Советская женщина

В нашей семье традиции живы, благодаря предкам, имеющим крестьянские корни. На Масленицу бабушка пекла гору блинов, ставила посередине стола, отдельно различные начинки. Она говорила, что не нужно начинки заворачивать, каждый себе возьмет такую, какую хочет. В деревне соломы было много. После уборки зерновых люди запасали ее на подстилку животным. Поэтому из соломы делали чучело, в сумерках поджигали. Собирались люди из ближайших домов, детвора, водили хороводы. Блины стояли на столе для всех, дымил старенький самовар. Дядя играл на гармошке, гуляли до ночи. После ухода бабушки никто уже так щедро народ не угощал и не веселил. Но традиция печь блины осталась у моей мамы, у меня, моих детей. Это прекрасный языческий праздник, не имеющий отношения к Христианству. Однако приурочен сегодня к началу Великого Поста, и церковью не отвергается. Почему не проводить зиму, не встретить весну, пробуждение природы? Это радость, смена циклов. В кельтской культуре был свой праздник, там плели ивового

В поселке появились новые жильцы. Они купили небольшой домик на центральной улице. Симпатичная молодая женщина, такая юная, что женщиной назвать язык не поворачивался. Молодая мамочка 20 лет, с полуторагодовалым сыночком и очень красивый муж. Разница в годах была очевидна, мужчина выглядел солидно. Как потом оказалось, он на 25 лет старше Карины. Относился к жене бережно, сына, своего первенца, обожал. Забор вокруг дома был из штакетника, семейство было у всех на виду. Многие завидовали, проявляя любопытство к новым жильцам. То и дело обсуждали их отношения. Постепенно Карина познакомилась с соседями, общалась с ними, когда дети играли в песочнице. Каждая мамочка жаловалась на свою свекровь. Мечтала жить отдельно, но финансы не позволяли . - Счастливая ты, - говорили ей, - вы сами живете, никто вам не указ. - А у тебя свекровь какая? Не обижает? – спрашивали ее. - Хорошая, у нас все хорошо, - отвечала Карина. Она слушала женщин и не понимала, что у них не так. Свекрови смотрели детей,

Еще студентами Лиза и Маша подружились. Лиза институт так и не закончила. Влюбилась и рано вышла замуж. Замуж, потому что была беременна. Когда родился ребенок, мужа забрали в армию. Маша крестила девочку, хотя тогда это было и не принято. Но так захотела Лиза, которая жила со свекровью, пока муж служил. Было ей не просто, потому что свекровь считала, что сын женился опрометчиво. Невестку недолюбливала, всячески это показывала. Домой, в деревню, Лиза ехать не хотела, потому как мать разошлась с отцом, вышла второй раз замуж, родила сестренку. С отчимом контакта не получилось. Для Лизы лучше было терпеть свекровь, чем ехать домой. Все время Маша с кумом Сашей навещали крестницу, привозили подарки, помогали Лизе во всем. Малышка Настенька Машу очень любила. Лиза по натуре была жестковата, она любила дочку, но в ней не хватало мягкости. После службы мужу предложили остаться в армии, он согласился, тем более служил за границей. Он забрал Лизу с дочкой к себе, Маша вышла замуж и уехала в др

- Гаврюша, вставай! Печку я натопила, картошки пожарила. Нонче Полина козьего молока принесла, ишо теплое, - услышал Гаврила шепелявый хриплый голос жены. Вставать не хотелось. Сейчас потревожит все косточки и суставы, начнут ныть. - Ты чё, глухой, што ли! – прозвучал ее голос уже над ухом. - Эка ты неугомонная, Дашка, неймётся тебе с утра. В таку рань подымать! - Так время таблетки принимать и есть, нужно делать, как дохтор сказал! Давай, подымайся! Гаврила знал, что не отстанет ведь, смолоду противная баба была. Если втемяшит себе в голову, не отобьёшься. Он пытался встать, но прогнувшаяся сетка тащила его обратно. Дарья подала ему правую руку, а левой схватилась за спинку кровати. Гаврила с трудом поднялся, сунул ноги в теплые стоптанные чуни, что жена пошила бог весть когда. Дарья накинула ему на плечи свою теплую кофту. Повела к столу. Положила на блюдечке таблетки и поставила стакан с водой. - Ну не болит мне ничего, Даш, сколько можно травить себе последние дни жизни этой химией

Маша с детьми напряглись, когда услышали стук входной двери. В дом вошел муж. Она боялась спрашивать, только вскинула вопросительно на него глаза. А он свои опустил, ушел в спальню. Было понятно, зарплату опять задерживают. Лето было сухое, картофель не уродил. Все, что было, поели, остался семенной. Он был всегда неприкосновенным. Но как смотреть детям в глаза? Как мужу смотреть в глаза, который работал на износ. А зарплату задолжали за три месяца. Она, скрипя сердце, набрала картошки, сварила пустой суп. Отдельно отварила по пару картошин, присолила и полила подсолнечным маслом. Сама за весь день съела кусочек хлеба с луковицей. Мужу оставила тарелку супа. Газ в баллоне закончился, купить новый денег не было. Готовила в комнате на электрической печке, которая стояла на старой табуретке. Заодно и тепло шло от печки в комнату. Половица шаталась, они так и не успели переложить пол. Дети, поев, бегали по комнате. Им неведомы были родительские заботы и горести, они были слишком малы. Вдру

После инфаркта Лена забрала мать к себе, в Подмосковье. Не очень хотела, хотя и любила маму, старческих запахов, охов, ахов, чтобы мать лезла в их семейную жизнь, учила на старый манер. Она уже давно с мамой не жила, бывала у подруг и видела, как мамы нетерпимы, постоянно делают замечания. Только видела она старушек городских, а ее мама была сельской крестьянкой. Муж был занят на работе в офисе, Лена тоже работала в частной фирме. Единственный сын, Лев, учился в институте. Матери отдали комнату сына, ему пришлось перебраться в проходной зал. Все были заняты, уходили рано, приходили поздно, ужинали с телефонами, с разговорами с кем-то за столом. Вечно дерганные, возбужденные, не радостные, в стрессовой ситуации, каждый в своей. Вроде одна семья, а жили каждый сам по себе. Еду заказывали, им привозили, а на выходные дочь готовила полуфабрикаты. Утром чашка кофе и то не всегда, заезжали в кафе по дороге. - Какая пустая, безрадостная жизнь, - думала старушка. Первое время, после больницы,

Валерий, крепкий деревенский парнишка, до армии успел поработать на заводе, поэтому после демобилизации вернулся, стал к станку. Он не блистал большим умом, не был привлекателен, как другие ребята, но был чрезвычайно добрым молодым человеком. Жил в пригороде, помогал родителям, в частном доме всегда полно работы. В этом же селе, на соседней улице жила Татьяна, которая пришла после школы на завод, попала в этот же цех на работу в архив. Миловидная девочка, молоденькая, веселая, разговорчивая, выдавала рабочим чертежи, в том числе и Валерию. Он пытался за ней ухаживать, но Таня мечтала выйти замуж за городского парня. Валеру считала некрасивым и неинтересным. Он видел ее с разными ребятами, понял, что девочка покатилась по наклонной. Уже и по селу слухи ходили о недостойном поведении. Несмотря на все это, она продолжала ему нравиться. Однажды Таня вдруг стала проявлять к Валере интерес. Никто на заводе не понимал, с чего бы это вдруг. Стали видеть их вместе, а потом узнали, что у пары св

Бедные студенты Наташа и Миша встречались год, а учиться нужно было еще три года. Они безумно любили друг друга, но пожениться не могли себе позволить. У Миши мама пила, из-за этого сестра вышла замуж в 16 лет, чтобы уйти из дома. Его спас институт и возможность жить в общежитии. Наташа была из многодетной семьи. Восемь детей, отец ушел, мама одна тянула всех. Алиментов получала мало. Помогало государство. В таком положении создавать семью было нереально. Поэтому Миша рассудил трезво, сказал, что поженятся только после получения диплома и устройства на работу. Наташа так не хотела, она считала, что с милым рай в шалаше, как говорится. Миша не допускал близких отношений, считал, что девушку нужно беречь от нежелательной беременности. Как не старалась она его соблазнить, ничего не получалось. Чтобы жить сносно, он учился хорошо, получал повышенную стипендию, подрабатывал. Приходил на учебу сонный, уставший. Он был способным, талантливым студентом. Преподаватели часто ставили зачеты автом

Кристина полола огород, пот стекал на лицо, перемешивался со слезами, соленые струйки сбегали на землю. Ей было всего десять лет, но как старшая в семье, была и помощницей матери, и нянькой двум сестрам близнецам, и младшей сестренке. Только и слышала - Христя, принеси то, отнеси это, поменяй пеленки, сбегай в магазин, подои козу. На летних каникулах мать никуда не отпускала. Поднимала в шесть утра, чтобы Кристина выгнала корову в стадо, пока не жарко, полола огород. Крутилась весь день с детьми, у матери на подхвате была. Вечером опять огород. Те подружки, что оставались в деревне, играли в мяч, в прятки, вечерами сидели на завалинке у дома и рассказывали страшные истории. Иногда играли в игры, громкий детский смех и крики раздавались по всей деревне. Кристина могла за всеми наблюдать со двора и завидовать. Мать была истощена тяжелыми родами, болела, отец выпивал и иногда поднимал на нее руку. Кристина ненавидела отца, деревню, свою жизнь, мечтала вырасти и уехать навсегда. В деревне