Лютик

Однажды Нина поехала проведать родителей. Удивилась, насколько разрослось клaдбищe за то время, что она там не была. Она шла и читала надписи на могилках, на некоторых из которых пока не было надгробий. Новый некрополь в отличие от старого, был почти не защищён от солнца — лишь кое-где росли посаженные любящими руками растения: там туя, здесь сирень. То ли дело на старом погосте, где упокоились её родители: за сто с лишним лет настоящий лес вырос! Нина с удовольствием нырнула в тень. Ей оставалось немного пройти по аллее и свернуть направо, у заметной цыганской могилы — огромной чёрной плиты, на которой сидел в бронзовом кресле и держал в руках трубку бронзовый цыганский барон. Перед ним стоял бронзовый столик с намертво приваренной рюмкой, где всегда плескалась водка, иногда разбавленная дождём. Другая огромная гранитная плита стояла у барона за спиной. Вдруг Нине почудилось — словно шепчет кто-то. Было лето, и ей подумалось, что может это птица какая. Прислушалась: не птица. Звуки

Вылет задержали почти на час, что, конечно, не добавляло оптимизма. — Из-за чего они задержались? — шептала мужу Татьяна. — наверняка, нашли какую-то неисправность! Надо было ехать на машине! — Ну, так и хорошо, что нашли, — отвечал Кирилл, — было бы хуже, если бы это обнаружилось после. На обломках. Представив себе дымящиеся на поле обломки самолёта, Татьяна почувствовала приступ тошноты от страха. — Кирилл! Ну ты же знаешь... специально, что ли? — легонько стукнула она мужа по плечу, — прекрати. — Я не понимаю, — искренне признался Кирилл, — чего ты боишься? Если что и случится, мы ничего не успеем почувствовать. Хлоп. В лепёшку. Моментально! — Кирилл!!! — простонала Татьяна, — замолчи! Татьяна ненавидела полёты, и натурально страдала, если возникала необходимость провести в воздухе несколько часов. Она пробовала расслабляться с помощью алкоголя, но тогда к психологическим добавлялись и физиологические проблемы. Тот день, когда Татьяне с мужем предстоял перелёт, она ожидала с ужасом

Алёна собиралась на свидание и волновалась как в юности. Шутка-ли — почти два месяца переписки! Николай давно предлагал встретиться вживую, но она не могла предстать перед ним абы как. Даже когда он предложил пообщаться по видеосвязи, она соврала, что не имеет технической возможности. Потому что считала, что ещё не готова. Недостаточно хороша. Полтора месяца она худела с тренером, посещала косметолога и массажный кабинет. И вот когда коллеги по работе стали делать комплименты, Алёна назначила дату, в полном соответствии с рекомендациями астролога из дамского глянца. За день до свидания она забежала вечером к подруге, Александре. Та была в курсе виртуального романа Алёны, и волновалась не меньше. — Ну наконец-то, Буся! — открывая дверь, шепнула она, — проходи! Я сейчас с клиенткой по телефону закончу... ты разувайся пока! "Бусей" подруга называла её со школы, потому что фамилия у Алёны была Бусырина. После она вышла замуж, и фамилию поменяла. После развода она оставила фамилию мужа, но

Лёнька Мирохин не был завидным женихом. В то время, когда большинство его сверстников искали счастья в городе, он остался в своём селе. Закончив обучение на автомеханика, Лёнька мечтал открыть свой сервис на трассе, что пролегала в трёх километрах от дома. Уже и здание приглядел, но всё упиралось в деньги. Многим было не понятно, что в нём нашла первая красавица — Ирина. Девушка и сама не понимала. "Люблю, и всё тут" — смеялась она, отвечая на вопросы недоумевающих подружек. — "и поделать с собой ничего не могу". На алтарь своей любви Ирина положила почти всё. В том числе и мечту учиться на переводчика. Это было возможно только в городе. Митрохин ехать в город боялся, а она боялась его потерять. Поэтому и устроилась окончив школу на работу — оператором в местное отделение связи. После свадьбы Ирина из благоустроенного дома родителей переехала в дом мужа, с русской печкой и выгребной ямой во дворе. Селяне делали ставки, как долго красавица выдержит такую жизнь. Но она не жаловалась и во

Опять зазвонил телефон. Требовательно, настойчиво. — Я подойду, — Евгения сняла трубку, — алло! Куда подъехать? Выслушав ответ, она шепнула бывшей свекрови: — В больницу. К девяти. — Это не он, — с уверенностью произнесла Раиса. — я бы почувствовала. — Но я поеду, чтобы убедиться в этом, — ответила Евгения, — ради вас. — Как хочешь, — пожала плечами Раиса, а сама подумала: «Как будто я не знаю, ради чего ты стараешься. Так внук здесь уже прописан, чего тебе ещё? Тебя я и тогда не прописала, а теперь и подавно». Евгения собрала и вымыла посуду, потом сели пить чай. — Я со следующей недели на новую работу выхожу, — чтобы как-то поддержать разговор сказала Евгения. — так что, отпуск у меня теперь не скоро будет. Будем ждать вас в гости, приезжайте теперь к нам. — Приезжайте…— задумчиво повторила Раиса, — а ты, всё с тем мужичком живёшь? Как бишь его… — Александр. — покраснела Евгения. — Живу. — Вот, если бы ты слушала меня, Костя бы не пропал! — вдруг со злостью произнесла Раиса, — и не б

— Я готова, — тихо сказала женщина, — покажите. Патологоанатом вопросительно посмотрел на следователя. Тот кивнул: — Откройте. Прозектор аккуратно откинул ткань. Женщина тихо охнула и пошатнулась, следователь едва успел подхватить её. — Помогите, — попросил он врача. Вдвоём они усадили Раису Макаровну на единственный стул. — Это не он... не мой сын, — слабым голосом сказала она, — слава Богу! И заплакала. Сказалось нервное напряжение. За полгода, что пропал Костя, её уже третий раз вызывали на опознание. И каждый был для неё тяжёлым испытанием. Кроме неё, опознать некому — коллеги отказывались, с женой сын был в разводе. А по фото опознание не положено. Только личное присутствие. В милиции на поиски давно махнули рукой. Оперативников не хватало, многие подались в частные структуры. Ежедневно в городе пропадали десятки человек, детей, стариков, женщин и мужчин. А искать их было некому. Вернувшись домой, Раиса стянула с головы берет и взялась за телефон. «Алё, Жень. Это я. Вернулась, да.

По телевизору Лайону объяснили, что во всём виноваты мигранты. Понаехали и заняли все рабочие места, заполонили собой всё пространство, хоть как-то пригодное для жизни. Из-за них взлетели цены в магазинах и на коммунальные услуги! В транслируемых дебатах кандидаты в президенты наперебой обещали решить проблему — один даже грозился построить трёхметровую стену на границе с соседним государством. Лайон ненавидел людей с другим цветом кожи. Его нисколько не смущало то обстоятельство, что его собственная бабка была беженкой из Парагвая. То было совсем другое время, понаехавшие знали своё место. Не смущало его так же и то, что все граждане страны так или иначе являлись «понаехавшими», не считая конечно, коренных жителей, живущих в резервациях. А ещё лезут теперь всякие славяне, арабы… особенно они! Америка — для американцев! — засыпая, с раздражением думал Лайон. Он злился на себя за то, что ему нравилась темнокожая девушка в магазине, бразильянка. Звали её Лима. Она каждый раз улыбалась Ла

Если верить рассказчику, история, которая легла в основу сюжета, произошла в 1983 году. ... Наталья Михайловна была учительницей музыки. За умение максимально раскрыть музыкальные способности ребёнка её любили и сами дети, и родители. В пятьдесят пять она вышла на пенсию, но сидеть сложа руки не смогла, и продолжила давать уроки самым талантливым своим ученикам. Её муж, Сергей Иванович, всё ещё трудился на предприятии бригадиром, его ценили за опыт и мастерство. Предприятие находилось недалеко от дома, так что он часто заходил домой обедать. Но не только для того, чтобы отведать домашней еды, хоть готовила Наталья Михайловна отменно — просто хотел лишний раз пообщаться с женой: ему казалось, что несмотря на учеников, Наташа скучает на пенсии. Отношения супругов с годами стали более нежными. Они заботились друг о друге, старались угодить. Много было пережито и хорошего, и плохого — плохое как-то само собой подзабылось, осталось только хорошее. В тот день ничего не предвещало беды. Серге

Жанна была замужем, но, когда между ними с Анатолием пробежала искра, она не стала сопротивляться стремительному развитию романа. Анатолий был похож на любимого актёра её матери, фамилию которого она не знала. Только был значительно моложе. Звонок в дверь раздался в самый горячий момент. Жанна и Анатолий прислушались. — Кто там? — он встал с постели, лихорадочно поднимая с паласа сброшенные тут же у постели трусы. — Не знаю, — похолодев, ответила Жанна, — может, ошиблись дверью? Она осторожно соскользнула с кровати, бесшумно прокралась к двери и приникла к глазку. — Чёрт! Чёрт! — закрыв рукой рот, тихо чертыхнулась она, вернувшись в спальню, — свекровь припёрлась! Сделаем вид, что никого нет дома! Позвонив ещё какое-то время, женщина, по всей видимости смирилась и ушла. Но свидание всё равно было испорчено — Анатолий полностью оделся и попросил кофе. — Прости, Толь, я не ожидала, что она вот так может взять и припереться! — раздражённо заметила Жанна, заряжая кофеварку. — Воспитанные

Чем ничтожнее человек, тем он злопамятнее. Олег Львович помнил все обиды и обидчиков: начиная от насмешек в школе, и заканчивая недоумением по поводу его последнего назначения. А ещё он умел подобострастно вылизывать вышестоящие зады и в этом ему не было равных. Именно это умение открыло ему дорогу наверх. Во власть. И теперь он потрясал кулачками, и шептал всем недоброжелателям: будьте уверены, сво-ло-чи — мало никому из вас не покажется! Он начал с тех, кто не успел оценить его настоящий потенциал и размах. Потенциал подлости и размах двуличия. Даже его шеф был удивлен, насколько мстительным может быть маленький человек, наделённый большими полномочиями. Назначение Олега Львовича Пискунова многие сначала приняли, как шутку. Ну, разве может этот никчёмный, что-то скороговоркой лопочущий, некрасивый и нескладный человек руководить целым районом? Именно им, зубоскалам, первым и пришлось оставлять насиженные кабинеты и мечты о дальнейшей карьере — "досмеялись, кончилось ваше время. Тепе