Елена Шаламонова

Класс, где училась Ольга, был очень дружным. Ребята подобрались по характерам активные, доброжелательные и старались хорошо учиться. Но Оля выделялась среди всех особым даром руководителя, хотя старостой её никогда не избирали в классе. - Я только культоргом хочу быть, - заявляла девочка, - буду концерты, выступления организовывать, готовить всех к смотрам самодеятельности. Во времена восьмидесятых в школах всегда были конкурсы: то чтецов, то танцоров, а то и в актёрском мастерстве состязались ребята среди классов. Ольга была неутомимой. Руководя такими событиями, она выходила на большой перемене перед классом и громко вопрошала: - Итак, к Новому году мы должны подготовить утренник для малышей вместе с «Б» классом! С нас номера самодеятельности, а параллельный класс подготовит сценку про Новый год. Кто что может осилить? Лучше сами выдвигайте свою кандидатуру, иначе будете танцевать со мной! «Танцевать со мной» означало «будете иметь дело со мной». Ребята усмехались, и подходили записы

Посёлок возвышался над небольшой речкой, за которой стоял лиственный лес с дубами, берёзами и клёнами. Красивые места! Жители посёлка знали друг друга в лицо, и чужой человек мог появиться тут, если завернёт в деревенский магазинчик после того, как заполнит бак своего автомобиля на трассе у заправки. У магазина стояла скамеечка, на которой проходили частые встречи сельчан после закупки товара, или деревенские ребятишки от нечего делать летом приходили посидеть под окнами магазина, и поглазеть на взрослых, которые иной раз угощали их конфетами или пряником. Зачастую продавщица Маша гнала детей от магазина. Это в тех случаях, когда они начинали шалить и громко разговаривать. - Подите отсюдова! – кричала Маша из форточки, - не мешайте работать! Нашли мне тоже место для посиделок. Неужто больше играть негде? Дети нехотя убирались прочь и воцарялось спокойствие и тишина, нарушаемая только вечными криками петухов да чириканьем воробьиного семейства на большом тополе. Одного мальчика только н

Женька был самым красивым парнем по дворе и в классе. Большие зелёные глаза, широкие плечи, улыбка, обнажающая белоснежные зубы. Все девчонки засматривались на него. Не исключением была и Аня по прозвищу Егоза. Шустрая девочка училась на год младше Жени, и в школе она частенько заглядывала на большой перемене в Женькин класс, ревниво посматривая на девочек и на Женю. А жили они во одном дворе, вместе играли, и как это часто бывает, Женя и не замечал в упор её заинтересованности, уже привыкнув к таким взглядам от девчонок, и воспринимая это как должное. Аня была худышкой, долго не хорошела, как это случается с девочками в подростковом возрасте, всё была больше похожа на мальчишку-подростка. Такой её делала и короткая стрижка, и пружинистая походка, и громкий заливистый смех. Аню воспитывала бабушка, потому что мать часто ездила в рейсы – работала проводницей на железной дороге. Но ребята засиживались компанией на скамейке под сиренью летними вечерами, и Аня переживала, что к ним во двор

Петя вернулся домой, в родной провинциальный городок после десяти лет семейной жизни в областном центре. Вернулся он один, после того, как его семья распалась по самой прозаичной причине: супруги не сошлись характерами. Несмотря на то, что за десять лет совместной жизни было много хорошего, особенно в первые годы, но уже три года Пётр и Алла терпели друг друга: постоянные ссоры, непонимание, отчуждённость сделали своё дело. - Мы же разные. Я поняла это уже как только мы прожили с тобой первый год, - призналась Алла. - И ты молчала? Значит, я тебя всё-таки устраивал? – непонимающе спрашивал Петя. - Нет, не устраивал. Думала, что привыкну, и ты изменишься, но не вышло. И я устала. Не хочу больше этого скрывать, и делать вид, что по-прежнему люблю. Ты оказался не таким. Или мы просто разные… - добавила она. Петя не стал уточнять, насколько он не соответствовал параметрам её представлений. Он чувствовал опустошение уже давно, видя, как отдаляется жена, и всё холоднее смотрит на него. Так о

Влад пел под гитару, сидя на высоком стуле у микрофона. Ресторан только начинал заполняться посетителями, было начало вечера. Официанты встречали гостей, рассаживая их за столики, но один столик, тот, что был ближе к маленькой ресторанной сцене, уже занимала симпатичная длинноволосая девушка. «Очередная поклонница», - подумал Влад, перебирая струны гитары в перерыве между песнями. Девушка действительно не сводила с него глаз. Она приходила сюда каждые выходные, как раз, когда Влад выступал перед отдыхающей публикой. Они уже давно обменивались улыбками и взглядами, а сегодня девушка осмелилась даже подойти к Владу и протянуть ему ладошку: - Арина, будем знакомы… Вы хорошо поёте, а я люблю музыку. И сама немного пою и играю на гитаре, как вы. - Ах, вот оно что! А я-то подумал, что вы влюблены в меня! Как же я ошибался… Влад состроил грустную гримасу Пьеро, и девушка рассмеялась. - А вы исполняете свои авторские песни? – вдруг спросила она. - Нет, а зачем? Всё лучшее уже создано. Остаётся

Света радовалась предстоящим курсам повышения квалификации, ведь они будут проходить в Ленинграде! Одно лишь омрачало её настроение – накануне она немного озябла, когда ждала на остановке свой автобус. Вечером того же дня её знобило, но девушка не придала значения своему состоянию здоровья и ночью с коллегой уже мчалась на поезде в северную столицу. Учиться предстояло чуть больше недели. Светлана с Галей заняли отдельную комнату в общежитии, которое им предоставили, и мечтали вечерами выполнить и свою культурную программу: сходить в театр, поставить свечи в соборах – Исаакиевском и Казанском, посидеть в кафе - отведать знаменитых пышек. Но едва девушки пришли на первые занятия, как Светлана почувствовала себя плохо. У неё поднялась температура, страшно разболелась голова – она явно была не здорова. - Вот те раз! – заохала Галина, - и какая тебе теперь учёба? Что же делать? - Лечиться буду, - слабым голосом ответила Света. Девушек отпустили в общежитие. Галя должна была проводить подр

Васька работал дворником. Отца он не помнил, родители разошлись, когда он был совсем маленьким. С детства Вася рос озорным и непослушным, и даже служба в армии мало изменила его упрямый характер. Мать надеялась, что сын возьмётся за ум, пойдёт учиться, перестанет искать приключений, но Васька перебивался шабашками, иногда работал на стройке, но ненадолго его хватало: то переругается с прорабом, то загуляет, а то и вовсе проспит и погуливает. С заработанных отдавал часть матери на питание, а остальное быстро спускал на рестораны, а там товарищи и приятели, такие как он. А после выпитого – драки, битьё посуды, и разборки… Связался парень с плохой компанией, и угодил в места не столь отдалённые на шесть лет. Мать горевала, но ничего не могла поделать, писала сыну письма, отправляла посылки и трудилась в столовой на кухне, копила деньги к возвращению сына. Как только Вася вернулся, а пошёл ему уже четвёртый десяток, так сразу же мать устроила его дворником в своём же дворе, чтобы сын не ра

Витька Кормушкин, мальчик с редкой и весёлой фамилией, был вот уже неделю под пристальным вниманием всего класса, потому что был в шестом «А» новеньким. Семья Вити переехала из другого района и его перевели в ближайшую школу для удобства. Классная руководительница Римма Павловна посадила Виктора сразу на первую парту рядом с Ирой и сказала: - Тебе повезло. Она отличница и добрая девочка, поможет тебе на первых порах и учиться и в школе освоиться. - А можно мне сесть с мальчишкой? – осторожно спросил Виктор и покраснел от недоумённого взгляда Иры. Римма Павловна то ли не расслышала вопроса, то ли не захотела отвечать, она торопилась в учительскую. - Да ты не стесняйся, я тебе всё расскажу, и покажу, где у нас какие кабинеты, как зовут учителей, и помогу с русским, - ответила за учительницу Ира, - а мальчишек у нас меньше, чем девочек, и они уже все рассажены именно с девчонками. - А откуда ты знаешь про русский? – удивился Витя. - Да все вы, мальчишки, в основном, плохо пишите, и соверш

Маша долгие годы работала в издательском отделе типографии. Она знала свою работу досконально и любила её. Но к пятидесяти годам стала уставать. С мужем они вырастили и выучили двух дочерей, которые вышли замуж и уехали в другие города. По детям и внукам Маша очень скучала, и звонила им постоянно, радуясь новостям и рассказывая о себе. Но последние годы хороших новостей у Маши становилось всё меньше, а усталость наваливалась на плечи и сердце, как медведь. Муж Никита вышел на пенсию раньше Марии, так как был старше её на десять лет. Это был его второй брак. Супруги жили спокойно и лишь несколько последних лет Никита стал прикладываться к рюмке, что очень не нравилось Маше. Ведь в нетрезвом виде с ним ни поговорить, ни видеть его не хочется. А Никита раздражался на жену, не желая слушать её рассуждений о здоровом образе жизни. Единственной отдушиной у Маши были её соседки: Татьяна и Лиза. Обе женщины были старше Маши и пять лет как вышли на пенсию. Одна из них была вдовой, а вторая давн

Нина Игнатьевна была родом из деревни, но рано покинула родительский дом, уехав в город работать на фабрику. Девушка была скромной, тихой, и прямо сказать, не симпатичной, а самой обычной внешности. Может, поэтому и не смогла она устроить свою личную жизнь, не вышла в юности замуж, как её сверстницы – фабричные девушки. Но работала она отлично, была передовиком производства, и её всем ставили в пример. Нине уже было тридцать лет, по тем временам, а было это в пятидесятые, считалась старой девой. Но добрые её приятельницы по цеху советовали: - Ничего, Нина, ты крепкая, роди ребёночка одна. Государство у нас матерей-одиночек не бросает, а наша фабрика и комнату в общежитии даст, а то и квартиру в строящемся доме получишь. Ты у нас и работница хорошая, и стаж у тебя уже приличный. Нина поначалу краснела, отмахивалась от таких советов, но вечерами всё думала о ребёнке, и сердце её замирало от счастья, только она закрывала глаза и виделся ей малыш в коляске, закутанный в голубое одеяльце… Т