ГалопомПоЕвропам

«Не выношу Баталова, с младых ногтей, на уровне интуиции. В его демонстративной интеллигентности всегда ощущала отсутствие искренности, «соприродности» особому складу души, которая в России всегда связывалась с этим понятием». Это нелестное мнение, порядком меня удивившее, было оставлено под статьёй, озаглавленной «Не Гога, он же Гоша, он же Жора, он же Георгий Иваныч. Ещё раз о любви и малодушии под маской благородства». Она была посвящена фильму «Поздняя встреча», снятому по мотивам повести Юрия Нагибина «Срочно требуются седые человеческие волосы», в котором Алексей Баталов сыграл главную роль. Другая читательница высказалась ещё более категорично: «Он и в жизни такой же, и когда-то очень подло поступил, дав надежду, а потом сбежав без объяснений». Несколько озадаченная, я поинтересовалась, о ком идёт речь. Оказалось, комментаторы имели в виду давнюю романтическую историю, связывавшую Алексея Баталова и артистку балета Ольгу Заботкину. Я её сразу вспомнила: ну конечно же, Катя Татар

Запретная любовь в советской экранизации сказок Андерсена? «Не может быть!» - воскликнете вы. И тем не менее, это правда. Фильм «Принцесса на горошине» режиссёра Бориса Рыцарева без преувеличения можно назвать произведением искусства. В нём всё совершенно: неподражаемая актёрская игра (где ещё увидишь Иннокентия Смоктуновского с вечной тенью гамлетовской печали на челе в образе безмятежного короля крошечного королевства, а незабвенную мымру Людмилу Прокофьевну Калугину – Алису Фрейндлих – в роли мудрой и не лишённой женской хитрости королевы, которая, напевая, перебирает любовные письма в маленькой шкатулке); искромётный юмор, умело вплетённый в канву повествования; великолепные чешские замки – Блатна, Червена-Льгота, Пернштейн и Леднице. И, конечно, музыка Вивальди. Сюжет объединил в себе четыре истории датского сказочника: «Принцесса на горошине», «Свинопас», «Дорожный товарищ» и «Самое невероятное». Но, думаю, многие согласятся со мной: самое сильное впечатление произвела вторая ис

«Всё врёт! Она просто ловит здесь мужика», – таков диагноз, поставленный злоязыкой и завистливой Маргаритой Серафимовной своей соседке по комнате Надежде Андреевне. Женщины порой бывают беспощадны, особенно к представительницам своего пола и особенно в условиях жёсткой конкуренции за внимание мужчины. Признайтесь: вы тоже, как и я, любите фильм «Из жизни отдыхающих»? Некоторые называют его занудным и пустым, но сколько осеннего туманного очарования в этом «занудстве», в неспешном течении курортной жизни в мёртвый сезон! А уж характеры героев – не просто забавные зарисовки, а правдивый срез человеческих нравов. Люди, случайным образом оказавшиеся вместе на этом островке безмятежности, невольно разыгрывают каждый свою роль, ведь легко представиться кем угодно, зная, что никого из этой компании никогда больше не увидишь. Поэтому повар посольства изображает из себя дипломата, а одинокая и очень несчастная дама элегантного возраста – женщину-вамп. Блёклый невыразительный строитель вдруг пре

Старость. Антитеза юности, красоте, расцвету. Первая «ласточка», напоминающая о бренности бытия и неизбежности смерти. Непопулярная тема в творчестве, ведь пока мы молоды и полны сил, нам не хочется думать, говорить и писать о старости – это так же противоестественно, как думать и говорить о смерти. Старость ассоциируется с немощью, болезнями, увяданием. Она – словно скрипучая, рассохшаяся, плохо закрывающаяся дверь, в которую нет-нет да ворвутся холодные сквозняки, пыль и мусор оттуда. Из бездны. Именно поэтому картина Николая Губенко «И жизнь, и слёзы, и любовь» стоит особняком в ряду талантливо снятых, пронзительных, тонких, умных и просто очень хороших фильмов. Чем старше мы становимся, тем большая глубина открывается нашим глазам и сердцам. Тем больше правды – жгучей, берущей за душу – в каждом кадре, каждом образе, каждом слове. Этот фильм – о хрупкости жизни, клонящейся к закату. Об одиночестве. Милосердии. Сострадании. Человечности. Вечной борьбе Добра со Злом в образе Чёрствос

Июль 2015 года, Берлин. Внимание фэшн-фотографа Бьёрна Акстината (Björn Akstinat) из немецкого модного блога shickaa привлёк щеголеватый немолодой господин. Котелок, сюртук, жилет, галстук-бабочка, зауженные джинсы и ботинки на шнуровке – мастерство, с которым незнакомец соединил в своём образе модные акценты разных лет, элементы классики и стиля кэжуал, а также безупречно выбранные цветовые сочетания выделяли его из толпы. Заинтригованный, Акстинат тут же схватился за камеру. Нельзя сказать, что субъект внимания пришёл в восторг от наведённого на него объектива: пожилой стиляга поинтересовался, что фотограф собирается сделать со снимками, и даже попытался вежливо отказаться от съёмки, но помешал языковой барьер: его английский, по собственному признанию, «был не так хорош». Фотографии берлинского денди на Адмиралтейском мосту (Admiralbrücke), а затем у ворот Коттбуссера (Kottbusser Tor) в столичной подземке, появившиеся в сети Facebook, мгновенно завирусились, взорвав интернет-сообщес

«Молодая ишшо! Не жила при СССР, ничего в этом не понимает, а туда же, куды конь с копытом!» – коронный контраргумент, который пускают в ход оппоненты, если мне случится рискнуть здоровьем и выступить с критикой какого-либо фильма (особенно когда дело касается нетленной советской классики). Что ж, сегодня «молодая, которая была уже не молода» расставит все точки над «ё». «Поздновато начинаете!» – скажете вы. Так-то оно так, но лучше поздно, чем никогда. Тем более что в комментариях часто задают вопросы: как и почему я начала писать, имею ли филологическое образование, что заставляет обращаться к той или иной теме. Принимая эстафету от коллеги по Дзену Алёны (автора блога Aly’s art), я решила, наконец, выйти из тени и представиться своим читателям. Итак... Я родилась в Новосибирске в 1972 году. Моя мама полька по матери и украинка по отцу, католичка; папа – русский, атеист. Мои неродные по крови, но родные по духу, незабвенные и бесконечно любимые бабушка и дедушка – евреи. В нашей се

Заводивший бесчисленные любовные интрижки, Данте Габриэль Россетти снискал славу ловеласа и сластолюбца едва ли не большую, чем художника. Две женские фигуры стояли особняком в его судьбе: жена и любовница. Жена – рыжеволосая белокожая Элизабет Сиддал, послужившая моделью для знаменитой картины Джона Эверетта Милле «Офелия», хрупкий болезненный цветок, подтачиваемый туберкулёзом и неверностью безжалостного эгоистичного Россетти – топила горе в настойке лауданума. Средство, содержавшее опиум и прописываемое в те времена как успокоительное, снотворное и обезболивающее, в конце концов свело несчастную Лиззи, недавно потерявшую ребёнка, в могилу, а Россетти, винивший себя в смерти жены, пустился во все тяжкие. Он находил утешение в алкоголе и порошке хлоралгидрата, бесцветные кристаллы которого уносили в иные миры, где волшебница Шалот плывёт навстречу своей гибели, Пандора уже открыла злополучный ящик, полный бед, а богиня подземного царства Прозерпина собирает на лугу ирисы и фиалки. Люб

Это была очень красивая и очень странная пара. Казалось, невозможно представить вместе людей более непохожих по темпераменту, образу жизни, характерам. Или противоположности и правда притягиваются? Нежная, кроткая, молчаливая, с голубыми глазами и белоснежной кожей, длинными, невероятно густыми и тяжёлыми каштановыми волосами, которые укладывала в замысловатые причёски, заплетала в косы или скручивала в розетки на висках, Жанна походила на горлицу. Двигалась неторопливо и плавно, слегка покачиваясь, а мягкие складки одежды, не стеснявшие движений, напоминали луговые травы, волнующиеся на ветру. «Она была похожа на птицу, которую легко спугнуть. Женственная, с застенчивой улыбкой. Говорила очень тихо. Никогда ни глотка вина. Смотрела на всех как будто удивленно», – вспоминал русский поэт, переводчик, мемуарист Марк Талов. На всех фотографиях мы видим этот взгляд исподлобья – взгляд боязливого и робкого ребёнка. Он – неукротимый и буйный, как пламя, с глазами, пылающими словно угли и стр

«У него кошмарные уши, и вообще он похож на обезьяну», – не стеснялся в выражениях вице-президент кинокомпании «20th Century Fox» Дэррил Занук. «Воистину, женщины – странные создания! На моей студии работает Роберт Тейлор – самый красивый мужчина, какого только создавала Природа. А зрительницам подавай лопоухого Кларка!» – недоумевал глава «Metro-Goldwyn-Mayer» Луис Барт Майер. Пока боссы киноиндустрии фыркали и пожимали плечами, дамы и девицы всех возрастов и сословий – от восторженных школьниц до почтенных матрон – прижимали к груди фотографию своего кумира. Лицо скульптурной лепки, томный обволакивающий взгляд, способный затянуть в глубину зрачков своего обладателя словно в воронку, улыбка чеширского кота и неподражаемая вальяжность – таков был знаменитый голливудский актёр, наибольшую известность которому принесла роль Ретта Батлера в экранизации романа Маргарет Митчелл «Унесённые ветром». Мало кто знает, что его путь к славе был долог и тернист, а у истоков этого пути стояла скром