Предыдущая публикация
Ответственный работник.
Евгений Чеширко.
Инженер-проектировщик Скрябин появился на работе в понедельник ровно в 7:59. Вахтёр Измайлов впоследствии говорил, что выглядел он слегка растерянным, но в целом довольно приветливым и доброжелательным.
Поднявшись по лестнице на третий этаж офисного здания, Скрябин толкнул дверь своего кабинета, сел в кресло, включил компьютер и уставился в монитор, продолжив работу над незаконченным проектом, который нужно было сдать на согласование уже к концу недели.
Несколько раз его отвлекали от работы звонками на рабочий телефон, но, сосредоточившись на проекте, он не брал трубку. А в одиннадцать часов пятнадцать минут в окно влетел голубь. К несчастью для птицы, окно было закрыто, поэтому голубь, получив легкое сотрясение птичьего мозга, уселся на отливе, чтобы прийти в себя.
Скрябин несколько минут смотрел на пострадавшего голубя каким-то тупым взглядом, а когда тот улетел, снова уставился в монитор.
Обед он пропустил, а в следующий раз от работы его отвлекла коллега из отдела снабжения – Толстикова. Она без стука ворвалась в кабинет Скрябина около четырнадцати часов и замерла на месте. Скрябин медленно повернул голову и уставился на Толстикову немигающим взглядом.
– А... – произнесла она и, попятившись, медленно закрыла за собой дверь.
Скрябин вернулся к работе, а через несколько минут дверь снова приоткрылась, и в кабинете появилась голова начальника службы безопасности Боровко. Он внимательно осмотрел Скрябина с ног до головы, задумчиво почесал переносицу и медленно прикрыл дверь. В коридоре послышались какие-то приглушенные голоса, но Скрябин так погрузился в проект, что ничего не замечал вокруг себя. Даже следующего визитера он заметил не сразу. Им оказался кладовщик Федя. Его фамилию не знал никто, кроме Господа Бога и Главного Бухгалтера.
Федя переступил через порог, зачем-то перекрестился и тут же рухнул в обморок. Дверь приоткрылась, несколько пар рук схватили его за ногу и вытащили из кабинета. Скрябин наблюдал за этой картиной молча, иногда почесывая лоб над правой бровью средним пальцем. Когда дверь снова закрылась, он перевел взгляд на монитор и снова погрузился в работу.
В 17:40, за двадцать минут до окончания рабочего дня, в кабинет вошел руководитель проектировочного бюро Агорский. Достав платок из внутреннего кармана пиджака, он старательно протер им мокрый лоб и, придвинув к себе свободный стул, взгромоздился на него всем своим тучным телом.
– Скрябин... э-э... Роман Иванович, кажется? – вопросительно произнёс он, ожидая подтверждения.
Скрябин бросил на посетителя равнодушный взгляд и снова застучал по клавиатуре.
– Здесь такое дело, Роман Иванович... Вы зачем на работу пришли?
Скрябин, услышав знакомое слово, заинтересованно взглянул на Агорского, как кот на шорох пакета с кормом.
– Проект... – хриплым голосом ответил он, ткнув пальцем в монитор.
– Проект, значит... – кивнул Агорский и снова протер платком лицо.
Минуту он молчал, затем решил продолжить разговор.
– Вы, наверное, помните о том, что вы здесь больше не работаете?
– А проект? – приподнял брови Скрябин. – Конец недели. Надо.
– Вы не переживайте, Роман Иванович, – натянуто улыбнулся Агорский, – мы ваш проект передадим кому-нибудь другому. Никуда он не денется, этот ваш проект. А вам отдыхать нужно, понимаете?
– Проект, – отрицательно покачал головой Скрябин, – проект. Мое. Я.
Агорский пристально посмотрел на мужчину, почесал затылок, а затем, сцепив пальцы в замок, положил их на колени. Еще несколько минут прошли в тишине, которую нарушали лишь клацанье мыши и звуки нажатия кнопок клавиатуры. Скрябин работал и будто совсем забыл о присутствии кого-то в своем кабинете.
– Роман Иванович, здесь такое дело... – набрав воздуха в грудь, решился Агорский. – Вы умерли, Роман Иванович. Еще на прошлой неделе. Вас похоронили в субботу. Я лично видел, как вас... э-э... закопали.
Скрябин на несколько секунд отвлекся от работы, уставившись куда-то в пустоту, но затем его пальцы снова забегали по клавишам. Агорский извлек из кармана свой влажный платок и протянул его Скрябину.
– Вот это с похорон.
На того это не произвело никакого впечатления. Скользнув взглядом по платку, он лишь слегка поморщился. Тогда Агорский решил прибегнуть к последнему аргументу. Встав со стула, он наклонился над Скрябиным и гаркнул ему прямо в ухо:
– Что за внешний вид, Роман Иванович?! Вы что, ночевали в канаве?
Скрябин вскочил со стула и принялся осматривать себя. И действительно – пиджак был весь в комьях земли, белая рубашка под ним превратилась в нечто серо-зеленое, а об обуви и говорить было страшно.
– Мое. Извинение. Повторится нет больше, – виновато опустив глаза и, прикрываясь руками, будто он был не в грязной одежде, а совсем голым, произнес Скрябин.
– Еще раз увижу в таком виде – уволю! – рыкнул Агорский и, нахмурившись, вышел из кабинета, хлопнув дверью.
В коридоре собрались, кажется, все работники бюро. Даже те, кто был в отпуске или на больничном, бросив все дела, примчались на работу, чтобы поглазеть на это чудо. Не каждый день умершие сотрудники приходят в офис.
– Что там? Как такое возможно? Он там? И как он? – послышалось со всех сторон.
Агорский поднял руку и, дождавшись тишины, заговорил:
– Товарищи, самое главное – без паники. Покойный Роман Иванович, наш коллега, действительно сейчас находится на своем рабочем месте. Все мы знаем, каким он был при жизни – более ответственного работника сложно было представить. Он всегда завершал все проекты точно в срок...
– Вы эту речь уже на похоронах говорили, – заметил кто-то из толпы.
– Да, действительно... – смутился Агорский, – э-э... В общем, я не знаю, как так получилось. Уверен, что ровно в 18:00 Роман Иванович уйдет э-э... домой или куда там... На этом инцидент будем считать исчерпанным. Прошу вас не распространять слухов об этом событии. Наверное, так бывает.
Агорский оказался прав. Ровно в шесть вечера дверь кабинета открылась и Скрябин направился к лестнице. Спустившись на первый этаж, он как-то неумело махнул рукой вахтеру Измайлову и растворился в толпе прохожих.
И на этом история и закончилась бы, но на следующее утро, в 7:59 Скрябин появился на проходной в начищенных туфлях и новом костюме, из-под которого выглядывала белоснежная рубашка. Скрябин слегка прихрамывал – было заметно, что обувь ему явно не по размеру. Да и пиджак слишком плотно облегал его плечи и спину, грозясь порваться в самый неподходящий момент.
Поднявшись в свой кабинет, он включил компьютер и приступил к работе. Через несколько минут дверь распахнулась и перед ним возник Агорский.
– Я же говорил... – запнулся он на полуслове, разглядывая чистейший наряд Скрябина.
– Чистое. Новое. Сейчас проект, – с трудом выговорил тот и застучал по клавиатуре.
– Но это же... э-э... не по-христиански что ли... – развел руками Агорский, – ну разве так можно? Вы представляете, что мне главбух скажет? Как я ей объясню, что у нас в штате вурдалак? Впрочем, она, кажется, тоже... – махнул он рукой, – та еще кровопийца.
– Проект, – повторил себе под нос Скрябин.
Минуту Агорский смотрел на своего мертвого коллегу, не зная, что предпринять.
– Ну не полицию же вызывать, в конце то концов?! Хотя, здесь, наверное, лучше батюшку пригласить.
– Пр... проект.
– Да и черт с вами, Роман Иванович, – махнул рукой Агорский и покинул приют мертвеца.
Каждый день Скрябин неизменно появлялся на работе в новой, с иголочки, одежде, поднимался в свой кабинет, работал, а ровно в шесть вечера уходил в неизвестном направлении. Лишь в пятницу он вышел из кабинета на час раньше и направился не к лестнице, а к кабинету Агорского. Стукнувшись о дверь головой, он с трудом повернул ручку и вошел в кабинет.
– Проект да. Готово. Пере... переслал. Элект... электрон-н-н-н... Ая почта.
Агорский смерил взглядом Скрябина, уже ставшего желтеть, покачал головой, несколько раз щелкнул мышкой и уставился в монитор. В тишине прошло около десяти минут.
– Идеально, Роман Иванович. Как всегда идеально, – сказал Агорский.
– Я ув-в-в-волняться. Б-буду.
– Устали?
– Ус-с-с... Да.
– Что ж... Спасибо за работу, Роман Иванович, – поднялся с кресла Агорский, – документы мы сами соберем, за это не переживайте. Отдыхайте, вы это заслужили.
– Д-д-до... д-д-д-о...
– До свидания?
– Н-н-нет. Д-д-д-о встречи.
Скрябин вышел из кабинета, как обычно спустился по лестнице, с трудом махнул рукой вахтеру Измайлову и навсегда исчез. В проектном бюро, да и нигде больше он никогда не появлялся. Лишь в сводках полиции однажды мелькнула его фамилия. Дело в том, что сторож городского кладбища обнаружил пять раскопанных могил, одна из которых принадлежала Скрябину, а в четырех других лежали совершенно голые мужчины. Какой-то отбитый на голову вор похитил их похоронные костюмы, обувь и даже нижнее белье.
Следующая публикация
Комментарии 1