Татьяна Ясакова(Дроздова)

Недавно мне попался на глаза опубликованный дневник знаменитого советского литератора, автора гениальной трилогии «Живые и мёртвые» Константина Симонова. Называется он «Япония. 46». В этой книге Константин Михайлович рассказывает, как через полгода после окончания войны его направили в командировку в Токио, чтобы написать серию репортажей о жизни японцев. В январе 1946 года Токио производил гнетущее впечатление: практически все постройки, которые могли сгореть (а большинство из них были построены из дерева), были уничтожены огнем. Население, подавленное поражением, пребывало в тяжелейших условиях полуголодного быта, в то время как американские военнослужащие, демонстрируя свое превосходство, передвигались по городу на джипах. Так как на другом транспорте по улицам разрушенного города проехать было невозможно. Местные власти предоставили советским журналистам (вместе с Симоновым приехали трое коллег) помещение без отопления с хрупкими бумажными стенами, что было особенно некомфортно

Он писал ей, как счастлив с другой. Фици была готова кричать от боли, но затем взяла себя в руки. Это была типичная игра в любовь, и Стефан Цвейг мастерски ее вел. Если бы она поступила как мещанка, он порвал бы с ней… Брызнув духами на запястья, чтобы от аромата остался шлейф на бумаге, Фици принялась за ответное письмо. Разочаровать писателя она не имела права. Платья Фици занимали два огромных шкафа, но она хотела стать кем-то большим, чем просто женой и матерью. В венских буржуазных кругах это было в диковинку, но семья не стала возражать, когда девушка решила поступить в университет. На всем «потоке» оказались только две девушки! Разумеется, на Фици смотрели с удивлением… Впрочем, вскоре оно сменилось восхищением – дочь банкира Эмануэля Бургера преуспела в литературе и французском языке. А вскоре начала публиковаться сама. Впрочем, от «женской судьбы» уйти было невозможно. Восемнадцатилетнюю Фици, незадолго до смерти отца, познакомили с успешным налоговым инспектором фон Винтерниц