Предыдущая публикация
Свекр-чеченец Руслан Умаев из селения Бачи-Юрт признался в убийстве русской невестки.
Христина была матерью его малолетней внучки. Дело ведет в Чечне следователь Аюб Тарамов. Тело убитой до сих пор не найдено. Ко мне обратилась мама Христины, Анастасия Кокова (Кущерик), чтобы подробно рассказать эту историю.
Анастасия воспитывала Христину одна. Девушка любила турецкие сериалы и верила в любовь. Во время учебе в родном городе Лобня Христина познакомилась с чеченцем Ахмедом Умаевым. Забеременела, когда ей не было восемнадцати лет. Мама предложила привлечь парня, который старше дочери на два года, к уголовной ответственности, но Христина отказалась: она мечтала о крепкой семье. Анастасия предупреждала, что в Чечне другой менталитет, другие традиции: дети принадлежат отцу, а не матери, действует кровная месть, есть убийство чести и так далее, но дочь поддалась чувствам.
У Христины была своя квартира в подмосковной Лобне, там же родители-чеченцы купили жилье Ахмеду. Молодые поселились в квартире Христины. На официальном браке настоял отец Ахмеда, Руслан Умаев, узнав, что у него будет внучка. Девочку назвали арабским именем Сумайя. Однако ее воспитанием отец не занимался, уехал в Москву. Ребенка чеченцы обманным путем увезли в Чечню. Молодой матери периодически разрешалось видеть малолетнюю дочку.
В сентябре 2024 года пришла новость, что отец Ахмеда, Руслан Умаев, убил невестку ночью в спальне. Все случилось в их родовом селении Бачи-Юрт. Труп, как сообщил следствию Руслан Умаев, он сжег на заднем дворе, а пепел развеял над речкой Гансол, берущей свое начало в Чёрных горах.
ХРИСТИНА
СВЕКР РУСЛАН
«Дочка молоденькая, она 2002 года рождения» –– говорит мама Христины, Аннастасия. –– «Ахмед на два года старше. Он мне названивал, молил, чтобы дочка сделала аборт, ему не нужны были эти отношения, а дочка влюбилась, решила рожать, хотела выйти замуж за чеченского джигита…»
Я предполагаю, что если бы в семье Христины был отец, который смог бы ее защитить, ее жизнь не оборвалась так рано. Ее мать не могла в одиночку противостоять целому чеченскому тейпу. Анастасия со мной согласна: «Да, я растила дочку одна, без отца. Защитить некому».
Я предполагаю, что если бы в семье Христины был отец, который смог бы ее защитить, ее жизнь не оборвалась так рано. Ее мать не могла в одиночку противостоять целому чеченскому тейпу. Анастасия со мной согласна: «Да, я растила дочку одна, без отца. Защитить некому».
ХРИСТИНА В ДЕТСТВЕ, ЮНОСТИ И В ЧЕЧНЕ.
В Чечено-Ингушетии в 1989 году проживало 500 000 нечеченцев и примерно 700 000 чеченцев. Русскоязычные нечеченцы после войны и геноцида полностью исчезли. Чеченцев стало в два раза больше. Выжившие свидетели подтверждают, что их родных, соседей, друзей, местные чеченские преступники казнили. Иногда семьи нечеченского происхождения погибали целыми поколениями: жертвами убийц становились прабабушка, дед, бабушка, мать, отец, сестра, брат –– все это делалось по национальному, религиозному и культурному признакам. Жилье погибших захватывали целыми улицами. Так было по всей Чечне, кроме чудовищной войны, кроме бомбежек.
На мой вопрос, слышали ли об этом в Подмосковье, мама убитой девушки отвечает:
“Мы ничего не знали. У дочки было одно желание: семья, ребенок. Ахмеду был не нужен ребенок. Я просила Христину не расписываться с ним, полюбила, жить в гражданском браке. Растить ребенка. Есть квартира, пусть живут. В Чечне другие люди, другие традиции. Свёкр сказал: “детей мы не бросаем”. Настоял на браке.
Чеченцы увезли дочь в Чечню. Дочка говорила «я как в рабынях». Свекровь ее унижала, несмотря на покорность, говорила: «Ты никогда не вольешься в нашу семью, я хотела, чтобы мой сын женился на чеченке». Христина приняла ислам. Изучала Коран, хадисы, арабский язык. Полностью поменяла всю одежду. Свекр, как выяснилось, наркоман, он давил на Христину. Руслан курил анашу. Я проводила личное расследование и как-то вбила его данные в поисковик, совпали имя, фамилия и отчество, наркоман уже сидел за сбыт и употребление: Умаев Руслан Хасанович. Судили его в Ингушетии в феврале 2001 года. Судебное определение от 2009 года.
Моя дочь подала на развод в Лобне, по месту жительства после сильного избиения. Ахмед был прописан в Подмосковье. Но чеченцы провели махинацию: Ахмед выписался из Подмосковья и прописался в Чечне, а на суд пришел его отец Руслан Умаев и доверенное лицо Ахмеда, другой человек, и они сказали, что он теперь прописан в Чечне и чтобы туда перевели дело о разводе.
Мы к юристу ходили. На каком основании всё это рассматривать в Чечне?! Они ввели в заблуждение суд! Нам не хотелось ехать в Чечню. Мы бумаги подали в Москву. Вся заварушка длилась около трех месяцев, и вдруг дочка неожиданно забирает свое заявление о разводе. У меня к ней было много вопросов. Перед разводом чеченцы обманным путем увезли мою маленькую внучку в Чечню, а мою дочку Христину Ахмед очень сильно избил прямо в ее квартире. Христина писала на него заявление в полицию. И после этого подала на развод. Когда чеченцы поняли, что ребенок с ней, они обманным путем увезли ребенка. До этого девочку могли и в час ночи привезти, в два часа ночи забрать, во сколько и когда им угодно. Беспредельные отношения. Вот так как-то забрали поиграть и не вернули. Христина Ахмеду доверила дочку, а он улетел с малышкой в Грозный. Мы помощи искали, а в полиции нам сказали, что ничего сделать не могут, Ахмед –– отец. Бежать некуда! Помощи ждать не от кого! Никто нам не помог. Ехать, в Чечню, в горное селение Бачи-Юрт, бесполезно… Свекр Руслан Христину постоянно пугал связями с Рамзаном Кадыровым. Он не разрешал молодым разводиться, говорил, что Ахмеда тогда могут забрать на войну с Украиной»
Мне странно слышать, что после избиения, Христина доверяла ребенка отцу и его родственникам, но мать убитой девушки, поясняет, что после побоев Христина какое-то время скрывалась с ребенком. Чеченцы всюду их искали, звонили, вынюхивали. Не давали спокойно жить.
«Вы знаете, даже уголовное дело в полиции не завели на побои! Побои Ахмеда Христина снимала в г. Лобне, и, пока их фиксировали, сказали «прошел срок». Пока не убьют, ничего делать не будут. У меня мама с отчимом жила, так он ее бил, бил, бил. Моя мама, царство небесное, по больницам лежала после побоев, и заявления забирала, и прощала, и так всю жизнь. И у Христины наподобие сложилось…» –– рассказывает Анастасия. –– «Внучке Сумайи сейчас всего четыре года. Она была постоянно с дедом. Ни бабушке, жене Руслана, ни родному отцу Ахмеду девочка не нужна. Ахмед всё время был в Москве и вообще в воспитании не участвовал. Христина рассказывала, что свекровь постоянно избивает ребенка палкой. Как можно бить двухлетнего ребенка палкой?! Ребенок ничего не понимает. Против такого маленького ребенка применялись физические наказания! Когда ко мне сюда привозили Сумайю, по психике, я сразу сказала, беда: чуть голос повысишь — малышка бежит в темную ванную, забивается в угол, закрывает голову руками и плачет».
По своему опыту я знаю: детей в Чечне бьют, чтобы сломить дух, чтобы они полностью подчинялись старшим. Надо в 14-15 лет замуж девочке за незнакомого мужчину, в ответ только «да, папа и мама», надо зарезать скотину мальчику в 10 лет –– «да, отец». Такие установки у горцев.
Когда я говорю об этом Анастасии, повисает пауза. Затем она продолжает рассказывать:
«Христина пыталась быть ближе к дочке. Она поехала в Грозный. На работе коллектив был неплохой, все женщины — мусульманки, покрытые, но ей было тяжело, она была чужая, русская. Против нее «дружили», ее не приняли. Она работала в кафе. Свекр ее защищал вначале. Он стал монстром в последнее время. Он дал моей дочке имя «Линда». Что это за имя? Это как для девушки, стоящей на дороге… А свекр заявил: как хочу, так ее и называю. В документах дочки я нашла, она хотела поменять свое христианское имя на «Лейлу».
Свекр употреблял запрещенные средства, и возможно, что он полюбил ее не как сноху. 23 сентября 2024 года я переписывалась с дочкой. И вдруг сообщение, что она сошлась с Ахмедом. Пишу ей: Ахмед в Москве, а ты в Чечне! Почему Ахмед не поехал в Чечню? Свекр предложил ей повидаться с ребенком. У дочки был обратный билет домой в Подмосковье! Она должна была вылететь сюда днем!
24 сентября 2024 года дочка моя перестала выходить на связь. У меня сердце екнуло. Свекр Руслан сказал, что Христина осталась с Ахмедом, а потом куда-то ушла. С ночи у Христины были непрочитанные сообщения. 26 сентября 2024 года я обратилась в розыск Чечни. Руслан два дня врал, делал вид, что он знает, где невестка. Я составила заявление, и в дом свекра выехала полиция. Он катался с полицейскими, показывал жилье в Грозном, где Христина давно не жила. Следователи все поняли. Он ей до этого угрожал! Он говорил: «ты станешь моей собственностью».
Руслан, свекр, что-то натворил на ее глазах, возможно, ее изнасиловал, это чисто мои предположения. Он шантажировал ее ребенком: сделаешь что-то не так, ребенка никогда больше не увидишь! Потом он ей говорил: «я тебе ноги переломаю, если кому-то что-то скажешь». В три часа ночи подружке она прислала сообщение в стрессе: «я ничего никому не скажу, они мне угрожают». Но рассказать ничего не успела…».
Это чеченская тема. Детей отнимают, шантажируют. Ей везло, что разрешали видеть ребенка, но всё равно ее били, шантажировали, запугивали. И убили.
«28 сентября 2024 года Руслан Умаев дал показания» –– говорит мама Христины. –– «Он указал, что он ночью пришел в ее спальню, набросился и задушил, при этом заранее подготовил место, чтобы сжечь тело. Через два дня он якобы над речкой развеял ее прах! Вот такие показания. Со следователем Аюбом Тарамовым мы общаемся, он говорит, что свекр сто процентов причастен, улики найдены, идет генетическая экспертиза. Где тело убитой невестки, свекр не признается. Сжечь тело полностью в домашней печке невозможно! Должно что-то остаться. Но мне сказали, что в Чечне проблема с кинологами…»
Абреки с гор всегда не любили собак: собака могла залаять при набегах на казачьи станицы и разбудить хозяина, поэтому собаку убивали первой. Эта нелюбовь до сих пор у большинства горцев подпитывается ненавистью к собакам из-за хадисов, о том что лающую собаку и собаку черного цвета мусульманину разрешено убивать. Отсюда проблемы: с постсоветского времени нет нормальной работы кинологов в республике. Собак зверски убивали, истребляли с началом Ичкерии. До сих пор неравнодушные блогеры, в том числе русская мусульманка Фролова, записывают обращения о том, что щенят закидали отравленными дротиками, расстреляли, забили лопатой, призывают к человечности по отношению к собакам в Чечне.
Мотив убийства невестки свекр объяснил следователю так: Христина его не слушалась и вела «аморальный образ жизни». В Чечне это обычная клевета на женщин. Даже если чеченку убьют, то точно такая же клевета распространяется сразу.
Мама Христины не плачет, просто говорит: «Для чего он тело сжег?! Что он попытался скрыть?! Изнасилование? Обычный преступник убил человека, закопал. Для чего он сжег тело моей дочери?! Все родственники дали показания, что они якобы были на празднике у брата Руслана, и никого дома не было. Я сразу сказала следователю Аюбу Тарамову, что это неправда. Когда в чеченском доме оставят вдвоем пожилого свекра и молоденькую невестку? Такого не бывает! То есть, мне кажется, это мое мнение, что и родственники причастны. У них потом было два-три дня за общим столом, кто и что будет говорить на следствии, как они будут все это объяснять».
К сожалению, мама Христины права: в чеченском обществе принято обелять своего по крови, так сложилось исторически. Следователям предстоит много работы. Исторический факт: группы лжесвидетелей были задействованы и раньше. В мой документальный Чеченский Дневник 1994-2004 годов попал случай: в 2001 году на рынке в Грозном были убиты две русские женщины и одна девушка. Они пришли купить на Пасху продукты. Говорили на русском языке, были одеты по-светски. Их убили молодые вооруженные чеченцы. Затем толпа срывала с умирающих женщин, бьющихся в агонии, украшения, также украли их сумки с едой, бесновались. Пост российских военных был очень далеко, они ничего не знали. Когда военные и журналисты через время прибыли на рынок, организованные группы чеченских лжесвидетелей стали кричать, что якобы убитые — «жены российских военных» и это месть русским за гибель «сорока тысяч чеченских детей». Поскольку группы лжесвидетелей профессионально создали иллюзию, этот бред проник в новостные программы и газеты. А убиты были мирные жители! Родные убитых из-за масштабной лжи не сразу поняли, кого казнили на рынке в Грозном. Подобный прием применяется в чеченском обществе довольно часто. На чеченскую традицию всегда защищать своего по крови, наложилась, в связи с радикализацией региона, такия –– исламское право о том, что ради блага общины «кафиров нужно дурить».
«Я всех чеченцев не виню, эта семья сельская, они из Бачи-Юрта, это почти два часа езды от Грозного на автобусе…» –– дипломатично напоминает мама Христины.
И я соглашаюсь с ней. Нельзя всех винить. Но нужно объяснять, что молодую девушку загубили, и это недопустимо. Общество должно это осуждать. Должно! Потому что обычно выгораживают мужчину, даже если была убита чеченская девушка. Легче оговорить жертву, чем осудить убийцу. А русская девушка тем более сейчас в Чечне –– чужая. В чеченском обществе становятся за своего. Вот и получается несправедливость. В Чечне об этом деле молчат, как молчат о десятках тысячах других преступлений по национальному, религиозному и культурному признаку.
Чеченский народ обязан осуждать подобное. Если не будет осуждать, то все увидят, что ничего не изменилось, и чеченский народ не осуждает — «Да сама виновата! Зачем нам тут русская невестка, мы на стороне свекра. Русские с 10 лет пьют водку и гуляют», такое же там распространяется. Я сама такое слушала в школе Ичкерии долгие годы. Именно поэтому должна быть воспитательная работа, без этого никак. Все скрывают, чтобы внешне сделать вид, что действуют законы России, а они там не действуют, общество живет по доисламским адатам: заветам отцов. Всегда защищать своего по крови. Убийство чести, кровная месть, коллективная ответственность к другим народам, дети принадлежат отцу и так далее. Справедливости тяжело добиться.
«Свекру светит статья 105-я, пока часть I. Сейчас найден пепел, найден мешок. Это исследуют на генетической экспертизе. Свекр твердит, что он сжигал невестку прямо во дворе частного дома в селении Бачи-Юрт. Он указал, что обернул убитую в одеяло и понес на задний двор. Якобы он там сжег тело, а потом развеял прах. На месте преступления улики найдены, так сказал мне следователь. Нашли ее ДНК! Тело в печку на заднем дворе никогда не поместится. Нужно расчленить! Тонна дров должна быть» –– говорит Анастасия.
Есть чеченская традиция: не вмешиваться в чужие дела. Подростком я видела на рынке: пожилой чеченец избивал молоденькую жену, таскал за волосы прямо среди торговых рядов, все шли мимо и отворачивались. Когда я в ужасе попросила старших женщин — чеченок вмешаться, они заявили, что я не понимаю их традиций: «Что ты! Что ты! Пусть здесь избивает при всех, унижает на людях. Ей повезло! Он устанет, и дома ее не убьет! Она хоть жива останется!» В каждой чеченской семье есть история про соседку, или тетю, или дочку, или племянницу, которая стала жертвой убийства чести в родном селе, в родной семье – и была зарыта в огороде, на окраине кладбища, в лесу. Обвинили, насплетничали, что не так одевалась, не так общалась с парнем…
В Чечне действует коллективная ответственность: например, российские самолеты бомбят — пойти убить местную русскую семью с детьми. То есть отомстить по национальному признаку тем, кого считают виновным, хотя эти люди родились и живут на своей родной земле. Мне бы хотелось увидеть, что чеченское общество осознало масштаб содеянного за годы геноцида, чтобы чеченский народ смягчился, стал лучше, поработал над проблемами, осмыслил. Но, к сожалению, на это нужны годы, если не века. На войне под бомбами в Чечне в основном пострадали русские земляки в столице. Война это еще было не самое страшное: только за месяц на нашей остановке зарезали пятнадцать семей русских, армян, евреев, а жилье присвоили. Как засвидетельствовала жена чеченца, бабушка чеченских внуков, Антонина Васильевна Идигова, которая жила от нас через пару остановок в Грозном, рядом с ней по национальному признаку в Ичкерии убили 29 семей, плюс десятки одиноких стариков. Жилье, преступники –– идеологи чеченского нацизма, тут же захватывали. Особенно жестоко расправлялись с семьями ветеранов ВОВ, оскорбляя и оговаривая перед казнью, называя позором День Победы 9 мая.
На мой вопрос, слышали ли об этом в Подмосковье, мама убитой девушки отвечает:
“Мы ничего не знали. У дочки было одно желание: семья, ребенок. Ахмеду был не нужен ребенок. Я просила Христину не расписываться с ним, полюбила, жить в гражданском браке. Растить ребенка. Есть квартира, пусть живут. В Чечне другие люди, другие традиции. Свёкр сказал: “детей мы не бросаем”. Настоял на браке.
Чеченцы увезли дочь в Чечню. Дочка говорила «я как в рабынях». Свекровь ее унижала, несмотря на покорность, говорила: «Ты никогда не вольешься в нашу семью, я хотела, чтобы мой сын женился на чеченке». Христина приняла ислам. Изучала Коран, хадисы, арабский язык. Полностью поменяла всю одежду. Свекр, как выяснилось, наркоман, он давил на Христину. Руслан курил анашу. Я проводила личное расследование и как-то вбила его данные в поисковик, совпали имя, фамилия и отчество, наркоман уже сидел за сбыт и употребление: Умаев Руслан Хасанович. Судили его в Ингушетии в феврале 2001 года. Судебное определение от 2009 года.
Моя дочь подала на развод в Лобне, по месту жительства после сильного избиения. Ахмед был прописан в Подмосковье. Но чеченцы провели махинацию: Ахмед выписался из Подмосковья и прописался в Чечне, а на суд пришел его отец Руслан Умаев и доверенное лицо Ахмеда, другой человек, и они сказали, что он теперь прописан в Чечне и чтобы туда перевели дело о разводе.
Мы к юристу ходили. На каком основании всё это рассматривать в Чечне?! Они ввели в заблуждение суд! Нам не хотелось ехать в Чечню. Мы бумаги подали в Москву. Вся заварушка длилась около трех месяцев, и вдруг дочка неожиданно забирает свое заявление о разводе. У меня к ней было много вопросов. Перед разводом чеченцы обманным путем увезли мою маленькую внучку в Чечню, а мою дочку Христину Ахмед очень сильно избил прямо в ее квартире. Христина писала на него заявление в полицию. И после этого подала на развод. Когда чеченцы поняли, что ребенок с ней, они обманным путем увезли ребенка. До этого девочку могли и в час ночи привезти, в два часа ночи забрать, во сколько и когда им угодно. Беспредельные отношения. Вот так как-то забрали поиграть и не вернули. Христина Ахмеду доверила дочку, а он улетел с малышкой в Грозный. Мы помощи искали, а в полиции нам сказали, что ничего сделать не могут, Ахмед –– отец. Бежать некуда! Помощи ждать не от кого! Никто нам не помог. Ехать, в Чечню, в горное селение Бачи-Юрт, бесполезно… Свекр Руслан Христину постоянно пугал связями с Рамзаном Кадыровым. Он не разрешал молодым разводиться, говорил, что Ахмеда тогда могут забрать на войну с Украиной»
Мне странно слышать, что после избиения, Христина доверяла ребенка отцу и его родственникам, но мать убитой девушки, поясняет, что после побоев Христина какое-то время скрывалась с ребенком. Чеченцы всюду их искали, звонили, вынюхивали. Не давали спокойно жить.
«Вы знаете, даже уголовное дело в полиции не завели на побои! Побои Ахмеда Христина снимала в г. Лобне, и, пока их фиксировали, сказали «прошел срок». Пока не убьют, ничего делать не будут. У меня мама с отчимом жила, так он ее бил, бил, бил. Моя мама, царство небесное, по больницам лежала после побоев, и заявления забирала, и прощала, и так всю жизнь. И у Христины наподобие сложилось…» –– рассказывает Анастасия. –– «Внучке Сумайи сейчас всего четыре года. Она была постоянно с дедом. Ни бабушке, жене Руслана, ни родному отцу Ахмеду девочка не нужна. Ахмед всё время был в Москве и вообще в воспитании не участвовал. Христина рассказывала, что свекровь постоянно избивает ребенка палкой. Как можно бить двухлетнего ребенка палкой?! Ребенок ничего не понимает. Против такого маленького ребенка применялись физические наказания! Когда ко мне сюда привозили Сумайю, по психике, я сразу сказала, беда: чуть голос повысишь — малышка бежит в темную ванную, забивается в угол, закрывает голову руками и плачет».
По своему опыту я знаю: детей в Чечне бьют, чтобы сломить дух, чтобы они полностью подчинялись старшим. Надо в 14-15 лет замуж девочке за незнакомого мужчину, в ответ только «да, папа и мама», надо зарезать скотину мальчику в 10 лет –– «да, отец». Такие установки у горцев.
Когда я говорю об этом Анастасии, повисает пауза. Затем она продолжает рассказывать:
«Христина пыталась быть ближе к дочке. Она поехала в Грозный. На работе коллектив был неплохой, все женщины — мусульманки, покрытые, но ей было тяжело, она была чужая, русская. Против нее «дружили», ее не приняли. Она работала в кафе. Свекр ее защищал вначале. Он стал монстром в последнее время. Он дал моей дочке имя «Линда». Что это за имя? Это как для девушки, стоящей на дороге… А свекр заявил: как хочу, так ее и называю. В документах дочки я нашла, она хотела поменять свое христианское имя на «Лейлу».
Свекр употреблял запрещенные средства, и возможно, что он полюбил ее не как сноху. 23 сентября 2024 года я переписывалась с дочкой. И вдруг сообщение, что она сошлась с Ахмедом. Пишу ей: Ахмед в Москве, а ты в Чечне! Почему Ахмед не поехал в Чечню? Свекр предложил ей повидаться с ребенком. У дочки был обратный билет домой в Подмосковье! Она должна была вылететь сюда днем!
24 сентября 2024 года дочка моя перестала выходить на связь. У меня сердце екнуло. Свекр Руслан сказал, что Христина осталась с Ахмедом, а потом куда-то ушла. С ночи у Христины были непрочитанные сообщения. 26 сентября 2024 года я обратилась в розыск Чечни. Руслан два дня врал, делал вид, что он знает, где невестка. Я составила заявление, и в дом свекра выехала полиция. Он катался с полицейскими, показывал жилье в Грозном, где Христина давно не жила. Следователи все поняли. Он ей до этого угрожал! Он говорил: «ты станешь моей собственностью».
Руслан, свекр, что-то натворил на ее глазах, возможно, ее изнасиловал, это чисто мои предположения. Он шантажировал ее ребенком: сделаешь что-то не так, ребенка никогда больше не увидишь! Потом он ей говорил: «я тебе ноги переломаю, если кому-то что-то скажешь». В три часа ночи подружке она прислала сообщение в стрессе: «я ничего никому не скажу, они мне угрожают». Но рассказать ничего не успела…».
Это чеченская тема. Детей отнимают, шантажируют. Ей везло, что разрешали видеть ребенка, но всё равно ее били, шантажировали, запугивали. И убили.
«28 сентября 2024 года Руслан Умаев дал показания» –– говорит мама Христины. –– «Он указал, что он ночью пришел в ее спальню, набросился и задушил, при этом заранее подготовил место, чтобы сжечь тело. Через два дня он якобы над речкой развеял ее прах! Вот такие показания. Со следователем Аюбом Тарамовым мы общаемся, он говорит, что свекр сто процентов причастен, улики найдены, идет генетическая экспертиза. Где тело убитой невестки, свекр не признается. Сжечь тело полностью в домашней печке невозможно! Должно что-то остаться. Но мне сказали, что в Чечне проблема с кинологами…»
Абреки с гор всегда не любили собак: собака могла залаять при набегах на казачьи станицы и разбудить хозяина, поэтому собаку убивали первой. Эта нелюбовь до сих пор у большинства горцев подпитывается ненавистью к собакам из-за хадисов, о том что лающую собаку и собаку черного цвета мусульманину разрешено убивать. Отсюда проблемы: с постсоветского времени нет нормальной работы кинологов в республике. Собак зверски убивали, истребляли с началом Ичкерии. До сих пор неравнодушные блогеры, в том числе русская мусульманка Фролова, записывают обращения о том, что щенят закидали отравленными дротиками, расстреляли, забили лопатой, призывают к человечности по отношению к собакам в Чечне.
Мотив убийства невестки свекр объяснил следователю так: Христина его не слушалась и вела «аморальный образ жизни». В Чечне это обычная клевета на женщин. Даже если чеченку убьют, то точно такая же клевета распространяется сразу.
Мама Христины не плачет, просто говорит: «Для чего он тело сжег?! Что он попытался скрыть?! Изнасилование? Обычный преступник убил человека, закопал. Для чего он сжег тело моей дочери?! Все родственники дали показания, что они якобы были на празднике у брата Руслана, и никого дома не было. Я сразу сказала следователю Аюбу Тарамову, что это неправда. Когда в чеченском доме оставят вдвоем пожилого свекра и молоденькую невестку? Такого не бывает! То есть, мне кажется, это мое мнение, что и родственники причастны. У них потом было два-три дня за общим столом, кто и что будет говорить на следствии, как они будут все это объяснять».
К сожалению, мама Христины права: в чеченском обществе принято обелять своего по крови, так сложилось исторически. Следователям предстоит много работы. Исторический факт: группы лжесвидетелей были задействованы и раньше. В мой документальный Чеченский Дневник 1994-2004 годов попал случай: в 2001 году на рынке в Грозном были убиты две русские женщины и одна девушка. Они пришли купить на Пасху продукты. Говорили на русском языке, были одеты по-светски. Их убили молодые вооруженные чеченцы. Затем толпа срывала с умирающих женщин, бьющихся в агонии, украшения, также украли их сумки с едой, бесновались. Пост российских военных был очень далеко, они ничего не знали. Когда военные и журналисты через время прибыли на рынок, организованные группы чеченских лжесвидетелей стали кричать, что якобы убитые — «жены российских военных» и это месть русским за гибель «сорока тысяч чеченских детей». Поскольку группы лжесвидетелей профессионально создали иллюзию, этот бред проник в новостные программы и газеты. А убиты были мирные жители! Родные убитых из-за масштабной лжи не сразу поняли, кого казнили на рынке в Грозном. Подобный прием применяется в чеченском обществе довольно часто. На чеченскую традицию всегда защищать своего по крови, наложилась, в связи с радикализацией региона, такия –– исламское право о том, что ради блага общины «кафиров нужно дурить».
«Я всех чеченцев не виню, эта семья сельская, они из Бачи-Юрта, это почти два часа езды от Грозного на автобусе…» –– дипломатично напоминает мама Христины.
И я соглашаюсь с ней. Нельзя всех винить. Но нужно объяснять, что молодую девушку загубили, и это недопустимо. Общество должно это осуждать. Должно! Потому что обычно выгораживают мужчину, даже если была убита чеченская девушка. Легче оговорить жертву, чем осудить убийцу. А русская девушка тем более сейчас в Чечне –– чужая. В чеченском обществе становятся за своего. Вот и получается несправедливость. В Чечне об этом деле молчат, как молчат о десятках тысячах других преступлений по национальному, религиозному и культурному признаку.
Чеченский народ обязан осуждать подобное. Если не будет осуждать, то все увидят, что ничего не изменилось, и чеченский народ не осуждает — «Да сама виновата! Зачем нам тут русская невестка, мы на стороне свекра. Русские с 10 лет пьют водку и гуляют», такое же там распространяется. Я сама такое слушала в школе Ичкерии долгие годы. Именно поэтому должна быть воспитательная работа, без этого никак. Все скрывают, чтобы внешне сделать вид, что действуют законы России, а они там не действуют, общество живет по доисламским адатам: заветам отцов. Всегда защищать своего по крови. Убийство чести, кровная месть, коллективная ответственность к другим народам, дети принадлежат отцу и так далее. Справедливости тяжело добиться.
«Свекру светит статья 105-я, пока часть I. Сейчас найден пепел, найден мешок. Это исследуют на генетической экспертизе. Свекр твердит, что он сжигал невестку прямо во дворе частного дома в селении Бачи-Юрт. Он указал, что обернул убитую в одеяло и понес на задний двор. Якобы он там сжег тело, а потом развеял прах. На месте преступления улики найдены, так сказал мне следователь. Нашли ее ДНК! Тело в печку на заднем дворе никогда не поместится. Нужно расчленить! Тонна дров должна быть» –– говорит Анастасия.
Есть чеченская традиция: не вмешиваться в чужие дела. Подростком я видела на рынке: пожилой чеченец избивал молоденькую жену, таскал за волосы прямо среди торговых рядов, все шли мимо и отворачивались. Когда я в ужасе попросила старших женщин — чеченок вмешаться, они заявили, что я не понимаю их традиций: «Что ты! Что ты! Пусть здесь избивает при всех, унижает на людях. Ей повезло! Он устанет, и дома ее не убьет! Она хоть жива останется!» В каждой чеченской семье есть история про соседку, или тетю, или дочку, или племянницу, которая стала жертвой убийства чести в родном селе, в родной семье – и была зарыта в огороде, на окраине кладбища, в лесу. Обвинили, насплетничали, что не так одевалась, не так общалась с парнем…
В Чечне действует коллективная ответственность: например, российские самолеты бомбят — пойти убить местную русскую семью с детьми. То есть отомстить по национальному признаку тем, кого считают виновным, хотя эти люди родились и живут на своей родной земле. Мне бы хотелось увидеть, что чеченское общество осознало масштаб содеянного за годы геноцида, чтобы чеченский народ смягчился, стал лучше, поработал над проблемами, осмыслил. Но, к сожалению, на это нужны годы, если не века. На войне под бомбами в Чечне в основном пострадали русские земляки в столице. Война это еще было не самое страшное: только за месяц на нашей остановке зарезали пятнадцать семей русских, армян, евреев, а жилье присвоили. Как засвидетельствовала жена чеченца, бабушка чеченских внуков, Антонина Васильевна Идигова, которая жила от нас через пару остановок в Грозном, рядом с ней по национальному признаку в Ичкерии убили 29 семей, плюс десятки одиноких стариков. Жилье, преступники –– идеологи чеченского нацизма, тут же захватывали. Особенно жестоко расправлялись с семьями ветеранов ВОВ, оскорбляя и оговаривая перед казнью, называя позором День Победы 9 мая.
1:47:41
В одном из эпизодов Чеченской войны, группа Ислама Чалаева отрезала голову матери пяти детей Татьяне в Андреевской Долине, это пригород Грозного, а ее соседку Елену, которая зашла поговорить о ремонте, заживо расчленили, сбросили по куску в реку и поссали сверху молодые чеченцы, герои Ичкерии. Никакого осуждения я до сих пор не наблюдала по этому поводу, есть архивное видео, его любой может посмотреть. Как-то я даже записала ролик: посмотрите, невинных людей, земляков, зверски убили, оговорили — а вместо осуждения комментарии: «А, русские, свиньи, так им и надо!», как будто 500 лет эволюции куда-то делось. Я не могу добиться осуждения. Татьяна кормила чеченских боевиков, когда они были детьми. Они прибегали к ней «Тетя Таня, дай ватрушку!» — и так зверски потом издеваться, потому что считали ее русской «предательницей», а ведь у нее в роду чеченцы, только она записана была в документах русской, и в районе ее считали русской, и соседка, которая зашла поговорить о ремонте, Елена Гаевская, была русская. Их убили в 2001 году прямо под навесом дома. В современной Чечне Рамзана Кадырова ближайшие родственники убийц занимают высокие должности и служат в силовых структурах, а у зверски казненных нет даже могил. Разве можно после геноцида ехать нечеченцам в Чечню? Разве можно туда выдавать пленных для издевательств, как проделал Бастрыкин в отношении осужденного Никиты Журавеля?
«Христина была самостоятельной» –– напоминает Анастасия. –– «Я ее предупреждала, но... Христина была любительницей турецких сериалов. Я говорила: Христина, нет такой любви! Это кино! Она хотела любовь, семью, она ждала своего Ахмеда…
Я внучку до сих пор не видела. Мы с братом летали давать показания, два часа туда, два часа обратно, в таком жутком состоянии… Конечно, в селение Бачи-Юрт мы не поехали. Я просила следователя дать информацию, что девочка жива.
Если факт подтвердится, что все родственники были дома и были соучастниками убийства молодой матери, тогда по закону ребенку там небезопасно. Но сейчас я ничего не могу сделать. По показаниям убийцы, он все совершил ночью, дома никого, кроме него и убитой, не было. Я месяц прошу следователя Тарамова, чтобы прислали данные о внучке. Меня родственники Ахмеда заблокировали. Ахмед был в Москве на момент убийства, у него алиби. Следователь «кормит завтраками» о том, чтобы увидеть внучку. Никто не выходит со мной по поводу внучки на связь».
Фото для публикации предоставила мать Христины. С представителями семьи Умаевых связи нет, дело они публично не комментируют.
ПОЛИНА ЖЕРЕБЦОВА
Я внучку до сих пор не видела. Мы с братом летали давать показания, два часа туда, два часа обратно, в таком жутком состоянии… Конечно, в селение Бачи-Юрт мы не поехали. Я просила следователя дать информацию, что девочка жива.
Если факт подтвердится, что все родственники были дома и были соучастниками убийства молодой матери, тогда по закону ребенку там небезопасно. Но сейчас я ничего не могу сделать. По показаниям убийцы, он все совершил ночью, дома никого, кроме него и убитой, не было. Я месяц прошу следователя Тарамова, чтобы прислали данные о внучке. Меня родственники Ахмеда заблокировали. Ахмед был в Москве на момент убийства, у него алиби. Следователь «кормит завтраками» о том, чтобы увидеть внучку. Никто не выходит со мной по поводу внучки на связь».
Фото для публикации предоставила мать Христины. С представителями семьи Умаевых связи нет, дело они публично не комментируют.
ПОЛИНА ЖЕРЕБЦОВА
Следующая публикация
Комментарии 286