Логос

18 октября 1929 года с харьковского аэродрома «Сокольники» впервые поднялся в воздух опытный экземпляр пассажирского самолёта К-5. На борту находились пилот М. А. Снегирёв, бортмеханик П. Н. Власов и сам автор проекта — Константин Калинин. Этот полёт ознаменовал собой рождение первого массового советского авиалайнера. К-5 был спроектирован в рамках пятилетнего плана опытного самолётостроения с целью заменить на внутренних авиалиниях иностранные машины, такие как Junkers F-13 и Dornier Komet. Революционность К-5 заключалась в его конструктивной гибкости и технологической продуманности. Самолёт получил универсальную мотораму, позволявшую устанавливать разные типы двигателей: от малонадёжного М-15 до мощного М-17Ф (730 л.с.), с которым машина развивала скорость до 206 км/ч. Это решение не только упростило эксплуатацию, но и облегчило переход к серийному производству. Внутреннее оснащение тоже удивляло: пассажирский салон на 8 мест был оборудован мягкими креслами, гардеробом, туалетом и си

РПЛ-20 — первый полностью новый российский ручной пулемёт под промежуточный патрон за последние десятилетия. Не перелицованный советский наследник, а новая кровь в жилах российского пулеметного парка. Концерн «Калашников», оттесненный от пулеметов «винтовочного» калибра, нашел свою нишу: легкий ручной пулемет под промежуточный 5.45х39 мм. Запоздалый, но прямой ответ на извечный вопрос: где наш аналог М249 SAW? РПК – автомат с длинным стволом, а не истинный носитель ленты. РПД – реликвия, питаемая нештатными патронами. И вот наконец РПЛ-20 – реальная попытка закрыть брешь. Его разработка стала редким примером высокой динамики для российской оборонной промышленности. С момента первой демонстрации на форуме «Армия-2020» до появления серийной партии в войсках в 2025 году прошло менее пяти лет — срок, практически недостижимый для большинства аналогичных проектов. Для сравнения: разработки пулемётов 6П41М и 6П69, за которые десятилетиями отвечал завод имени Дегтярёва, так и не вышли за рамки

В марте 1945 года, когда элитные дивизии СС — «Лейбштандарт», «Рейх», «Гитлерюгенд» — начали последнюю наступательную операцию Третьего рейха у озера Балатон, их наступление столкнулось с эшелонированной противотанковой обороной 3-го Украинского фронта, опирающейся на СУ-100 — одну из наиболее эффективных самоходных установок Красной Армии. Созданная в 1944 году как ответ на появление «Пантер» и «Тигров», СУ-100 сочетала мощную 100-мм пушку Д-10С, способную поражать тяжёлые немецкие танки с дистанций до двух километров, с хорошо сбалансированной бронезащитой: лоб рубки имел толщину 75 мм при рациональных углах наклона. Благодаря использованию шасси Т-34, машина обладала высокой подвижностью и ремонтопригодностью. Применявшиеся из засад и укреплённых рубежей, эти установки стали ключевым фактором срыва германского наступления, превращая дороги Венгрии в полосу позиционного изматывания, где немецкая бронетехника теряла свою ударную силу под точным и мощным огнём. В марте 1945 года под Ба

Американский M26 Pershing вошёл в войну поздно — слишком поздно, чтобы изменить её ход, но не слишком поздно, чтобы показать, как может выглядеть танк, созданный с прицелом на фронтовое обслуживание. После тяжёлых уроков боёв в Нормандии и Арденнах, где устаревшие «Шерманы» поджигались немецкими 88-мм снарядами почти с любого ракурса, американская бронетанковая доктрина поняла: нужна не просто защита, но и продуманность. Pershing не был идеален. Он страдал от перегруженной трансмиссии, слабой тяги и недостаточной надежности при интенсивных манёврах. Но в нём было заложено важное — логика полевого обслуживания. Двигатель Ford GAF на 500 лошадиных сил не только давал машине приличные для тяжёлого танка 40 км/ч, но и монтировался с расчётом на фронтовую замену: через кормовую часть, без сложного демонтажа всей силовой установки. Это не была «модульность» в современном смысле, но мотор, радиаторы и выхлопной тракт формировали единый обслуживаемый блок — его можно было вытянуть с минимальн

Рассвет 22 июня 1941 года встретил советские аэродромы звуком моторов Ju 88. Основной ударной силой Люфтваффе стали Ju 88 — многоцелевые бомбардировщики, налетевшие на советские аэродромы волнами, с точным расчётом. В бомбовых отсеках — кассетные контейнеры AB 500-1, каждый с 360 двухкилограммовых осколочных зарядов. Один самолёт нёс до 720 таких суббоеприпасов, рассчитанных на поражение стоящих на земле самолётов, колонн и личного состава. Ju 88 шли волнами — единым ритмом. Над полосами рассыпались тысячи осколков, вспарывая крылья и баки, превращая стоянки в охваченные пламенем ловушки. Горели Як-1, МиГ-3, бипланы У-2, ещё до выруливания на взлёт. Первый удар оказался настолько результативным, что превзошёл ожидания даже самих немцев. Ju 88 открыл войну так, как умел лучше всего — точно, массировано и с хладнокровной инженерной эффективностью. Ирония истории: за два года до этого, в ноябре 1939-го, новейший Ju-88A-1 демонстрировали в Бернбурге советской делегации. Летчик Шевченко даж

Городские легенды Липецка шепчут о Геринге, будто бы учившем здесь летчиков в двадцатые, о русской жене, о запрете бомбить город — мифы, въевшиеся в память улиц. Но подлинная история куда причудливее вымысла. После Версаля, с его кандалами для германской авиации, и молодая Советская Россия, отчаянно нуждавшаяся в технологиях, нашли друг друга в тени взаимной выгоды и недоверия к Антанте. Так в 1925 году Липецк, с его аэродромом, оставшимся от «Муромцев» и школы красвоенлетов, стал тихой кузницей запретного люфтваффе. Под вывеской «Научно-испытательного учреждения „Вифупаст“» в Липецке началась жизнь под грифом полной секретности. Немецкие лётчики, формально уволенные из рейхсвера, пересекали границу под вымышленными именами и с поддельными документами. Оружие, авиационные моторы, боеприпасы и разобранные истребители Fokker D-XIII — будущий костяк возрождающейся люфтваффе — доставлялись морем через Штеттин и Ленинград, на каботажных судах, под маскировкой гражданских грузов. Все логисти

Он появился слишком поздно — элегантный, но незамеченный разведчик MB.174. Не символ национальной гордости, как истребитель D.520, и не масштабный проект, как бомбардировщик LeO 451, но и не забытая сноска в истории авиации. Его место — где-то между: в памяти узкого круга специалистов и на страницах автобиографической прозы Антуана де Сент-Экзюпери, где холод стратосферы и напряжение воздушного боя вплетены в конструкцию машины, словно в нервюры крыла. История MB.174 — это хроника упущенных возможностей и противоречий, рождённых в условиях разобщённости и спешки французской авиапромышленности накануне войны. MB.174 родился из противоречий программы BCR, задуманной с целью создания универсального многоцелевого самолёта — «солдата неба», способного выполнять функции бомбардировщика, штурмовика и разведчика. На практике программа породила лишь ряд тяжеловесных и малоэффективных компромиссов. Проект Анри Деплана стал исключением. Его команда разработала компактный двухмоторный низкоплан с

Кондотьеры правили Возрождением. Их компании — Compagnie di Ventura — были акционерными обществами смерти. Капитан-наёмник, словно дирижёр, вёл в бой оркестр из алебардистов, кавалерии и арбалетчиков. Они не воевали насмерть: зачем убивать клиента, который может заплатить завтра? Битвы напоминали шахматные партии — манёвры, угрозы, расчётливый отход. Ландскнехты, их немецкие конкуренты, добавили в эту игру жестокости. Их полосатые камзолы и гигантские цвайхандеры стали символом эпохи, где война была театром — кровавым, но предсказуемым. Но в XVI веке сценарий начал меняться. Короли Франции и Испании, уставшие от предательств наёмников, заговорили на языке пушек. Никколо Макиавелли, наблюдая, как кондотьеры «грабят Италию перьями и мечами», написал в «Государе»: «Наёмники трусливы перед врагом и жестоки к тем, кто им платит. Их профессия — не умирать, а делать вид». Он мечтал о национальной армии, верной только государству. И порох дал ему шанс. Перелом наступил в 1494 году, когда франц

Когда первые И-16 пошли в бой над Гвадалахарой, небо уже контролировалось мятежниками. Маневренные итальянские истребители Fiat CR.32 и тяжёлые бомбардировщики Ju 52 действовали в условиях почти полного господства. Прибывшие в распоряжение республиканцев советские лётчики столкнулись с необходимостью мгновенной адаптации: тактические приёмы, полученные на учениях, оказались малоэффективны. И-16, внешне символ технологического прорыва — моноплан с закрытой кабиной и убираемым шасси, — оказался неготов к реальности воздушной войны, где боевая устойчивость определялась не столько характеристиками машины, сколько умением выживать в условиях численного и тактического превосходства противника. Испания стала не демонстрацией мощи, а полигоном выживания. Испанское небо 1936 года встретило советские истребители И-16 не триумфом, а подавляющим натиском итальянских Fiat CR.32. В первые недели боёв республиканские пилоты, стремясь навязать противнику маневренный бой, пытались тягаться с бипланами

В 1930-х небо всё ещё бороздили истребители-бипланы — порой элегантные, порой архаичные, но почти всегда харизматичные. К началу Второй мировой они стремительно уступали место монопланам, но не исчезли — наоборот, в самых драматических эпизодах войны именно бипланы проявили себя с неожиданной стороны. На севере и на юге, над морем и снегами, в роли истребителя, штурмовика, торпедоносца и разведчика — они выживали там, где новейшие машины сдавались. Этот рейтинг — не просто о лётных характеристиках, а о стойкости, удаче и трагедии самолётов, ставших символами конца целой эпохи в авиации. 5. Henschel Hs 123A-1 (Германия) Казалось бы, анахронизм. Угловатый, ревущий биплан с открытой кабиной пилота, больше похожий на пережиток Первой мировой, чем на оружие блицкрига. Под капотом – 880-сильный радиальный мотор, разгонявший "Хеншель" лишь до 340 км/ч. Вооружение скромное: два пулемета над мотором, да подвеска – четыре 50-кг бомбы или контейнеры с 20-мм пушками. Ни тебе брони, ни скорости, ни