Пикантные Романы

Может ли женщина после измены мужа и развода стать счастливой и начать новую жизнь? Хороший вопрос. Считаю, что все зависит от самой женщины. Можно ругаться на судьбу, рыдать, жалея себя за то, как с тобой обошлись, бесконечно пересматривать семейные фото и видео, думать, что жизнь на этом закончилась. Или еще хуже: сидеть и ждать, когда изменщик одумается и придет обратно. Некоторые прощают измену, знаю это не понаслышке. Моя коллега развелась с мужем-изменщиком спустя одиннадцать лет брака, через год он решил вернуться в семью, и она приняла его. Вот только они стали жить намного хуже, чем было до измены. При любой, даже малейшей ссоре обиженная жена припоминает мужу о его подлом поступке. Живут как кошка с собакой. А я уже наперед знаю, что меня ждет, если буду круглой дурой и прощу Илью: до конца жизни перед глазами будет стоять картина, как он целует пальцы любовницы и с вожделением смотрит на нее. Этот фрагмент сфотографирован моими глазами во время просмотра видео и теперь на в

— Ты — неблагодарная! — мать рычит, пытаясь подняться с кровати, и я внутренне обмираю от концентрированной ненависти в ее взгляде. Но только внутренне. Внешне я спокойна. Прошли те времена, когда я показывала свою слабость окружающим. Им на радость. — Тебе сегодня ставили капельницу? — игнорирую я ее рычание. — Не позволю! Отравить хотят! Ты хочешь! Дрянь! — Понятно. Киваю, выхожу из палаты, торможу медсестру с вопросом о лечащем враче. По наводке стучусь в ординаторскую. Молодой парень, утомленно возящийся с бумагами, смотрит на меня с сочувствием. — Мы ничего не можем сделать, понимаете? Инсульт… Поражение мозга, вот сами посмотрите… — Но ее же надо лечить, — говорю я, возвращая ему заключения врачей, — если она не дает ставить себе капельницу, то привязывать, например… — У нас тут не психоневрология, — пожимает он плечами, — обычно родственники помогают… — У меня нет возможности, — я задумчиво стучу пальцем по столу, потом поднимаю взгляд на врача, — я заплачу… — Хорошо, — кивает о

Распрямляю спину и медленно иду к берегу, разрезая ногами толщу воды. Кожа покрывается мурашками, но не от ночной прохлады, а от жгучего взгляда, что ощупывает меня. Какой ужас. Кошмар! Мои щеки пылают от стыда. Усилием воли заставляю себя держать темп и не ускоряться, чтобы не доставлять незнакомцу удовольствия своим бегством. Бесстыжий какой! Разглядывает незнакомую женщину и ничуть не стесняется. Все одинаковые, сволочи. Ненавижу! Откуда только взялся на мою голову? Столько лет прихожу сюда, и ни разу проблем не возникало. Спасать меня полез, конечно, так я и поверила. Под юбку хотел залезть, не меньше. Точнее, не под юбку, а на меня. Как будто я проститутка какая-то. Сама виновата, придумала купаться обнаженной. Но что теперь, менять свои привычки в угоду какому-то придурку? Ладно хоть не местный. Пару минут моего позора никто не видел и никто не узнает. Быстро накидываю халат и шлепки. С трудом сдерживаясь, чтобы не обернуться, поднимаюсь по песчаному пляжу к дороге. Интересно, о

– Юль, зови наших непосед за стол. Аниматоры будут минут через пять, – Соня с одним из близнецов на руках, кивает в сторону зеленого газона. Там, ни на кого не обращая внимания, носятся и заливаются беспечным смехом Надюшка и Богдан Гроссо, дети Алекса и Софии, и моя обожаемая дочь Амина. Этой неугомонной троице нет никакого дела до бесконечно прибывающих на торжество гостей. Да и повод их не особо заботит. Подумаешь, устроили крестины младшим двухмесячным близнецам Гроссо. Разве ж это событие? Да и что с тех взять? Только спят, едят, орут да глазами хлопают. Скучные. Но, главное, что их, неразлучную банду, не трогают, все внимание перетянули карапузы. И они отлично тусят вместе и этим счастливы. И совершенно неважно, что еще час назад бабушка Лена нарядила девочек в похожие бальные платья с пышными юбками и белые туфельки. Юные красавицы беззаботно гоняют мяч наравне с единственным мальчишкой. – Мина, лови, – Богдан ловко поддевает желто-синий мяч ярко-белым кедом и отправляет в стор

Сообщение из банка о блокировке корпоративного счета сваливается, как снег на голову. Несмотря на то, что на улице май месяц и теплынь, по спине тотчас проносится пугливое стадо отвратительных мурашек. Бр-ррр! Чтоб их! Минус двести тысяч нервных клеток за минуту. Гадство! Больше всего в этой жизни ненавижу две вещи. Это сообщения из банка с «сюрпризами» и требования из ИФНС, прилетающие на Вайбер, с их неизменным: «У вас есть шесть дней, чтобы замолить свои грехи… иначе мы идем к вам». Увидев ближайший разворот, перестраиваюсь в левый крайний ряд и включаю поворотник. Попутно, ожидая разрешающую зеленую стрелочку, набираю Семёна. Кто у нас финансовый директор, в конце концов, и должен решать все проблемы? Но муж, зараза, как специально не берет трубку. Ни на первый вызов. Ни на второй. Ни на... Третий дает результат. Заунывные длинные гудки затихают и… набираю в легкие воздуха, чтобы прояснить ситуацию по заморозке счета, как… – Але-ё-ё, секретарь Ева, – мурлыкает в трубку голосовой а

- Все, Светка, я домой! - Ээээ, подруга! Мы так не договаривались! Уговор был, что сидим долго и нудно. Плачемся за жизнь. А ты чего?! И двух часов не прошло! – Света начала ныть, прерываясь на претензии. - Поздно уже.., - после двух бокалов шампанского я почувствовала смертельную усталость, поэтому хотелось принять горизонтальное положение уже сейчас. - Время всего десять, Лен! Завтра воскресенье! – уже смеется подруга. - Меня развезло. Я спать хочу.., - начинаю ныть уже я. – Неделя сумасшедшая была. На работе завал за завалом. Тут еще Ромка мозги делает. - Лен, ты просто секретарь. Какие там у тебя завалы? - Это, Свет, сейчас так удобно писать при трудоустройстве. Секретарь, мол, будете сидеть в приемной директора, делать ему чай-кофе, отвечать периодически на звонки. Ну максимум составлять график встреч. А по факту. Половину объема директора на себя взваливаешь. Пыхтишь весь день, а зарплата секретаря. Ты же секретарь, - решила пожаловаться все-таки на судьбу подруге. За этим же и

Наконец-то мне повезло! Кажется, я нашла работу, о которой могла только мечтать. Или всё-таки рано радуюсь?.. Тётя Катя разбудила меня звонком в семь утра и сообщила по-старушечьи хрипловатым, но всё ещё бодрым голосом: – Я нашла тебе работу, готовь документы. – Ура! – не смогла сдержать я восторга. – А что за работа? И где? Почти неосознанно я скрестила пальцы на удачу. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет подальше отсюда. Не то чтобы я не любила родной город. Я прожила в нём двадцать четыре года и знала каждый уголок. Но сейчас готова была уехать хоть на край света, хоть ещё дальше, потому что старший брат и его невеста сделали мою жизнь совершенно невыносимой. – В Европе, – обрадовала старинная подруга моей бабушки. – Танцуй! – Да я уже пляшу от счастья, тёть Кать. Спасибо вам огромное, огромнейшее, гигантское... Вы меня просто спасли. – Даже не спросишь, что за работа? – по-доброму усмехнулась она. – Вы же знаете, я уже согласна на что угодно, лишь бы вырваться отсюда. Хоть нен

— Да, мам, — вздыхаю в трубку. — После собеседования я точно заеду к вам, — обещаю ей. — Прекрати истерику! Я вчера после самолёта вымотался, и у меня не было сил заехать. — Адам… — гневается родительница. — Почему ты не поселился в нашем доме? — Чтобы ты опять вторгалась в мою личную жизнь, а отец своими приколами и дальше подрывал мою психику? — прыскаю от смеха. — Извини, но нет! — Я не лезу в твою жизнь, дорогой. А лишь говорю о том, что было бы неплохо сходить с Лизонькой куда-нибудь, — восклицает мама, и я представляю, как она закатывает глаза. — Она как раз приехала в отпуск к родителям. Вы могли бы пообщаться здесь, а потом, когда ты вернёшься в Америку, то могли бы подумать о серьёзных отношениях, — без конца говорит о своём. — Дорогой, мне уже не тридцать лет. Пора бы уже внуками обзавестись. — Извини, мам! Позвоню позже! Я занят, — и отключаюсь. Я люблю своих родителей, но у каждого из них свои причуды и требования. Отец без конца подтрунивает надо мной, как и мама, собстве

Измена — это всегда больно. Даже если это не случилось с тобой лично, а с подругой, которую ты видишь с заплаканными глазами и дрожащими руками, это цепляет за живое. Помню, как несколько лет назад я поддерживала близкую подругу, чей муж вдруг решил, что новая жизнь с другой женщиной ему нужнее, чем их общий дом и семья. Она тогда думала, что не справится, что это конец всему, во что она верила. Но, знаешь, жизнь устроена так, что любые удары можно превратить в трамплин для нового старта. Да, ей было больно, да, были слёзы, но потом наступил момент, когда она просто взяла себя в руки и сказала: «Я больше не жертва. Я справлюсь». И она справилась, причём так, что её бывший потом долго кусал локти. Такие истории мне всегда интересны. Не потому, что я люблю драму, а потому, что это про силу женщин, про их способность пройти через ад и выйти из него ещё сильнее. Именно поэтому мне понравились три книги, о которых я расскажу сегодня. Каждая из них о предательстве и боли, но ещё больше — о

Ворчливая женщина из приемника, проходя мимо, недовольно цокает: - Орлова, вы вещи мужа забрали? Это в другой стороне, что вы здесь делаете? - и добавляет, покосившись на мои нарядные замшевые туфли. - Лазите тут без бахил. - Простите, - отвечаю, уставившись в точку перед собой. Что-то в моем лице настораживает её. Удивленно вытаращившись, она пытается проследить за траекторией моего взгляда. И вдруг смягчается - Ладно, пойдём, провожу. А то натопчешь ещё больше. Пока меня, оглушенную временным приступом слабоумия, ведут больничными коридорами, стараюсь упорядочить мельтешение в голове. Глеб называл какой-то адрес. Кирова-чего-то-там. Конечно, шоком давно выдуло информацию. Даже под пытками не вспомню цифры. Но какого дьявола он залез на убийственный байк? Да ещё и не один... Он уходил из дома в костюме, он исполнительный директор модного дома... Столько вопросов, а ответы на них знает только сам Глеб. И даже, будь он в порядке, не уверена, что смогла бы задать их. Слишком чудовищными