Предыдущая публикация
Это интересно!
Когда-то люди умели разговаривать, используя язык цветов... Нынешний ритм жизни, житейские проблемы лишили нас романтизма, мы стали прагматиками. Возможно многим этот материал будет неинтересен, но всё же рискну опубликовать его...
Язык цветов Дмитрия Ознобишина
Николай Фролов
Когда-то нормы общения в России, особенно в светской среде и у интеллигенции были куда более строгими, нежели сейчас. Молодежь, как и нынче, жаждала общения, но обменяться украдкой несколькими словами парочки могли разве лишь во время кадрили или польского на очередном балу или танцевальном вечере. В остальное время девушки находились под неусыпным надзором маменек и тетушек.
Само собой, ни сотовых, ни вообще каких-либо телефонов тогда не было, оставалось разве что писать записки, передавая их с преданными служанками, но возможность для этого предоставлялась еще реже, чем бальный танец. И тогда на помощь барышням и их кавалерам пришел наш земляк поэт Дмитрий Петрович Ознобишин. В совершенстве зная восточные языки, и являясь признанным мастером поэтического перевода, он переложил на русский старинный персидский трактат о символическом значении цветов, дополнив его исследованиями немецких натуралистов и собственными наблюдениями. В результате получилась целая книга, которую под витиеватым «восточным» названием «Селам, или Язык цветов» Д. П. Ознобишин издал в Санкт-Петербурге в 1830 году. Этот труд сразу же стал бестселлером. И неудивительно: в нем содержалась расшифровка символического значения нескольких сотен цветов и растений, при помощи которых при известной ловкости и смекалке можно было составлять целые благоухающие письма. Особенно ценным для читателей и пользователей «Языка цветов» было то обстоятельство, что помимо экзотической флоры южных и восточных стран, Ознобишин наделил «голосами» цветы средней полосы, используя народные традиции и фольклор.
Ознобишин жил в Москве и Симбирске, но нередко бывал и во Владимирской губернии, помещиком которой он являлся. Здесь его жене, а потом и сыну принадлежали сельцо Бороткино и деревня Юдиха Ковровского уезда на реке Клязьме. В Государственном архиве Владимирской области сохранились подлинные документы середины XIX столетия, связанные с Дмитрием Ознобишиным, в том числе его автографы об управлении ковровским имением. Потомок старинного дворянского рода, он родился в 1804 году, рано лишился родителей, окончил благородный пансион при Московском университете (с серебряной медалью), а потом служил в почтамте первопрестольной, одновременно интенсивно занимаясь литературной деятельностью и переводами. Ознобишин был полиглотом, владел французским, немецким, шведским, английским, итальянским, латинским, древнегреческим, персидским и арабским языками. Многие его произведения, в том числе стихи, представляют собой авторизированные переводы из западноевропейских и восточных литератур. Некоторые из них стали классикой, хотя мало кто знает, что это творчество Ознобишина, а тем более — источник его вдохновения. Например, песня «По Дону гуляет казак молодой» — не что иное, как производное из ознобишинского стихотворения «Чудная бандура», которая является свободным переводом… шведской народной баллады! Правда, шведского рыцаря он заменил вольным сыном степей.
Свой «цветочный» труд Дмитрий Ознобишин в первую очередь адресовал девушкам, о чем и говорил в стихотворном предисловии:
«Для вас, девицы молодые,
Блестят в полях цветы весны!
От строгой маменьки украдкой,
От прозорливых няни глаз,
Селам свивайте, в неге сладкой:
Любовь легко научит вас...»
И «девицы молодые», впрочем, как и их кавалеры, бросались заучивать наизусть «азбуку Ознобишина». И скоро уже все знали, что, скажем, роза в руках или в прическе дамы означает буквально следующее: «Твое равнодушие меня убивает». Незабудка — вовсе не призыв помнить человека, а следующая фраза: «Она за меня тебе все выскажет!» Благоухающая метелка резеды была тождественной признанию: «Не красота, но доброта пленила мое сердце». А пион служил насмешливо-досадным упреком: «Как ты недогадлив!» Наоборот, прекрасная белая гардения говорила за своего носителя: «Когда ты проходишь мимо, сердце мое радуется!»
Букетик из разноцветного душистого горошка самоотверженно свидетельствовал: «Я живу для тебя». А ему вторила яркая желто-оранжевая примула: «Я не могу жить без тебя». Нюансов в цветочной символике было множество и ею следовало пользоваться предельно точно. Скажем, ветка розового куста означало категорическое «нет», а листок той же розы — не менее однозначное «да».
Душистый ландыш свидетельствовал о скрываемых неразделенных чувствах. Тюльпан служил зримым выражением вздоха стареющих светских львиц: «Красота проходит». А скромная фиалка лукаво напоминала: «Только тайная любовь делает счастливыми; будь скромен!»
Дмитрий Ознобишин доказал, что не только в стихах и книгах, но и в жизни сам был завзятым романтиком. Он влюбился в жившую во Владимире девицу Елизавету Александровну Рогановскую. Ее мать Евпраксия Георгиевна, урожденная Пестрово, дочь судогодского воеводы, «ветреная, но пригожая женщина» по свидетельству владимирского губернатора князя Ивана Долгорукова, изменила своему супругу ковровскому предводителю дворянства Аркадию Петровичу Рогановскому. Не расторгнув брака (о чем тщетно старался архиепископ Владимирский и Суздальский Ксенофонт), Рогановская стала невенчанной жить с гороховецким помещиком и предводителем титулярным советником Александром Григорьевичем Батуриным. Их дочь получила отчество отца, а фамилию отвернутого супруга матери.
Фактически девушка была незаконнорожденной, да и богатого приданого за ней не было, но Ознобишин влюбился в нее по уши. Предание утверждает, что без «языка цветов» 30-летний поэт тоже не обошелся, использовав на практике свои уникальные познания.
В 1835 году Дмитрий Ознобишин, наконец, повел свою ненаглядную Лизу под венец. В мае 1837-го у них родился единственный сын Иван, а в декабре 1846-го Елизавета Ознобишина скончалась.
Певец языка цветов пережил свою ненаглядную более чем на 30 лет, большую часть из которых провел в Симбирске. Наверное, он не хотел приезжать в ковровское имение, которое слишком сильно напоминало ему горячо любимую жену. В конце своей жизни он достиг чина действительного статского советника. Будучи членом Симбирского губернского училищного совета, Его Превосходительство Ознобишин часто встречался по делам службы с директором народных училищ Симбирской губернии статским советником Ильей Николаевичем Ульяновым и хорошо знал его семью, в том числе сына Володю — будущего Ленина. Говорят, что почтенный статский генерал даже как-то погладил маленького Ульянова по его уже тогда крупной голове. Так в истории причудливо переплелись судьбы автора, наверное, самой светской и романтической ботаники и «вождя мирового пролетариата».
Скончался Д.П. Ознобишин в 1877 году. К тому времени он уже прочно занял место среди классиков второго разряда «золотого века» отечественной литературы, знакомого и современника Пушкина и прочих великих современников.
От усадьбы Ознобишиных на крутом берегу Клязьмы близ деревни Юдиха уже давно не осталось и следа, уцелели лишь отдельные старые липы. А книга «Селам, или Язык цветов» сегодня представляет собой большую библиографическую редкость, без которой, однако, наша история не была бы столь насыщенной и колоритной. Зато куда известнее другое творчество Дмитрия Петровича: игра в фанты, начинающаяся придуманными поэтом строками «Я садовником родился…» и известная до сих пор.
Источник:
публикация была напечатана в 2018 году в несуществующем ныне журнале "I♥️Kovrov".
Подготовила Татьяна Борзых.
Следующая публикация
Комментарии 2