Истории Кристины

Мяу вместо аудиогида: эти музеи хранят не только историю, но лапы, хвосты, усы и прочие важные докУменты. Около-пушистые экспонаты, настоящие коты и культурный код с усами — сегодня в обзоре самых милых и теплых музеев России. — один из самых атмосферных и тёплых музеев нашей страны, целиком посвящённый образу кошки в культуре, искусстве и быту. Он находится в Ленинградской области, в городе Всеволожске, всего в 30 минутах езды от Санкт-Петербурга. Музей открылся в 2008 году по инициативе ветеринарного врача эрмитажных кошек Анны Кондратьевой — большой любительницы кошек и коллекционера всего, что связано с этими животными. Начиналось всё с личной коллекции фигурок и открыток, а со временем собрание выросло до нескольких тысяч экспонатов. Сейчас в музее более 4000 предметов, и экспозиция продолжает пополняться. Экспонаты представляют собой: Многие экспонаты имеют интересную историю и были подарены посетителями музея или привезены из разных уголков мира. Анна Кондратьева подчёркивает, ч

Она взяла кисть в 78 лет, просто чтобы занять руки, которые больше не могли работать, а еще через двадцать лет её работы повесили в Белом доме. А самое интересное - она даже не стремилась стать художницей. Бабушка Мозес просто не знала, что в старости положено отдыхать. Анна Мэри родилась в далеком 1860 году, в сельской части штата Нью-Йорк, в те времена, когда Линкольн ещё был жив, а паровоз считался техническим чудом. Её отец арендовал пахотную землю, мать вела хозяйство и растила десятерых детей. Жили они небогато, но хорошо, дружно и в целом более или менее сыто — как тогда жило большинство населения Соединённых Штатов Америки. Школа занимала не самое важное место в жизни девочки, ее она бросила уже в 12 лет: главное было как можно раньше научиться работать. В шесть лет Анна начала помогать маме по дому, а уже в двенадцать – её стали отправлять работать в чужие дома. Там она готовила, убирала, нянчила младенцев, работала наравне со взрослыми и, похоже, особенно не жаловалась. В дет

Её нашли в корзинке в кустах сирени с крестиком на шее и запиской о рождении. Император лично попросил не оставлять девочку без присмотра. А спустя годы она унаследует миллионы, пожертвует часть из них на благотворительность, построит завод и исчезнет из дневников собственного мужа. Происхождение Надежды Михайловны окутано плотной завесой слухов и противоречий. Согласно семейной легенде, в конце июня 1843 года на даче одного из богатейших банкиров Российской империи Штиглица в кустах сирени была найдена корзинка с младенцем — это была девочка, запеленатая в роскошные ткани, с запиской, крестиком на шее и сведениями о рождении и крещении. Имя — Надежда. Отчество — Михайловна. Фамилию малышке дали по времени года, когда ее нашли: Юнина — «рожденная в июне». И тут случилось совершенно непредвиденное событие: внезапно к судьбе подкидыша весьма живой интерес проявил сам император Николай I. Он мягко, но недвусмысленно он дал понять Штиглицу, что судьба девочки ему как бы небезразлична. К то

Красавица, умница, украшение самых блестящих европейских дворов. Она мечтала о прогрессивной империи, а в итоге потеряла власть и семью, и на 60 лет оказалась в изоляции, разговаривая лишь с птицами. Что произошло с Шарлоттой Бельгийской? Брак, заключенный на небесах Шарлотта выросла в атмосфере, где малейшее проявление слабости считалось пороком. Её отец, король Бельгии, человек прагматичный и сдержанный, не поощрял ни сентиментальности, ни театральных жестов, и с ранних лет дочь воспитывали не столько как девочку, сколько как будущую фигуру на европейской шахматной доске. Вот и выросла она холодной, строгой, упрямой и крайне дисциплинированной. А вот ее будущий муж, Максимилиан, ни много ни мало младший брат австрийского императора, был человеком абсолютно другой природы — с лёгким выражением задумчивости в глазах и полный несбыточных мечтаний, мягкий, легкий, податливый, слегка избалованный. Он был очевидно слабее ее, но как будто тоньше чувствовал мир вокруг. Его привлекала красот

Он ослеп в шесть лет. Но научился ездить верхом, играть на скрипке, ориентироваться по ветру и строить дороги, по которым до сих пор ходят люди. Это не вымысел — это история Джона Меткалфа, человека, который увидел мир не глазами, а сердцем. Джон Меткалф родился 15 августа 1717 года в небольшом городке Кнаресборо (графство Норт-Йоркшир, Англия), в семье рабочих. Его семья была очень бедной, но порядочной и трудолюбивой. Мальчик рос живым, подвижным, наблюдательным. В раннем детстве он ничем не отличался от других детей — до момента, пока в возрасте шести лет не заболел оспой, тяжёлым вирусным заболеванием, которое в те времена часто заканчивалось смертью или инвалидностью. Маленький Джон выжил — но, увы, полностью потерял зрение. Для семьи это стало настоящей трагедией: в XVIII веке слепота означала социальную изоляцию, полную зависимость и почти полное отсутствие перспектив. Школ для слепых не существовало, профессий, которые они могли бы осваивать, было крайне мало, а отношение обще

Его лицо стерли с семейных фотографий, а имя десятилетиями замалчивали даже внутри королевской семьи. О нём не писали в хрониках, не говорили при дворе и вообще старались не вспоминать о его существовании. Почему британская королевская семья сделала всё, чтобы забыть собственного сына — и что скрывается за этой печальной тайной? Младший сын короля Георга V и королевы Марии, он был шестым ребёнком в семье и приходился младшим братом двум будущим монархам — Эдуарду VIII и Георгу VI. Однако, несмотря на столь высокий статус при рождении, его жизнь приняла в итоге весьма неприятный оборот – его начала избегать его собственная семья. Когда в 1905 году Джон появился на свет, ничто не предвещало того, каким тяжёлым и одиноким окажется его путь. Его ранние фотографии ничем не отличались от привычных образов королевских младенцев того времени — он был окружён вниманием и любовью, рос в роскоши, среди мамок и нянек, сбегавшихся на каждый его чих. Однако уже в возрасте четырёх-пяти лет окружающие

В ресторане играли скрипки, аппетитно пахло уткой по-пекински и чуть-чуть дорогим одеколоном. Но Женя, сидя напротив своего жениха Германа Больма, чувствовала себя как на кастинге для спектакля, в котором играть она не имеет ни малейшего желания. Он наливал ей вино и говорил о Лондоне, куда можно бы поехать после свадьбы, о доме на озере и новом автомобиле. Она же молча кивала в ответ и вспоминала, как в Бомбее ее учили правильно есть руками — правой, разумеется, только пальцами. Без вилок, ложек и прочей без суеты. Просто и понятно. В какой-то момент она вытащила из сумочки золотое кольцо с крупным бриллиантом, положила его на стол между бокалом и хлебной тарелкой и посмотрела на мужчину. — Герман, — сказала она спокойно. — Я не выйду за тебя замуж. Он вздрогнул, но быстро взял себя в руки. — Потому что я банкир? Или ты встретила другого? — Нет, просто мыслями я там. — Она кивнула в сторону окна, будто в его отражении можно было разглядеть Индию, такую далекую и близкую одновременно.

Как работать и жить, когда все вокруг буквально норовит от тебя улететь? Как не поддаться панике там, где паниковать — естественно? И почему в космосе опыт важнее инструкций? Разбираем жизнь на орбите по опыту Анны Кикиной — первой женщины-космонавта от Роскосмоса за последние десять лет. Когда мы представляем себе работу космонавта, в голове чаще всего всплывают кадры из фильмов про героические выходы в открытый космос, управление космическими кораблями, посадки на другие планеты и, конечно, масштабные научные эксперименты на борту. Всё это — правда (кроме других планет, к сожалению). Но если спросить самих космонавтов, то картина складывается немного другая. «Работа в невесомости выполняется медленнее, чем на Земле», — объясняет Кикина. Казалось бы, всё то же самое: достал экспериментальную укладку, разложил инструменты, включил компьютер — и поехали. Но на деле каждое движение усложнено тем, что ты не можешь просто подойти, наклониться, дотянуться. Любой предмет, который ты не зафик

В начале 1940-х годов, в шумном и опасном Лос-Анджелесе, две неординарные личности сошлись на почве общих интересов: любви к власти, деньгам и абсолютном пренебрежении законом. Бенджамин "Багси" Сигел — один из самых харизматичных гангстеров своей эпохи, и Вирджиния Хилл — коварная, хитрая женщина, чей ум был столь же необыкновенен, как и ее красота. Их роман стал частью легенды, вплетённой в криминальную мифологию Америки. Багси уже был хорошо известен в мафиозных кругах: друг Мейера Лански, член «Синдиката», человек, который помогал строить криминальную империю от Нью-Йорка до Калифорнии. Он был не просто бандитом — он был звездой. Нарушая все возможные стереотипы, он одевался как голливудский актёр, вращался среди знаменитостей и мечтал о легализации через «чистый» бизнес. Его мечтой стал Лас-Вегас — именно он разработал концепт этого города-курорта. Про начало преступного пути Вирджинии написала в предыдущей статье. Тут можете почитать, как нищая девочка фермы прокладывала свой пут