Жизненные истории

Koнeчнo, пo пpaвuлaм блuзнeцoв нeльзя былo paзлучamь, нo ceмeйнaя пapa нe xomeла бpamь eщё u Caшу. Caшa в paннeм дemcmвe пoвpeдuл нoгу u xoдuл пpuxpaмывaя, чacmo пoльзoвaлcя пaлoчкoй. A взяmь двoux, oдuн uз кomopыx uнвaлuд, уcынoвumeлu нe xomeлu. Зaвeдующaя пoшлa нa нapушeнuя, кaк oнa впocлeдcmвuu гoвopuлa, moлькo paдu peбёнкa. Гopoдoк нeбoльшoй, уcынoвumeлu пoявляюmcя peдкo, пepcпeкmuвы oбpecmu ceмью у вocпumaннuкoв нuчmoжнo мaлы. Oнa дoлгo думaлa, пpeждe чeм пpuняmь peшeнue, u peшeнue эmo былo oчeнь пeчaльным для бpamьeв. Mнoгue зaкpылu глaзa нa пpaвuлa u, чepeз пoлoжeннoe вpeмя Лёшку увeзлu нoвыe poдumeлu. Caшa дoлгo гopeвaл u, ecлu бы нe бaбушкa, мoг comвopumь нeпoпpaвuмoe. Taк cuльнo нa нeгo пoдeйcmвoвaлa paзлукa c бpamoм. Зaвeдующaя, вuдя cumуaцuю u ocoзнaвaя cвoю вuну, paзpeшuлa бaбушкe зaбupamь внукa нa выxoдныe. Taк oнu u выжuвaлu. Бaбуля cmaлa для Caшu eдuнcmвeнным блuзкuм u poдным чeлoвeкoм. Koнeчнo, oн нaдeялcя co вpeмeнeм нaйmu бpama, нo пoдpacmaя пoнuмaл, чmo нe вcё maк пpocmo будem в eгo пoucкax. Бaбушкa жe oчeнь любuлa внукa, былa oнa шуcmpoй cmapушкoй, нecмompя нa пoчmeнный вoзpacm. Oнa cmapaлacь дaвamь внуку вcё, чmo мoглa, зaмeняя eму u мaму , u бpama. Caшa oчeнь eё любuл, cmapaлcя нe oгopчamь, пoмoгaл, чeм мoг u кaждую нeдeлю c нemepпeнueм ждaл выxoдныx. Пpoшлu гoды. Caшe ucпoлнuлocь 18 лem. Teпepь oн мoг пocmoяннo жumь c бaбушкoй. Бaбушкe ужe пepeвaлuлo зa 85, oнa чacmo бoлeлa, нo eщё дepжaлacь paдu внукa. Caшa нe пpeдcmaвлял ceбe жuзнu бeз любuмoй бaбулu, oбepeгaл eё om mpуднocmeй жuзнu, cmapaлcя omплamumь eй дoбpoм u cвoeй любoвью. Mыcль нaйmu бpama нe пoкuдaлa eгo, бaбушкe moжe oчeнь xomeлocь, чmoбы Лёшa нaшёлcя: — Toгдa мнe u уйmu нe cmpaшнo! Буду знamь, чmo mы нe oдuн! — гoвopuлa oнa внуку. Caшa нe любuл maкue paзгoвopы, нo caм пoнuмaл, чmo c уxoдoм бaбушкu ocmaнemcя coвceм oдuн нa бeлoм cвeme. Дa, будem ceмья, дemu, нo пoкa oб эmoм думamь paнo. Cнaчaлa oн пыmaлcя нaйmu cлeды бpama в дemcкoм дoмe, гдe oнu жuлu, нo cmapoй зaвeдующeй ужe нe былo, a нoвый пepcoнaл был нe в куpce ux ucmopuu, u пpaвuлa coблюдaлucь cmpoгo. He пoлoжeнo гoвopumь aдpec уcынoвumeлeй. Oн ucкaл eгo вeздe, пucaл нa вce пepeдaчu, кomopыe зaнuмaюmcя пoucкaмu poдcmвeннuкoв, нo peзульmama пoкa нe былo. Лuшь cлучaйнo, в oдuн uз пpuxoдoв в дemcкuй дoм, уcлышaл oн om cmapoй нянeчкu, чmo уcынoвumeлu былu uз ux гopoдa u уeзжamь нuкудa нe плaнupoвaлu. Гopoдoк -mo нeбoльшoй, дa нe двa дoмa. Фaмuлuя у бpama ceйчac кoнeчнo жe дpугaя, дa u uмя мoглu пoмeняmь. Caшa нaдeжды нe mepял. Taк пpoшлo eщё нecкoлькo лem. Caшa выучuлcя, уcmpouлcя нa paбomу. Бaбушкa былa ужe coвceм cmapaя, нo кaк oнa caмa гoвopuлa: — He уйду, пoкa Лёшeньку нe увuжу! B oдuн uз выxoдныx, Caшa пoшёл в mopгoвый цeнmp. Hужнo былo купumь mёплую oдeжду, зuмa — mo нe зa гopaмu. Oн дoлгo xoдuл пo эmaжaм, пpucмampuвaл ceбe oбнoвкu, купuл вcё, чmo нужнo. Ho xomeл пopaдoвamь u бaбушку, ucкaл eй mёплый плamoк. Cmapушкa xomь u peдкo, нo выxoдuлa пocuдemь c coceдкaмu нa лaвoчкe, Caшa бecпoкouлcя o eё здopoвьe, пpocmудa uм coвceм нужнa. Бaбушкa cлuшкoм cлaбa, пpocmывamь eй нeльзя! Bыбupaя плamoк, Caшa уcлышaл дemcкuй гoлoc: — Пaпa, пocмompu! Taм mы cmouшь! Caшa зaмep, oн cmoял, бoяcь пoшeвeлumьcя, бoяcь moгo, чmo eму эmo пoкaзaлocь. Bзяв пaлoчку, oн мeдлeннo пoвepнулcя в mу cmopoну, omкудa уcлышaл гoлoc peбёнкa! Ha нeгo cмompeл мoлoдoй пapeнь, пo щeкaм кomopoгo meклu cлёзы. Oн нe oбpaщaл нa нux внuмaнuя, нe выmupaл, нe cлышaл peбёнкa, кomopый mepeбuл omцa зa pукaв пaльmo. Cынuшкa нe пoнuмaл, пoчeму eгo бoльшoй u cuльный пaпa cmoum, плaчem, кaк дeвoчкa, u cмompum нa дядю, у кomopoгo maкoe жe лuцo, кaк у пaпы. Cлoжнaя cumуaцuя для мaлeнькoгo peбёнкa! Бpamья мoлчa пoдoшлu дpуг к дpугу, мoлчa пpuжaлucь гoлoвa к гoлoвe. Caшa нe пoнuмaл, кaк maк! Иcкamь бpama мнoгo лem u нaйmu eгo aбcoлюmнo cлучaйнo, блaгoдapя cвoeму плeмяннuку, кomopый зaмemuл cxoдcmвo двуx мужчuн. Пepвый шoк пpoшёл u бpamья нaкoнeц-mo oбнялucь. Ocmaлocь caмoe вaжнoe — вcmpeчa c бaбушкoй. A дaльшe? Дaльшe — жumь, дышamь пoлнoй гpудью. Ecmь бpam, жeнa бpama, ecmь плeмяннuк, ecmь бaбуля! Poднaя ceмья, poдныe людu! Caшa чувcmвoвaл ceбя maк, кaк в дaлёкoм дemcmвe — лeгкo u cпoкoйнo! Bce, кoгo oн любuл, былu pядoм c нuм! Александр Штуцер Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

После операции хирург вышел к родителям мальчика и спокойно сказал отцу: «Все в порядке. Ваш сын теперь вне опасности». После этого он посмотрел на свои часы и сразу же помчался к выходу: «Медсестра расскажет Вам подробности!» — крикнул он, удаляясь. Отец повернулся к медсестре и в гневе спросил: «Он у вас всегда такой? Господи, какое высокомерие! У него, что, не было и пары минут, чтобы подробно рассказать мне обо всей операции?» «У него сын вчера погиб в аварии, — со слезами на глазах ответила девушка. — Когда мы его вызвали, он был еще на похоронах. После того, как он спас Вашего сына, он уехал хоронить своего…» Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Она одиноко и отстранённо гуляла с коляской по улицам Калуги, избегая компании других мамочек. Спустя месяц прохожие нашли Марину в самом низу каменной лестницы, коляска с ребёнком оставалась наверху. Судя по всему, Марина оступилась и упала вниз. Но она была жива, её доставили в реанимацию. Ребёнок же не пострадал. Пока врачи боролись за жизнь молодой матери, в милицию поступил звонок от очевидца событий. Он рассказал, что Марина Юрьева упала не сама, её спихнул вниз мужчина на мотоцикле, который сразу после этого умчался прочь. Эти сведения полностью меняли картину произошедшего. Главным подозреваемым тут же стал муж Марины - Игорь. У него был мотоцикл, а многие очевидцы слышали, как он угрожал Марине в день выписки из роддома, когда впервые увидел ребёнка. Мотив очевиден и Игоря решили задержать и допросить. Но только оперативники собирались выезжать по адресу проживания Игоря Юрьева, как на пульт милиции поступил срочный вызов - некий мотоциклист загнал за гаражи чернокожего мужчину и явно не с добрыми намерениями! Милиционеры подоспели вовремя, не допустив расправы. Мотоциклист, а это оказался Игорь Юрьев, с монтировкой в руках стоял перед съежившимся от страха молодым африканцем. Правоохранители обезвредили и задержали Игоря.

А ему эта картина от отца досталась. Барин, когда за границу бежал, в своем доме две картины на стене второпях оставил. Прадед мой их и забрал. Он у барина конюхом служил, – дед, покряхтывая, встал и подошел к железной кровати, над которой висела картина. – Мне эта картина больше нравится. Река вон, деревушка на берегу, церквушка. Радуга после дождичка. Посмотришь, и душа радуется. Прям как у нас, в Малиновке. Хотя китаец какой-то нарисовал. Ху Ин Жи его фамилия. Там, в углу, написано. Маленький, оторвавшись от картины, вытер с лысины выступившую испарину и прошептал очкастому: – Это же Куинджи! Подфартило-то как нам! – Дедуля! А где вторая картина? – спросил очкастый. Стекла его очков хищно блеснули. – Ты же говоришь, барин две картины оставил. – Да в сундуке где-то. Показать? – Покажи, покажи! – хором ответили приезжие. – Ну, я пока тут, в сундуке, пороюсь, а вы мне во дворе дровишек наколите. Там колун рядом с чурками лежит. Да потом сразу по охапке и занесите в избу. Когда лысый с очкастым через полчаса появились на пороге с охапками дров, на кровати, прислоненная к стене, стояла еще одна картина. Увидев ее, лысый выронил поленья из рук, а очкастый прошел с дровами прям к кровати. – Куды?! Куды прешь в своих грязных чеботах?! Мать твою! Неси к печке! – прикрикнул на него дед. Гости собрали упавшие поленья и аккуратно сложили их возле печи. Дед же, кряхтя, присел на стул: – Вот теперь можете и посмотреть. Только эта картина мне не шибко нравится. Поляк какой-то, Гуген, намалевал. Там тоже в углу написано. Англицкими буковками. – Мама родная! – снова прошептал лысый. В горле у него пересохло. – Это же Поль Гоген! – Тише ты! Сам вижу, – одернул его очкастый. Стекла его очков снова хищно блеснули, но теперь еще ярче. – Чего это вы там шепчетесь? – спросил старик. – Да я тоже говорю, не очень картина-то. Подумаешь, мужик с бабой на скамейке под деревом сидят. Да и нарисовано-то так себе, тяп-ляп, – ответил лысый. – Ну, эту я вам и продам подешевле. Так за сколько обе сразу купите? – Значит, так, дедуля. За поляка мы тебе даем тысячу рублей, а за китайца – две тысячи, – ответил лысый и полез в карман за деньгами. – Тут у меня уже был вчера один из городу. Торговался. За все давал пятьдесят тысяч. У него при себе больше не было. Да я не согласился. Мы тут в деревне тоже не лыком шиты, радио слушаем. Евона какие они, старые картины-то, дорогие – миллионы стоят! – Так, то ж всемирно известные художники, дед! – возразил лысый. А у тебя что? Поляк Гуген какой-то, да китаец Ху Ин Жи. Федя, ты слышал про таких? Очкастый отрицательно помотал головой. – Не хотите – не надо. Сто тысяч и точка! Завтра вчерашний из города приедет и купит. Мне торопится некуда. – Ладно, дед, мы с Федей выйдем, поговорим, – сказал лысый. – Поговорите, поговорите. Лысый с очкастым вышли из избы и сели в машину. Минут через десять они снова вернулись. Лысый достал из кармана пачку денег: – Дед, здесь девяносто семь тысяч. Больше у нас с собой нет. Честно. Мы ж тебе, все-таки, еще и дрова все перекололи. Дед взял пачку денег, не спеша пересчитал. – Хрен с вами, – сказал он. – Забирайте. Лысый забрал картину с кровати, другую аккуратно снял со стены очкастый. – Ну, бывай, дедуля! – повернувшись у двери, весело сказал лысый. – Бывайте, бывайте. Дед поставил на печь закопченный чайник, плеснул в него из ковшика воды и достал из шкафчика банку кофе. Выпив пару чашек, он закинул ноги на стол и закурил сигарету. – Эх, жалко отпуск кончается, а то можно было бы еще что-нибудь в стиле Айвазовского написать! – сказал он и, отклеив бороду, достал из-за печки мольберт. Установив мольберт посреди избы, художник Крючков достал краски и принялся рисовать в стиле постмодернизма. Через день он, покряхтывая, снял картину со стены, смахнул с нее веником пыль с паутиной и продал какому-то заезжему. После, повесив на дверь замок и отдав ключ соседке бабе Маше, у которой снял на месяц избу, отбыл в неизвестном направлении. Автор: Сергей Савченков

Но муж, завершив свою отповедь, развернулся и ушел курить, оставив ее молча плакать и осознавать свою ненужность и будущее одиночество. Ульяне стало так плохо, что возразить и ответить мужу она ничем не смогла, лишь сквозь горькие слезы смотрела, как он покидает их дом навсегда. А потом впала на сутки в забытье... Очнувшись, она поняла, что не хочет уже больше совершенно ничего: ни есть, ни пить, ни жить... И ребенка она тоже больше не хочет. Но еще не рожденная жизнь билась в ней изнутри, настойчиво напоминая о своем существовании, как бы говоря Ульяне: «Мама, я здесь, я с тобой, ты не одна...» И женщина, которая чуть не совершила страшный поступок, ища на просторах интернета способа избавиться от малыша на большом сроке, одумалась... Оставила сыну жизнь и возможность родиться. *** И вот он появился на свет. Красный, маленький пищащий человечек. Ульяна держала его на руках, кормила, баюкала, но не испытывала к ребенку ни любви, ни жалости. С тех пор, как ушел любимый муж, ее сердце остановилось, она перестала испытывать что-то кроме боли и огромного горя предательства, как годами казалось, от родного человека. Ульяна ни за что не призналась бы себе, что подспудно видит в крохотном мальчике источник всех своих бед. Женщина уже построила планы на свое и сына будущее, — вот подрастет он немного, встанет на ножки, и отдаст она его своей матери, которая во внуке просто души не чаяла... А сама? А что сама? У нее не было не просто сил, а даже самого желания жить. Никто из знакомых и не догадывался, в какой глубокой депрессии находится Ульяна, и что она задумала сотворить... *** Время шло, сын подрастал, а планы женщины не менялись. Наоборот, она с каждым днем лишь укреплялась в своем желании расстаться с жизнью, передав ребенка матери. Так бы и случилось, наверное, если бы в одно утро Ульяна, бегло бросив взгляд на спящего сына, проверяя машинально все ли с тем в порядке, вдруг не замерла... Она стояла и смотрела на крохотное личико, так похожее на лицо любимого мужа. Те же черты, та же сонная улыбка... И тут малыш распахнул глаза, серые и большие, как у отца, и улыбнулся ей, Ульяне. И улыбка эта была такой искренней, такой настоящей, в ней было столько веры в ее материнскую ответную любовь, что Ульяна разрыдалась. Она как стояла опустилась на пол, ухватившись за прутья детской кроватки, и горько покаянно плакала, понимая, что чуть не совершила непоправимое. И с каждой горячей слезой оттаивало заледеневшее ее сердце... Оно наполнялось теплом, жизнью и новой, совершенно иной любовью, — материнской! Автор: Анастасия Флейм Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Светка встретила его удивленным взглядом: — Гриш, ты что ли? И не узнать! Пузо-то отрастил, чуть не по земле волочится! Света стояла в воротах, уперев руки в боки. Формы у самой Светланы были всегда пышными, а сейчас, когда по подсчетам Григория ей уж под пятьдесят, превратилась она в настоящий шар. — Да ты и сама, я смотрю, не последний кусок хлеба доедаешь. Грише хотелось ответить резче, но он понимал, что тогда про ночлег у сестры можно точно забыть. — Ну, я-то что, я по свету не бегаю, как ты. Дома сижу. Каким ветром? Гриша обернулся, не хотел он, чтоб раньше времени Ритка про него узнала. Надо осмотреться, разузнать все. — Свет, что-то ты негостеприимная какая-то? Может, в дом пригласишь? Что же я, все на улице тебе рассказывать буду? — Ну, пойдем в дом. Ужинать-то будешь? — Не отказался бы. Света пропустила его во двор и крепко заперла ворота. Хоть и не принято в деревне было запираться, она всегда все закрывала. Даже все сараи на ночь на замок, хоть и забор двухметровый у нее был. Сестра с не очень большой охотой, но все же согласилась его приютить. — Не знаю, правильно ли я делаю, хорошего ты никому ничего не принес. — Это ты сейчас о ком? Уж не о Ритке ли? — И о ней, и о Ваньке. — Ты ж не любила ее, что, мнение поменяла? — Поменяла, не поменяла, но поступил ты по-свински. Как можно было бросить ее одну с больным ребенком? — Свет, ну ты-то зачем? Что же, я жизнь свою погубить должен был из-за ее ребенка-инвалида? — Так Ванька такой же твой, как и ее. Она же не бросила! Гриша вздохнул, меньше всего ему нужны были нотации от Светки. — Ладно, чего переливать из пустого в порожнее? Я слышал, что у Ритки дела идут очень неплохо. Света рассмеялась: — Так вот почему ты вернулся! Не пришелся ко двору, решил снова мужем и отцом стать? Ну да… У Риты сейчас все очень неплохо. И Ваню она вылечила, и дом новый поставила, и от кавалеров отбоя нет. Так что думаю, обломаться тебе придется. Тут уж Гриша засмеялся… — Да нет… Ты же не знаешь, как Ритка меня любила, как по земле валялась, ноги мне целовала, лишь бы не бросал… Я несколько деньков у тебя побуду, осмотрюсь. Вот увидишь, она от счастья взорвется, когда узнает, что я решил к ним вернуться. Света смотрела на него и задумчиво улыбалась: — Сколько не было тебя? — Десять лет. — Ну-ну, я посмотрю. Люди и за один день поменяться могут. Гриша стал расспрашивать сестру, как это так Рита подняться сумела. — Да не знаю я точно. Тут у нас слухи всякие, а толком никто ничего не знает. Ритка, после того, как ты уехал, не общалась тут ни с кем. Жила закрыто, а потом уехала. Вернулась, года три прошло, сразу же новый дом на участке строить начала, а уж только потом мы увидели, что Ваня на своих двоих ходит. Пытались спрашивать, только не говорит ничего. Живет, и в наш магазин-то редко ходит, все больше в город. В машину прыг, и поехала. — У нее что, и машина есть? — Есть. Красивая такая, красная. *** Гриша был не просто удивлен, он был поражен. Ритка всегда тихоней была, он и выбирал-то себе жену, чтобы всякие родственники жить не мешали. Когда узнал, что она из детского дома, сразу сделал предложение. Она красивая была, нравилась ему. Жили они неплохо, если бы не Ваня. Сын родился, все, как у всех. А когда был маленький, лет пять, наверное, ему было, как-то очень неудачно упал с велосипеда, и все, как отрезало. Как будто ходить разучился. Рита сразу села дома. Хотя, какое там дома? Больше времени она проводила в больнице с сыном. А все расходы на лечение легли на плечи Гриши. Он старался. Целых три года, но сколько можно? Ему тогда только тридцать исполнилось, такой возраст, когда жить хочется. Несколько раз он пытался объяснить Рите, что все это лечение совершенно бесполезно. — Рита, да пойми ты, наконец, если сразу ничего не смогли сделать, то теперь-то уж точно не смогут. Зачем без толку переводить деньги? — Что ты говоришь? Гриша! Это же наш сын, нужно хвататься за любую возможность. За любую, понимаешь? — Понимаю… Но я не понимаю, почему я с утра до ночи должен вкалывать, а даже штанов новых купить не могу. Рита слегка опешила. — У тебя целый шкаф одежды. Неужели тебе мало? — Рита, я еще молодой, а работаю просто в воздух. Не знаю, долго ли я протяну. Гриша не заметил, что на своей небольшой коляске к двери на кухню подъехал Иван. А когда увидел его глаза, то понял, что тот все слышал. Оправдываться не стал. Пусть знает и не питает никаких бесполезных надежд. А через две недели, когда вернулся из города, куда ездил иногда отдохнуть, решил, что хватит. У него уже год там была зазноба. Без детей, с собственной жилплощадью. Не писаная красавица, конечно, но ничего такая. Дом этот они с Ритой вместе покупали и ремонтировали тоже вместе. Так что Гриша решил-рассудил, что оставит дом Ваньке и Рите, и никто никому ничего не должен. К разговору он готовился тщательно. Пока Рита Ваню прогуливала, то есть на коляске по деревне, вдоль речки катала, Гриша собирал вещи. Деньги, которые Рита собирала на очередное лечение, тоже забрал. Вообще-то это он их сам и зарабатывал. Что там они получают? Пособия копеечные? Ну, это же смешно. У него все как раз готово было, когда Рита и Ваня вернулись. Рита сразу на чемоданы посмотрела: — А что, ты куда-то собрался? — Да, Рита, я ухожу. Не могу так больше жить. Сколько можно? Работаю, работаю, а толку никакого. Я на такую жизнь не подписывался. Рита села. — Как же так… А мы? Как же мы жить будем? Через два месяца нас ждут в Питере, обещали, что в этот раз лечение точно поможет… — Рита, что ты говоришь? Ну сколько можно уже верить в эту ерунду? Рита тихо опустилась на колени. — Не уходи, я прошу, не уходи. Только не сейчас, пожалуйста. Краем глаза Гриша видел, как к матери катится Ваня. — Мама, не надо, не надо, мамочка. Пусть идет… Гриша выдернул ногу из рук Риты и шагнул к порогу. Остановился. — Деньги я там забрал… Это я зарабатывал, поэтому и взял. Мне тоже с чего-то жить надо начинать. На алименты не подавай, а то отсужу половину дома! Рита закричала, а он поспешил выйти. Не хотелось слушать, как она из него монстра делает. В тот момент, когда закрывал дверь, обернулся и встретился глазами с сыном. Это был не детский взгляд. В нем читалось отвращение и ненависть. Грише даже не по себе стало от этого взгляда. Пока вспоминал, так разволновался, что и заснуть сразу не мог, несмотря на то, что Светка раздобрилась и даже бутылочку наливки достала. *** — Мам, ты не видела мою флешку? — Нет, Ваня, не видела. К восемнадцати годам можно, наконец, научиться класть свои вещи на место? — Ну мам… Рита с улыбкой смотрела на сына. Вымахал, выше ее на голову. Красавец, умница. Она гордилась своим сыном, ну и немножко собой. Это ведь она его родила, а еще воспитала. — Ванечка, ты маму не слушай, мы сейчас все найдем. Ваня улыбнулся маленькой старушке. — Вот всегда ты, баб Нин, меня поддержишь! *** Почему-то сразу пришли воспоминания. Как они остались без средств, как Рита лихорадочно искала способ заработка. Ей было тогда всего двадцать восемь. Никогда она старалась не вспоминать, через что прошла. Никогда. Ваня почти три года провел в центре для таких детей, как он, а Рита уехала зарабатывать деньги. На Север. Не нашла другого способа, поэтому работала в лесу. Как работала, как жила, лучше никому и не знать никогда. И что бы она там заработала, неизвестно, но встретила бабку одну. Вот она-то и помогла ей. Сама старушка когда-то приехала сюда вслед за любимым, которого после тюрьмы сюда отправили работать. Уж давно любимого не было, давно бабка не работала, а все жила. Выслушав Ритину историю, ушла, а через неделю пришла. Она принесла деньги. Денег было столько, что можно было три операции сделать. Сразу сказала: — Даже не думай отказываться. У меня никого нет, ни тут, ни на большой земле. Мне помирать скоро, все равно растащат, как воронье. А тебе на дело. Уезжай. Спасай сына, да и себя. Никто отсюда хорошее здоровье не увозил. Ты думаешь, сколько мне лет, сто? А мне только семьдесят стукнуло. Рита взяла деньги и уехала. Сыну сделали операцию, а через год Рита вернулась и забрала Нину Сергеевну к себе. Старушка плакала, чуть ли не руки ей целовала. Говорила, что семью приобрела. Так и жили теперь втроем. *** Во дворе залаяла собака. — Кто там? — Я посмотрю, мам. Ваня выскочил на улицу и пропал. Рита вышла следом и обомлела. С той стороны калитки стоял Гриша. Она быстро посмотрела на Ваню. Кулаки сжаты, глаза темные. — Ванечка… Уйди от греха… Она подошла к калитке. — Каким ветром? — Здравствуй, Рита… — Здоровее видали. Чего приехал, спрашиваю? — Ну, что ты так грубо? В дом бы пригласила, я ж не чужой человек-то. — Ты не чужой? Ты чужее всех чужих. — Зачем ты так? Ну вышло так… Но ведь я вернулся, а ты как будто и не рада. Я же знаю, что не замужем, значит, ждала… — Гриш, ты серьезно? Ты решил, что можно спустя столько лет, после того, как ты такое сделал, просто вернуться? — Не, а что такого я сделал? Что, я тебя спрашиваю? Вон, живешь припеваючи, все у тебя хорошо. И потом… Это и мой дом тоже! — Это еще с чего? Рита даже растерялась. — Как это с чего? Дом-то у нас общий был! — Гриша… Рита даже задохнулась. — Уходи! Какой общий? Ты украл деньги, которые были на операцию ребенку, ты оставил нас в таком положении, что и врагу не пожелаешь, ты не платил ни копейки на сына! Как язык-то у тебя поворачивается? — А что ты хотела? Что? Мне тоже где-то жить надо! Рита увидела рядом с собой сына. В руках у него было ружье. — Уходи, и никогда не приближайся к нашему дому! Гриша заметно струхнул, но потом сказал: — Что ты мне угрожаешь? Не дурак же стрелять. Кто себе жизнь смолоду портить будет? Уйди, когда взрослые разговаривают. Гриша взялся рукой за калитку. Он был доволен собой. Конечно, совсем не такого приема ждал, но просто так он не уйдет, пусть хотя бы компенсацию платят. Его-то выгнала вон, как говорится, без выходного пособия. И куда ему теперь? Но тут рядом с Ваней появилась старушка-божий одуванчик. Это еще кто такая? Она мягко забрала из рук Вани ружье. — Не надо, внучек. Он прав, зачем ты портить себе жизнь будешь, из-за такого… У тебя все впереди. А вот мне терять нечего. И баба Нина очень профессионально вскинула двустволку вверх. — Знаешь, я в свое время лучшей охотницей была, ни один мужик со мной сравниться не мог. Ну, а уж по такому кабанчику я точно не промахнусь. И выстрелила в воздух. Гриша подпрыгнул, а баба Нина, улыбаясь, сказала: — Второй под ноги, третий в колено. И стала опускать ружье вниз. Гриша подпрыгнул, взвизгнул и бросился бежать. — Посажу! Всех посажу! Он обернулся, погрозил кулаком. Всего чего угодно он мог ожидать, но только не такого приема! Тут же снова грохнул выстрел, и под ногами Гриши возник маленький фонтанчик с камушками и песком. Он снова завизжал и кинулся бежать. *** Полиция не смогла найти никакого ружья, а все соседи, как один, подтвердили, что были в это время на улице и ничего подобного из того, что понаписал Григорий, не видели. — Автор рассказа: Ирина Мер

Живот заурчал и очень захотелось есть и одновременно в туалет. Но разве можно сходить в туалет, если нет лотка с песочком? Разве же коты могут просто пописать на улице? И кот с удивлением посмотрел на проходящих мимо людей, но никому не было дела до него. Некому было ответить на его немой вопрос. Он прилег на холодную землю и закрыл глаза. Ему некуда было идти. Вечерело и пошел снег. Он быстро таял на теплой шерстке, и скоро кошачья шубка заледенела. Стало жутко холодно. В окнах домов зажегся свет, и оттуда доносились весёлые голоса и вкусный запах. Живот особенно сильно забулькал. Но есть было нечего. Зимняя пурга закрутила свою вьюжную карусель и упавший снег мчался вдоль улиц заметая всё на своём пути. Раздался шум и кот поднял голову вверх. В небе взрывался фейерверк. Город на несколько минут осветился заревом этих праздничных минут, и коту показалось, что наступил день. Но вслед за светом праздника пришла кромешная тьма и холод. Улицы были пустынны, все праздновали в своих теплых квартирах. Кот закрыл глаза и приготовился к своей последней ночи. Ничего, ничего думал он, помучаюсь сейчас а потом станет тепло и я обязательно увижу бабушку. Кто – то подошел. Кот открыл глаза и посмотрел. Прямо напротив него были ботинки огромного размера. Вот так даже лучше, решил он, просто один удар и всё. Но тут чьи то руки подхватили его и подняли вверх. - “Вот ты где!", - раздался неожиданно мягкий голос. Кот открыл глаза и увидел большущего мужчину, который был среди приехавших на похороны его бабушки. - “А мы тебя уже обыскались. Весь Новый год всей семьёй по двору бегали. Это я виноват. Думал, что жена тебя возьмет, а она думала, что я. Вот так и получилось, ты уж не сердись”. И огромный человек вдруг бросился бежать куда-то, неся кота под мышкой. Кот смотрел по сторонам, и дома пролетали мимо. Они остановились возле машины и открыв дверь, большой человек положил кота на соседнее сидение, и достав ворох своих футболок, стал вытирать его холодную, мокрую шерстку. - “Вот только вытру тебя, чтобы не простыл и поедем”, бубнил он себе под нос. Потом положил на сиденье теплое полотенце и закутал им кота. Машина завелась и они помчались по заснеженным праздничным улицам. А здоровый мужик, крутя руль одной рукой, держал в другой телефон и кричал в него своим удивительно мягким голосом полным нескрываемой радости: - “Ласточка, рыбочка я нашел его! Да, нашел!! Н-А-Ш-Е-Л!!! Где был? Да прямо у подъезда и лежал. Да не волнуйся, всё с ним в порядке. Будем через пару минут и все вместе встретим Новый год.” Он обернулся на кота, чтобы сказать ему что-то, но увидел, что тот уснул. Кот спал и улыбался во сне. И не смейте мне говорить, что коты не умеют улыбаться. А где то внутри по маленькому кошачьему сердечку ездил трактор и тихонько тарахтел. Так что не говорите мне, что в новогоднюю ночь не случаются чудеса. Конечно случаются. Ещё и как случаются. Надо только немножко помочь им случиться, и их будет очень много. (Автор Олег Бондаренко)

Дочке у них Олеське, двенадцать лет, Олеговой падчерице тоже двенадцать. Такой возраст, переживает Татьяна, как девочка принимает Олега? Всякое ведь бывает, она смотрит на родную внучку, Олеську уж с ней -то мучается Ирина, никого не признаёт Олеська, это сейчас, а дальше, что будет? Ирина узнала, что Олег приезжает с семьёй, да откуда -то узнала, что хотят девочку оставить, принеслась ноздри раздувает, орёт чтобы Олеську Татьяна к себе взяла. - Она ваша родная внучка, каких-то привечаете, а с родной не хотите посидеть. -Ирина, да как же так? Сама не пускаешь Олесю... -Пусть у вас побудет, я хоть отдохну... И ведь именно тогда ей отдых понадобился, когда Олег собрался приехать, а как она с двумя подростками здесь будет, никто не хочет знать... Приволокла Олеську, та вещи побросала, унеслась к подружкам... Дочка Татьянина, Нина, позвонила, узнала, что Ирина Олесю привезла, в слёзы, мама других детей привечает, вон у Олега вообще, Олеська здоровая, вторая чужая девчонка, а своих родных не берёт... Да никому не отказывала Татьяна Егоровна, просто никто и не спрашивал привезла и дочка своих близнят, а они, шебутные непослушные. Что за дети сейчас пошли? Стыдно Татьяне, родные внуки, а такие...не воспитанные, все трое. Да ещё и чужая девочка, а что она сыну откажет что ли? Позвонил, попросил, редко о чём просит, собрались с Ольгой с женой, поехать отдохнуть на две недели, девочку одну не оставишь, Ольгины родители далеко на севере, оба работают ещё... Конечно, она согласилась. Вот и ждёт с волнением как будет справляться? Всю жизнь в школе проработала, ученики любили и любят её, а поди ж ты, со своими родными внучатами и боится не справится. Олег приехали к вечеру. Ольга в жизни оказалась не такой, как на фото, чуть выше Олега, на каблуках ещё, подумала Татьяна Егоровна рост-то не маленький, без каблуков бы, как раз вместе выглядели. Неужели и в жизни так ходит? Брючный костюм, видно не из дешёвой ткани, туфли опять же, не привычно такое наблюдать, девчонки -то в кроссовках всё бегают, да в тапочках без каблуков. Суровая видно, ну вот, Олежке понравилась, лишь бы не от тоски и одиночества сунулся, словно в омут... Очень уж хочется, чтобы в любви и согласии сын жил, как она, Татьяна с мужем своим, Михаилом, отцом Олежкиным и Ниночки... Пожала руку сноха новая, по - мужски прям, никаких тебе объятий, это Ирка, хоть и шебутная, но душевная, прибежит, слово мам, с языка не слазит, а ведь уже давно, два года как с другим живёт, мальчишку родила от того, а всё мамкает... А эта нет, эта суровая, сухая какая -то. Но, красивая да, на артистку похожа, неужто Олежка на красоту повёлся? А как же душевность? Не красота главное, ну да ладно, бог с ней главное, чтобы хорошо жили. А вот и внучка новоявленная, ну видно, что в мать тоненькая высокая, одно лицо с матерью. Яной представилась, не капризничает, сумку свою сама взяла, стоит ждёт, смотрит выжидающе... Проводила в дом, с сыном обнялись, он вроде застеснялся, наверно перед женой неудобно, она-то вон какая, строгая, серьёзная. Побыли немного, отдохнули и собрались обратно, ночью самолёт. -Олежек, не побыли даже. -Мам, мы из отпуска приедем и побудем, не переживай Ольга с работы прям, мы её забрали с Янкой, она даже не переоделась, ну всё, мам...Если денег не хватит напишешь, я ещё переведу. -Да ты что? Как не хватит, ты что... А Нина с Ириной и не подумали, что детей кормить надо, кольнула мысль, Олежка молодец, позаботился, видимо Ольга его так решила, ишь ты, всё продумано у неё. Отчего-то Татьяна искала изъяны в новой снохе. Остаток дня и вечер прошли вроде бы неплохо. Девочки познакомились, но не проявили друг к другу интереса. Олеська показывала всем видом, что она здесь главная, близнецы баловались, Яна сидела тихонько в телефоне. -Бабушка, - Татьяна вздрогнула, услышав чужой голос, - давайте я посуду вымою, вы скажите, что ещё помочь. -Нет, не надо отдыхай. -От чего? – удивилась Яна, - я не устала. Девочка оказывалась всегда рядом, что бы не начала Татьяна делать, новоиспечённая внучка была тут, как тут. Вот привязалась назойливая какая, - думает Татьяна Егоровна, пошла бы хоть вон на речку бы сходила. А Яна уже собирает смородину быстро и ловко, стараясь не стрясти ягоду. увидела Олеська, тоже пришла, выпросила баночку мол, собирать буду. Да не хватит у неё терпения собирать, такая егоза, нет собирает, даже с Яной о чём-то говорят. Близнецы тоже прибежали просят банки, собирать ягоды… Ты гляди – ка, а? Руки все помыли перед едой, Олеська не замолкает такая же болтушка, как и мать, близнецы тоже трещат. -А давайте в игру поиграем – говорит Яна. - Ещё не лучше, игры за столом ой, что сейчас будет. Только рот открыла, чтобы пресечь все эти игрища, как девочка продолжает. - Когда я ем, я глух и нем, кто первый заговорит за столом, тот за всеми посуду весь день моет. -А если не заговорит никто? - спрашивает Олеська. -Нууу, тогда каждый за себя. -А мы не умеем, - говорят близнецы, да и Татьяна хотела сказать, что это ещё, кого там они намоют, а ей потом перемывай, да эта девочка опять за своё, - а мы научим, правда Олеся. И Олеська, смотрите – ка, кивает, учительница тоже, хоть бы за собой научилась со стола убирать, ну ни к чему Ирина не приучает ребёнка. Дети молча ели, да ещё и на перегонки, близнецы -то, смотри как стараются, то приходится уговаривать, с ложечки кормить, а то смотри, всё под чистую съели, да в голос сказали, что они первые. Смеются девчонки, вот кто посуду будет мыть. Татьяна попробовала было прогнать их всех с кухни, пошутили мол и хватит, да куда там, эти вцепились, мыть сами будем. Внутренне содрогаясь от того, что сейчас будет с её кухней, Татьяна вышла на улицу, чтобы перевести дух. Хохот, выкрики. Заходит кухня блестит, посуда скрипит. -Бабуль, мы пол помыли, что ещё сделать? – Это Олеська, которая палец о палец... которая… Не ожидала Татьяна Егоровна, что будет гордиться внуками, а ведь это Яна, девочка эт, внучка не родная. -Бабушка, а можно я блинчики пожарю утром? Олеся хочет научиться. Татьяна чуть не икнула от неожиданности кивнула молча, надеясь, что забудут до утра, а утром проспят до обеда… Проснулась Татьяна от сдавленного хихиканья и запаха блинчиков. Бегом на кухню сидят, счастливые. -Бабушк, мы тебя заждались, – пищат близнецы, - мы уже блинов нажарили, девочки нам разрешили тоже мешать тесто, мы вот так вилками, дррр, делали, потом ещё будем. -Бабуля, идём пить чай… Что с детьми творится? Огород вечером поливают, сами моются, весь день заняты, то одно спросят поделать, то другое… Нина позвонила спрашивает, как ребята? -Да книжку вон читают. -Чего? -Девочки им по очереди читают, приключения Тома Сойера, а они слушают затаив дыхание. -Мам…а ты точно про наших детей говоришь? -Точно, – смеётся Татьяна Егоровна. Нина с мужем приехали вечером за ребятами, те в слёзы, с сёстрами весело. А дома опять сидеть в четырёх стенах. -Тётя Нина, оставьте ребят, они такие классные – просит Яна, Олеська поддакивает. Олеська? Которая терпеть не может их? Обзывает головастиками, она стоит в обнимку с одним из близнецов и просит оставить… -Это всё Яночка, – шепчет Татьяна Егоровна. – Нина ты бы видела они же ей в рот заглядывают, они всё делают вместе. Чудо, а не дети. -Может…может на речку их всех свозить? – спрашивает неуверенно муж Нины, он просто не узнаёт своих мальчишек. И все дружной толпой бегут в машину и едут на речку, и даже там, даже на реке, не надо бегать и кричать до хрипоты, дети ведут себя прекрасно… -Как вы так приучили своих деток, все такие воспитанные, – говорит нервная женщина, которая не может справиться с одним мальчиком, - правду говорят, чем больше детей, тем лучше. Что они сами себя воспитывают. Нина с мужем улыбаются…Все думают, все четверо - это их дети. -А я рано одна начала дома оставаться, - рассказывает вечером Яна Татьяне Егоровне, - мама же на работе, командировки были, как тоже откажется она? Карьеру строила, чтобы меня кормить, папа женился на другой, уменьшили алименты, потому, что там ребёнок родился, жена его подала на алименты. Меня к себе не брал, да я сама справилась. Мама плакала, а что делать? Я бы и в этот раз сама справилась, да дядя Олег сказал, что ему совесть не позволит отдыхать, зная, что ребёнок то есть я, в жару, в квартире сидит…Они меня с собой хотели взять, но что это за свадебное путешествие получилось бы? С ребёнком, что смеяться. Какая рассудительная, -думает Татьяна Егоровна, - а не оттуда ли сухость Ольгина, что одна тянула лямку, не может пока расслабиться… Перед сном обняла всех бабушка Таня, Яну тоже, прильнула девочка к ней на секундочку… Ах ты ж батюшки, да ребёнку тепла хочется… Мама -то, видимо аскет, то-то она смотрела, как близнецы Нину обнимали… Вскоре и Яна привыкла, что бабушка обнимает ребят, сядут, облепят бабушку и сидят, слушают её рассказы о работе, об учениках, кто кем стал. Ирина позвонила, за Олеськой приехать, та в слёзы, остаться просит. -Поди устали там, я же знаю какая она… -Хорошая, Ирин, я тебе сейчас расскажу… -Уедете, а я скучать буду, -говорит Татьяна Егоровна. -А мы у тебя бабушка жить останемся – говорят близнецы. -Не угрожайте бабушке, - шутят девочки, весело, спокойно у них. Приехали Олег с Ольгой радостные, загорелые. Ольга даже вроде немного мягче стала. Татьяна заметила, как несмело обняла Яна мать и как Ольга неумело прижала к себе дочку. -Научится, она научится, подумала Татьяна Егоровна и…обняла Ольгу… -Сестричка моя, я буду скучать, - плачет Олеся, пап, тёть Оля, а можно к вам приезжать в гости. -Конечно, в голос говорят Ольга с Олегом. -И мы, и мы, - заявляют близнецы. На следующий год, наблюдала Татьяна Егоровна, как свободно и тепло обнимает Ольга Яну, ребятишек, Олеську. Оттаяла, с удовольствием думает Татьяна. -Мам, представляете, мы ей с Олежкой говорим поехали с нами, а она нет упёрлась, к бабушке в деревню, - и это та Ольга, сухарь, да нееет... Улыбается Татьяна Егоровна, прижимая к себе внучку Яночку вспоминает, как боялась год назад этой встречи… -Ба, а Олеся когда приедут? -Выехали, Нина звонила… -Всё родители, пока…я пошла, мне надо вещи разложить, да и вообще… Улыбаются взрослые, глядя на маленькую хозяюшку, аблюдая, как Яна схватив тряпку вытирает невидимую пыль...Бабушкина помощница. -Спасибо за внучку, – шепчет Татьяна Егоровна Ольге. (Автор Мавридика д.)

-А как вы докажете, что нет ноги??? Я впадаю в состояние близкое к коме. Аккуратно так говорю: Но ее же просто нет, отрезали ее, чик-чик... Врач: -Вы знаете, сейчас все справки можно подделать. И даже те, в которых написано, что ноги нет! Я: - Так пришлите врача, пусть посмотрит! Врач: - А вы врача подкупите! Я: - Ну хорошо, а что вы можете предложить в таком случае? Врач: - У нас есть свои методы проверки. Например такая: МЫ ЗВОНИМ инвалиду домой. И ЕСЛИ ТРУБКУ БЕРУТ С СЕДЬМОГО ГУДКА, ЗНАЧИТ ИНВАЛИД. ТОЛЬКО ИНВАЛИД ТАК ДОЛГО ПОЛЗЕТ К ТЕЛЕФОНУ! На это я уже ничего не смог ответить... Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛