачонку дразнит.
Второй немец увидел издевательства над ребенком, как начал орать на фрица на своём языке, и тот сразу отдал хлеб и по голове Шуру погладил. Уж , они нахваливали хлеб, уж, они уминали его за обе щеки, и решил тот немец свою вину загладить, достал банку консервы, открыл и положил на хлеб толстым слоем мясо, и когда мы наелись, я поняла, почувствовала, что я предатель .
Своей детской душой и своим разумом я хотела оправдать себя и не могла, я же взяла хлеб из рук немца, фашиста,сама нажралась, а отец воюет голодный, а я с немцами жру, и вот тогда я решила, что я согрешила, что должна просить прощения у Бога.
Уж, как я молилась, уж ,как объясняла Богу, только он знает.
Быстро немцы убегали, забрали все на повозки, ничего не забыли: "А наш хлеб вкуснее вашего, ваш как пушинка, как неженка, то ли дело наш, съешь, так съешь”,- шептали мы вслед убегающим фашистам.
Наталья Артамонова
Следующая публикация
Нет комментариев