Предыдущая публикация
И в самом деле!
🐙🍕💕🍓🐃
И в самом деле!
Явилась – не запылилась! И именно тогда, когда все рухнуло в бездну и нет пути назад…
- Машка, там твой Крендель из окна сиганул! Решил, чем жить с такой хозяйкой, которая не кормит – не поит, так лучше с десятого этажа. Жалко котика! – припечатала Татьяна, и удовлетворенно хмыкнула, когда сестра сорвалась с кровати и кинулась на кухню.
Через мгновение оттуда донесся утробный кошачий вой и возмущенный возглас:
- Танька! У тебя совесть есть?!
- Нету! – Татьяна свернула одеяло, бросила его на кровать сестры и вздохнула. – Раз уж ты уже там, то поставь чайник! Я не обедала!
Звон разбитой чашки, крепкое словцо, чего за Машей обычно не водилось, и еще один возмущенный вопль кота, сказали Татьяне если не обо всем, то о многом. Дела были плохи.
- Машунь, а что это у тебя за наряд? – Татьяна стянула с кресла висевшее на спинке черное платье. – Ой, кажется, я поняла! А вуалетка где? Провожать достойно – это так элегантно! Ты уже решила, как избавишься от этого гада?
- Нет! – Маша возникла на пороге комнаты, вырвала из рук сестры платье и швырнула его в угол. – Это моя месть! Я на свидание вечером иду!
- О, как! – Татьяна прищурилась. – Я, значит, лечу через весь город, а она… Ты в зеркало на себя глянь для начала! Свидание… Маш, ты в порядке?
- Нет…
Маша вдруг угомонилась, села в кресло, подвернув под себя ногу, и задумалась.
- Тань, врут про любовь?
Глаза Маши, голубые, словно незабудки на старой бабушкиной даче, наполнились слезами, и Татьяна, шагнув к сестре, уселась на пол и обхватила руками ее колени.
- Иногда – да. Бессовестно врут.
- Почему?!
- Потому, что любовь – это не только бабочки в животе и цветочки в вазочке! – Татьяна кивнула на чуть увядший букет роз, стоявший на рабочем столе сестры. – Это… Про жизнь, в общем, Машка! И про плохое, и про хорошее. По-другому не бывает. А еще… Любовь – это не о себе нежном. А о том, кого ты любишь. И если Максик твой этого не понимает, то…
- Тань, не надо… - тихо попросила Маша. – Я все равно его люблю еще…
- Он же тебя предал!
- Да… И от этого так больно! – Маша заплакала. – Почему?! Разве я настолько плохая?!
Татьяна вздохнула и обняла сестру, прижав ее к себе.
- Конечно, нет! Ты – лучшая!
- Ага… Почему же мне тогда так плохо?! Плохо, Тань!
- Знаю, маленькая… Все пройдет…
- Так бабушка говорила…
- Она и сейчас тебе это скажет, когда узнает обо всем!
- Нет! Тань, пожалуйста! Я не хочу ее беспокоить! Ты же знаешь! Распереживается, наплачется, давление подскочит! Не надо!
- А как ты думаешь все от нее скрыть? Забыла, что в субботу нам на дачу ехать?! Именины ее никто не отменял!
- Помню! И постараюсь держать себя в руках!
- Ага! Свежо предание, но верится с трудом! – Татьяна смахнула слезинки со щек сестры. – Давай, для начала, тебя в порядок приведем! И отменяй свое свидание! К Люсе поедем!
- Ой! – Маша даже реветь перестала. – А, может, не надо?
- Надо, дитя мое! Надо! Кто тебе еще мозг на место вправит? Одевайся! И в топку это платье! Черный тебе не идет!
- Он всем идет, – Маша встала, чмокнула сестру в щеку, и турнула с платья примостившегося на нем кота. – Крендель! Ну вот… Теперь чистить придется! Милый мой, от тебя шерсти столько, что носки вязать впору!
- О! Надо бабушку надоумить! – тут же зажглась Татьяна. – Помнишь, как она Люсиного пса побрила?! И пояс деду сварганила!
- Да уж! – Маша слабо улыбнулась в ответ. – Ему тогда полегчало, и он решил, что пора снова приниматься за хозяйство! Пока бабушка в магазин ходила, дров нарубил для бани. А потом охал еще месяц!
- Ага! Бабуля потом ему еще шапочку связала и приказала носить. Для ума, мол, полезно! А дрова сама колола. Я как вспомню эту картину! Бабуля с топором, дед вокруг ковыляет и волнуется, а в калитку участковый ломится, которого новые соседи вызвали! – Татьяна рассмеялась, и с облегчением выдохнула, когда сестра улыбнулась в ответ.
- Ну, они же не знал ничего про бабушку! Думали, что ссорятся! Неравнодушные… Это же хорошо? Бабушка их тогда благодарила. Сказала, что нынче не принято нос за чужой забор совать.
- Ей ли не знать, чем такое любопытство заканчивается…
Татьяна хлопнула себя ладошкой по губам.
- Прости, Машуня!
- Да ладно тебе, Тань! Если бы не бабушкин нос – где бы я сейчас была?! – Маша собрала в небрежную гульку свои косы, и натянула свитер. – Потопали уже! От Люси быстро никто еще не уходил, а у меня послезавтра отпуск начинается. Надо вспомнить про совесть, и хоть как-то переделать то, что было запланировано. – Маша кивнула на свадебное платье, висевшее на вешалке, и снова погрустнела. – Красивое было…
- Не смотри на него! Я сама завтра в салон отвезу.
- Спасибо… - Маша, шмыгнув носом, отвернулась от платья. – Крендель! Остаешься на хозяйстве!
Кот, пристроившийся на свернутом Татьяной одеяле, дернул кончиком хвоста, но сделал вид, что не расслышал приказа хозяйки. Несмотря на легкомысленное прозвище, данное ему Машей, он был весьма упитан, солиден, и предпочитал не суетиться по мелочам. Для этого у него была хозяйка. Уже ей-то живости было не занимать. А Крендель был умным котом и умел себя вести правильно. Порядочному коту положено уравновешивать буйный темперамент не в меру активных хозяев.
Устроившись рядом с сестрой в теплом, не успевшем остыть, салоне маленькой шустрой машинки, которую Татьяна гордо именовала Росинантом, Маша пробурчала:
- Нет бы дать сестре пострадать по-человечески!
- И кому от этого хорошо будет? – меланхолично огрызнулась в ответ Татьяна, и вырулила из двора.
Машину она водить начала не так давно, но уже чувствовала себя достаточно комфортно на дороге. Еще бы! Ведь ее учила водить сама Люся! И горе было бы тому, кто усомнился бы в ее способностях научить вождению даже такую трусиху, как Татьяна.
Люся была уникальной личностью. Даже на склоне лет она все еще работала, и профессия ее, по мнению некоторых, уж никак не подходившая женщине, доставляла ей не меньше радости, чем в те времена, когда она была молодой и резвой.
Люся работала каскадером.
Конечно, теперь она уже не исполняла трюки сама, а занималась их постановкой, но иногда все-таки испытывала судьбу на прочность, за что получала на орехи от тех, кого давно уже считала своей родней.
Именно благодаря профессии, она в свое время познакомилась с бабушкой Татьяны и Марии. И история эта была настолько же запутана, насколько крепкой впоследствии стала дружба двух женщин, каждая из которых считала, что подруга, посланная судьбой в самую трудную минуту, вытащила на свет все то, что, казалось, давно уже было утрачено или не приобретено вовсе.
А началось все с того, что к следователю, которым работала бабушка Татьяны, Вера Николаевна, на стол легло дело. Сложное и очень запутанное. Речь в этом деле шла о том, что человек распрощался с жизнью в результате то ли халатности, то ли злого умысла, а обвиняли в этом девушку – молодую, не очень опытную, и настолько перепуганную тем, что случилось, что желание оставить работу, к которой она шла половину своей, короткой еще на тот момент, жизни, было уже настолько сильным, что следователю, которая была старше, пусть и ненамного, пришлось долго уговаривать ее не ставить крест на своей карьере из-за случившегося. Дело Вера Николаевна распутала. Виновных в том, что трюк, который готовила Люся, закончился так плохо, нашла, а взамен получила настоящую подругу именно в тот момент, когда больше всего в ней нуждалась.
- Я, Танечка, тогда почти все потеряла… - рассказывала бабушка Татьяне. – Жить не хотела. Мужа, ребенка не рожденного, маму… И все это за каких-то пару месяцев… Муж бросил. Глупо, некрасиво, так, как мужчина делать никогда не должен. Объявил, что не нагулялся и стать отцом не готов. А я, вместо того, чтобы плюнуть на все и позаботиться о себе и том, кого носила под сердцем, решила, что лучше будет, если займу себя работой. И допрыгалась… На очередном ночном выезде поскользнулась на стройке, пока осматривала место происшествия, и очень неудачно упала. Вроде и не высоко там было, всего-то цокольный этаж, а мне досталось по полной… Ребенка я потеряла… А пока в больнице лежала, не стало мамы... Она никогда не болела. Я не помню, по крайней мере… Обливалась холодной водой по утрам, бегала, ходила в походы. А оказалось, что у нее больное сердце… Миг… Всего-то какой-то миг… И я осталась совсем одна… Люся появилась в тот самый день, когда я утром, завтракая, поставила в раковину тарелку и буквально взвыла от одиночества. Поняла, что это мое будущее. Одна тарелка. Одна ложка. Одна чашка. И никого рядом…
- Люся тебя отговорила?
- Нет. Она вообще не говорила. Просто пришла, после того, как я закончила с ее делом, и осталась. Не всегда нужны слова, Танечка, если ты хочешь быть рядом. Достаточно просто быть. Взять за руку, давая понять, что мир большой и найдется хоть один человек, которому не все равно. Это уже потом я встретила деда твоего замечательного и родилась твоя мама, а позже и ты. Но поначалу у меня была Люся.
- А Маша?
- Ты же все знаешь про нее.
- Знаю, но все равно расскажи!
- Маша – это мой урок от Люси.
- Как это?
- Сначала Люся меня научила тому, что, если видишь, как человеку плохо – подойди и постой рядом. Вдруг ему помощь понадобится. Вот я и стояла. А точнее, наблюдала через забор. Мне от мамы дача досталась. И я не переставала туда ездить. Это было ее место. Она так любила этот домик, что готова была там жить постоянно. Держала ее только работа в городе и то, что я была там. Она не могла меня оставить. Понимала, что никому нет дела до того, поела ли я, здорова ли, хочу ли спать после дежурства. Понимала, что нет у меня времени заниматься домом, раз уж я выбрала такую профессию, но ни разу меня не упрекнула. Просто помогала, чем могла. Она была моей опорой. Не муж. Это я уже потом поняла, когда ее не стало. Мы очень часто не ценим то, что имеем, пока не потеряем… Пока она помогала мне – дача ее ждала. А потом настала моя очередь навещать этот домик, в котором все было мамино. Люся говорила, что я дышала там. Была такой, как надо – свободной, счастливой, насколько это было возможно. Мы ездили сюда вместе. И именно она обратила внимание на чумазую смешную девчонку, которая приходила к тебе поиграть. Я, конечно, понимала, что в семье у Маши что-то неладно. Но чтобы настолько… Когда я вмешалась, было уже поздно что-то делать с ее родителями. Там запущено все было так, что выход был только один – отбирать Машку. Мама твоя со мной согласилась. Где есть одна девочка, найдется место и для второй. Она очень хотела еще одного ребенка, но врачи запрещали ей рожать. И она с радостью взяла на себя заботу о Маше. Так у тебя появилась сестра.
Именно эта сестрица ерзала на сиденье рядом с Татьяной, и та то и дело одергивала ее:
- Машка, не нервируй меня! Что тебе не сидится спокойно?
- Боюсь с тобой ездить!
- Люся не боится, а ты труса празднуешь?! – возмущенно фыркнула Татьяна и вернула во двор дома, где жила та, к кому они с Машкой бегали всякий раз, когда на душе скребли кошки, а жизнь становилась не мила.
- Люсе бояться не положено! – с облегчением выдохнула Мария, выбираясь из машины. – Она учила – ей и приходится терпеть! А мне это за что?!
Увернувшись от возмездия, которое почти настигло ее от рук сестрицы, Маша вприпрыжку понеслась к подъезду, цокая зубами от холода. Куртка на ней была легкая, а на улице стоял мороз. К тому же, когда Маша нервничала, ее всегда морозило.
И Люся об этом знала.
Распахнув дверь, она возмущенно ахнула, ухватила Марию за шкирку, как нашкодившего котенка, и поволокла за собой:
- Опять в непотребном виде?! Все Вере расскажу! Когда научитесь одеваться по сезону, а?! Позастудите же себе все на свете! А я внуков хочу!
- Люсь, мы на машине! – жалобно заныла Маша.
- Знать ничего не хочу! – кутая ее в плед, ворчала Люся. – Сиди тут! Сейчас чаю горячего тебе сделаю! Худо тебе?
- Ох, и худо! – кивнула Маша, и распустила было губу, но на нее тут же рявкнули снова.
- А, ну! Тихо мне! Сначала чай – потом подробности!
Усадив рядом с Машей Татьяну, Люся унеслась на кухню. И через пару минут перед девчонками уже стоял чайник, чашки и любимый пирог Маши.
- Ты знала, что мы приедем?! – откусив большой кусок прошепелявила Маша. – Откуда?
- Слава Богу, в век технологий живем, – усмехнулась Люся, подавая Тане тарелочку с ее порцией пирога. – Мне Танюшка новый телефон подарила. Камера – слов нет! Если бы у нас в свое время такая аппаратура была, то мы кино на коленке снимали бы! А уж позвонить и узнать, что у тебя личная драма, которая грозит перерасти в трагедию, это уж сама понимаешь – пара пустяков. Что, так плохо?
- Плохо, Люсь, - Маша скуксилась, и отодвинула тарелочку с пирогом. – Свадьбы не будет…
- Это я уже поняла. Это все, что тебя волнует?
- Нет, конечно! Люсь, почему так, а?! Он же говорил, что любит! Что мечтает, чтобы мы были вместе! А потом взял, все бросил, и сбежал! Сказал, что не готов! Как это?!
- А, так это! Бывает! – Люся невозмутимо подвинула обратно к Маше тарелку. – Ешь! И скажи ему спасибо!
- За что? – опешила Маша, не обращая внимания на то, как давится от смеха Татьяна. – За то, что он меня бросил?!
- Именно! Пожелай счастливого пути и хороших людей на его дороге. И пусть себе катится! Если бы он тебя бросил после свадьбы – лучше было бы?!
- Люсь, но почему?! Почему он так поступил?!
- Тебя это волнует?
- Да! Очень! Ведь, это может быть из-за того, что я… Не такая… Я же из такой семьи, где… Может быть, он что-то узнал обо мне? И поэтому…
- А вот эти глупости ты из головы выкинь! – Люся пересела на диван и обняла Машу. – Твоя семья – это Вера, Таня, ее родители. Я, если позволишь. Но не те люди, у которых тебя Верочка отобрала когда-то. Ты была ребенком! И вовсе не виновата в том, что они творили! Ты не просила их тебя рожать. А про наследственность – глупости все это! Даже Татьяна на бабушку и родителей не так похожа, как ты!
- Эй, я попросила бы! – Таня не выдержала, и все-таки расхохоталась. – Люсь, объясни ей, что если от нее удрали, то это вовсе не потому, что она не такая! Просто у того, кто ноги сделал, что-то с головой не так!
- Ну! И чего вы тогда ко мне заявились, если все и так знаете?!
- Все, да не все. Люсь, а почему бабушка за деда замуж вышла только через десять лет после того, как они познакомились?
- А она не рассказывала?
- Не-а!
- Да потому, что проверяла она его! Все боялась, что ей и тут прилетит! А он терпел и ждал. Мама уже твоя на свет появилась, а им все не до того, было, чтобы в загс сходить. А потом до бабули твоей дошло все-таки, что ее любят.
- И как она это поняла?
- А очень просто. Дед твой отродясь ничего не готовил. Считал, что это женское дело – у плиты стоять. А тут они летом на дачу поехали на выходные. Мама твоя еще маленькая совсем была, Танечка. И надо ж было такому случиться, что Вера заболела. Слегла. Температура под сорок. Она даже бредила немножко. Скорую-то дед вызвал, но те сказали, что ничего страшного. Обычная простуда. Просто организм после родов, то да се. В общем, забирать ее не стали. И вот тут-то твой дед показал все, на что способен. Вера в себя пришла, а в доме вареньем пахнет! Дочка рядом спит, сытая и чистенькая, а на тумбочке тарелка с бульоном куриным стоит. Прозрачным, словно слеза ребенка. Даже она такой варить не умела. А дед смог! Вот тут-то она и поняла, что любящий человек горы свернет для того, кого любит. Научится всему, что не умел раньше и сделает все, чтобы тому, кто рядом, было хорошо и спокойно. Она говорила, что это был чуть ли не первый раз, когда пришло отчетливое осознание – ее это человек. И она больше не одна… Вот ты, Мария, чувствовала себя настолько нужной?
- Нужной? – Маша задумалась. – Пожалуй. Квартира, которую мне бабушка с дедом купили, аккурат возле офиса Максима находится. Пять минут пешком. Да, я была очень нужной…
Голос Маши звучал грустно, но она понимала, что Люся права.
С Максимом они встречались почти два года. Были и красивые жесты, и предложение руки и сердца, сделанное на глазах у всех Машиных однокурсников.
Но не было заботы. Когда Маша болела, Максим у нее не появлялся. При первых же признаках простуды у невесты, уезжал к родителям. Говорил, что нет необходимости болеть вдвоем. И ни разу не привез ей что-нибудь вкусное или не посидел рядом, держа за руку. В такие дни за Машей ухаживала Таня.
Если что-то ломалось в Машиной квартире – вызывали мастера. На вопросы Маши, которая привыкла к тому, что в доме есть мужчины, ведь и дед, и отец почти все делали сами, возмущался:
- Я что, рабочий?! Маша, я юрист! Давай, каждый будет заниматься своим делом!
- Но лампочку-то ты поменять можешь?!
- Нет! Это не моя работа!
Как Маша еще тогда не поняла, что все проблемы ей впоследствии придется решать самой? Так же, как она вкручивала лампочку взамен перегоревшей, ей придется чутко контролировать все, что происходит в доме, чтобы ни в коем случае не вызвать у Максима раздражения.
- Маша, ты совсем никчемная?! Мне нужна была эта рубашка сегодня! У меня заседание!
- Прости! Я готовилась к экзамену и забыла ее постирать…
- Лучше бы ты про свой экзамен забыла! Я опаздываю! Что ты стоишь?! Давай другую!
Такие сцены не были редкостью, но Маша как-то не задумывалась о том, что это станет абсолютной нормой после свадьбы. И почему-то именно история, рассказанная Люсей, и тарелка с бульоном, сваренным когда-то дедом, стали для нее самым весомым доказательством того, что пословица о том, что все к лучшему – это истина.
- Ну? Не будешь больше реветь? – Люся потеребила Машу.
- Буду! Немножко. Все-таки, два года, Люсь…
- Поддержу. И даже пореву с тобой вместе, если тебе нужны будут мои сопли. Но! До субботы! Строго! А то Вера вмиг тебя срисует! Ты же ее знаешь!
- Да она и так все знает уже! – вмешалась Татьяна. – Со вчерашнего дня.
- Как это?! – ахнула Маша. – Я же ей ничего не говорила!
- Зато организатор свадьбы позвонил. Ты же попросила бабушку заняться пригласительными. А там чей-то адрес и телефон перепутали, когда начали обзванивать гостей и предупреждать, что торжество отменяется.
- И бабуле все рассказали?!
- А ничего и не пришлось. Бабушка у тебя кто?
- Следователь… Бывший…
- Вот, то-то же! А бывших следователей не бывает!
- Так это она тебя ко мне послала и приказала к Люсе отвезти?! – догадалась Маша.
- Да прям! Что я, сама не сообразила бы?! – обиделась Татьяна, но ей не дали долго дуться.
Маша обняла сестру одной рукой, Люсю – другой и все-таки разревелась. Но теперь эти слезы уже не были горькими. Они несли с собой утешение.
Ведь, если тебе плохо, то всего-то и надо, чтобы были рядом те, кто тебя любит.
И когда спустя два года Маша все-таки выйдет замуж, она не раз вспомнит потом и тот вечер, и разговоры, и тарелку с бульоном, сваренным дедом. И в который раз порадуется тому, что всему на свете есть свое время. И нужно было просто подождать, чтобы встретить того, кто точно так же, как и ее дедушка когда-то, сварит бульончик и заставит его съесть, приговаривая:
- У кошки боли, у собаки боли, а у Машеньки – заживи!
- Не надо Кренделю болеть! – возмутится Маша. – И собачке не надо! Пусть будут здоровы и счастливы!
- Тогда – ешь! – Машу обнимут, и сунут под нос тарелку. – Чтобы ты тоже была здоровая и счастливая! Морс будешь?
- Буду!
(Автор: Людмила Лаврова)
Если Вам нравятся истории, присоединяйтесь к моей группе: https://ok.ru/istoriiday (нажав: "Вступить" или "Подписаться")
ТАМ МНОГО И ДРУГИХ ИНТЕРЕСНЫХ ИСТОРИЙ
Ваш КЛАСС - лучшая награда для меня ☺ Спасибо за внимание ❤
Следующая публикация
Нет комментариев