Animals

Кошка уходить не собиралась. Смотрела на Жеку, как на последнюю надежду, потом и вовсе подошла, обняла Жекину ногу облезлым хвостом и снова взмолилась: Мау! — Лужи, холодрыга, на макушку что-то капает — лето называется, — ворчала Жека, царапая взглядом мокрый тротуар, по дороге на работу. Вся ее жизнь была похожа на это хмурое утро. Какая-то она у Жеки получилась – ни плохая и ни хорошая. Никакая! Сорок пять, а вот не чувствует себя Евгения Петровна Васильева ягодкой. Скорее, урюком сушеным, ну, или изюмом каким-нибудь... Живет себе по инерции: на работу ходит, домой возвращается, еду готовит, кофе варит. Все по привычке. Тускло, блекло, безрадостно существует да небо коптит. А начиналось-то все вроде неплохо. Муж был, только сплыл. Другую нашел, покрасивее Жеки да поинтереснее. А саму Жеку, уходя, еще и носом, как котенка нашкодившего, в ее недостатки ткнул: — Серая мышь ты, Евгения Петровна. Белесая моль! С тобой только на похороны ходить хорошо! А знаешь, почему? Лицо у тебя всегда

Она тихонько и просительно мяукала, но люди или на слышали её просьбу, или слышали, но отворачивались. Щенок вздрагивал каждый раз, когда мимо проходил человек, и в его глазах вспыхивал ужас... Поддержать канал Пять домов – ровно такое расстояние она проходила каждое утро до остановки такси, где одна из машин, ожидавших клиентов, всегда подвозила её к работе. Она работала в одной фирме финансовым аналитиком. Очень ответственная должность. Её заказывали разные предприятия, чтобы найти ошибки и улучшить свою работу. Да... И поэтому с личной жизнью как-то всё не складывалось. Времени не хватало. С утра и до ночи у компьютера, а потом... А что потом? Потом уже сил и желания нет ни на что. Поесть и добраться до кровати, а завтра всё с самого начала… Но это было лирическое отступление, а речь пойдёт о другом. На работу к восьми, а значит, надо быть на остановке в семь тридцать. Ведь фирма была на другом конце города. На эту парочку она обратила внимание только потому, что в этот день все так

Флатти ненавидела только собак и думала, что неспроста двуногие водят их на веревках: если бы не это, собаки совсем бы распоясались. Так и случилось в тот день... Больше рассказов с премиум-подпиской — Кошки – рептилоиды! — сказала Офелия. Она вычитала это в социальных сетях, и мысль ей очень понравилась. Чему только ни поверишь в тринадцать лет... — У них зрачок, как у змеи! А у львов и тигров, от которых кошки якобы произошли, зрачок круглый! Так что линзы «глаз змеи» мне подойдут! — Хайпово! — согласилась Дженни. — Вообще, нам нужна кошка. Раз мы квадроберы, мы должны не только в тик-токе смотреть движения, но и наблюдать за настоящим животным! — А давай кошку на улице поймаем, понаблюдаем за ней и выпустим! — предложила Офелия. Девочки обрадовались этой фантазии и отправились на охоту. Прежде всего они зашли в «Пятерочку» и купили два пакетика дешевого корма для приманки. Подруги обошли несколько окрестных дворов и даже видели кошек, но то кошки им не нравились, казались какими-то

Рядом никого не было, кроме них двоих. Пёс продолжал рычать, опустив голову к траве. Его верхняя губа опасно поднималась, показывая острые белые клыки… Июнь, 1945 Максим сидел на берегу речушки, которая медленно несла свои мутные воды вперед. Здесь, в сибирской сельской глубинке, был родной дом парня, который он не видел последние четыре года. Он прошел всю войну, получив тяжелое ранение при взятии Кёнигсберга. Тогда Максим думал лишь об одном – спасти своих товарищей и не позволить врагу раньше времени обнаружить их укрытие. Весть о победе настигла его в госпитале, как и известие, что на всю оставшуюся жизнь он останется калекой… Домой он вернулся в конце июня. Опираясь на костыль, выданный ему в госпитале, Максим шел, опустив взгляд, сильно припадая на правую ногу, которая после операции в полевых условиях оказалась короче. Врачи в госпитале разводили руками, нога срослась неправильно, и тут ничего не поделаешь. Советовали быть благодарным за то, что ему спасли жизнь, ведь могло зако

— Ты как тут очутилась? — изумился Жан. — Как нашла меня? И зачем? Теперь мы оба погибнем... Но, судя по всему, Жиль была иного мнения. Она настойчиво тянула куда-то своего человека... ***** Дополнительно 15 рассказов в месяц с премиум-подпиской Случилось это дело летом 1925-го года. Во время так называемой рифской войны. Племена рифов нападали на французские и испанские форпосты в колониях в Северной Африке. И на укреплённые поселения нападали. Короче говоря, настоящая война была. И вот туда-то и был отправлен Жан Делонэ, который к этому времени дослужился до звания капрала. Жан попал в легион в очень молодом возрасте. Он жил на улице с раннего детства. Потом его усыновила семья потомственных военных. Понравился мальчик жене полковника, вот они и взяли его. Воспитывали, старались. Разумеется, держали в строгости и отдали со временем в военное училище. Но Жана привлекала романтика... Вот так он и оказался в легионе. Не то чтобы сбежал из училища, но, вроде как, такой опыт приветствовал

Поддержать канал Стас сидел в мастерской, когда услышал душераздирающее «мяу». Он выглянул в окно, и перед его глазами предстала ужасная картина: стая разъяренных котов гналась за пушистым, явно домашним чужаком. Они почти нагнали его, но мужчина открыл дверь и спугнул свирепствующую банду. А несчастный кот в ужасе юркнул внутрь и скрылся в мастерской. — И что за бои вы здесь устроили, разбойники? Будете себя так вести, лишу ужина, — строго сказал Стас. Коты с пониманием отнеслись к его словам и притихли. Они отлично знали, что этот человек каждый день приносит им еду, и решили лишний раз не сердить его. Ведь с чужаком можно было разобраться и позже... Коты не были виноваты в том, что тяжелая уличная жизнь сделала из них обозленных и диких животных. Они не доверяли людям, агрессивно относились к тем, кто хотел прибиться в их стаю и жили обособленно за досками возле мусорных баков. Когда Стас пришёл работать в мастерскую, он сразу же обратил внимание на эту банду. Огромный чёрный кот с

Пёс перестал рычать и посмотрел в небо. Красивый протяжный вой разнесся на всю округу. Андрейка бросился бежать без оглядки, боясь, что кто-нибудь из жителей его увидит... Поддержать канал Андрейка осмотрелся по сторонам и крадучись проскользнул вдоль стены многоэтажного дома. В вечерних сумерках было маловероятно, что его кто-нибудь заметит, но парень решил не рисковать. Неожиданно, прямо перед ним возник пёс. Крупный, черного окраса, он был словно порождением сумрака, стремительно опускавшегося на город. Андрейка замер, с тревогой глядя на пса. Если он подаст голос, то его присутствие здесь будет мигом раскрыто. Сделав шаг, парень прижался к панельной стене дома, когда верхняя губа собаки приподнялась в грозном оскале. В темноте сверкнули острые белые клыки. — Уходи! Прочь с дороги! — зашипел на собаку человек, продолжая прижиматься к стене дома. — Дай пройти… Пёс перестал рычать и посмотрел в небо. Красивый протяжный вой разнесся на всю округу. Андрейка бросился бежать без оглядки,

Мир оказался больше, чем Марта могла себе представить. Может, пора возвращаться? Но пока она не увидит лес – не успокоится. Марта подошла ближе к прутьям, увитым плющом, и осторожно выбралась наружу... Говорят, кошки – ночные животные. Но Лада могла бы с этим поспорить. Уж точно не все... Еще котенком она опасалась сумерек, и заход солнца неизменно портил ей настроение. Да, возможно, ее далекие предки отлично чувствовали себя в ночных лесах, но ей этого не понять. Как и все ее сородичи, она отлично видела в темноте, но разве хорошее зрение убережет от опасностей? Ночь умеет преображать предметы. Хорошо знакомые днем, в темноте они кажутся выше и страшнее. Даже вешалка в коридоре ночью похожа на зловещее существо с оленьими рогами! Вика, ее хозяйка, называла Ладу глупышкой. — Она ласковая, но немного тревожная, — говорила Вика, когда кто-нибудь спрашивал ее про питомицу. Тревожная? Может, и так, но самой Ладе больше нравилось слово «осторожная». Ночами, когда их маленький домик на краю

— Вот уж не думал, — мелькнуло у него в голове, — что в аду тоже есть небо... Но в аду навряд ли был лай собак, звуки сирен и ещё какой-то треск. Сообразив, что всё ещё жив, он попытался приподнять голову и осмотреться… Поддержать канал На выезде из города был большой перекрёсток. Трехрядное движение, всем надо было срочно, причём, во все стороны... Пять съездов. Пять! Огромное кольцо. И пробка тут – это было нормальное явление. Конечно, можно было объехать. Если ты готов ехать через весь город, а потом ещё полчаса добираться именно в нужное тебе направление, так что, как вы сами понимает, дамы и господа, особого выбора не было. И все, стоя в пробке и двигаясь по сантиметру, отчаянно сигналили друг другу. Зачем сигналили? Да бог его знает! Ведь всё равно, быстрее не будет, но... Наверное, такова природа человека. Вот там они и столкнулись, а вернее, просто оказались стоящими рядом и двигающимися в одном направлении. На заднем сидении маленькой новой красной машинки сидела большая собак

Всё изменилось, когда в баре появился новый постоялец – худой и облезлый бродячий котяра, прибежавший сюда откуда-то из подворотни. Незаметно забота о нём стала единственным делом, в котором хозяин всё ещё видел смысл… Путешествие на малую родину – оно как слабенький алкогольный коктейль с кисло-сладкими нотками. Гремучая смесь из светлого чувства ностальгии и тягучей, сосущей тоски по временам, которые уже никогда не вернутся. Ты упиваешься им, жадно глотая порцию за порцией, но никак не можешь захмелеть до нужной кондиции. И вроде бы после нескольких бокалов тебя уже тошнит даже от самого вкуса и запаха, но тебе всё равно хочется ещё... В город Фома приехал рано, и до заселения в гостиницу оставалось ещё очень много времени. Это время он решил скоротать в насиженном месте: в старом добром «Брауншнайдере» – небольшом, но уютном баре на окраине. Сколько попоек он провёл здесь в пору бурной молодости! Браушнайдер, если так можно выразиться, был его «местом силы». Туда он и направлялся п