Предыдущая публикация
Пьянство, драки, скоморохи - поведение русского человека в церкви и на церковных праздниках в XVI-XVII вв.
Тексты Стоглавого собора 1551 г., документы, связанные с направленной на укрепление и реформу русской православной церкви деятельностью патриархов Иосифа (1642—1652) и Никона (1652—1658), Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г., решения соборов второй половины XVII в. показывают, что в России имели место многочисленные отступления от православных религиозных обычаев.
При их чтении вспоминаются слова одного из персонажей Умберто Эко по поводу содержания средневековых источников: «По системе запретов можно понять, чем люди занимаются».
Основы средневекового христианства — торжественный и строгий порядок церковных обрядов и авторитет духовенства — подвергались в Русском государстве XVI—XVII вв. серьезным испытаниям. «Нестроения» в благочестии выражались, главным образом, в пренебрежении к традициям православной обрядности и неуважении к служителям церкви.
То, что рядовые прихожане того времени могли оскорбить любое духовное лицо, независимо от его положения в церковной иерархии, прямо в храме и даже недостойными действиями прервать церковную службу, засвидетельствовано в 57 гл. Стоглава, предусматривающей за это суровое наказание. Например, за срыв церковной службы полагалась смертная казнь "и тому отмщати повелеваем, подобает главу мечем усекнути".
Миряне могли вмешиваться в порядок церковных обрядов и церемоний, внося в них элементы народных обычаев, идущих от языческих времен.
В тексте уложения Стоглавого собора мы находим информацию о том, что, когда у «простой чади в миру» рождались дети в сорочках (то есть вместе с плацентой), то эти сорочки родители приносили в церковь и заставляли священников держать их на престоле до шести недель как особое божье благословение семье. Собор 1551 г. строго указывал: «впредь таковые нечистоты и мерзости во святыя церкви не приносити и на престол не класти».
В Стоглаве содержится и специальное запрещение «ко венчанию бы ко Святым Божиим церквам скомрахом и глупцом (шутам) перед свадьбою не ходити» Со скоморохами и шутами (дурками, глупцами) отмечались в миру не только свадьбы, родины, крестины, но и крупные церковные праздники, в том числе и вовсе не веселые по смыслу.
Это, видимо, было настолько привычным и обычным делом, что церковные иерархи на Стоглавом соборе даже не утруждают себя теологическими объяснениями, почему православный христианин не должен впадать в «прелести еллинские» (языческие соблазны) и допускать «хулы еретические», выражающиеся в языческих обрядах.
Они просто отвергают скоморошьи игрища при поминании умерших в Троицкую субботу, русалии в Иванов день, Рождество и Крещенье, паление соломы, кликанье мертвых и положение соли под церковный престол в Великий четверг, бесовские потехи в первый понедельник Петрова поста и др.
Но усилия русской церкви в борьбе с проявлением языческих праздничных традиций и против нарушения порядка в храмах, предпринятые в середине XVI в., не имели серьезных последствий.
Представления скоморохов с музыкой, дрессированными животными (медведями, собаками, козами), плясками, паясничаньем, фокусами, кукольным райком и спустя столетие собирали немало зрителей в селах и городах в воскресные и праздничные дни, сразу же после торжественного богослужения в храмах, а нередко и во время службы.
Пьяные гулянья, аналогичные языческим тризнам, продолжали устраиваться и на кладбищах. Еще в Стоглаве говорилось о том, что «в Троицкую субботу по селом и по погостом сходятся мужики и жены и плачутся по гробом с великим кричаньем. И егда начнут играти скоморохи гудци и перегудницы, они же, от плача преставшее, начнут скакати и плясати и долони (ладони) бити и песни сотонинские петь».
Отмеченные в Стоглаве 1551 г. нарушения священнослужителями и мирянами правил поведения в храмах и монастырях во время богослужений и сразу после них имели место и в дальнейшем.
Об этом, например, свидетельствует царская грамота от 11 мая 1629 г. ярославскому Толгскому монастырю, где говорится, что игумен Серапион обращался с челобитьем к воеводе Дмитрию Васильевичу Лодыгину и дьяку Василью Ларионову, в котором жаловался на ярославцев, приезжавших к стенам монастыря в престольный праздник Богородицы Толгской с кабаком и хмельными напитками.
Составленная патриархом Иосифом «Память тиуну Манойлову» 1636 г. констатирует, что и по прошествии стольких лет после Стоглавого собора даже в московских храмах священники не соблюдают соборных установлений сами и не поучают мирских людей нормам благочестия. Нерадивые пастыри, небрежно ведущие богослужение и потакающие своим «пьянственным нравам» и «лености», не могут правильно влиять на паству.
Миряне при таких священниках «с бесстрашием и со всяким небрежением и во время святого пения беседы творят неподобныя с смехотворением», поповские и мирские дети играют в алтаре во время службы, а «шпыни» устраивают в церквях драки и «великую смуту и мятеж», задевая молящихся бранными словами, неизвестные люди собирают с присутствующих в храме деньги, якобы на строительство церквей, настоящие и ложные юродивые и нищие «в церквах ползают, писк творяще, и велик соблазн полагают в простых человецех».
В другой грамоте патриарха Иосифа более позднего времени (1646) еще раз говорится о том, что в московские церкви некоторые миряне «приходят аки разбойники с палки, а под теми палки у них бывают копейца железные и бывает у них меж собя драка до крови и лая смрадная».
Светская и церковная власть Русского государства в XVII в. еще более жестко, по сравнению со Стоглавом, регламентировала нормы поведения православного человека во время отправления им обязательных церковных обрядов, посещения храма. А также предписывала распределение им рабочего времени и времени отдыха, которое, в идеале, должно быть посвящено благочестивым размышлениям и участию в жизни церковной общины.
Но источники и этого, и последующего времени показывают, что данные нормативные акты часто нарушались и духовенством, и мирянами, а власть ничего не могла с этим поделать.
Так, царь Алексей Михайлович, издавший в 1648 г. указ о запрещении скоморошьих игрищ, языческих обрядов и суеверий в воскресные и праздничные дни, в датированной тем же годом грамоте белгородцам вынужден был идти на компромисс с горожанами, которые во время службы в церковь не ходят, а увлекаются скоморошьими забавами с дрессированными медведями и собаками, игрой на музыкальных инструментах, плясками в «харях» (масках) и кулачными боями.
Опасаясь, что радикальный призыв к благочестию пропадет втуне, Алексей Михайлович предлагает жителям Белгорода «всяких чинов» не отказываться совсем от празднества со скоморохами, но отложить игрища на вторую половину дня, после церковных служб.
В 1655 г. царем Алексеем Михайловичем был послан указ архимандриту Горицкого монастыря Гермогену, в котором говорилось, что в расположенном в ста с небольшим верстах от Москвы городе Переславле-Залесском
«бывают прелестники со многим чародейством и волхованием и многих людей тем своим чародейством прельщают, а иные люди тех чародеев и волхвов и баб богомерзких в дом к себе принимают и к малым детям, и те волхвы над больными и младенцами чинят всякое бесовское волхвование. Сходятся многие люди мужского и женского полу по зарям и в ночи чародействуют с солнечного восхода первого дня луны и смотрят и в громовое громление на реках и в озерах купаются, ожидают себе от того здоровие и с серебра умываются. На святках клики бесовские, кличут коледу и таусень».
В указе по мимо этого запрещались и скоморошьи игрища, которыми в городе сопровождались все крупные церковные праздники и свадьбы. Чтобы у населения не было даже соблазна продолжать неправедную жизнь, горицкий архимандрит должен был собрать и уничтожить все находившиеся в Переславле музыкальные инструменты.
Насаждение утвержденных государством и церковью правил повседневного благочестия закончилось в Переславле-Залесском пирровой победой властей. Горожане перестали организовывать «братчины», то есть угощаться вскладчину и устраивать скоморошьи игры в церковные праздники, но не отказались от привычки в эти дни пьянствовать «до бесчувствия» и бесчинствовать, только делали это не публично, а у себя дома и в гостях у родственников и знакомых.
В этих бесчинствах участвовала и местная служилая знать. Так, 6 августа 1684 г. в главный соборный праздник, день Преображения Господня, в доме подьячего съезжей избы Антона Грачева случилась драка с поножовщиной, в которой участвовали воевода Д.В. Санин, губной староста И.С. Чекин, два его сына и подьячий Кузьма Щапин.
В драке городской воевода убил сына губного старосты, но поскольку убийство произошло не в церкви, а на дому, хоть и в престольный праздник, судили Санина не за нарушение благочестия, а за уголовное преступление.
Решения соборов второй половины XVII в. свидетельствуют не только о продолжении движения в сторону обновления церковной жизни и религиозной организации общества, но и о существовании определенного разрыва между требованиями церкви соблюдать нормы поведения в храме и во время церковных служб и праздников и реакцией на них рядовой православной паствы.
Источники каждый раз фиксируют одни и те же проблемы в сфере благочиния мирян, которые, похоже, постепенно превращались в своего рода традицию, против которой церковная и светская власти были бессильны.
Ситуация не изменилась и после подчинения при Петре I самой православной церкви государству. Несмотря на строгость предписаний «Духовного регламента» и прочих государственных актов, касавшихся благочестивого поведения населения России, празднования престольных праздников, крестин, венчаний и даже поминок «с кабаком и скоморохами» продолжались, как продолжались и шумные и веселые гуляния «с игрищами» и хмельными забавами у стен монастырей во многих русских городах.
По материалам: Сукина Л.Б. «С кабаком и скоморохами»: девиантное поведение русского человека XVI-XVII вв. в церкви и во время религиозных праздников.
Следующая публикация
Комментарии 2
Если 55 процентов мужчин и 45 процентов женщин в Японии в магазинах воруют по мелочи , то японцы нация воров что ли .