Клуб любителей рассказов. Алла Баталина

Лена спешила на работу, и настроение у неё было просто отличное. Ну вот что ты с ней сделаешь, если она до безумия любила своё дело? Коллеги, бывало, посмеивались, мол, Ленка – не от мира сего. Как можно так тащиться от работы, где ответственности – вагон, а зарплата – кот наплакал? Но ей-то что! Она видела огонёк надежды в глазах тех, кто её ждал, кому она могла помочь, а иногда даже вытащить с того света, казалось бы, безнадёжных. На курсе она была звездой, ей светило большое будущее. Но, отпахав практику на скорой, Лена поняла – её место именно здесь, рядом с сиренами и болью. И вот уже который год пошёл… Да и не рвалась она куда-то там, наверх. Слишком уж неприятные воспоминания тянулись из детства, из её семьи. У подъезда Леночку всегда ждала смена бабушек. Они её любили, и она никогда не проходила мимо, просто кивнув. — Здравствуйте, девочки! — Здравствуй, Ленушка, — одна из старушек покачала головой. — Опять в ночь? Ну что ж у вас мужиков-то нет, чтобы по ночам работали? Это ж в

Часть 5 из 5 Начало читайте здесь: После того как больничные стены остались позади, Вера предприняла отчаянные попытки узнать о состоянии Андрея, но все её расспросы натыкались на глухую стену неясности и противоречивых сведений. Казалось, кто-то намеренно старался скрыть от неё правду. Даже Саша, её лечащий врач, с которым за время её пребывания в больнице сложились тёплые дружеские отношения, уходил от прямых ответов, искусно переводя разговор на другие темы. В конце концов, Вера поняла, что единственный выход – действовать самостоятельно. Собрав по крупицам информацию, она выяснила, в какую именно клинику был доставлен пострадавший, и, не раздумывая, приобрела билеты на ближайший поезд. Почти восемь лет она прожила без него, и лишь сейчас, в этот критический момент, с болезненной остротой осознала, насколько роковой была её тогдашняя ошибка. Её терзали не столько прежние страхи перед общественным осуждением, сколько нынешний ужас от мысли, что она может не успеть произнести те самые

Часть 4 из 5 Начало читайте здесь: Вера принадлежала к той редкой категории матерей, которые видят в ребёнке прежде всего отдельную личность, а не продолжение себя. Она стремилась не опекать, а направлять, объясняя сложные вещи простыми словами, предоставляя сыну свободу выбора и право на самостоятельные решения, всегда показывая возможные альтернативы. И Андрюша рос именно таким – независимым, ответственным, вдумчивым и открытым миру. Даже воспитатели в детском саду не переставали удивляться его не по годам зрелым суждениям. Кое-кто, возможно, и находил её эмоциональную сдержанность излишней, но Вера считала, что излишняя эмоциональность в жизни – скорее помеха. И в глубине души она всегда воспринимала этого маленького человека как своё исключительное сокровище, своё творение, предмет особой гордости. Она почти не проводила параллелей между сыном и его отцом, не искала в нём общих черт или схожих манер. И дело было вовсе не в мимолётности их романа. Просто она привыкла к мысли, что Ан

Часть 3 из 5 Начало читайте здесь: Андрей думал, что время давно должно было выжечь из его памяти обиду на то, как Вера поступила с ним. Однако, глядя на неё сейчас, он осознал, что не испытывает ни малейшего укола злости или горечи. В его сердце по-прежнему жила лишь всепоглощающая, безграничная любовь. Сейчас, сидя на больничной койке, бледная, с тенями под глазами от усталости и пережитого, она казалась ему ещё прекраснее, чем прежде. Он затаил дыхание, ожидая хоть малейшего знака, что она вспомнила его, что их мимолётная встреча восьмилетней давности не была для неё всего лишь незначительным эпизодом, что она помнит его и, возможно, испытывает те же чувства. Но её лицо оставалось таким же непроницаемым, каким она умела делать его всегда, той маской, которую она оттачивала годами работы в суровом мире медицины. Порой даже самые близкие люди не могли проникнуть в тайники её души. А в её собственном сердце сейчас бушевала настоящая буря. Она могла представить себе кого угодно в роли

Часть 2 из 5 Начало читайте здесь: Андрюша, увидев внезапное падение мамы, не на шутку испугался. Он уже был достаточно взрослым, чтобы понять: мама так не шутит, значит, случилось что-то серьёзное. В его памяти всплыли мамины слова о том, что нужно кричать, когда беда. — Помогите! Помогите! Кто-нибудь! Но лес ответил лишь безмолвием. Мальчик кричал снова и снова, но его голос тонул в тишине. Попытки разбудить маму тоже не принесли успеха. Время тянулось мучительно медленно. От страха мальчик заплакал, но не переставал трясти маму за плечо и звать на помощь. Спустя какое-то время он услышал хруст веток и закричал ещё громче, надеясь привлечь внимание. На его зов из зарослей вышел мужчина в потрёпанной одежде, с большим рюкзаком за спиной и густой, давно не стриженной бородой. Увидев незнакомца, мальчик от ужаса потерял дар речи. Ему показалось, что это леший из сказок, и сейчас он утащит их в свою дремучую избушку. — Малыш, что случилось? — Незнакомец оказался просто небритым мужчиной

Часть 1 из 5 Бескрайние просторы хвойной чащи, подобно изумрудному океану, простирались до самого горизонта. Эта могучая природная стихия могла щедро одарить пропитанием и живительной влагой любого, кто приходил с чистыми помыслами, но могла и безжалостно поглотить тех, чьи намерения были враждебны. На протяжении многих лет эта лесная обитель служила целым миром для людей, чьи жизни были тесно связаны с ней. Они относились к ней с глубоким почтением, воспринимая её как одушевлённое существо, способное дышать, чувствовать, помогать и оберегать, но также гневаться и наказывать, дарящее покой и укрытие под своим волшебным пологом. Не так давно молодой человек по имени Андрей, едва перешагнувший порог двадцати шести лет, принял судьбоносное решение. Он решил разорвать нити, связывавшие его с шумным миром людей, и посвятить себя тихой службе лесу. Его целью стало неустанное покровительство флоре и фауне, а также предостережение случайных путников о скрытых опасностях лесных дебрей. Вопреки

— Ну вот, опять ты недовольна, — с трудом сдерживая раздражение, проговорил Илья, вытаскивая какой-то свёрток. — А вот, смотри, какой я тебе подарок прикупил! Ольга взяла в руки лёгкий, мягкий пакет. — И что это? — спросила, разворачивая. Ахнула. Платье! Шёлковое, цвета мяты – её любимого. — Илюша, где ты такую красоту нашёл? Дорогое, наверное? — осторожно расправляя ткань, произнесла она. — Да не дороже денег! Для тебя ничего не жалко, — ответил Илья. — Но, кажется, велико будет… — с сомнением протянула Ольга, разглядывая наряд. — Ну, что за человек! — вспылил Илья. — Что ни сделаю, всё не так! То дорого, то велико… Да ты примерь, покрасуйся! Я-то в размерах не разбираюсь. Знаю только, что фигура у тебя – самая лучшая, остальное – не важно. Ольга ушла в комнату, примерила обновку, вышла расстроенная. — Ну вот, смотри, — оттягивая ткань сбоку, показала она. — На два размера больше, да и длинное какое-то! А ценника нет… Не обменять теперь, да? — Конечно, не обменять, — невольно вырвалос

– Ну, здравствуй, Тамар… Как оно? Как съездила-то? Мария Никифоровна, откуда ни возьмись, настигла Тому, едва та отошла от остановки. Фельдшер, что ни говори, деревенский, пересекались они часто. Хоть Сергей, муж Тамарин, терпеть её не мог, вечно ворчал, мол, толку от неё – как с козла молока. — Нормально, — ответила Тамара, вздохнув. — Съездила… Жаль, конечно, не успели с дедом… помириться. Перед тем, как… Ну, ты ж понимаешь. — Милая, да я твоего деда-то раз в жизни видела! — фыркнула Мария Никифоровна. — С таким, знаешь, и помириться… не выйдет. Тома криво усмехнулась. — Характер у него был – ого-го! Хотя, и у отца моего, ну, у сына его… тоже не сахар. – А вот ты… какая-то… не такая уродилась. Вот именно – уродилась, а не родилась. Не могут же люди такими бесхребетными быть. Тамара снова вздохнула. — Лежит он… ничего не ест. Врачей, кажется, всех обошли, а толку – ноль. Прощаться уже начал… тяжело это всё. Мария Никифоровна хмыкнула. — Погибает он у тебя! Великий страдалец! Я бы сказ

Лера замерла, вжавшись в стену, дыхание – ни звука. Сразу поняла, про неё шепчутся. Ну, а про кого ещё-то? Голоса – вон, на всю округу, будто и не боялись, что услышат. Ясное дело, обсуждали ту, кто вечно «никакая». — Да ты что! И кто на этот раз? — Слушай, говорят, девчонка какая-то, на практику в ЛОР приперлась! – ахнула одна медсестра. – С ума сойти! Интересно, как там наша Валерия, когда ей муж рога наставляет, прямо на рабочем месте? — Ой, да ты же знаешь, она – тряпка! Мнения своего – ноль, даже если и есть, кому оно надо? Надо ж быть такой... — Точно, вот прям в точку! Лера глаза зажмурила. Эх, была б на её месте кто другая, эти сплетницы бы у неё поплясали! Но она – не такая. С детства вбили в голову, что она – ошибка природы. Родители мальчика ждали, ну, прям железобетонно, пацана. А тут – на тебе! Родня шепталась, что отец, как узнал, жене чуть ли не предложил дочку в роддоме оставить. Правда ли, нет ли – Лера не знала, да и спрашивать не стала. Зачем? Дома ее мнение – что пу

– Ах, Анна Алексеевна… Концерт в ДК, да-да, вы же просили напомнить, – пропела Леночка, бросив взгляд на часы. – Успеваете, как раз! Секретарша-то знала, что если Анна Алексеевна на кладбище съездила, всё из головы вон. Звонила, предупреждала, следила, прямо как вторая мама, а то и первая, ведь у Лены-то своей и не было. Да, вот так. Познакомились они на концерте, на таком же, как сегодня. Два года назад. Лена, сирота после детдома, помогала артистам. Шустрая, всё успевала: и успокоить, и причёску поправить, и комплимент ребёнку сказать. Все её любили – воспитатели, педагоги, дети. А Анна Алексеевна помогала талантам из детских домов дорогу в жизнь найти. Талантов-то там хоть отбавляй, только вот никто их не видит, не развивает. После смерти мужа и сына занялась сначала благотворительностью, да только видит, толку мало. Решила по-другому действовать. Теперь на концерты народ ходит, билеты покупает, деньги в сирот вкладывает. Анна Алексеевна поднялась, платочком памятник протёрла. – Ну