ИРИНА ШИМИНА (Неганова)

Сегодня день рождения у поэта Юнны Петровны Мориц. Она родилась в Киеве, 2 июня 1937 года. Она трижды классик: - она совершенный классик детской литературы, это раз. Она такая же гениальная в этом смысле, как Чуковский и Хармс. - она совершенный классик лирического стиха, вместивший в себя всё лучшее, что дала та (60-е) эпоха. - она классик русского антифашисткого сопротивления. К сожалению, эта её ипостась стала немного затмевать две предыдущие. Но это временно. *** Когда мой друг, болгарский стиховедчик, Мне сообщил путём зеркального письма, Что запад нас угробит, изувечит, Я думала, что он сошёл с ума. Был девяностый год, январь, зима. У вас отнимут всё, писал болгарин, Свою возненавидите страну, Вам отомстят за то, что был Гагарин, Что с вами Гитлер проиграл войну, За всё заставят вас признать вину. Писал он закорючками, к которым Приставить надо зеркальце углом, - Так, вопреки запретам и затворам, Проходят письма сквозь цензурный взлом, - Стихи владеют этим ремеслом!

В ту ночь задувал холодный ветер, периодично по подоконнику долбил своими холодными онемевшими пальцами дождь. Осень... Степан Иваныч не спал. Он маялся. Болели суставы, ныло сердце, наваливалась тоска. Он пил сердечные капли, растирал места больные, раскачивался на койке, но боль не уходила. С тех пор, как умерла его любимая Людочка, он уж и не жил, а так – доживал, считай. Надеялся на мудрость будущего, которая уготовила ему ближайший уход. Утром он встал лишь для того, чтоб вызвать себе "скорую".  Он уже подошёл к аппарату, висевшему у них в прихожей, уселся на кушетку, протянул руку, как вдруг телефон зазвонил. – Здорово, Стёп! Слава Богу, ты дома. Помощь твоя нужна, друг. Выручай, – голос дрожал на другом конце спирального шнура. Звонил его старый фронтовой друг. Лежал он с приступом в больнице, вчера оперировали ему аппендицит. А его непутёвая дочь о болезни отца не знала. Отправила она маленькую дочку с чужими людьми к деду проходящим поездом.  Поезд этот приходил на станцию Р