Предыдущая публикация
СКВОЗЬ ТЬМУ... (1)
Жена заметила, как муж подсыпал что-то дочке в еду, не пошла на работу, а просто подождала в подъезде, зайдя в квартиру через 5 минут, она замерла в ужасе…
Агент по недвижимости оказалась женщиной. Невысокого роста, полноватая крашеная блондинка лет под пятьдесят. Излишне экспансивная, каждые минут десять она находила повод лучезарно улыбнуться и сказать: «Я очень люблю свою работу!»
При этом она откровенно удивилась выбору Кристины.
— Дом прекрасный, но...
Кристина посмотрела на нее отстраненно и холодно. Это отнюдь не была мгновенно возникшая неприязнь. Так Кристина смотрела сейчас на всех.
Почти на всех.
Агент Светлана оказалась человеком то ли честным, то ли просто практичным — и ей не хотелось через короткое время снова получить «на руки» этот дом.
— Давайте уточним, правильно ли мы друг друга понимаем. Вы хотите снять этот коттедж на всю зиму? — Кристина кивнула. — Простите, но... Это не праздный интерес... Вы планируете жить там одна?
Взгляд Кристины говорил выразительнее слов: какое тебе дело?
Светлана вздохнула. У нее был шанс — мгновенно сбагрить дом странной клиентке. Но Светлана от этого шага добровольно отказалась.
— Я понимаю, дом выглядит очень красиво, — осторожно начала она. — Вы, наверное, видели фотографии, да? Они выглядят словно открытки... Заснеженный лес, сугробы, быстрая речка, которая замерзает только в большие морозы, бревенчатый дом, дымок над трубой, огни в окнах... Но, понимаете... практическая сторона вопроса...
— Какие-то сложности?
Еще один вздох:
— Этот коттедж построил богатый человек для того чтобы там отдыхать. Не будем вдаваться, почему у него изменились планы и он решил сдать дом. Тому, кто там поселится, придется справляться с бытом самостоятельно. Вы можете позвонить, договориться — телефон у меня есть — и дорогу от общей трассы до коттеджа вам расчистят техникой за умеренную плату. Но сам участок — дорожки, парковку... Трактор же не станет с этим возиться... У хозяина есть снегоуборщик. Тяжелый, бензиновый. С ним опять-таки работал специально нанятый человек. Женщине будет трудно справиться самой.
Дальше… В доме есть своя котельная, есть камин... Проще, когда имеется прислуга или хозяин во всем этом разбирается. Если же вы планируете сами.... Вы будете чувствовать себя беспомощной, случись любая поломка. Пока не приедут мастера, чтобы ее устранить — а это может занять время — вам придется сидеть без света, или без воды, или без чего там еще... И еще вы почувствуете себя отрезанной от мира... Придется ездить за всем необходимым в город: рядом с вашим коттеджем — никаких торговых точек. Если вы заболеете....
— У меня хорошая машина, — перебила Кристина.
По глазам Светланы, по выражению ее лица Кристина почувствовала, что агент готова возражать ей и тут. Машина может сломаться. Если не будет света — разрядится сотовый телефон, нельзя будет позвать на помощь.
Кристина сама удивлялась: почему ее не пугают все эти вещи, отчего она считает их мелочами? Может быть, потому, что в душе ее жила неизбывная боль и меньше всего ей хотелось сейчас видеть людей. Это было главным, а не какой-то там тяжелый снегоуборщик.
— Поедемте смотреть дом, — сказала Кристина.
Светлана видела, что клиентка сидит на краю стула, готовая встать и ехать, что решение ее окончательное.
— Вы знаете, что хозяин хочет сдать коттедж на срок не менее чем полгода? — сделала она последнюю попытку. — Это как раз зима и ранняя весна. У вас не будет даже шанса насладиться природой — искупаться в реке, побродить по лесу... Вас ждет полное одиночество.
Кристина встала, поправила шарф на шее.
Светлана ненавязчиво рассматривала клиентку. Молодая еще женщина лет тридцати пяти — высокая, стройная, в элегантном длинном черном пальто. Не красавица, но была бы вполне привлекательной, если бы не это замкнутое выражение лица. Такой не задашь лишнего вопроса, а если задашь — она на него просто не ответит.
Еще Светлана знала о клиентке, что та — писательница и вроде бы хочет уединиться от мира для того, чтобы работать над новой книгой. Не слишком умное решение, нужно сказать. Гораздо лучше было бы снять квартиру где-нибудь на верхнем этаже элитного дома. Сидела бы Кристина Игоревна там как в башне, заказывала еду с доставкой, а захотела «спуститься на землю» — пожалуйста, весь город лежит у ног.
Смотреть дом поехали на машине Светланы. И вопреки своей давней привычке, агент не включала музыку и вообще молчала всю дорогу. Поведение Кристины оказалось заразительным.
Светлана заговорила только тогда, когда они подъехали к коттеджу. Агент продемонстрировала, как легко открываются ворота, а потом включилась в привычную роль. Повела клиентку по дому, показывая помещения первого этажа. Просторную кухню, гостиную с камином, библиотеку, спортивный зал.
— В цокольном этаже — бассейн и бильярдная...
Кристина кивнула, но как-то мимоходом, точно всё это не имело для нее большого значения.
Поднялись на второй этаж — здесь было две спальни, комната для гостей и зимняя оранжерея, сейчас довольно запущенная: стеллажи, пустые цветочные горшки и в углу — инвентарь для ухода за растениями.
— Сами посмотрите, какой отсюда открывается прекрасный вид: лес, речка — всё перед глазами. Летом вы могли бы отдыхать на балконе, а зимой... Впрочем, если вы не любите цветы, не собираетесь их разводить, вы, наверное, редко будете сюда заходить...
Но от Светланы не укрылось, что при виде оранжереи лицо клиентки слегка оживилось.
— Ну, — сказала агент, закончив показ, — что вы думаете? Не напугал вас дом? Я имею в виду, теперь вы представляете, как далеко он находится от цивилизации... Может быть, всё-таки подумаете о хорошей просторной квартире? У меня есть несколько отличных вариантов... Там вас никто не побеспокоит.
Кристина разомкнула губы.
— Давайте подпишем договор.
— Хорошо, — кивнула Светлана, стараясь обрадоваться тому, что сделка практически заключена. — Тогда пройдем в гостиную: там удобный стол. Все бумаги у меня с собой, не беспокойтесь. Как только вы поставите подпись, я передам вам ключи.
*
Через день Кристина перевезла в коттедж у реки свои вещи.
Ее не напугало, что жить придется далеко «от цивилизации».
Для молодой женщины важны были только две вещи.
Ей не то чтобы не хотелось — она не могла сейчас видеть людей. Только полное уединение способно было отчасти залечить ее рану — и Кристина знала, что здесь она его получит.
И второй момент — нужны были надежные запоры, чтобы никто нежеланный не проник в дом. В конце концов, Кристина была обычной женщиной, не способной на подвиги. Вряд ли она смогла бы дать отпор злоумышленнику, хотя, конечно, попыталась бы. Из средств защиты у нее с собой был только газовый баллончик, да, пожалуй, еще кухонный нож сгодился бы. Но замки в доме оказались выше всяких похвал, а еще была подключена сигнализация.
Компанию же Кристине составлял только хмурый кот Гоблин породы сфинкс. Он смирился с переездом, но не был от него в восторге. Зимой кот, которого природа лишила шерсти, постоянно носил свитер, связанный для него хозяйкой. Сейчас Гоблин не стал обследовать новый дом, хотя именно этого можно было ожидать от животного. Подобно человеку, кот устроился в кресле, спрятал подбородок в воротник и неодобрительно смотрел на Кристину. Казалось, он говорил: «Ну и учудила ты, мать».
Иногда Кристина отвечала коту вслух, иногда он словно понимал ее без слов.
— Пойду соображу для нас ужин, — сказала Кристина.
Гоблин не пошел за ней в кухню. Он никогда ничего не просил — ждал, что еду ему подадут.
Кристина занялась нехитрыми хлопотами. Достала из сумки кошачью миску, сполоснула ее под краном, наполнила консервами и отнесла верному спутнику. Потом стала готовить чай для себя.
Она делала всё, нарочито не торопясь, чтобы выходило как можно лучше. Кристина точно старалась убедить саму себя, что заботится о себе, что жизнь продолжается.
Было в ее жизни такое время, когда она совсем перестала есть. С облегчением вставала из-за стала, так ничего и не попробовав. Вся еда казалась несъедобной как бумага.
Результат не замедлил сказаться.
Сначала Кристина начала то-нуть в своих привычных вещах. Пришлось перейти на брюки и свитера, которые она носила еще в студенчестве. Но через некоторое время и с ними пришлось что-то делать. С брюками было проще: Кристина прокалывала новую дырочку в ремне, и, благодаря затянутому ремешку, штаны на ней держались. Свитера же превратились в «оверсайз», она казалась в них совсем бесплотной.
В зеркало смотреть не хотелось: Кристина знала, что она там увидит. Потемневшее лицо, сухие искусанные губы...
Дашу не могли найти уже третий месяц.
Девочке шел десятый год — она была беспомощна перед чужими людьми, перед самой жизнью... Любой него-дяй мог сделать с ней всё что угодно.
Давно уже прошли первые «золотые» часы после исчезновения дочки, считается, что именно в это время велик шанс отыскать ребенка живым. Но полиция не пожелала сразу браться за поиски: ведь девочка исчезла не одна — ее забрал куда-то отчим. А все соседи и вообще все знакомые их семьи твердили, что отчим любил Дашу как родную.
Когда же до всех дошло, что стряслась беда, время было безвозвратно упущено.
Теперь оставалось только ждать известия, которое расставит все точки над i.
Кристина не сомневалась, что это известие будет самым страшным, после него не останется надежды... И это в том случае, если Дашу вообще найдут.
Кристине нужно было покинуть свой собственный дом — она не могла оставаться в этих стенах, ходить по пустым комнатам, смотреть на вещи, так или иначе связанные с дочерью. И людей видеть Кристина сейчас тоже не могла — ее раздражало всё: голоса, взгляды, случайные прикосновения.
Она уже давно хотела уехать. Сразу после того как...
Ее не отпустила единственная подруга. Схватила за руку, привела к хорошему врачу. Тот прописал ей таблетки, которые помогли — Кристина смогла есть хоть немного.
И сейчас она заварила чай, налила себе большую чашку, положила на блюдце овсяное печенье с шоколадными крошками. Это был ее ужин, и примерно таким же будет завтрак. Про обед Кристина нередко забывала. Тело до поры до времени казалось легким, невесомым, но потом приходил день, когда начинало зве-неть в ушах, а это значило, что голодный об-морок на пороге. И Кристина, словно исполняя тяжкую обязанность, делала себе бутерброд или жарила яичницу.
Она не обманула Светлану — здесь, в этом доме, Кристине собиралась закончить книгу. Она начала писать очередной роман в ту пору, когда Даша еще была с ней.
Задумка интересная, оригинальная, персонажи получались живыми, работалось легко. А потом... когда все произошло... Кристина долго не могла заставить себя взяться за рукопись. Редактор звонила, спрашивала, напоминала о сроках. Кристина же утратила способность сочинять.
Зачем?
Женщина чувствовала, что ждет того, последнего известия, от которого зависит всё. Или Даша вернется — и они начнут жить прежней жизнью — или Кристина вый-дет в окно.
Но подруга заставляла работать, говорила:
— Пиши!
Юлька убеждала, что нужно поставить перед собой какую-то цель. Кристина же повторяла только одно слово: «Зачем?»
— Тебе нужны деньги.
— Зачем?
— Елки-палки, если следователи не найдут Дашку, обратишься к частным детективам.
Зачем?
В глазах Кристины отчетливо читалось: поздно. Но Юлька была неумолима:
— Выходи из своей лет-аргии. Пока есть шанс... ну хоть что-то сделать, господи боже ты мой... Если не ее, то хотя бы его отыскать, этого твоего монстра...
֫— Зачем?
— Я с ума с тобой сойду... Чтобы он вывел на девочку...
— Если я не остановила его тогда... Это моя вина, прежде всего, моя. Мне даже в голову прийти не могло, что он... Но разве ты не можешь понять, что уже поздно, безнадежно поздно...
Юлька временами сама сдавалась и начинала плакать. Она была крестной Даши и не могла смириться с ее исчезновением. И всё же она была уверена, что нельзя погружаться в отчаяние. Про себя Юлька говорила, что даже если... Все равно нужно будет как-то вытаскивать себя, заставлять жить. Рано или поздно там все встретимся.
Вероятно, дело кончилось бы тем, что Кристина перестала общаться и с подругой. Но потом ей приснился тот самый сон, после которого Кристина поехала и сняла этот дом.
Она собиралась вызвать сюда отца Даши — человека, с которым жизнь ее свела случайно и отыскать которого было совсем не просто.
Кристина так и не знала, кем был Демьян. По ее ничем не подтвержденным догадкам — профессиональным кил-лером...
При этом она откровенно удивилась выбору Кристины.
— Дом прекрасный, но...
Кристина посмотрела на нее отстраненно и холодно. Это отнюдь не была мгновенно возникшая неприязнь. Так Кристина смотрела сейчас на всех.
Почти на всех.
Агент Светлана оказалась человеком то ли честным, то ли просто практичным — и ей не хотелось через короткое время снова получить «на руки» этот дом.
— Давайте уточним, правильно ли мы друг друга понимаем. Вы хотите снять этот коттедж на всю зиму? — Кристина кивнула. — Простите, но... Это не праздный интерес... Вы планируете жить там одна?
Взгляд Кристины говорил выразительнее слов: какое тебе дело?
Светлана вздохнула. У нее был шанс — мгновенно сбагрить дом странной клиентке. Но Светлана от этого шага добровольно отказалась.
— Я понимаю, дом выглядит очень красиво, — осторожно начала она. — Вы, наверное, видели фотографии, да? Они выглядят словно открытки... Заснеженный лес, сугробы, быстрая речка, которая замерзает только в большие морозы, бревенчатый дом, дымок над трубой, огни в окнах... Но, понимаете... практическая сторона вопроса...
— Какие-то сложности?
Еще один вздох:
— Этот коттедж построил богатый человек для того чтобы там отдыхать. Не будем вдаваться, почему у него изменились планы и он решил сдать дом. Тому, кто там поселится, придется справляться с бытом самостоятельно. Вы можете позвонить, договориться — телефон у меня есть — и дорогу от общей трассы до коттеджа вам расчистят техникой за умеренную плату. Но сам участок — дорожки, парковку... Трактор же не станет с этим возиться... У хозяина есть снегоуборщик. Тяжелый, бензиновый. С ним опять-таки работал специально нанятый человек. Женщине будет трудно справиться самой.
Дальше… В доме есть своя котельная, есть камин... Проще, когда имеется прислуга или хозяин во всем этом разбирается. Если же вы планируете сами.... Вы будете чувствовать себя беспомощной, случись любая поломка. Пока не приедут мастера, чтобы ее устранить — а это может занять время — вам придется сидеть без света, или без воды, или без чего там еще... И еще вы почувствуете себя отрезанной от мира... Придется ездить за всем необходимым в город: рядом с вашим коттеджем — никаких торговых точек. Если вы заболеете....
— У меня хорошая машина, — перебила Кристина.
По глазам Светланы, по выражению ее лица Кристина почувствовала, что агент готова возражать ей и тут. Машина может сломаться. Если не будет света — разрядится сотовый телефон, нельзя будет позвать на помощь.
Кристина сама удивлялась: почему ее не пугают все эти вещи, отчего она считает их мелочами? Может быть, потому, что в душе ее жила неизбывная боль и меньше всего ей хотелось сейчас видеть людей. Это было главным, а не какой-то там тяжелый снегоуборщик.
— Поедемте смотреть дом, — сказала Кристина.
Светлана видела, что клиентка сидит на краю стула, готовая встать и ехать, что решение ее окончательное.
— Вы знаете, что хозяин хочет сдать коттедж на срок не менее чем полгода? — сделала она последнюю попытку. — Это как раз зима и ранняя весна. У вас не будет даже шанса насладиться природой — искупаться в реке, побродить по лесу... Вас ждет полное одиночество.
Кристина встала, поправила шарф на шее.
Светлана ненавязчиво рассматривала клиентку. Молодая еще женщина лет тридцати пяти — высокая, стройная, в элегантном длинном черном пальто. Не красавица, но была бы вполне привлекательной, если бы не это замкнутое выражение лица. Такой не задашь лишнего вопроса, а если задашь — она на него просто не ответит.
Еще Светлана знала о клиентке, что та — писательница и вроде бы хочет уединиться от мира для того, чтобы работать над новой книгой. Не слишком умное решение, нужно сказать. Гораздо лучше было бы снять квартиру где-нибудь на верхнем этаже элитного дома. Сидела бы Кристина Игоревна там как в башне, заказывала еду с доставкой, а захотела «спуститься на землю» — пожалуйста, весь город лежит у ног.
Смотреть дом поехали на машине Светланы. И вопреки своей давней привычке, агент не включала музыку и вообще молчала всю дорогу. Поведение Кристины оказалось заразительным.
Светлана заговорила только тогда, когда они подъехали к коттеджу. Агент продемонстрировала, как легко открываются ворота, а потом включилась в привычную роль. Повела клиентку по дому, показывая помещения первого этажа. Просторную кухню, гостиную с камином, библиотеку, спортивный зал.
— В цокольном этаже — бассейн и бильярдная...
Кристина кивнула, но как-то мимоходом, точно всё это не имело для нее большого значения.
Поднялись на второй этаж — здесь было две спальни, комната для гостей и зимняя оранжерея, сейчас довольно запущенная: стеллажи, пустые цветочные горшки и в углу — инвентарь для ухода за растениями.
— Сами посмотрите, какой отсюда открывается прекрасный вид: лес, речка — всё перед глазами. Летом вы могли бы отдыхать на балконе, а зимой... Впрочем, если вы не любите цветы, не собираетесь их разводить, вы, наверное, редко будете сюда заходить...
Но от Светланы не укрылось, что при виде оранжереи лицо клиентки слегка оживилось.
— Ну, — сказала агент, закончив показ, — что вы думаете? Не напугал вас дом? Я имею в виду, теперь вы представляете, как далеко он находится от цивилизации... Может быть, всё-таки подумаете о хорошей просторной квартире? У меня есть несколько отличных вариантов... Там вас никто не побеспокоит.
Кристина разомкнула губы.
— Давайте подпишем договор.
— Хорошо, — кивнула Светлана, стараясь обрадоваться тому, что сделка практически заключена. — Тогда пройдем в гостиную: там удобный стол. Все бумаги у меня с собой, не беспокойтесь. Как только вы поставите подпись, я передам вам ключи.
*
Через день Кристина перевезла в коттедж у реки свои вещи.
Ее не напугало, что жить придется далеко «от цивилизации».
Для молодой женщины важны были только две вещи.
Ей не то чтобы не хотелось — она не могла сейчас видеть людей. Только полное уединение способно было отчасти залечить ее рану — и Кристина знала, что здесь она его получит.
И второй момент — нужны были надежные запоры, чтобы никто нежеланный не проник в дом. В конце концов, Кристина была обычной женщиной, не способной на подвиги. Вряд ли она смогла бы дать отпор злоумышленнику, хотя, конечно, попыталась бы. Из средств защиты у нее с собой был только газовый баллончик, да, пожалуй, еще кухонный нож сгодился бы. Но замки в доме оказались выше всяких похвал, а еще была подключена сигнализация.
Компанию же Кристине составлял только хмурый кот Гоблин породы сфинкс. Он смирился с переездом, но не был от него в восторге. Зимой кот, которого природа лишила шерсти, постоянно носил свитер, связанный для него хозяйкой. Сейчас Гоблин не стал обследовать новый дом, хотя именно этого можно было ожидать от животного. Подобно человеку, кот устроился в кресле, спрятал подбородок в воротник и неодобрительно смотрел на Кристину. Казалось, он говорил: «Ну и учудила ты, мать».
Иногда Кристина отвечала коту вслух, иногда он словно понимал ее без слов.
— Пойду соображу для нас ужин, — сказала Кристина.
Гоблин не пошел за ней в кухню. Он никогда ничего не просил — ждал, что еду ему подадут.
Кристина занялась нехитрыми хлопотами. Достала из сумки кошачью миску, сполоснула ее под краном, наполнила консервами и отнесла верному спутнику. Потом стала готовить чай для себя.
Она делала всё, нарочито не торопясь, чтобы выходило как можно лучше. Кристина точно старалась убедить саму себя, что заботится о себе, что жизнь продолжается.
Было в ее жизни такое время, когда она совсем перестала есть. С облегчением вставала из-за стала, так ничего и не попробовав. Вся еда казалась несъедобной как бумага.
Результат не замедлил сказаться.
Сначала Кристина начала то-нуть в своих привычных вещах. Пришлось перейти на брюки и свитера, которые она носила еще в студенчестве. Но через некоторое время и с ними пришлось что-то делать. С брюками было проще: Кристина прокалывала новую дырочку в ремне, и, благодаря затянутому ремешку, штаны на ней держались. Свитера же превратились в «оверсайз», она казалась в них совсем бесплотной.
В зеркало смотреть не хотелось: Кристина знала, что она там увидит. Потемневшее лицо, сухие искусанные губы...
Дашу не могли найти уже третий месяц.
Девочке шел десятый год — она была беспомощна перед чужими людьми, перед самой жизнью... Любой него-дяй мог сделать с ней всё что угодно.
Давно уже прошли первые «золотые» часы после исчезновения дочки, считается, что именно в это время велик шанс отыскать ребенка живым. Но полиция не пожелала сразу браться за поиски: ведь девочка исчезла не одна — ее забрал куда-то отчим. А все соседи и вообще все знакомые их семьи твердили, что отчим любил Дашу как родную.
Когда же до всех дошло, что стряслась беда, время было безвозвратно упущено.
Теперь оставалось только ждать известия, которое расставит все точки над i.
Кристина не сомневалась, что это известие будет самым страшным, после него не останется надежды... И это в том случае, если Дашу вообще найдут.
Кристине нужно было покинуть свой собственный дом — она не могла оставаться в этих стенах, ходить по пустым комнатам, смотреть на вещи, так или иначе связанные с дочерью. И людей видеть Кристина сейчас тоже не могла — ее раздражало всё: голоса, взгляды, случайные прикосновения.
Она уже давно хотела уехать. Сразу после того как...
Ее не отпустила единственная подруга. Схватила за руку, привела к хорошему врачу. Тот прописал ей таблетки, которые помогли — Кристина смогла есть хоть немного.
И сейчас она заварила чай, налила себе большую чашку, положила на блюдце овсяное печенье с шоколадными крошками. Это был ее ужин, и примерно таким же будет завтрак. Про обед Кристина нередко забывала. Тело до поры до времени казалось легким, невесомым, но потом приходил день, когда начинало зве-неть в ушах, а это значило, что голодный об-морок на пороге. И Кристина, словно исполняя тяжкую обязанность, делала себе бутерброд или жарила яичницу.
Она не обманула Светлану — здесь, в этом доме, Кристине собиралась закончить книгу. Она начала писать очередной роман в ту пору, когда Даша еще была с ней.
Задумка интересная, оригинальная, персонажи получались живыми, работалось легко. А потом... когда все произошло... Кристина долго не могла заставить себя взяться за рукопись. Редактор звонила, спрашивала, напоминала о сроках. Кристина же утратила способность сочинять.
Зачем?
Женщина чувствовала, что ждет того, последнего известия, от которого зависит всё. Или Даша вернется — и они начнут жить прежней жизнью — или Кристина вый-дет в окно.
Но подруга заставляла работать, говорила:
— Пиши!
Юлька убеждала, что нужно поставить перед собой какую-то цель. Кристина же повторяла только одно слово: «Зачем?»
— Тебе нужны деньги.
— Зачем?
— Елки-палки, если следователи не найдут Дашку, обратишься к частным детективам.
Зачем?
В глазах Кристины отчетливо читалось: поздно. Но Юлька была неумолима:
— Выходи из своей лет-аргии. Пока есть шанс... ну хоть что-то сделать, господи боже ты мой... Если не ее, то хотя бы его отыскать, этого твоего монстра...
֫— Зачем?
— Я с ума с тобой сойду... Чтобы он вывел на девочку...
— Если я не остановила его тогда... Это моя вина, прежде всего, моя. Мне даже в голову прийти не могло, что он... Но разве ты не можешь понять, что уже поздно, безнадежно поздно...
Юлька временами сама сдавалась и начинала плакать. Она была крестной Даши и не могла смириться с ее исчезновением. И всё же она была уверена, что нельзя погружаться в отчаяние. Про себя Юлька говорила, что даже если... Все равно нужно будет как-то вытаскивать себя, заставлять жить. Рано или поздно там все встретимся.
Вероятно, дело кончилось бы тем, что Кристина перестала общаться и с подругой. Но потом ей приснился тот самый сон, после которого Кристина поехала и сняла этот дом.
Она собиралась вызвать сюда отца Даши — человека, с которым жизнь ее свела случайно и отыскать которого было совсем не просто.
Кристина так и не знала, кем был Демьян. По ее ничем не подтвержденным догадкам — профессиональным кил-лером...
Речка, что протекла прямо возле коттеджа, была узкой. Казалось, двух досок достаточно, чтобы сделать мост нужной длины. И в то же время течение было достаточно быстрым, чтобы услышать шум и плеск воды, которая спешила по своим делам. А на поверхности там и тут обозначались маленькие водовороты..
У речки было имя — Черная. А дальше начинало работать воображение и казалось, что глубина — какая бы она ни была — таинственна и загадочна, а вода как-то особенно непривычно темна..
Хозяин коттеджа поставил на берегу скамью, и теперь Кристина часто сидела на ней, смотрела на речку. Иногда ей хотелось войти в Черную, чтобы тут же всё и закончилось. А иногда она находила в себе силы читать стишок, который знала от бабушки.
Вода, вода,
Унеси без следа
Горе-напасти,
Все мои несчастья.
Если бы у Кристина была собака — она сопровождала бы ее, сидела у ног или рядом, на скамье. Но кот Гоблин не любил покидать теплые комнаты. На улице он мгновенно дичал, смотрел на всё с ужасом, даже на хозяйку, будто не узнавал ее, он рвался из рук, стремясь мгновенно забиться куда-нибудь в то место, которое считал безопасным.
Кристина смирилась с тем, что ее кот стал своеобразным духом дома. У Гоблина была лишь одна вредная привычка. Прежде она разводила дома цветы. Гоблин норовил улучить минуту (и это ему почти всегда удавалось), пробраться к ящикам и горшкам и дорыться до «центра Земли». Кристина делала всё, чтобы защитить свои бегонии, цикламены и фиалки. Выстраивала на подоконниках баррикады. Устраивала «шумовую границу» — оставляла в стаканах столовые приборы, чтобы кот не мог не уронить их, если заберется на подоконник. Тогда Кристина прибежала бы на шум и спасла цветы.
Она даже грозила коту тем, кто купит электропастух.
Но это всё было в той, иной жизни, еще при Даше. Когда же дочка исчезла, Кристина забыла о растениях, и сейчас не могла вспомнить, какова была их судьба. Засохли ли они сами собой или их забрала Юлька...
Зато кот точно почуял беду, случившуюся в семье, и с тех пор был с Кристиной неотлучно. Ночами спал на ее груди, если она вставала — он шел за ней — в кухню ли, в ванну... Не просил еды, ничего не требовал... Шел так, чтобы она ощущала его теплый бок. Поднимал складчатую, как грецкий орех, мордочку — смотрел в глаза. Многие считают сфинксов на редкость уродливыми, Кристина же видела в необычном облике кота какую-то особенную языческую древность.
И думала, когда она уйдет — кот последует за ней. Окажется на том свете первым — легко и естественно перешагнет невидимую границу и станет ее провожатым в иные миры.
*
Тот сон, что приснился Кристине, был связан с ее прошлым. Об этом случае ей рассказывала мама, сама Кристина его не помнила.
Когда девочке было лет пять, она вместе с мамой поехала к святому источнику.
Никто в семье не был особенно верующим. Но мама часто брала «экскурсии выходного дня», которые предлагала местная туристическая фирма. Один раз это могли быть поездки в заброшенные штольни, другой раз — в Хвалынские термы или в замок Гарибальди.
На этот раз предложили: почему бы не съездить в старинное село, где есть музей, красивая церковь и два освященных источника?
По дороге экскурсовод рассказала им, что неподалеку от источников живет наособицу монах. И жители относятся к нему едва ли не как к местночтимому святому. Хотя, как известно, церковь никого при жизни не прославляет.
— Но у отца Иова несомненный дар прозорливости, и еще люди заметили: если он обещает за кого-то помолиться — у этого человека наилучшим образом устраиваются все дела.
— Что ж, трудно к нему попасть? — спрашивали экскурсанты.
— Нелегко. Домик у него в стороне от деревни и обычно всегда заперт. Может, отец Иов в это время дома, просто не открывает праздным посетителям. Если же его кто-то подловит на улице и попросит предсказать будущее, отец Иов отвечает, что фокусами не занимается. И денег не берет, кстати, хотя многие готовы были бы ему заплатить.
Мама рассказывала, что по дороге к источникам они встретили монаха — он набрал святой воды и теперь возвращался к себе. Экскурсоводу, Наталье Ивановне, не потребовалось ничего пояснять: все сразу поняли, что это он. Статный красивый старик, густые белоснежные волосы, черный подрясник. Шел он, ни на кого не глядя, но местные женщины стихли и склонили головы, точно кланялись ему.
Неожиданно отец Иов остановился возле Кристины и благословил ее. А потом склонился к девочке и сказал что-то так тихо, что мать ее не услышала. Распрямился — и пошел дальше.
— Я тебя тогда спрашивала: что тебе батюшка шепнул? А ты только посмотрела на меня — и ни словечка, — так мать заканчивала рассказ. — Все потом говорили, что тебе повезло, и уверяли: ты будешь очень счастлива.
Этот случай Кристина вспомнила, когда у нее пропала дочь. «Да уж, я самый счастливый человек», — с отчаянием подумала она и заплакала.
А ночью она вернулась в прошлое, заново пережила ту самую встречу. Старик наклонился к ней и сказал тихо:
— Дашу береги...
Будучи маленькой, она не могла понять, о ком идет речь. У нее не было подружки с таким именем, ее кукол тоже звали по-другому. И вообще ни одной Даши Кристина не знала. А годы спустя она выбрала имя для своей дочери, начисто позабыв о словах старого монаха.
Теперь же Кристина чувствовала именно в них какой-то призрачный шанс, единственную зацепку. Если отец Иов знал, что Даше предстоит родиться и попросил беречь девочку — значит, ее дочь была для чего-то нужна в этом мире.
...Кристина ощутила, что замерзла. Пошел снег. Он падал красивыми крупными хлопьями на непокрытую голову молодой женщины и не сразу таял на волосах...
Нужно вернуться домой, в тепло... Кристина потеряла счет времени, но ей казалось, что вот-вот начнет темнеть. Издали увидела она Гоблина, переминавшегося за окном в ожидании ужина.
Сама она, как обычно, обошлась чаем с молоком и уже подсохшим печеньем. В ближайшие дни нужно съездить в город, купить какие-то продукты.
Хотя бы для кота.
...А вот камин разжечь оказалось совсем нетрудно. В дровнице лежали колотые поленья, сухие — к таким поднеси спичку и запылают вмиг. Вскоре Кристина уже сидела у огня, смотрела на игру пламени и снова вспоминала.
...Был такой же вечер, и тоже шел снег, когда они с подружкой решили заглянуть ненадолго в ночной клуб — окунуться в эту пьянящую атмосферу праздника. Выпить один-два коктейля, потанцевать — Кристина не рассчитывала на что-то большее. И знала, что долго она в клубе не задержится. В ту пору она снимала квартиру, которая находилась неблизко.
Его она увидела сразу. Он стоял у входа, разговаривал с охранником, и его самого она сначала тоже приняла за охранника. Кристина никогда не считала себя падкой на внешность мужчин. Да, бесспорно, этот парень был хорош собой, но в нем ощущалось нечто большее, нечто дьявольское.
Потом Кристина пыталась разобраться в своих ощущениях.
В незнакомом парне было то, что каждый человек больше всего жаждет получить от другого. Та внутренняя сила, та жизненная сила, благодаря которой ощущаешь себя всемогущим.
Но этот излом бровей, эта усмешка... «Мефистофель какой-то», — подумала Кристина, а сама глаз не могла отвести.
И вдруг он заговорил с ней. Позже она не могла вспомнить, о чем зашел разговор. Но она ответила ему. Кристине показалось, что незнакомец говорит с ней как с ребенком, как с маленькой девочкой. А на самом деле он старше ее на тысячу лет.
...Подруга тянула ее за руку, и Кристина в конце концов вошла в клуб, но впервые ей показалось тут скучно. Хотя тут сразу нашлись парни, готовые составить компанию, и коктейли были хороши, и можно было танцевать «до отрыва головы», но всё это ощущалось невыносимо пресным. Хотелось опять вернуться туда, ко входу, снова поймать взгляд этих светло-зеленых холодных глаз...
Но когда девчонки собрались уходить, и Кристина первая заторопилась к выходу, у двери скучал второй охранник, а тот, кого девушка ждала увидеть, словно испарился.
Ночью она не могла заснуть, и утром пошла на работу с тяжелой головой.
Тогда Кристина работала в городской газете, недавно устроилась туда. Ей очень нравилось это место, и она всерьез намеревалась сделать карьеру. Хотя рутинных дел было с избытком, но всё же часто девушка выезжала на интересные задания. Вот и это интервью еще недавно она ждала с нетерпением.
Старый цирковой артист, метатель ножей, отмечал юбилей. Он редко рассказывал о себе, отличался скромностью, которая так редко свойственна известным людям. Но сейчас он согласился говорить — и Кристина приехала к нему с диктофоном и фотоаппаратом.
Она с нескрываемым любопытством рассматривала комнату. Вот портрет Юрия Никулина с дарственной надписью, вот групповые снимки — и тоже всё известные артисты... Бесчисленное число ножей в кожаных ножнах...
Старый артист принял Кристину ласково — так, словно они были давно знакомы. Сразу включил электрический чайник и не соглашался начать беседу, пока они не напились чаю с печеньем и конфетами.
А в самый разгар застолья, открылась дверь — и вошел он... Тот самый парень, что был вчера в клубе. Увидев, что артист не один, замедлил шаг, но хозяин тут же позвал его:
— Дёмушка, идем с нами чаевничать...
— Чуть погодя... — Демьян улыбнулся, и Кристина замерла, впервые в жизни тревожно гадая: ей предназначалась его улыбка, или не ей...
Видимо Демьян был тут своим человеком. Он взял что-то с полки и вышел. А старый артист сказал доверительным шепотом.
— Мой ученик. Страшный человек. Зверь... Лучший медвежатник в городе — откроет любой замок, любой сейф... Не поверишь: он еще и кил-лер...
И она тогда действительно не поверила, решила, что артист шутит, подтрунивает над своим учеником. А Демьян позже пришел и сидел с ними за чаем.
У речки было имя — Черная. А дальше начинало работать воображение и казалось, что глубина — какая бы она ни была — таинственна и загадочна, а вода как-то особенно непривычно темна..
Хозяин коттеджа поставил на берегу скамью, и теперь Кристина часто сидела на ней, смотрела на речку. Иногда ей хотелось войти в Черную, чтобы тут же всё и закончилось. А иногда она находила в себе силы читать стишок, который знала от бабушки.
Вода, вода,
Унеси без следа
Горе-напасти,
Все мои несчастья.
Если бы у Кристина была собака — она сопровождала бы ее, сидела у ног или рядом, на скамье. Но кот Гоблин не любил покидать теплые комнаты. На улице он мгновенно дичал, смотрел на всё с ужасом, даже на хозяйку, будто не узнавал ее, он рвался из рук, стремясь мгновенно забиться куда-нибудь в то место, которое считал безопасным.
Кристина смирилась с тем, что ее кот стал своеобразным духом дома. У Гоблина была лишь одна вредная привычка. Прежде она разводила дома цветы. Гоблин норовил улучить минуту (и это ему почти всегда удавалось), пробраться к ящикам и горшкам и дорыться до «центра Земли». Кристина делала всё, чтобы защитить свои бегонии, цикламены и фиалки. Выстраивала на подоконниках баррикады. Устраивала «шумовую границу» — оставляла в стаканах столовые приборы, чтобы кот не мог не уронить их, если заберется на подоконник. Тогда Кристина прибежала бы на шум и спасла цветы.
Она даже грозила коту тем, кто купит электропастух.
Но это всё было в той, иной жизни, еще при Даше. Когда же дочка исчезла, Кристина забыла о растениях, и сейчас не могла вспомнить, какова была их судьба. Засохли ли они сами собой или их забрала Юлька...
Зато кот точно почуял беду, случившуюся в семье, и с тех пор был с Кристиной неотлучно. Ночами спал на ее груди, если она вставала — он шел за ней — в кухню ли, в ванну... Не просил еды, ничего не требовал... Шел так, чтобы она ощущала его теплый бок. Поднимал складчатую, как грецкий орех, мордочку — смотрел в глаза. Многие считают сфинксов на редкость уродливыми, Кристина же видела в необычном облике кота какую-то особенную языческую древность.
И думала, когда она уйдет — кот последует за ней. Окажется на том свете первым — легко и естественно перешагнет невидимую границу и станет ее провожатым в иные миры.
*
Тот сон, что приснился Кристине, был связан с ее прошлым. Об этом случае ей рассказывала мама, сама Кристина его не помнила.
Когда девочке было лет пять, она вместе с мамой поехала к святому источнику.
Никто в семье не был особенно верующим. Но мама часто брала «экскурсии выходного дня», которые предлагала местная туристическая фирма. Один раз это могли быть поездки в заброшенные штольни, другой раз — в Хвалынские термы или в замок Гарибальди.
На этот раз предложили: почему бы не съездить в старинное село, где есть музей, красивая церковь и два освященных источника?
По дороге экскурсовод рассказала им, что неподалеку от источников живет наособицу монах. И жители относятся к нему едва ли не как к местночтимому святому. Хотя, как известно, церковь никого при жизни не прославляет.
— Но у отца Иова несомненный дар прозорливости, и еще люди заметили: если он обещает за кого-то помолиться — у этого человека наилучшим образом устраиваются все дела.
— Что ж, трудно к нему попасть? — спрашивали экскурсанты.
— Нелегко. Домик у него в стороне от деревни и обычно всегда заперт. Может, отец Иов в это время дома, просто не открывает праздным посетителям. Если же его кто-то подловит на улице и попросит предсказать будущее, отец Иов отвечает, что фокусами не занимается. И денег не берет, кстати, хотя многие готовы были бы ему заплатить.
Мама рассказывала, что по дороге к источникам они встретили монаха — он набрал святой воды и теперь возвращался к себе. Экскурсоводу, Наталье Ивановне, не потребовалось ничего пояснять: все сразу поняли, что это он. Статный красивый старик, густые белоснежные волосы, черный подрясник. Шел он, ни на кого не глядя, но местные женщины стихли и склонили головы, точно кланялись ему.
Неожиданно отец Иов остановился возле Кристины и благословил ее. А потом склонился к девочке и сказал что-то так тихо, что мать ее не услышала. Распрямился — и пошел дальше.
— Я тебя тогда спрашивала: что тебе батюшка шепнул? А ты только посмотрела на меня — и ни словечка, — так мать заканчивала рассказ. — Все потом говорили, что тебе повезло, и уверяли: ты будешь очень счастлива.
Этот случай Кристина вспомнила, когда у нее пропала дочь. «Да уж, я самый счастливый человек», — с отчаянием подумала она и заплакала.
А ночью она вернулась в прошлое, заново пережила ту самую встречу. Старик наклонился к ней и сказал тихо:
— Дашу береги...
Будучи маленькой, она не могла понять, о ком идет речь. У нее не было подружки с таким именем, ее кукол тоже звали по-другому. И вообще ни одной Даши Кристина не знала. А годы спустя она выбрала имя для своей дочери, начисто позабыв о словах старого монаха.
Теперь же Кристина чувствовала именно в них какой-то призрачный шанс, единственную зацепку. Если отец Иов знал, что Даше предстоит родиться и попросил беречь девочку — значит, ее дочь была для чего-то нужна в этом мире.
...Кристина ощутила, что замерзла. Пошел снег. Он падал красивыми крупными хлопьями на непокрытую голову молодой женщины и не сразу таял на волосах...
Нужно вернуться домой, в тепло... Кристина потеряла счет времени, но ей казалось, что вот-вот начнет темнеть. Издали увидела она Гоблина, переминавшегося за окном в ожидании ужина.
Сама она, как обычно, обошлась чаем с молоком и уже подсохшим печеньем. В ближайшие дни нужно съездить в город, купить какие-то продукты.
Хотя бы для кота.
...А вот камин разжечь оказалось совсем нетрудно. В дровнице лежали колотые поленья, сухие — к таким поднеси спичку и запылают вмиг. Вскоре Кристина уже сидела у огня, смотрела на игру пламени и снова вспоминала.
...Был такой же вечер, и тоже шел снег, когда они с подружкой решили заглянуть ненадолго в ночной клуб — окунуться в эту пьянящую атмосферу праздника. Выпить один-два коктейля, потанцевать — Кристина не рассчитывала на что-то большее. И знала, что долго она в клубе не задержится. В ту пору она снимала квартиру, которая находилась неблизко.
Его она увидела сразу. Он стоял у входа, разговаривал с охранником, и его самого она сначала тоже приняла за охранника. Кристина никогда не считала себя падкой на внешность мужчин. Да, бесспорно, этот парень был хорош собой, но в нем ощущалось нечто большее, нечто дьявольское.
Потом Кристина пыталась разобраться в своих ощущениях.
В незнакомом парне было то, что каждый человек больше всего жаждет получить от другого. Та внутренняя сила, та жизненная сила, благодаря которой ощущаешь себя всемогущим.
Но этот излом бровей, эта усмешка... «Мефистофель какой-то», — подумала Кристина, а сама глаз не могла отвести.
И вдруг он заговорил с ней. Позже она не могла вспомнить, о чем зашел разговор. Но она ответила ему. Кристине показалось, что незнакомец говорит с ней как с ребенком, как с маленькой девочкой. А на самом деле он старше ее на тысячу лет.
...Подруга тянула ее за руку, и Кристина в конце концов вошла в клуб, но впервые ей показалось тут скучно. Хотя тут сразу нашлись парни, готовые составить компанию, и коктейли были хороши, и можно было танцевать «до отрыва головы», но всё это ощущалось невыносимо пресным. Хотелось опять вернуться туда, ко входу, снова поймать взгляд этих светло-зеленых холодных глаз...
Но когда девчонки собрались уходить, и Кристина первая заторопилась к выходу, у двери скучал второй охранник, а тот, кого девушка ждала увидеть, словно испарился.
Ночью она не могла заснуть, и утром пошла на работу с тяжелой головой.
Тогда Кристина работала в городской газете, недавно устроилась туда. Ей очень нравилось это место, и она всерьез намеревалась сделать карьеру. Хотя рутинных дел было с избытком, но всё же часто девушка выезжала на интересные задания. Вот и это интервью еще недавно она ждала с нетерпением.
Старый цирковой артист, метатель ножей, отмечал юбилей. Он редко рассказывал о себе, отличался скромностью, которая так редко свойственна известным людям. Но сейчас он согласился говорить — и Кристина приехала к нему с диктофоном и фотоаппаратом.
Она с нескрываемым любопытством рассматривала комнату. Вот портрет Юрия Никулина с дарственной надписью, вот групповые снимки — и тоже всё известные артисты... Бесчисленное число ножей в кожаных ножнах...
Старый артист принял Кристину ласково — так, словно они были давно знакомы. Сразу включил электрический чайник и не соглашался начать беседу, пока они не напились чаю с печеньем и конфетами.
А в самый разгар застолья, открылась дверь — и вошел он... Тот самый парень, что был вчера в клубе. Увидев, что артист не один, замедлил шаг, но хозяин тут же позвал его:
— Дёмушка, идем с нами чаевничать...
— Чуть погодя... — Демьян улыбнулся, и Кристина замерла, впервые в жизни тревожно гадая: ей предназначалась его улыбка, или не ей...
Видимо Демьян был тут своим человеком. Он взял что-то с полки и вышел. А старый артист сказал доверительным шепотом.
— Мой ученик. Страшный человек. Зверь... Лучший медвежатник в городе — откроет любой замок, любой сейф... Не поверишь: он еще и кил-лер...
И она тогда действительно не поверила, решила, что артист шутит, подтрунивает над своим учеником. А Демьян позже пришел и сидел с ними за чаем.
Кристина задавала хозяину вопросы, и старый артист очень интересно рассказывал о своем прошлом — но девушка могла лишь радоваться тому, что на столе стоял диктофон и бесстрастно всё записывал, потому что сама она сосредоточиться была не в состоянии.
Демьян тогда отвез ее домой.
...Их короткий роман продолжался около двух недель. И Кристина сама не могла понять, что происходит. Никогда — ни до ни после — не испытывала она ничего подобного. С тех пор не случалось такого, чтобы физио-логия брала над ней верх.
Они не могли оторваться друг от друга до того дня, пока он вдруг не исчез. Внезапно, ничего не объясняя.
За несколько дней перед этим он написал ей свой номер телефона. Но тщетно она потом разыскивала эту бумажку. Перевернула весь дом. Лишь через пару месяцев злополучный листок отыскался. Кристина тогда чуть не расплакалась.
Но когда она набрала номер Демьяна, ей никто не ответил.
...Выздоравливала от этой «роковой любви» Кристина несколько лет. Узнав, что у нее будет ребенок, она долго плакала, не в силах сразу понять: хорошо это или плохо. А потом решила, что станет жить ради этого ребенка. И дала себе слово: «Если еще раз я попадусь в гендерный кап-кан, то отгрызу себе лапу, чтобы вырваться. Второй раз такую бо-ль я не переживу».
Но только теперь, когда Даша исчезла, Кристина поняла: какой может быть настоящая бо-ль.
Демьян тогда отвез ее домой.
...Их короткий роман продолжался около двух недель. И Кристина сама не могла понять, что происходит. Никогда — ни до ни после — не испытывала она ничего подобного. С тех пор не случалось такого, чтобы физио-логия брала над ней верх.
Они не могли оторваться друг от друга до того дня, пока он вдруг не исчез. Внезапно, ничего не объясняя.
За несколько дней перед этим он написал ей свой номер телефона. Но тщетно она потом разыскивала эту бумажку. Перевернула весь дом. Лишь через пару месяцев злополучный листок отыскался. Кристина тогда чуть не расплакалась.
Но когда она набрала номер Демьяна, ей никто не ответил.
...Выздоравливала от этой «роковой любви» Кристина несколько лет. Узнав, что у нее будет ребенок, она долго плакала, не в силах сразу понять: хорошо это или плохо. А потом решила, что станет жить ради этого ребенка. И дала себе слово: «Если еще раз я попадусь в гендерный кап-кан, то отгрызу себе лапу, чтобы вырваться. Второй раз такую бо-ль я не переживу».
Но только теперь, когда Даша исчезла, Кристина поняла: какой может быть настоящая бо-ль.
Говорят, это один из признаков депрессии, когда ранним вечером тебе неудержимо хочется спать. Другие еще сидят перед телевизором, или заняты домашними хлопотами, или даже отправляются куда-нибудь в поисках развлечений... Ты же еле добираешься до постели и сразу отключаешься. Не засыпаешь, а словно проваливаешься в небытие.
Ночью же, когда другие наслаждаются сном, тебя вышвыривает из него. Ты лежишь в своей спальне, рассматриваешь потолок, и сна— ни в одном глазу. А утром всё по новой: усталость, разбитость и желание как-нибудь дотянуть до вечера, до момента, когда можно забраться под одеяло.
Кристина сейчас переживала это время. Постель была удобной, ночник освещал потолок мягкими красками, цвета сменяли друг друга: зеленый, синий, малиновый, золотой... На столе ноутбук ждал утреннего часа, когда Кристина поставит рядом чашку кофе и сядет за работу. А она лежала и просила у судьбы:
— Поспать бы...
Но сон не приходил. Приходили воспоминания.
Когда Кристина принесла Дашу из родильного дома, в ее активе были: новорожденная дочка, диплом журналиста и однокомнатная «хрущевка», состояние которой ныне описывают одним словом «уби-тая».
Квартиру Кристине подарили родители. Они собирались разделить наследство между двумя дочерьми. Но всю жизнь, сколько Кристина себя помнила, ее младшую сестру отец и мать больше опекали, больше любили, не хотели с ней разлучаться.
Об этом не говорили, это подразумевалось: родительская квартира должна была отойти Светлане. Старшее же поколение собиралось переехать на дачу. Отец и мать очень любили свой домик и собирались там жить круглый год.
Жилье старшей дочери родители купили на те деньги, что за долгие годы собрались на книжке. Хватило только на самый скромный вариант.
— Ну а ремонт ты уж сама... на собственный вкус, — сказал отец, вручая Кристине ключи. — У вас, молодых, свои представления, как оно всё должно быть... Что мы, старики, в этом понимаем...
Кристине и в голову не приходило обижаться. Напротив, она была искренне благодарна. Ее никогда не баловали, и она считала, что родители сделали бесконечно много, когда помогли ей получить образование.
Кристина училась на бюджетном отделении, но ей не пришлось подрабатывать, чтобы содержать себя. Девушка сосредоточилась на учебе и окончила университет с красным дипломом. Теперь у Кристины в руках была та самая «удочка», с помощью которой она могла всю жизнь «ловить рыбу». То есть обеспечивать себя, построить карьеру, достичь максимума, на который была способна.
Некоторое время Кристина снимала жилье, но когда она забеременела, родители поторопились выделить ей ее долю наследства. И в этом тоже был свой резон. Отец и мать еще работали и не испытывали особого желания нянчиться с внучкой.
Лишь один раз голос отца дрогнул — когда Кристина искренне благодарила его за подарок. Вернуться с ребенком из родильного дома в свою собственную квартиру — это дорогого стоило. Может быть, отец боялся, что Кристина станет упрекать его, сравнивать свою долю и долю Светланы. Но, заглянув в глаза дочери, он сказал смущенно:
— Ну-ну... Ты у нас хорошая девочка выросла...
Итак, начинать пришлось почти с нуля. Денег было в обрез, и всё, что могла сделать Кристина, — это оклеить стены дешевыми бумажными обоями и покрасить белой краской всё, что могло быть покрашено. Первые годы она работала на износ — каждую свободную минуту сидела за ноутбуком и писала.
Она сотрудничала с несколькими интернет-изданиями, занималась копирайтингом... Было у Кристины и несколько учеников, которые готовились поступать на журфак — с ними она выступала в роли репетитора.
Даша росла тихим, пожалуй, чересчур застенчивым ребенком. Болела она мало, самой серьезной проблемой стала ал-лергия. Поэтому, если случалась какая-то детская хворь, Кристина старалась обходиться без лекарств.
В остальном же с Дашей не было проблем. Девочка могла часами играть в своем уголке. Она рано научилась читать — и от игрушек плавно перешла к книжкам. Настораживало Кристину лишь то, что Даша порой подолгу оставалась неподвижной, смотрела куда-то вдаль, словно задумавшись. Кристина даже рассказала об этом врачу, но терапевт ничуть не встревожилась.
— У девочки развитое воображение, вот и всё... Знаете, какие дети могут сказки у себя в голове придумывать — ой-ёй... Нам и не снилось.
— Дашка и вправду очень любит сказки, — с облегчением и благодарностью сказала Кристина.
— Ну вот видите...
Когда девочке исполнилось три года, Кристина получила место в том самом журнале, с которым давно сотрудничала. Заработок у нее стал на порядок выше, и дочку Кристина отдала в очень хороший детский сад. Малое число детей в группах, почти домашняя атмосфера, молодые воспитательницы, увлеченные своим делом... Кристина надеялась, что всё будет хорошо и Даша легко переживет период адаптации.
Даша попала в группу к Варваре Ивановне, девушке лет двадцати пяти, смешливой и хорошенькой. Кристина про себя называла ее: Варвара Краса — длинная коса, и действительно, девица чем-то напоминала героиню сказки.
С первого же дня Даша очень глянулась молодой воспитательнице.
— Ваш ребенок просто замечательный, — с воодушевлением сказала Варвара Ивановна Кристине, когда та пришла за дочкой. — Не капризничает, не нагл-еет, тихая, воспитанная девочка... Играет себе, шепчет чего-то тихонько... Ну прямо мышка... Мышоночек... И с горшком никаких проблем...
Первые звоночки появились далеко не сразу. Даша уже ходила в старшую группу, кажется.
Забирая дочку по вечерам, Кристина обратила внимание на то, что Варвара Ивановна как-то странно на нее поглядывает. А потом настал вечер, когда воспитательница сказала:
— Задержитесь, пожалуйста, я хотела бы с вами поговорить... Даша, ты можешь пока поиграть.
Остальных ребят к этому часу уже «разобрали». Варвара Ивановна опустилась на диван, жестом пригласила Кристину сесть.
— Мы немного знакомим детей с историей, — начала она. — Конечно, говорим с ними на эту тему самыми общими словами. У нас и проект такой есть «История в лицах». Рассказываем о русских царях, об известных полководцах, о Великой Отечественной во-йне, конечно... Про Юрия Гагарина вот тоже... Ну, вы понимаете...
Кристина кивнула. Она не понимала одного: к чему Варвара ведет.
— Я не знаю, как вам это сказать, — продолжала Варвара Ивановна. — Но каждый раз, когда у нас заходит разговор на одну из таких тем... Даша внимательно выслушает меня, но стоит мне замолчать, как она вступает. Говорит: «А еще там было так...» И начинает рассказывать... Не могу это передать... Точно сама была при этих событиях и всё видела своими глазами. Я понимаю, что Даша — очень умная девочка, много читает, но... Я с таким сталкиваюсь в первый раз... Может быть, вы с ней дома занимаетесь? Изучаете историю? Но даже если так — всё равно странно. Уж слишком живо льется ее речь. Точно она была очевидицей.
— У нее богатое воображение, — сказала удивленная Кристина. — Других объяснений я не нахожу.
Но Варвара Ивановна с ней не согласилась:
— Тут не воображение, тут что-то другое... Вы сами понаблюдайте... Возьмите дома какую-нибудь историческую книжку, адаптированную для детей, конечно... почитайте Даше и посмотрите, что будет...
По дороге домой Кристина не могла скрыть свою растерянность.
— Дружище, что Варвара Ивановна про тебя наговорила? — попыталась осторожно выведать она у дочки. — Ты рассказываешь ей то, что сама придумываешь, да?
— Нет, мам, это вправду было, — но тут Даша почувствовала, что мать обеспокоена и взглянула на Кристину не по-детски серьезными глазами. — Ты не хочешь, чтобы я... Хорошо, я буду молчать...
— Речь не о том, детка... Я просто пытаюсь понять. Помнишь, мы с тобой смотрели фильм про «Трех мушкетеров». Там еще поют много хороших песен... — Даша ничего не ответила. — Тебе понравился этот фильм?
Девочка посмотрела на Кристину с тем же серьезным выражением лица:
— Это же сказка, мам...
— Ну... конечно... — растерялась Кристина. — Точно такого в жизни не было. Писатель выдумал многое просто потому... ну, чтобы людям было интересно читать. Но там есть и реальные исторические персонажи. Например, король Людовик Тринадцатый, кардинал Ришелье, де Тревиль....
— Они там тоже сказочные. В жизни они были совсем другими...
— Откуда ты знаешь? Книжка про трех мушкетеров у нас дома есть, но там даже нет картинок...
Даша пожала плечами, она сама не знала, как это объяснить. Всё же она попыталась:
— Если я сильно-сильно подумаю о чем-то... Я как будто уже не здесь, а там... Меня никто не видит, а я всё вижу и слышу. Кто как выглядит, кто что говорит. Это немножко похоже на кино... На стереокино, — поправилась она.
В последующие дни Кристина пыталась освоиться с талантом дочери, который открылся ей так неожиданно. Но чем дальше, тем страшнее ей становилось. Кристина показывала Даше произведения искусства, смотрела вместе с ней картины и фильмы на исторические темы. Но почти всегда девочка оставалась равнодушной. Во всяком случае, полотна известных художников и киноленты не затрагивали глубоко ее души.
— Это всё сказка, — повторяла Даша матери, словно утешая ее, чтобы та сильно не переживала.
Но совсем другое дело было, когда Кристина читала дочери вслух воспоминания писателей о своем детстве. Почти всегда девочка начинала оживленно дополнять автора, рассказывая такие детали, которых в книге не было... И все это выходило у нее как-то ловко, с мельчайшими подробностями, которые мог подметить только детский глаз... Ну невозможно такое просто взять и придумать.
Кристина начинала тревожиться всё больше и больше. «Ну не потащишь же Дашку с этим к врачу, — думала она. — Ведь любой эскулап скажет, что девочка пси-хически бо-льна. А дальше — со всеми вытекающими. Больница, лека-рства, клеймо сума-сшедшей и, как следствие, сломанная жизнь».
В ту пору Кристина писала свою первую книгу. Ей приходилось обращаться к историческим документам, к письмам людей, живших без малого сто лет назад. И нередко Даша помогала ей. Они вместе «путешествовали» во времени. Рассказы девочки или ее замечания становились для матери бесценными литературными находками.
Книга вышла и имела успех. Издательство заключило с молодой женщиной договор. Кристине предстояло написать еще несколько романов. Несколько раз молодую женщину приглашали на встречи с читателями. А потом раздался тот самый звонок, с которого всё и началось.
Звонивший представился. Это был известный автор. Он писал о реальных исторических личностях, но щедро дополнял рассказы своей фантазией. Также он умел и любил говорить на публику — и вел цикл передач.
— Я прочитал ваше произведение, — начал он. — И был весьма впечатлен. Вам удалось запечатлеть эпоху так, словно вы были современницей своих героев. Все эти подробности... Вы случайно не ясновидящая?
Вопрос был задан вроде бы в шутку, писатель продолжал говорить, и Кристина не устояла перед его завуалированной лестью, перед его комплиментами. В свою очередь, словно бы шутя, она рассказала ему о необычном даре своей дочери. И Эдуард Николаевич захотел встретиться с ними обеими.
Тут уж Кристина попробовала дать отступного: она была уверена, что слава ее Дашке сейчас ни к чему. Но писатель настаивал. И в конце концов, мать с дочерью побывали у него в гостях.
Эдуард Николаевич долго расспрашивал Дашу и признался Кристине, что испытывал трепет, слушая девочку.
— Берегите ее, — сказал он Кристине. — Этот дар... Он будто не от мира сего.
А вскоре Кристина познакомилась с человеком, который стал ее мужем. Теперь было ясно, зачем он вошел в их семью: понаблюдать за ребенком, убедиться, что талант девочки — это не выдумка. А потом отчим исчез вместе с Дашей.
Ночью же, когда другие наслаждаются сном, тебя вышвыривает из него. Ты лежишь в своей спальне, рассматриваешь потолок, и сна— ни в одном глазу. А утром всё по новой: усталость, разбитость и желание как-нибудь дотянуть до вечера, до момента, когда можно забраться под одеяло.
Кристина сейчас переживала это время. Постель была удобной, ночник освещал потолок мягкими красками, цвета сменяли друг друга: зеленый, синий, малиновый, золотой... На столе ноутбук ждал утреннего часа, когда Кристина поставит рядом чашку кофе и сядет за работу. А она лежала и просила у судьбы:
— Поспать бы...
Но сон не приходил. Приходили воспоминания.
Когда Кристина принесла Дашу из родильного дома, в ее активе были: новорожденная дочка, диплом журналиста и однокомнатная «хрущевка», состояние которой ныне описывают одним словом «уби-тая».
Квартиру Кристине подарили родители. Они собирались разделить наследство между двумя дочерьми. Но всю жизнь, сколько Кристина себя помнила, ее младшую сестру отец и мать больше опекали, больше любили, не хотели с ней разлучаться.
Об этом не говорили, это подразумевалось: родительская квартира должна была отойти Светлане. Старшее же поколение собиралось переехать на дачу. Отец и мать очень любили свой домик и собирались там жить круглый год.
Жилье старшей дочери родители купили на те деньги, что за долгие годы собрались на книжке. Хватило только на самый скромный вариант.
— Ну а ремонт ты уж сама... на собственный вкус, — сказал отец, вручая Кристине ключи. — У вас, молодых, свои представления, как оно всё должно быть... Что мы, старики, в этом понимаем...
Кристине и в голову не приходило обижаться. Напротив, она была искренне благодарна. Ее никогда не баловали, и она считала, что родители сделали бесконечно много, когда помогли ей получить образование.
Кристина училась на бюджетном отделении, но ей не пришлось подрабатывать, чтобы содержать себя. Девушка сосредоточилась на учебе и окончила университет с красным дипломом. Теперь у Кристины в руках была та самая «удочка», с помощью которой она могла всю жизнь «ловить рыбу». То есть обеспечивать себя, построить карьеру, достичь максимума, на который была способна.
Некоторое время Кристина снимала жилье, но когда она забеременела, родители поторопились выделить ей ее долю наследства. И в этом тоже был свой резон. Отец и мать еще работали и не испытывали особого желания нянчиться с внучкой.
Лишь один раз голос отца дрогнул — когда Кристина искренне благодарила его за подарок. Вернуться с ребенком из родильного дома в свою собственную квартиру — это дорогого стоило. Может быть, отец боялся, что Кристина станет упрекать его, сравнивать свою долю и долю Светланы. Но, заглянув в глаза дочери, он сказал смущенно:
— Ну-ну... Ты у нас хорошая девочка выросла...
Итак, начинать пришлось почти с нуля. Денег было в обрез, и всё, что могла сделать Кристина, — это оклеить стены дешевыми бумажными обоями и покрасить белой краской всё, что могло быть покрашено. Первые годы она работала на износ — каждую свободную минуту сидела за ноутбуком и писала.
Она сотрудничала с несколькими интернет-изданиями, занималась копирайтингом... Было у Кристины и несколько учеников, которые готовились поступать на журфак — с ними она выступала в роли репетитора.
Даша росла тихим, пожалуй, чересчур застенчивым ребенком. Болела она мало, самой серьезной проблемой стала ал-лергия. Поэтому, если случалась какая-то детская хворь, Кристина старалась обходиться без лекарств.
В остальном же с Дашей не было проблем. Девочка могла часами играть в своем уголке. Она рано научилась читать — и от игрушек плавно перешла к книжкам. Настораживало Кристину лишь то, что Даша порой подолгу оставалась неподвижной, смотрела куда-то вдаль, словно задумавшись. Кристина даже рассказала об этом врачу, но терапевт ничуть не встревожилась.
— У девочки развитое воображение, вот и всё... Знаете, какие дети могут сказки у себя в голове придумывать — ой-ёй... Нам и не снилось.
— Дашка и вправду очень любит сказки, — с облегчением и благодарностью сказала Кристина.
— Ну вот видите...
Когда девочке исполнилось три года, Кристина получила место в том самом журнале, с которым давно сотрудничала. Заработок у нее стал на порядок выше, и дочку Кристина отдала в очень хороший детский сад. Малое число детей в группах, почти домашняя атмосфера, молодые воспитательницы, увлеченные своим делом... Кристина надеялась, что всё будет хорошо и Даша легко переживет период адаптации.
Даша попала в группу к Варваре Ивановне, девушке лет двадцати пяти, смешливой и хорошенькой. Кристина про себя называла ее: Варвара Краса — длинная коса, и действительно, девица чем-то напоминала героиню сказки.
С первого же дня Даша очень глянулась молодой воспитательнице.
— Ваш ребенок просто замечательный, — с воодушевлением сказала Варвара Ивановна Кристине, когда та пришла за дочкой. — Не капризничает, не нагл-еет, тихая, воспитанная девочка... Играет себе, шепчет чего-то тихонько... Ну прямо мышка... Мышоночек... И с горшком никаких проблем...
Первые звоночки появились далеко не сразу. Даша уже ходила в старшую группу, кажется.
Забирая дочку по вечерам, Кристина обратила внимание на то, что Варвара Ивановна как-то странно на нее поглядывает. А потом настал вечер, когда воспитательница сказала:
— Задержитесь, пожалуйста, я хотела бы с вами поговорить... Даша, ты можешь пока поиграть.
Остальных ребят к этому часу уже «разобрали». Варвара Ивановна опустилась на диван, жестом пригласила Кристину сесть.
— Мы немного знакомим детей с историей, — начала она. — Конечно, говорим с ними на эту тему самыми общими словами. У нас и проект такой есть «История в лицах». Рассказываем о русских царях, об известных полководцах, о Великой Отечественной во-йне, конечно... Про Юрия Гагарина вот тоже... Ну, вы понимаете...
Кристина кивнула. Она не понимала одного: к чему Варвара ведет.
— Я не знаю, как вам это сказать, — продолжала Варвара Ивановна. — Но каждый раз, когда у нас заходит разговор на одну из таких тем... Даша внимательно выслушает меня, но стоит мне замолчать, как она вступает. Говорит: «А еще там было так...» И начинает рассказывать... Не могу это передать... Точно сама была при этих событиях и всё видела своими глазами. Я понимаю, что Даша — очень умная девочка, много читает, но... Я с таким сталкиваюсь в первый раз... Может быть, вы с ней дома занимаетесь? Изучаете историю? Но даже если так — всё равно странно. Уж слишком живо льется ее речь. Точно она была очевидицей.
— У нее богатое воображение, — сказала удивленная Кристина. — Других объяснений я не нахожу.
Но Варвара Ивановна с ней не согласилась:
— Тут не воображение, тут что-то другое... Вы сами понаблюдайте... Возьмите дома какую-нибудь историческую книжку, адаптированную для детей, конечно... почитайте Даше и посмотрите, что будет...
По дороге домой Кристина не могла скрыть свою растерянность.
— Дружище, что Варвара Ивановна про тебя наговорила? — попыталась осторожно выведать она у дочки. — Ты рассказываешь ей то, что сама придумываешь, да?
— Нет, мам, это вправду было, — но тут Даша почувствовала, что мать обеспокоена и взглянула на Кристину не по-детски серьезными глазами. — Ты не хочешь, чтобы я... Хорошо, я буду молчать...
— Речь не о том, детка... Я просто пытаюсь понять. Помнишь, мы с тобой смотрели фильм про «Трех мушкетеров». Там еще поют много хороших песен... — Даша ничего не ответила. — Тебе понравился этот фильм?
Девочка посмотрела на Кристину с тем же серьезным выражением лица:
— Это же сказка, мам...
— Ну... конечно... — растерялась Кристина. — Точно такого в жизни не было. Писатель выдумал многое просто потому... ну, чтобы людям было интересно читать. Но там есть и реальные исторические персонажи. Например, король Людовик Тринадцатый, кардинал Ришелье, де Тревиль....
— Они там тоже сказочные. В жизни они были совсем другими...
— Откуда ты знаешь? Книжка про трех мушкетеров у нас дома есть, но там даже нет картинок...
Даша пожала плечами, она сама не знала, как это объяснить. Всё же она попыталась:
— Если я сильно-сильно подумаю о чем-то... Я как будто уже не здесь, а там... Меня никто не видит, а я всё вижу и слышу. Кто как выглядит, кто что говорит. Это немножко похоже на кино... На стереокино, — поправилась она.
В последующие дни Кристина пыталась освоиться с талантом дочери, который открылся ей так неожиданно. Но чем дальше, тем страшнее ей становилось. Кристина показывала Даше произведения искусства, смотрела вместе с ней картины и фильмы на исторические темы. Но почти всегда девочка оставалась равнодушной. Во всяком случае, полотна известных художников и киноленты не затрагивали глубоко ее души.
— Это всё сказка, — повторяла Даша матери, словно утешая ее, чтобы та сильно не переживала.
Но совсем другое дело было, когда Кристина читала дочери вслух воспоминания писателей о своем детстве. Почти всегда девочка начинала оживленно дополнять автора, рассказывая такие детали, которых в книге не было... И все это выходило у нее как-то ловко, с мельчайшими подробностями, которые мог подметить только детский глаз... Ну невозможно такое просто взять и придумать.
Кристина начинала тревожиться всё больше и больше. «Ну не потащишь же Дашку с этим к врачу, — думала она. — Ведь любой эскулап скажет, что девочка пси-хически бо-льна. А дальше — со всеми вытекающими. Больница, лека-рства, клеймо сума-сшедшей и, как следствие, сломанная жизнь».
В ту пору Кристина писала свою первую книгу. Ей приходилось обращаться к историческим документам, к письмам людей, живших без малого сто лет назад. И нередко Даша помогала ей. Они вместе «путешествовали» во времени. Рассказы девочки или ее замечания становились для матери бесценными литературными находками.
Книга вышла и имела успех. Издательство заключило с молодой женщиной договор. Кристине предстояло написать еще несколько романов. Несколько раз молодую женщину приглашали на встречи с читателями. А потом раздался тот самый звонок, с которого всё и началось.
Звонивший представился. Это был известный автор. Он писал о реальных исторических личностях, но щедро дополнял рассказы своей фантазией. Также он умел и любил говорить на публику — и вел цикл передач.
— Я прочитал ваше произведение, — начал он. — И был весьма впечатлен. Вам удалось запечатлеть эпоху так, словно вы были современницей своих героев. Все эти подробности... Вы случайно не ясновидящая?
Вопрос был задан вроде бы в шутку, писатель продолжал говорить, и Кристина не устояла перед его завуалированной лестью, перед его комплиментами. В свою очередь, словно бы шутя, она рассказала ему о необычном даре своей дочери. И Эдуард Николаевич захотел встретиться с ними обеими.
Тут уж Кристина попробовала дать отступного: она была уверена, что слава ее Дашке сейчас ни к чему. Но писатель настаивал. И в конце концов, мать с дочерью побывали у него в гостях.
Эдуард Николаевич долго расспрашивал Дашу и признался Кристине, что испытывал трепет, слушая девочку.
— Берегите ее, — сказал он Кристине. — Этот дар... Он будто не от мира сего.
А вскоре Кристина познакомилась с человеком, который стал ее мужем. Теперь было ясно, зачем он вошел в их семью: понаблюдать за ребенком, убедиться, что талант девочки — это не выдумка. А потом отчим исчез вместе с Дашей.
Пусть все мечты и желания сбудутся
В тот день, когда в их жизни появился Марк, Кристина с дочкой пошли в парк. Кристина большую часть времени работала удаленно: писала книги или статьи. Казалось бы, она может распоряжаться своим временем.
Но это было обманчивое впечатление.
Почти каждый день работы оказывалось столько, что молодая женщина отрывалась от ноутбука лишь тогда, когда было пора идти за Дашей в садик. А уложив дочку, она уносила ноут в кухню и сидела за ним до глубокой ночи.
Но выходные дни — это святое. Каждую неделю они с Дашей устраивали себе праздник. То сходят в кукольный театр, то съездят в аквапарк, то покатаются на речном трамвайчике. Кристина понимала: как бы ни складывались обстоятельства, самое важное в ее жизни — это Даша. Детство неповторимо, и если она, мать, будет пренебрегать этой чудесной возможностью – видеть, как растет ее ребенок, то потом горько пожалеет.
На этот раз они отправились в тот самый городской парк, где стояли аттракционы. Да и вообще место это представлялось Даше настоящей Страной Чудес. Пруд с лебедями, искусственные каналы, где можно покататься на водных велосипедах, многочисленные киоски с сувенирами, сладостями и фастфудом, маленький поезд, который возил детей по дорожкам – Даша готова была провести здесь весь день.
Кристина купила билеты, и они заняли очередь. Народу в парке хватало всегда, но в будний день они попали бы на «Чертово колесо» быстро. Теперь же, в воскресенье, очередь просто вилась петлями, и становилось ясно, что мать и дочь сядут в кабину весьма не скоро.
— Смотри, нас кто-то зовет, — вдруг сказала Даша.
Кристина взглянула. В начале очереди стоял высокий мужчина в белом костюме, и махал он явно им, призывая присоединиться к нему.
Кристина пожала плечами. Тогда молодой человек сказал что-тем, кто держался за ним. Несколько быстрых шагов — и вот он уже возле Кристины.
Пойдемте, — сказал он, непринужденно беря ее за руку. — Я сказал, что мы были все вместе, вы просто потерялись в толпе. Не стоит с маленькой девочкой так долго стоять на жаре...
И не успели Кристина с Дашей опомниться, как они уже сидели в кабинке, которая плавно набирала высоту. Даша забыла обо всем, она держалась за ограждение, словно боялась, что у нее закружится голова и она потеряет равновесие. Глаза ее горели восторгом, ведь колесо поднимает ее так высоко, что птицы пролетят рядом.
Кристина же не могла отвлечься от того, что рядом сидит незнакомый мужчина. Причем — этого нельзя было отрицать — весьма симпатичный и обаятельный. За то время, что колесо описывало круг, их спутник успел рассказать, что зовут его Марк, он пришел сюда вместе со своей знакомой семьей — его попросили помочь с детьми.
— У них там куча мальчишек, и каждый — настоящий «вождь краснокожих». Многодетные родители, что поделаешь... Им нелегко приходится.
— Где же они сейчас?
— Завернули в кино. А высидеть двухчасовой мультфильм — это выше моих сил. Я решил подождать их в парке. И у меня есть приличный запас времени. Вы же еще не собираетесь домой? Можно мне прибиться к вашей компании? У вас на редкость милая дочка, особенно по сравнению с этими сорванцами...
Кристина хотела отказаться: она боялась, что ни Даша, ни она сама не будут чувствовать себя раскованно рядом с посторонним человеком. Но Марк, видимо, обладал свойством органично вливаться в любую компанию.
Когда кабинка опустись вниз, Марк выпрыгнул из нее первым, потом помог выбраться «дамам», тут же завязал разговор с Дашей и так, все вместе, они направились к кассам.
...В тот день они покатались, наверное, на всех аттракционах, исключая те, что были рассчитаны на самых маленьких. Посидели в кафе, где сделали шикарный заказ. Все расходы Марк взял на себя. Он просто не позволил Кристине достать кошелек:
— Сегодня я намерен кутить, не лишайте меня, пожалуйста, этой радости...
Кристина спохватилась, вспомнив о знакомых Марка:
— Боже мой, фильм, наверное, давно уже кончился... Друзья вас ждут.
Марк только отмахнулся:
— Если бы я был им нужен — они бы позвонили. Наверное, мальчишки проголодались и Галя повезла их домой обедать.
Вечером новый знакомый отвез мать с дочкой домой на такси. Девочка не выпускала из рук пакет с мягкими игрушками и сувенирами, которые ей купил Марк. Столько подарков она не получила и на день рождения.
С этого дня Марк стал частым гостем в их семье. Если Кристина работала, он играл с Дашей или смотрел вместе с ней телевизор. Кристина невольно испытывала облегчение: дочка не скучала.
Если же у молодой женщины не было срочных дел, Марк наполнял их с Дашей жизнь целым вихрем развлечений. Однажды он даже устроил им экскурсию по городским крышам. И Кристина потом не могла забыть, как они взобрались за чердак старинного, еще до революции построенного дома, а перед ними раскинулся город, сияющий огнями. Марк держал Дашу на руках, и мать не боялась, что дочка поскользнется и упадет.
...Через несколько месяцев после знакомства Марк сделал Кристине предложение. Ей не понадобилось много времени на раздумья. Жених был идеальный. Может быть, даже чересчур.
Трудно было усомниться в том, что Марк привязался к Даше и девочка отвечает ему симпатией. Что же касается самой Кристины, Марк часто говорил, что даже не надеялся обрести в жизни «второе я», но чудо случилось.
Да, Марк был безупречен, если не считать облачка на горизонте. Жених не скрывал своего прошлого, и в то же время Кристина знала о нем очень мало.
Когда Кристина задавала вопросы, Марк на них отвечал, но никогда он не начинал эти разговоры сам.
Кристина знала, что родители его живут в далекой Сибири, но у Марка не было желания вспоминать прошлое, рассказывать о приятелях школьных лет и годах учебы в институте. Сейчас Марк работал где-то в «сфере безопасности». Иногда он проводил дома едва ли не неделю, а в другой раз срывался на несколько дней в какие-то загадочные «командировки» или «на задания». И вот тут он никого в подробности посвящать не собирался.
Когда Кристина спросила, Марк шутливо ответил ей, что всё это «разглашению не подлежит» и он давал слово... Она даже не уточнила: слово или подписку, в тот момент голова ее была занята чем-то другим.
Многие подруги Кристины к этому времени уже развелись и вступили уже во второй или в третий брак. Она не раз слышала от них, как непросто бывает ребенку наладить отношения с отчимом.
— Понимаешь, — жаловалась одна, — муж моего Сережку не то что не любит — терпит... Если бы сын куда-то волею судьбы делся — муж бы вздохнул с облегчением. Для меня это очень горько.
— А мой уж слишком подчеркивает разницу между родным ребенком и пасынком. Прямо в глаза бросается.... И, наверное, всегда так будет: «твои, мои, наши...»
— А у нас в семье муж слишком строг к дочке. Поэтому она его терпеть не может...
Слушая такие разговоры, Кристина радовалась, что хоть эта проблема ее миновала. Казалось, что Марк сам становился ребенком, когда играл с Дашей. Они могли увлеченно собирать железную дорогу, или подолгу возиться с пазлами, или склеивать картонный замок. Марк научил девочку играть в шашки, показал ей несколько карточных фокусов и часто читал Даше вслух, причем те книги, которые она особенно любила — сказки и какие-то исторические зарисовки.
Первое время Кристина боялась, что Марк, узнав о таланте Даши погружаться в прошлое и «вести оттуда трансляцию», испугается и решит, что имеет дело с больным ребенком. Но всё произошло наоборот— дар маленькой девочки привел Марка в восторг. И он часто с тех пор как узнал о нем, просил Дашу рассказать ему то об одном историческом персонаже, то о другом.
— Не заставляй ее, — попросила Кристина. — Мы же не знаем, какой ценой ей всё это дается. Вдруг она перенапрягается, и это потом скажется.
— Да ни за что, — клялся Марк. — Когда она сама захочет, тогда и поговорим. Но какова чертовка... Когда Дашка рассказывает, никакого кино не надо: всё будто своими глазами видишь.
Кристина приободрилась, и уже веселее смотрела на жизнь. Только подруга Юля отнеслась к Марку с некой осторожностью.
— Ты присмотрись к нему, — сказала она Кристине, когда подружки остались наедине. — Уж не запал ли он на малышку... Знаешь, у мужиков случаются такие отклонения..
Но Кристина тогда искренне возмутилась, Юлька оставила этот разговор, и больше к нему не возвращалась.
Тем не менее после предупреждения подруги Кристина стала приглядываться к Марку. Но он никогда не давал ей поводов всерьез встревожиться. Ни до свадьбы, ни после нее.
...В тот день Кристине с утра нужно было съездить в издательство. Она стала популярным автором, и теперь редактор хотела обсудить с ней персональную серию книг. У Даши с утра болело горло, и мать решила не пускать ее на занятия — пусть дочка пропустит школу, потом нагонит. Сложилось так, что Марку не нужно было никуда идти, Кристина еще подумала: «Как удачно!» Даша останется дома не одна, отчим за ней присмотрит, даст вовремя лекарства...
Кристина уже уходила, стояла в дверях, но в последний момент вспомнила, что забыла положить в сумочку телефон. С вечера она поставила его на зарядку, и он до сих пор был подключен к сети.
Кристина прошла в комнату, взяла мобильник, а когда шла мимо кухни, увидела, как Марк высыпает в чашку какой-то порошок. Чашка была Дашина — белая, с нарисованным на ней зайцем. Девочка сидела рядом и что-то рисовала в блокноте, не поднимая глаз на отчима. Она явно не заметила, что он сделал.
Кристина была настолько уверена в том, что Марк неспособен причинить вред ребенку, что подумала только об одном. Дашка не раз говорила, что терпеть не может глотать табл-етки.
— Они в горле застревают, — жаловалась она матери.
Наверное, Марк растолок табл-етку в порошок и решил смешать со сладким чаем, чтобы Даша выпила лекарство, не капризничая...
Кристина сама не могла объяснить, почему она так и не вышла из подъезда — постояла пять минут и решила вернуться. На двери был английский замок и Кристина отперла его своим ключом.
Первое, что она почувствовала, войдя в квартиру, — сквозняк. Холодный ветерок. Но его не должно быть: дочка болеет. Кто-то, забыв об этом, распахнул форточку...
Кристина шагнула в кухню и замерла в ужасе. Их квартира находилась на первом этаже. Окно было полностью открыто, а сама кухня пуста. Ни Марка, ни Даши....
Кристина бросилась к окну, высунулась едва ли не по пояс. Она старалась увидеть их, ведь они не могли далеко уйти. Она кричала, звала... Прохожие поднимали головы на ее крики.
Кристина сразу поняла, что никто не спрятался от нее в квартире — ей не было нужды заходить в комнату, в ванную... Позже, проверяя шкафы, Кристина придет к выводу, что Марк готовился к побегу заранее: ни его документов, ни вещей не было на месте. А вот ничего из того, что принадлежало Даше, он не взял. Вещички девочки лежали на полках, игрушки — в ящике, свидетельство о рождении покоилось в белой резной коробке, где Кристина хранила самые важные бумаги.
Полиция приехала на вызов, но двое мужчин в форме слушали Кристину со скучающим видом.
— Вы говорите, отчим прекрасно относится к дочке. Ну повел он ее куда-нибудь, вернутся, не переживайте...
— Куда — повел?! Вы меня слышите? Вы можете понять, что я стояла в подъезде?! Мимо никто не проходил...Он вытащил Дашку через окно! Значит, намерения у него были недобрые.
— Но девочка звала бы на по-мощь, как-то сопротив-лялась, если не хотела с ним идти...
— Он ее чем-то опоил! Господи боже мой, — Кристина схватилась за голову. — У нее же ал-лергия, ей многих ле-карств нельзя... Что он ей дал?! Только бы была жи-ва... Только бы была жи-ва...
— Успокойтесь, — голос того полицейского, что постарше, звучал едва ли не снисходительно. — Вот увидите: скоро вернутся. Так почти всегда бывает... Ну, если к ночи не придут — тогда обращайтесь.
Даша и Марк не вернулись.
Продолжение сегодня, в следующей публикации..
(для удобства – ссылку на следующую часть оставим в комментариях)
Автор Татьяна Дивергент
(Корректорскую правку любезно выполнила Елена Гребенюк)
В тот день, когда в их жизни появился Марк, Кристина с дочкой пошли в парк. Кристина большую часть времени работала удаленно: писала книги или статьи. Казалось бы, она может распоряжаться своим временем.
Но это было обманчивое впечатление.
Почти каждый день работы оказывалось столько, что молодая женщина отрывалась от ноутбука лишь тогда, когда было пора идти за Дашей в садик. А уложив дочку, она уносила ноут в кухню и сидела за ним до глубокой ночи.
Но выходные дни — это святое. Каждую неделю они с Дашей устраивали себе праздник. То сходят в кукольный театр, то съездят в аквапарк, то покатаются на речном трамвайчике. Кристина понимала: как бы ни складывались обстоятельства, самое важное в ее жизни — это Даша. Детство неповторимо, и если она, мать, будет пренебрегать этой чудесной возможностью – видеть, как растет ее ребенок, то потом горько пожалеет.
На этот раз они отправились в тот самый городской парк, где стояли аттракционы. Да и вообще место это представлялось Даше настоящей Страной Чудес. Пруд с лебедями, искусственные каналы, где можно покататься на водных велосипедах, многочисленные киоски с сувенирами, сладостями и фастфудом, маленький поезд, который возил детей по дорожкам – Даша готова была провести здесь весь день.
Кристина купила билеты, и они заняли очередь. Народу в парке хватало всегда, но в будний день они попали бы на «Чертово колесо» быстро. Теперь же, в воскресенье, очередь просто вилась петлями, и становилось ясно, что мать и дочь сядут в кабину весьма не скоро.
— Смотри, нас кто-то зовет, — вдруг сказала Даша.
Кристина взглянула. В начале очереди стоял высокий мужчина в белом костюме, и махал он явно им, призывая присоединиться к нему.
Кристина пожала плечами. Тогда молодой человек сказал что-тем, кто держался за ним. Несколько быстрых шагов — и вот он уже возле Кристины.
Пойдемте, — сказал он, непринужденно беря ее за руку. — Я сказал, что мы были все вместе, вы просто потерялись в толпе. Не стоит с маленькой девочкой так долго стоять на жаре...
И не успели Кристина с Дашей опомниться, как они уже сидели в кабинке, которая плавно набирала высоту. Даша забыла обо всем, она держалась за ограждение, словно боялась, что у нее закружится голова и она потеряет равновесие. Глаза ее горели восторгом, ведь колесо поднимает ее так высоко, что птицы пролетят рядом.
Кристина же не могла отвлечься от того, что рядом сидит незнакомый мужчина. Причем — этого нельзя было отрицать — весьма симпатичный и обаятельный. За то время, что колесо описывало круг, их спутник успел рассказать, что зовут его Марк, он пришел сюда вместе со своей знакомой семьей — его попросили помочь с детьми.
— У них там куча мальчишек, и каждый — настоящий «вождь краснокожих». Многодетные родители, что поделаешь... Им нелегко приходится.
— Где же они сейчас?
— Завернули в кино. А высидеть двухчасовой мультфильм — это выше моих сил. Я решил подождать их в парке. И у меня есть приличный запас времени. Вы же еще не собираетесь домой? Можно мне прибиться к вашей компании? У вас на редкость милая дочка, особенно по сравнению с этими сорванцами...
Кристина хотела отказаться: она боялась, что ни Даша, ни она сама не будут чувствовать себя раскованно рядом с посторонним человеком. Но Марк, видимо, обладал свойством органично вливаться в любую компанию.
Когда кабинка опустись вниз, Марк выпрыгнул из нее первым, потом помог выбраться «дамам», тут же завязал разговор с Дашей и так, все вместе, они направились к кассам.
...В тот день они покатались, наверное, на всех аттракционах, исключая те, что были рассчитаны на самых маленьких. Посидели в кафе, где сделали шикарный заказ. Все расходы Марк взял на себя. Он просто не позволил Кристине достать кошелек:
— Сегодня я намерен кутить, не лишайте меня, пожалуйста, этой радости...
Кристина спохватилась, вспомнив о знакомых Марка:
— Боже мой, фильм, наверное, давно уже кончился... Друзья вас ждут.
Марк только отмахнулся:
— Если бы я был им нужен — они бы позвонили. Наверное, мальчишки проголодались и Галя повезла их домой обедать.
Вечером новый знакомый отвез мать с дочкой домой на такси. Девочка не выпускала из рук пакет с мягкими игрушками и сувенирами, которые ей купил Марк. Столько подарков она не получила и на день рождения.
С этого дня Марк стал частым гостем в их семье. Если Кристина работала, он играл с Дашей или смотрел вместе с ней телевизор. Кристина невольно испытывала облегчение: дочка не скучала.
Если же у молодой женщины не было срочных дел, Марк наполнял их с Дашей жизнь целым вихрем развлечений. Однажды он даже устроил им экскурсию по городским крышам. И Кристина потом не могла забыть, как они взобрались за чердак старинного, еще до революции построенного дома, а перед ними раскинулся город, сияющий огнями. Марк держал Дашу на руках, и мать не боялась, что дочка поскользнется и упадет.
...Через несколько месяцев после знакомства Марк сделал Кристине предложение. Ей не понадобилось много времени на раздумья. Жених был идеальный. Может быть, даже чересчур.
Трудно было усомниться в том, что Марк привязался к Даше и девочка отвечает ему симпатией. Что же касается самой Кристины, Марк часто говорил, что даже не надеялся обрести в жизни «второе я», но чудо случилось.
Да, Марк был безупречен, если не считать облачка на горизонте. Жених не скрывал своего прошлого, и в то же время Кристина знала о нем очень мало.
Когда Кристина задавала вопросы, Марк на них отвечал, но никогда он не начинал эти разговоры сам.
Кристина знала, что родители его живут в далекой Сибири, но у Марка не было желания вспоминать прошлое, рассказывать о приятелях школьных лет и годах учебы в институте. Сейчас Марк работал где-то в «сфере безопасности». Иногда он проводил дома едва ли не неделю, а в другой раз срывался на несколько дней в какие-то загадочные «командировки» или «на задания». И вот тут он никого в подробности посвящать не собирался.
Когда Кристина спросила, Марк шутливо ответил ей, что всё это «разглашению не подлежит» и он давал слово... Она даже не уточнила: слово или подписку, в тот момент голова ее была занята чем-то другим.
Многие подруги Кристины к этому времени уже развелись и вступили уже во второй или в третий брак. Она не раз слышала от них, как непросто бывает ребенку наладить отношения с отчимом.
— Понимаешь, — жаловалась одна, — муж моего Сережку не то что не любит — терпит... Если бы сын куда-то волею судьбы делся — муж бы вздохнул с облегчением. Для меня это очень горько.
— А мой уж слишком подчеркивает разницу между родным ребенком и пасынком. Прямо в глаза бросается.... И, наверное, всегда так будет: «твои, мои, наши...»
— А у нас в семье муж слишком строг к дочке. Поэтому она его терпеть не может...
Слушая такие разговоры, Кристина радовалась, что хоть эта проблема ее миновала. Казалось, что Марк сам становился ребенком, когда играл с Дашей. Они могли увлеченно собирать железную дорогу, или подолгу возиться с пазлами, или склеивать картонный замок. Марк научил девочку играть в шашки, показал ей несколько карточных фокусов и часто читал Даше вслух, причем те книги, которые она особенно любила — сказки и какие-то исторические зарисовки.
Первое время Кристина боялась, что Марк, узнав о таланте Даши погружаться в прошлое и «вести оттуда трансляцию», испугается и решит, что имеет дело с больным ребенком. Но всё произошло наоборот— дар маленькой девочки привел Марка в восторг. И он часто с тех пор как узнал о нем, просил Дашу рассказать ему то об одном историческом персонаже, то о другом.
— Не заставляй ее, — попросила Кристина. — Мы же не знаем, какой ценой ей всё это дается. Вдруг она перенапрягается, и это потом скажется.
— Да ни за что, — клялся Марк. — Когда она сама захочет, тогда и поговорим. Но какова чертовка... Когда Дашка рассказывает, никакого кино не надо: всё будто своими глазами видишь.
Кристина приободрилась, и уже веселее смотрела на жизнь. Только подруга Юля отнеслась к Марку с некой осторожностью.
— Ты присмотрись к нему, — сказала она Кристине, когда подружки остались наедине. — Уж не запал ли он на малышку... Знаешь, у мужиков случаются такие отклонения..
Но Кристина тогда искренне возмутилась, Юлька оставила этот разговор, и больше к нему не возвращалась.
Тем не менее после предупреждения подруги Кристина стала приглядываться к Марку. Но он никогда не давал ей поводов всерьез встревожиться. Ни до свадьбы, ни после нее.
...В тот день Кристине с утра нужно было съездить в издательство. Она стала популярным автором, и теперь редактор хотела обсудить с ней персональную серию книг. У Даши с утра болело горло, и мать решила не пускать ее на занятия — пусть дочка пропустит школу, потом нагонит. Сложилось так, что Марку не нужно было никуда идти, Кристина еще подумала: «Как удачно!» Даша останется дома не одна, отчим за ней присмотрит, даст вовремя лекарства...
Кристина уже уходила, стояла в дверях, но в последний момент вспомнила, что забыла положить в сумочку телефон. С вечера она поставила его на зарядку, и он до сих пор был подключен к сети.
Кристина прошла в комнату, взяла мобильник, а когда шла мимо кухни, увидела, как Марк высыпает в чашку какой-то порошок. Чашка была Дашина — белая, с нарисованным на ней зайцем. Девочка сидела рядом и что-то рисовала в блокноте, не поднимая глаз на отчима. Она явно не заметила, что он сделал.
Кристина была настолько уверена в том, что Марк неспособен причинить вред ребенку, что подумала только об одном. Дашка не раз говорила, что терпеть не может глотать табл-етки.
— Они в горле застревают, — жаловалась она матери.
Наверное, Марк растолок табл-етку в порошок и решил смешать со сладким чаем, чтобы Даша выпила лекарство, не капризничая...
Кристина сама не могла объяснить, почему она так и не вышла из подъезда — постояла пять минут и решила вернуться. На двери был английский замок и Кристина отперла его своим ключом.
Первое, что она почувствовала, войдя в квартиру, — сквозняк. Холодный ветерок. Но его не должно быть: дочка болеет. Кто-то, забыв об этом, распахнул форточку...
Кристина шагнула в кухню и замерла в ужасе. Их квартира находилась на первом этаже. Окно было полностью открыто, а сама кухня пуста. Ни Марка, ни Даши....
Кристина бросилась к окну, высунулась едва ли не по пояс. Она старалась увидеть их, ведь они не могли далеко уйти. Она кричала, звала... Прохожие поднимали головы на ее крики.
Кристина сразу поняла, что никто не спрятался от нее в квартире — ей не было нужды заходить в комнату, в ванную... Позже, проверяя шкафы, Кристина придет к выводу, что Марк готовился к побегу заранее: ни его документов, ни вещей не было на месте. А вот ничего из того, что принадлежало Даше, он не взял. Вещички девочки лежали на полках, игрушки — в ящике, свидетельство о рождении покоилось в белой резной коробке, где Кристина хранила самые важные бумаги.
Полиция приехала на вызов, но двое мужчин в форме слушали Кристину со скучающим видом.
— Вы говорите, отчим прекрасно относится к дочке. Ну повел он ее куда-нибудь, вернутся, не переживайте...
— Куда — повел?! Вы меня слышите? Вы можете понять, что я стояла в подъезде?! Мимо никто не проходил...Он вытащил Дашку через окно! Значит, намерения у него были недобрые.
— Но девочка звала бы на по-мощь, как-то сопротив-лялась, если не хотела с ним идти...
— Он ее чем-то опоил! Господи боже мой, — Кристина схватилась за голову. — У нее же ал-лергия, ей многих ле-карств нельзя... Что он ей дал?! Только бы была жи-ва... Только бы была жи-ва...
— Успокойтесь, — голос того полицейского, что постарше, звучал едва ли не снисходительно. — Вот увидите: скоро вернутся. Так почти всегда бывает... Ну, если к ночи не придут — тогда обращайтесь.
Даша и Марк не вернулись.
Продолжение сегодня, в следующей публикации..
(для удобства – ссылку на следующую часть оставим в комментариях)
Автор Татьяна Дивергент
(Корректорскую правку любезно выполнила Елена Гребенюк)
Следующая публикация
Комментарии 31
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/158061879623151
https://ok.ru/group/70000001811695/topic/158061879623151