Ведьмин блог🧙‍♀️📚 Источник мудрости

История Любви...❤️ ## Часть 1 Алина сидела у окна своей избушки на краю деревни Вересково и перебирала собранные на рассвете травы. Её тонкие пальцы с зелеными пятнами от сока растений двигались уверенно и быстро, сортируя мяту, зверобой и чабрец по маленьким холщовым мешочкам. Солнце медленно поднималось над лесом, и его лучи пробивались сквозь занавеску из сушеных цветов, рисуя на деревянном полу причудливые узоры. В деревне её звали ведьмой. Не со злобой, не с опаской – с уважением. Хотя не всегда так было. Прежде чем Алина заслужила доверие, ей пришлось пережить немало косых взглядов и шепотков за спиной. Её мать, Ярина, тоже была травницей, и знания, передаваемые из поколения в поколение, текли в крови Алины, как дикий мёд – сладкие, вязкие, древние. Мысли о матери вызвали лёгкую улыбку. Ярина всегда говорила: «Наша сила – не в заклинаниях, а в знании земли, в понимании шепота трав, в умении слышать то, что другие не слышат». Стук в дверь прервал её воспоминания. Алина поднял

В объятиях леса... Когда Мирра пересекла невидимую границу, отделяющую деревню от леса, она не оглянулась. Позади остались шепот, косые взгляды, руны, нарисованные мелом на двери её дома, и могила матери, на которую никто не приносил цветы. Впереди был только лес — древний, густой, полный тайн и обещаний убежища. Она шла три дня. Её руки были в царапинах от веток, ноги ныли, но внутри разгоралось странное чувство. С каждым шагом вглубь леса Мирра чувствовала, как рвутся невидимые нити, привязывавшие её к прошлой жизни. Это было болезненно и одновременно освобождающе. На исходе третьего дня она вышла к поляне. Посреди неё стоял полуразрушенный каменный дом, крытый мхом. Деревья вокруг него расступались, словно в почтении. Мирра знала — это место будет её домом. #Тишина Первые месяцы были самыми тяжёлыми. Тишина оказалась невыносимой. В деревне всегда был шум: голоса, стук топоров, мычание коров, детский смех. Здесь же звуки были иными — шелест листьев, стук дятла, вой волков вдале

За семью холмами, в долине, что тонула в молочных туманах каждое утро, притаилась деревушка Осинники. Избы, почерневшие от времени, жались друг к дружке, словно опасаясь чего-то, что таилось в лесной чаще по ту сторону ручья. На самом краю деревни, там, где нехоженая тропка уходила в густой ельник, стояла избушка старой Маланьи. Деревенские обходили её стороной, а матери, завидев издали сутулую фигуру старухи, спешили увести детей подальше. — Ведьма она, чистая ведьма, — шептала старая Агафья, крестясь и сплёвывая через левое плечо. — Намедни Петрович-то наш пошёл в лес по грибы, да на её тропку забрёл. Так ночью-то как начал выть да метаться — страсть! Говорит, будто кто-то невидимый его за пятки хватал да тянул. — И не говори, кума, — подхватывала Лукерья, поправляя выцветший платок. — А дочка моя Настёнка намедни сказывала, что видала, как старая-то в полнолуние в ручье купалась. И не одна, а с кем-то говорила, будто с самой водой шепталась. *** А Маланья жила своей жизнью,

За горизонтом трав: Новая глава. Четвёртый год начался с тревожных новостей. В соседних деревнях стали болеть дети — непонятная хворь, похожая на грипп, но не поддающаяся обычному лечению. Врачи разводили руками, родители плакали над кроватями своих детей. Болезнь подобралась и к нашей деревне. Первым заболел сын Клавдии, продавщицы из сельмага — мальчик шести лет, худенький, с вечно оторванными пуговицами на рубашке. Потом слегли ещё двое детей из разных концов деревни. Клавдия пришла ко мне, когда уже отчаялась. Мальчик лежал в жару третий день, не ел, почти не пил, только метался по постели и стонал. Я листала книгу Варвары, искала похожие симптомы, но ничего не находила. Тогда я решила довериться интуиции — той самой, о которой говорила Варвара: "Сила не в знании, а в любви". Я собрала свои травы — не те, что были указаны в книге для лечения простуды или горячки, а те, что сама чувствовала нужными: мелиссу, собранную в полнолуние, ромашку, растущую у ручья, малину, собранную с

# Родовая энергия: древний секрет долголетия, который скрывают от нас диетологи Тот, кто ищет вечную молодость в бутылочке сока сельдерея, смотрит не в ту сторону. Настоящий источник силы и долголетия всегда был рядом с нами — в наших кровных узах.* # Сила, которую мы не замечаем В мире, где нас постоянно убеждают покупать очередной омолаживающий эликсир или подписываться на новомодную диету, многие ведьмы и мудрецы знают: истинный источник жизненной энергии течёт по нашим венам и связывает нас невидимыми нитями с предками и потомками. Когда я изучала традиции долгожителей в разных уголках мира, меня поразил один простой факт — большинство из них не живут в изоляции. Они окружены большими семьями, общаются с родственниками разных поколений, поддерживают эти связи на протяжении всей жизни. #Энергетический родовой канал С точки зрения практикующей ведьмы, здесь нет никакого чуда. Каждый человек — это не просто отдельная энергетическая система, а часть родового канала, по которому т

Или... Я встретила её в тот год, когда из земли поползли корни, словно змеи, когда в небе стояла луна, похожая на слепой глаз. Она появилась в нашем городке внезапно – женщина в тёмном плаще с лицом, испещрённым временем, и глазами, что помнили слишком многое. Она была ведьмой, но не такой, как в сказках. Без котла, без чёрных кошек, без проклятий, брошенных в сердцах. Просто старуха, живущая в доме на отшибе, с дверью, которую никто и никогда не видел открытой. Я стала её помощницей случайно – мать уговорила её взять меня, потому что в городе никто не брал работу от ведьмы. Я мыла полы, собирала травы, но ни разу не переступала порог за той дверью. Это было её правило. – Здесь тебе делать нечего, – говорила она, и в голосе её звучало что-то большее, чем приказ. Я слышала, как по ночам за дверью что-то шепталось, что-то царапало дерево, как будто ветер выл не снаружи, а внутри. Старуха не была жестока, но её тишина была тяжелее слов. Иногда мне казалось, что её глаза видят во мне что-

За горизонтом трав: Новая глава Первый год в доме Варвары был самым трудным. Деревенские смотрели на меня с подозрением, словно ждали, что однажды я превращусь в чёрную кошку или улечу на метле. Дети обходили дом стороной, старики крестились, проходя мимо. Но боль не выбирает, кому её терпеть, и постепенно люди начали приходить. Сначала это была старая Лукерья, у которой так разболелись суставы, что она не могла даже хлеб себе нарезать. Я заварила ей отвар из тех трав, что описаны были в книге Варвары, смешала мазь из пчелиного воска и сосновой живицы. Через неделю Лукерья уже могла сама воду из колодца доставать. Потом пришла молодая Настя, что никак не могла ребёнка выносить — третий выкидыш за два года. Я долго сидела с ней на крыльце, слушала её историю. Книга Варвары предлагала разные средства, но когда я смотрела на осунувшееся лицо Насти, понимала: не в травах дело. Мы говорили до рассвета — о её муже, который пил и бил её, о свекрови, что изводила упрёками, о страхе перед б

# Утренние шептания: Новая история о бабке Прасковье Туман пластами лёг на деревню Топорково. Росинки, что на траве повисли, так и просились в лучи солнышка, да не пробивалось оно пока сквозь серую мглу. В такие часы бабка Прасковья всегда просыпалась первой. Годы-то уж давно за семьдесят перевалили, а сон у неё чуткий, как у молодки — с первыми петухами глаза открывает. — Ох, старые кости-то мои, — пробурчала Прасковья, слезая с лежанки. — Опять ноют-поют, к дождю видать. Степан Ильич, муж её, ещё похрапывал, раскинувшись по всей кровати. Борода его, седая да кустистая, шевелилась в такт дыханию, словно ветерком её колыхало. — И спит как колода, — проворчала Прасковья. — Хоть из пушки пали, не разбудишь. А мне вот маятно с утра-то. Натянула она платок на плечи — синий в белый горошек, выцветший от старости, да пошлепала босыми ногами к печи. Там, под чугунком, угли ещё тлели — самое время воду на чай вскипятить. Только наклонилась бабка Прасковья к печи, как услышала тихий сме

За горизонтом трав Дом Варвары стоял на самом краю деревни, там, где заканчивались огороды и начинался лес. Никто не помнил, когда она здесь поселилась – казалось, этот покосившийся домик с крышей, поросшей мхом, и старая женщина с руками, покрытыми узловатыми венами, были здесь всегда, как часть ландшафта. Деревенские ходили к ней неохотно, только по крайней нужде, когда медицина в районном центре оказывалась бессильной или когда в семье случалась беда, которую не объяснить рациональным умом. Я переехала в эту деревню три года назад, после того как моя жизнь в городе рассыпалась, как карточный домик. Развод, увольнение, смерть матери — всё случилось за один год, будто кто-то проклял. Старый дом бабушки, который достался мне в наследство, стал последним убежищем. Я хотела тишины, одиночества, возможности зализать раны. Первый раз я увидела Варвару на деревенском рынке. Она стояла за скромным прилавком с сухими травами, корешками и баночками с мёдом. Никто не подходил к её столу, х

Бабка Прасковья и переполох на 8 марта Март выдался капризным — то снег валил, что твой январь, то вдруг припекало по-весеннему. В Топорково бабы уже поглядывали на календари, что висели в каждой избе: скоро праздник ихний, бабский. Степан Ильич с утра пораньше пошёл в сарай, там что-то пилил-строгал, дверь подпёр, чтоб никто не заглянул. Бабка Прасковья только головой качала — старый, а туда же, сюрпризы мастерит. В этот день Прасковья проснулась раньше обычного. За окном ещё темень стояла, а у неё глаза сами открылись. Что-то неспокойно было на душе, будто предчувствие какое. — Эх, годы-годы, — пробурчала она, нащупывая тапки у кровати. — Семь десятков с гаком прожила, а всё как девка — праздника жду. Кошки её, Малаша да Палаша, сразу с печи соскочили, трутся об ноги, мурлычут. Знают, плутовки, — в праздник угощение будет. — Погодите, полосатые, — шикнула Прасковья. — Дайте хоть умыться сперва. Только успела она ноги в валенки сунуть, как под полом возня началась, сопение да ш