Ужасно злой доктор

Не сосчитать, сколько раз я твердил, повторял словно мантру, мол, люблю жизнь спокойную, размеренно идущую по своей колее. Да в общем-то и сейчас от этого не отрекаюсь. Вот только проблемка есть нехорошая. Зачастую мои поступки и убеждения бывают взаимно противоположными. Не думал не гадал, что позволю своей зависимости одержать верх. И ладно бы сам сорвался, так ещё и человека вовлёк в безобразие. А началось всё с безобидного видео, как мужчина собирает саркосцифы. Напомню, это грибы такие, ярко-алые, похожие на чашечки или блюдца. Они самые первые стартуют, не дожидаясь, когда снег сойдёт. И вот этот ролик активировал мою доселе притихшую зависимость. Не смутило меня даже то, что грибы появились не в нашей местности, а где-то в южном Подмосковье. Короче говоря, здравый смысл я послал подальше и решился. Оставалась лишь самая малость: преодолеть сопротивление супруги. Здесь мне на помощь пришла погода, на днях сильный ветер бушевал. Катастрофических последствий он не принёс, но по мел

Зинаида Алексеевна, бабушка Василия, жизнь прожила трудную. В Великую Отечественную войну была фронтовой медсестрой, а после Победы не изменила медицине и до старости в детском саду работала. Муж рано ушёл из жизни и сама она, без чьей-то помощи, двоих детей вырастила, таких, которыми по праву можно гордиться. Всё шло хорошо до тех пор, пока разум Зинаиды Алексеевны не начал давать сбои. На работе путалась, ошибалась и винила в этом окружающих. В конце концов уволилась со страшной обидой, чувствуя себя брошенной вещью. Да и в бытовых вопросах дела обстояли не лучше. Постирать, поесть приготовить, убраться и прочие будничные заботы превратились в сложные изматывающие задачи. Вдобавок ко всему конфликтной стала Зинаида Алексеевна, подозрительной, недоверчивой. Всем соседям от неё доставалось. От малейшего шума устраивала ругань. А в последнее время уподобилась ребёнку, оказавшемуся на другой планете. Василий с Ольга видели и понимали, что происходит с бабушкой. При этом даже помыслить не

Плохо быть Фомой неверующим. А если ещё и пофигистом в придачу, то вообще караул. Помнится, когда нам впервые объявили о COVID-19, я не воспринял всерьёз это всерьёз. На конференциях частенько обо всяких диковинных болячках рассказывают. И что, каждый раз панику устраивать? Но, просчитался я, такая жуть случилась, как вспомнишь, так вздрогнешь. Последний раз в феврале нам зачитывали информацию о каком-то новом вирусе, вызывающем сильнейший кашель и высокую температуру. Название этого зловреда не запомнил, потому что опять отмахнулся. Мол, надоели всякую ерунду сообщать, только время отнимают понапрасну. И вот снова в дураках остался. Лихорадка напала на меня внезапно. Пробрал смертный холод, затрясло всего, словно голым на мороз выставили. Только я не захотел признать очевидного, стал другие причины искать. Решил, что с балкона холодом несёт и пошёл закрывать. – Юр, ты чего? – удивлённо спросила супруга. – В квартире дышать нечем! – Что-то я совсем замёрз, – говорю, – зуб на зуб не поп

Беззаботные годы учёбы неслись стремглав. Почему-то в жизни всё наоборот устроено: хорошее пролетает на сверхзвуке, а плохое едва плетётся, как старая кляча. Резво начатый алкогольный марафон Василий притормозил. Нет, здравый смысл не возобладал, опасений скатиться по наклонной не было и в помине. Всего лишь так сложились обстоятельства. После того знатного удара на территории больницы, физиономия Василия приобрела вид совсем неэстетичный. Распухший нос и яркие синяки под глазами никак не скроешь. Приехав на выходные домой, Василий объяснил всё это великолепие тем, что записался в секцию бокса. Только слишком уж глупой оказалась версия. Физически слабый мальчик-колокольчик, ещё неделю назад не помышлявший ни о каком спорте, вдруг заделался боксёром? Чушь, да и только. Вот и отец не поверил. Мы, родители, обладаем практически безошибочным чутьём в отношении детей. Не важно, какое у нас образование, высшее, низшее иль вообще никакое, но что-то неладное, происходящее с ребёнком, уловим не

Жизнь в девяностых не оставляла места романтике. Какое, к чёрту, возвышенное мироощущение, если денег нет и жрать нечего? Одним лишь ветром перемен сыт не будешь. Но даже бандиты в условиях той безграничной вольницы, вряд ли помышляли о чём-то романтическом. Перед ними стояли задачи более прагматические. А вот Василий романтизировал всё, включая учёбу. Ещё задолго до поступления он воспринимал медицину как некий таинственный мир, доступный лишь избранным. И вот теперь этот мир стал раскрываться, правда, неспешно, по шажочку. Василию нравились все без исключения специальные дисциплины. Но особое впечатление произвела анатомия. Первое занятие хоть и не отличалось чем-то особенным, однако запомнилось навсегда. В аудиторию вошла тётка. Обычная среднестатистическая тётка неопределённого возраста, полноватая, с пегими волосами, забранными в пучок. Но каково же было удивление, когда она представилась: «Меня зовут Нина Ивановна Мохова. Я – врач-патологоанатом. Буду преподавать нормальную анато

Девяностые годы прошлого века принято упоминать с прилагательным «лихие». Без него просто «девяностые» звучат куце, словно какой-то обрубок. Да оно и неудивительно: бешеные цены, невыплаты зарплат, засилье криминала. Но такая оценка слишком однобока. Если посмотреть шире, станет ясно, что в те времена совмещались две противоположности. При царившей вокруг нищете, деньги буквально летали в воздухе. Только протяни руку и… А после «И» следовало одно из двух. Либо сорвёшь желанный куш, либо просто лишишься руки. С головой в придачу. Василий Гончаров вспоминал о девяностых как о земном рае, самом лучшем отрезке своей жизни. Нет, он не был ни коммерсантом, ни бандитом, рыбку в мутной воде не ловил. Он всего лишь учился в медицинском училище на отделении «Лечебное дело», проще говоря, на фельдшера. Василия и сестру растили отец с бабушкой. А мать, когда дети ходили в садик, хвостом махнула и упорхнула неведомо куда, в поисках лучшей жизни. Отец работал мастером на одном из местных предприяти

Вряд ли кто-то в здравом уме со всей искренностью скажет: «Эх, люблю, чёрт возьми, похороны! Каждый день бы ходил!». Тем не менее, жизнь такова, что никуда от этого не деться. Мы идём на сей печальный обряд не потому что нравится, а отдать последний долг покойному и навеки попрощаться. Однако есть категория усопших, на похороны которых если и идёшь, то только вынужденно. Начмед Надежда Юрьевна звонит мне очень редко, каждый раз сообщая какую-нибудь бяку, от которой портится настроение. Вот и тот звонок не стал исключением. – Юрий Иваныч, извините, пожалуйста, что в выходной вас отвлекаю. Просто тут такая ситуация… – Что стряслось, Надежда Юрьевна? – тревожно спросил я, ожидая получения нахлобучки за какой-то проступок. – Телегин умер, – сообщила она. – Да, печально. Надо деньги сдать? – Ох, Юрий Иваныч… Нет, надо завтра на похороны сходить, – выдавила она. – А почему именно я? Других кандидатур нет совсем? – Ну он же с вами в бригаде работал, вы хорошо его знали. – Так есть и другие, к

Проблемы в большинстве своём падают на нас подобно кирпичам, внезапно и без предупреждения. Того, кто стал их жертвой, осуждать по меньшей мере глупо. Мы же не ясновидящие, не можем заранее знать, откуда и что прилетит. Но есть особая категория людей, которым недостаточно свалившихся на них проблем, поэтому они целенаправленно ищут добавки. И, как правило, поиск оказывается успешным. Оно и немудрено, это счастье днём с огнём не сыщешь, а неприятности всегда под рукой. В один из своих выходных я вернулся из магазина и прямо с порога супруга заявила: – Юра, не раздевайся! Сейчас Женя звонила, вся в истерике, ревёт белугой, говорит, что больше так жить не может. – А что случилось-то? – Не знаю, ничего не сказала. Наверно Федина тётка чудит. Она же сейчас у них живёт. Так что идём, будем утешать. Разумеется, я согласился без раздумий, и мы примчались на такси. Сразу, как позвонили в дверь, из квартиры послышался громкий собачий лай, немало нас удививший. Ведь у Фёдора с Евгенией Васильевно

Избитые литературные штампы ни одно повествование не красят. Когда они попадаются в тексте, сразу скучно становится, теряется интерес. И всё-таки в этот раз начну с общеизвестной истины. Жизнь штука непредсказуемая. Идёт она ровно и гладко по своей колее, нигде ничего плохого не просматривается. Кажется, всегда так будет, вечно и бесконечно. Но внезапно, вот прям ниоткуда, возникает нечто, омрачающее жизненный путь, а то и вовсе его обрывающее. Есть у Фёдора старенькая тётушка, которой тот всегда восторгался без устали. И для этого были все основания. В свои ровно девяносто она полностью сохраняла жизненную активность и здравый ум, отлично справлялась со всеми бытовыми делами. Знал я её лишь заочно, но всё равно завидовал такой прекрасной старости. Пришёл к нам на днях Фёдор, расстроенный, мрачный, без обычных шуток-прибауток. От угощений отказался и усевшись, сразу к делу приступил: – Иваныч, срочно твоя помощь нужна. Тёть Тоня с ума сошла, вообще с катушек слетела. Мы не знаем, что д

Как и все добропорядочные граждане, ваш покорный слуга диверсионно-подрывную деятельность решительно осуждает. Этому злодейству не может быть оправданий. И в то же время я периодически совершаю такие акты вредительства, от которых хоть стой, хоть падай. Да, вот такой неразрешимый парадокс. Все вы знаете, что есть у меня домашний огород, верней квартирный. В своё время приобрёл стеллаж, фитолампы, увлажнители воздуха и теперь вкусно-полезную зелень выращиваю. Уход не могу назвать очень уж простым, но мне это дело удовольствие доставляет. На улице температура плюсовая, но отопление включено на полную мощь, словно в трескучий мороз, до батареи не дотронешься. Такая жара не только людям, но и растениям не нравится. Поэтому решил я в один непрекрасный день стеллаж отодвинуть подальше. Ну и отодвинул. На этом бы остановиться, но показалось, что маловато будет, надо ещё, совсем чуть-чуть. Мне бы, как и в первый раз, аккуратно на себя потянуть, а вместо этого я подошёл сзади и двинул вперёд. С