Предыдущая публикация
«Однажды в своей ленте увидел фотку.
Заокеанские друзья что-то отмечают, застолье.
И что же я наблюдаю на белой скатерти? Оливье, холодец, селедку под шубой.
Они живут в этой Америке уже лет тридцать, у всех гражданство и бизнес там, у них дети плохо русский говорить.
Они фактически американцы с широкими смайлами. Но как только надо выпить и закусить, нет, без оливье никак. Организм, измученный здоровой едой, требует холодец.
А сверху горчицей, и не какой-то пижонской, дижонской – нет, той самой, в ностальгической баночке из русского магазина.
И это повсеместная «беда» тех, кто родом отсюда.
Живи хоть в Сиднее, хоть в Тель-Авиве, хоть в Буэнос-Айресе, будь загорелым серфером или увлекайся сальсой; люби суши, паэлью или хумус – но будет вечер, в час назначенный душа потребует свое.
Русский человек – он пластичен, он адаптируется к любым предлагаемым обстоятельствам, не зря же мы родина Станиславского.
В Америке мы становимся американцами, в Швеции становимся шведами, и даже в Израиле – знаю примеры! – евреями.
Только с едой ничего не можем поделать. Штирлиц должен запечь картошечку в немецком камине. Даже если гестапо вдруг явится, он будет отстреливаться и запекать.
Как-то знакомая, счастливо проживающая во Флоренции, упросила меня привезти ей квашеной – не побоюсь этого слова – капусты.
С ума сходит без нее.
А у нее там не продают. Пыталась квасить местную: уверяет – не квасится. Всё у нее там есть для блаженства: «Весна» Ботичелли, купол Санта Мария дель Фьоре, сады Боболи. Но квашеной нашей капусты нет.
И я купил в «Перекрестке» ведерко капусты. Сунул в ручную кладь: ценность же.
В Шереметьево на досмотре меня недоуменно спрашивают: «А это у вас там что?».
«Это? – говорю. А это у меня там капуста. Везу в Италию, ага». Засмеялись, больше ни о чем не спрашивали.
Всё и так со мной ясно.
Если посмотреть, что будет на русских столах в Новый год по всему миру – везде сплошной оливье.
Да, русских объединяет одно.
Не победы, не Каренина, и не Чебурашка.
И даже не русский язык.
Нет!
Нас всех объединяет еда.
Вот эта селедка, капуста и холодец.
Мы сами – глобальный такой оливье.
Мы разные, мы чужие друг другу, мы в диаспору склеиваемся неохотно.
Но бывают мгновенья, когда все мы – этот густой, тяжелый салат. Мы родные, мы вместе. Как горошек, колбаска и майонез. И вся планета – наш тазик».
Алексей Беляков
Следующая публикация
Комментарии 4
Спасибо ,за такой интересный пост!