Бабушкины Мудрости

Мужа у Анны не было. Не получилось выйти в своё время замуж. Был у неё «муж выходного дня», чужой муж одно время, больше потому, что Анне так хотелось дочку. Но и тут судьба обделила её. Не получилось забеременеть и родить. Так и прошла молодость, а потом уже Анна свыклась с мыслью, что детей у неё не будет. Может ещё и поэтому потянуло её работать поближе к детям. Анна Фёдоровна всю дyшу вкладывала в работу. Богатый урожай ягод, яблок со своего сада она несла вёдрами на работу. Варила компоты, раздавала свежие ягоды детям полакомиться. — Куда мне одной-то? – говорила Анна. – Я тут поем, дома почти и не готовлю. Но варенье люблю, особенно зимой у самовара… Дети любили повариху, старшие девочки приходили к ней на кухню помогать мыть посуду, а Анна Фёдоровна учила их готовить салаты, печь печенье. Многие дети были в детдомах при живых родителях, лишённых родительских прав. Некоторые лишь сирoты. Такой парочкой были Наташа и Саша. Наташа – симпатичная девочка с тёмными глазами и милой улыбкой, попала в детдом в десять лет. Некоторые из бездетных пар, желающих усыновить ребёнка, присматривались к девочке. Но, узнав, что она с пятилетним братиком, останавливались… Разлучать детей было нельзя. К тому же Сашка был косой на один глазик. В детдоме его готовили к oпeрaции... Анна Фёдоровна к каждому Новому году приносила всем детям свои поздние яблоки. Яркие, румяные, крепкие, они словно набирали самый вкус и сахар к этому времени. И уже не были такими твёрдыми, как осенью. Дети обожали яблоки и благодарили Анну Фёдоровну. Наташа и Сашка тоже полюбили повариху, пожалуй, даже больше остальных ребят, потому что Анна жалела эту парочку, которой не находилась приёмная семья. Наташа и Сашка прибегали в столовую при любом возможном случае. Но тогда, когда «мама Аня» не очень была занята. Так уже звал маленький Сашка Анну Фёдоровну за сладкие угощения, чай, бутерброды и печенье. И конечно, за доброту и ласку. Наташа под руководством Анны уже научилась готовить самые простые блюда для обеда и мечтала только о профессии повара. Анна очень скоро так полюбила брата и сестрёнку, что втайне желала им не быть усыновлёнными. А потом узнала, что Наташа уже и сама отказывается от усыновителей. — Ничего, успокаивала она Наташу. И в детдоме вам неплохо, ведь правда? Тебе, Наташенька, уже скоро школу заканчивать, ты взрослая, а за Сашкой я тут присмотрю, уж ты не волнуйся. Когда Наташу выпустили из детдома, она пошла учиться на повара в училище. Каждый вечер Наташа приходила навещать Сашку, но он всё равно очень скучал. Анна Фёдоровна видела, как братик сидит у окна и дожидается Наташу, глядя на ворота… Договорившись с директором, Анна Фёдоровна стала брать Сашу к себе домой после работы. Мальчик ночевал у Анны теперь каждый раз, когда Анне не нужно было рано вставать на работу. Она работала посменно. Наташа была рада этому. Она тоже приходила к Анне Фёдоровне, а через несколько дней уже осталась ночевать в доме «мамы Ани» и больше не уходила. Теперь троица практически жили все вместе. Саша только днём был в детдоме, а вечерами возвращался домой. Какое счастье было в глазах мальчика, когда он поднимался по ступенькам крыльца, а там уже Наташа встречала их с работы. В доме было и чисто, и пахло тёплым печеньем и варенье было на столе из любимых поздних яблок… Когда и Саша поступил в училище, Анна вышла на пенсию и уступила своё место Наташе. С удовольствием стала работать девушка в детском доме. Она жила с мамой Аней, хотя государство выделило им с братом жилплощадь. Наташа и Сашка нашли своё счастье, они создали семьи, но никогда не забывали свою маму Аню. Всё лето помогали ей в огороде, привозили внучат погостить, отведать самых вкусных ягод и яблок. И Анна чувствовала себя счастливой, не одинокой. А излишки яблок со своего сада, женщина всё также относила в детский дом ребятишкам. — Пусть едят на здоровье. Витамины, такие вкусные… Особенно поздние – наши любимые… Автор: Елена Шаламонова Если эта история понравилась Вам, можете нажать Класс и оставить свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Галина жила недалеко от сына со старой своей матерью, 90-летней Ольгой. Мать уже очень плохо ходила, слабо видела, в основном сидела в большом своём кресле или лежала. Но была в чистом разуме и очень позитивна. Она тоже хотела посмотреть на Александра – жениха правнучки. Ну, посмотреть – громко сказано, глаза-то не те, но хоть послушать. Неужели доживёт и до свадьбы! Кавалер приехал всего на день. И только часов в пять вечера они прибыли к бабушкам. Ольга восседала в кресле. По этому поводу она была одета в новый халат, свежий платок и новые тапки. Галина тоже принарядилась и готовила стол. – Здравствуйте, – послышалось в прихожей... Ольга слушала. Даже какое-то волнение охватило. Там, в прихожей зазвучал знакомый голосок правнучки Маши. Она суетилась, доставая что-то, переданное мамой, из сумок. Их с Галиной голоса удалились на кухню, а Александр зашёл в зал, где восседала прабабка его девушки. – Добрый вечер! – сказал Александр. И не успела Ольга откликнуться, как он подошёл, присел перед ней на корточки, взял её руку в свои и поцеловал. Ольга немного растерялась, оторопела, но тут в комнату ввалилась радостная Машуня, и разобнимала и истискала Ольгу. Той хотелось плакать и она украдкой растирала слёзы по морщинистым щекам кончиком платка. Потом они болтали, Саша рассказывал о себе весело и неумело, Маша смеялась. А любовь витала в воздухе осязаемо. Обе бабули тоже сразу прониклись симпатией к парню. Вечером Сашу провожали. Маша оставалась у родителей и на следующий день уже была у бабушек. Конечно, разговор шёл об Александре. Все сошлось на том, что парень славный. – Как вошёл – меня в охапку, обнял сразу, – довольно вспоминала Галина. – Да, он такой, – влюбленная девушка махала рукой как будто оправдывая, но по всему видно было – гордилась. – А мне он руку поцеловал, – как-то напряжённо сказала Ольга. – А ты что-то и поплакала вчера, бабуль, тебе это не понравилось что ли? – вспомнила Маня. – Да нет! Это я так. От счастья, – Ольга помяла свою руку, – Только ведь уж какие у меня руки-то! Страшные, старые, в пятнах, поди. Не вижу. Маша проследила за её жестом. Подошла, присела рядом, взяла её руку в свои. – Прекрасные у тебя руки, баб Оль. А тебе когда-нибудь раньше руку целовали? Ольга вздохнула. – Один раз было. – Дед? – Неет. Что ты! У нас и не принято было, чтоб руки-то целовать... Какое там! И не представить. – А кто тогда? – Да так! Потом как-нибудь расскажу. Устала чё-то.. – Ох бабуля, да ты у нас была – покорительница сердец, оказывается. Ну, отдыхай. Маша с Галиной ушли. А Ольга закрыла глаза и начала вспоминать те дни. Память живо восстанавливала картины до мелочей. Странная она – старушечья память. Ей 16 было, когда бои пришли в Сталинград. Немец наступал, всё тревожнее сводки. Ещё в 41-м юная Оля прошла краткосрочные курсы санитарок, приврав возраст. Но на фронт такую юную никто не брал. Почему они не эвакуировались, Ольга точно так и не поняла. Пытались, но вернулись под бомбёжками. Папа на фронте, а мама тут – на окопах. И тогда их, молодых девчонок, всё же взяли санитарками. Радости было! Это случилось в самом начале её первых вылазок. После боя, в клубах ещё не осевшей пыли и гари, Ольга короткими перебежками от куста до воронки искала раненых. Находились они в районе Тракторного завода, где то, совсем рядом, ещё шёл бой. Она прыгнула в яму, и вдруг увидела в двух метрах от себя живого немецкого солдата. Он лежал, истекая кровью. Испугалась Оля очень. Ещё и не видела так вот близко врагов. У немца автомат в руке – сейчас пристрелит. И вдруг немец, увидев её, с усилием натянул улыбку, откинул в сторону автомат и приподнял кисти. Светловолосый молодой парень, возможно ненамного старше её. В его взгляде было столько ... Он мотнул головой и голова упала на землю. Он всё понимал, он – враг, он не ждал помощи, видел, как девушка попятилась назад, молча смотрел в небо. Ольга чуток отползла, выглянула из окопа, чтоб пробираться в своих поисках дальше, но оглянулась на немца. Он крестился, глядя на небо, потом его рука безжизненно упала. Ольга вернулась – не смогла уйти. Она его перевязала и из своей фляжки дала напиться. Молодой немец смотрел на неё нежно и как-то отрешённо, потом показал рукой на небо, мол Бог всё видит. А как стала Ольга от него уползать, схватил он её руку и прижал к своим губам. Так горячо и нежно прижал. В этот раз она ещё перевязала нескольких наших, бегала за подмогой, таскала раненых. Никому про того немца рассказывать не стала, чувствовала, что никто её не поймёт, да и вообще – трибунал. И потом тоже никому не рассказывала. И страшно, и стыдно. Это был единственный раз в жизни, когда ей мужчина целовал руку. А так она такое только в кино и видела. Как видела – случай этот всплывал в памяти. Потом и вовсе забыла, повода не было вспоминать. И вот сегодня кавалер правнучки напомнил. Надо рассказать Маше. Наверное, уже можно. Наверное, пришла пора... – Так и кто ж это всё-таки тебе руку-то целовал в молодости, бабуль? – как-то вспомнила правнучка. – Немец ... , – начала рассказ Ольга. Друзья, не впускайте в сердце озлобленность. Несмотря ни на что... Автор: Рассеянный хореограф Если эта история понравилась Вам, можете нажать Класс и оставить свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

«Никогда больше я не увижу его…» - пульсировало в сознании женщины. - Ну полно тебе, дочка. Тут уже ничего не поделаешь. Хватит душу рвать, а то сама не заметишь, как в старуху превратишься. Ветер пробирал до мозга костей, шелестел искусственными листочками на венках и уносил редкие слезы. Отрыдалась Галина в первые два дня, когда Никиты не стало. А сейчас ею овладела опустошенность. - Вон скольких с косой прибрала, - мать окинула взглядом погост, - и по каждому слезы лили. Только живым жить нужно дальше. Постояли молча, ежась на пронизывающем ветру. - Хоть он не самым хорошим мужем был, - произнесла Инга Дмитриевна, - а все одно. Галочка, отпустить его нужно. Галина мысленно ухмыльнулась: «Не самым хорошим мужем, - повторила она мысленно фразу матери, - при жизни, она Никиту называла совсем иначе. Как только не поносила. И какими сравнениями не награждала. Помнила Галина и все ссоры, и размолвки, и недопонимания. Всякое случалось за десять-то лет. Только знала она, что в семье всякое бывает. И печали и радости. Вместе с мужем они пережили два выкидыша. Вместе потом лечились. И вместе радовались, когда Кирилл родился. А сейчас… - Помни, дочка, о Кирюше. Ему твоих слез лучше не видеть. В детский лагерь бы его отправить. Ну, чтобы с психологами. - Да, мама... Это хорошая идея! А я пока в доме порядок наведу, вещи Никитины поубираю. - Вот и ладно, - кивнула Инга Дмитриевна, - к машине я пойду. Да и ты не задерживайся. *** Галина осталась в квартире одна. Кирилл сразу согласился поехать в детский лагерь. Пусть и семь лет мальчику, а понимал, что маму надо оставить на какое-то время одну. Инга Дмитриевна тоже решила дочери не мешать. Пока Кирилл не уехал, Галина в квартире ничего не делала и не меняла. Берегла психику сына. Иллюзию поддерживала, что ничего не изменилось, а папа просто уехал на очередной слет байкеров. - Никитушка, - слезы лились по щекам. Галина была готова простить мужу все их ссоры. Цена им копейка, да только поняла она это лишь сейчас. Когда невозможно обнять дорого и любимого человека. *** - Галь, ты его только на пьедестал не возводи, - сказал Арсен, когда увидел на комоде галерею Никитиных фотографий, - я, конечно, лучший друг и все такое. Но он не был идеалом. Хорошим человеком его можно назвать лишь с натяжкой. - Нельзя плохо о ... - тихо проговорила Галина. - Это, если неправда – нельзя. Ты просто так изводишься, - он замялся, - да не стоит он этого. Галина резко подняла на него пылающий злостью взгляд. - Все-все, - он выставил перед собой руки, - больше ни слова не скажу. И на самом деле не сказал. «А, видимо, мог, - подумала Галина позже, - очень многое он мог рассказать». Ни слова он не проронил, пока она собирала вещи мужа, связанные с мотоспортом. Там и одежда, и детали какие-то. Шлем только его оставила на память. - Галя, мы тут с ребятами собрали немного денег, - он положил конверт на тумбочку в прихожей, - закон братства, кто, чем смог. Положено так. Галина отказываться не стала, хотя не сильно нуждалась. Она всегда зарабатывала больше мужа. По сути, сама семью и содержала. Даже Никите постоянно подкидывала на его увлечение мотоциклами. Арсен пришел и ушел, а слова его из головы не выходили. «Как лучший друг, он многое мог знать. Да и говорил все это не просто так. Может быть, он хотел сказать что-то важное? Что важное? Может у Никиты остались долги? Штрафы за превышение? Дела незаконченные, в которы он не успел ее посвятить?» И так у Галины были проблемы со сном. До утра могла просто смотреть в потолок. А теперь еще и мысли эти. Среди ночи встала, достала семейный альбом. «Даже по поводу него однажды спорили», - с грустной улыбкой подумала она... - Зачем тебе эта бумага? – негодовал Никита. – Сейчас все фотки на дисках-флешках хранят. И удобнее и посмотреть можно где угодно! Хочешь к родным, хочешь к знакомым. Флешку взяла и весь фотоархив! - А если потеряется флешка? – спрашивала Галина. – Или поломается? И что? Нет ни одной фотографии. А так, вот они все в альбомчиках, подписанные. Память! Вот и сейчас, среди ночи, перелистывая картонные листы, рассматривала Галина кадры прошлого. Следила от страницы к странице, как они взрослели с мужем. Как сын появился. Как он рос. И всегда они улыбались. И всегда были счастливы. Даже на тех фотографиях, которые случайно были сделаны, они выглядели самой настоящей счастливой семьей. - О чем таком хотел рассказать Арсен? – спрашивала Галина у альбомов. А ответ на этот вопрос пришел через несколько дней. А точнее заявилась незнакомая женщина. - Ты, значит, Галина?! - сказала она, смерив Галину оценивающим взглядом, - Наташа я. Будем знакомы. - А вы, собственно, кто? - Пищу для соседских пересудов будем давать или в квартиру пустишь? – спросила Наташа. - Ну, заходите, - проговорила Галина, пропуская гостью. - Ручки только помою, и поговорим, - бросила гостья, проходя мимо хозяйки. Только направилась гостья не в ванную комнату, а прошлась по квартире, заглядывая в комнаты. - Простите, - Галина постаралась обратить на себя внимание, - ванная комната тут. - Нормальная такая квартирка, - проговорила Наташа, проходя мимо Галины на кухню, - на совесть упакованная. Руки, кстати, мыть так и не стала. - Наталья, кто вы такая и что значит ваш визит? – Галина теряла терпение. Наталья уселась на кухонный табурет, положила ногу на ногу, посверкивая лакированной туфелькой, и с циничной улыбочкой на губах произнесла: - А я гражданская жена твоего покойного мужа! Галина надеялась, что она ослышалась. Даже внезапно свалившееся сумасшествие ее вполне устроило. Черт с ним, Галина даже смирилась бы, если это была бы шутка. - Чего застыла? – спросила Наташа. – Чаем, может, угостишь? Коллеги, в какой-то мере. Или, как там, сестры по мужчине! Недружелюбной Галина никогда не была, но сейчас так и подмывало взять что-нибудь тяжелое и стереть эту отвратительную улыбку с лица гостьи. - А что, вам нужно? – выдавила из себя Галина, стараясь удержать внутри все то, что хотелось бы добавить к вопросу, чтобы сделать его более красочным и менее культурным. - А за наследством я, - наивно произнесла Наташа. – У нас с Никитой двое детей. Дочки! Одной - десять, второй - четыре. Никита, конечно, отцом не записан, но через суд анализ ДНК подтвердит. – Наташа постучала лакированным алым ногтем по столу: - Дети не виноваты, что их папочка... тряпкой оказался, чтобы официально их признать. Гостья достала из кармана телефон. - Ты не волнуйся, - сказала Наташа, - я не обманщица какая-то, у меня все доказательства есть. Она положила телефон на стол и разблокировала экран. - Фотографии, переписка. Прошу, ознакомься, - Наташа откинула волосы за спину, - я все равно в суд пойду, а это улики. Мне скрывать нечего. Галина на автомате взяла телефон. Стоило ли? Зачем ей лишняя боль? С фотографий на нее смотрел ее Никита, такой же улыбающийся, только обнимал он не ее, а Наташу. И на руках носил не Кирилла, а Наташиных дочек... Ее Никита. А переписка? Галина узнавала даже фирменные словечки своего мужа. Только он так нелепо коверкал слова и делал однотипные ошибки. Никаких сомнений - у ее мужа была вторая семья. Женщина и двое детей. А вот что было обиднее всего, что первая дочь у него родилась, когда Кирилла еще не было, они тогда переживали восстановление Галины после выкидыша. А вторая родилась, когда уже Кирилл был. То есть, даже рождение сына его не остановило прекратить двойную жизнь. Там где обида, там рождается и злость. - А о каком наследстве вы говорите? – твердо спросила Галина, отдавая телефон. - Все его наследство! – Галина посмотрела в глаза Наталье. - Это искореженный мотоцикл и участок метр на два! - Вот только не надо мне баки заливать! – Наташа скрестила руки на груди. – Квартирка у вас уютная. Как минимум половина должна достаться моим дочкам! - Нет, - ответила Галина, - это моя квартира. - Нажитое в браке считается общим имуществом. - Нажитое – да, а эту квартиру я купила до брака на деньги, что были выручены от продажи фермы моего деда. А Никита, кстати, тут даже прописан не был. Наташа шумно выдохнула: - Бизнес у него был! - Нет, не было, - Галина с улыбкой покачала головой. – Он на заводе всю жизнь отработал. Даже на содержание его мотоциклов я ему деньги давала. - У него еще загородный дом есть! Галина рассмеялась Наташе в лицо: - Есть! Можешь забирать, я даже претендовать не буду! Там лачуга на участке в сотку в деревне, которая приказала долго жить еще лет пятнадцать назад. Наташа схватила телефон и, приглушенно чертыхаясь, выбежала из квартиры. *** Когда Кирилл вернулся из лагеря, квартира была уже приведена в порядок. Мальчик был немного удивлен, но вида не показал. Рассказывал маме, как проводил время, чем занимался. А еще в запечатанном конверте отдал документы. - Сказали, там анализы для поликлиники, - пояснил он, - и письмо от учительницы для тебя. Письмо – не письмо, скорее записка. Лидия Петровна сообщала, что Кирилл знает, что у его папы была другая семья. А в свете того, что папы не стало, он не знает, как в такой ситуации быть. Рекомендовала Лидия Петровна этот вопрос проработать с психологами, чтобы у мальчика не развилась детская травма. - Кирилл, тут Лидия Петровна пишет, что ты знал про папину вторую семью. - Да, мамочка, я узнал недавно. Папа по телефону говорил, я услышал. - И что ты по этому поводу думаешь? – спросила Галина. - Я не знаю, мама, - Кирилл опустил голову, - если у него другая семья была, он тогда нас не любил, получается… Чтобы увидеть зачатки травмы, тут даже психологом быть не нужно. - А давай мы с тобой с другой стороны посмотрим, - предложила Галина, обняв Кирилла. – Да, у него была другая семья, но жил он с нами? - Да. - Он всегда с тобой играл, когда ты хотел? - Да. - Ты же не чувствовал, что он тебя не любит? - Нет, не чувствовал, - ответил Кирилл. - И узнал ты совершенно случайно, что у него еще кто-то есть, да и то в самом конце. Кирилл кивнул. - Вот видишь, - сказала Галина, - наш папа нас любил, жил с нами, проводил много времени и даже не говорил никогда, что у него есть еще какая-то семья. А если бы не случайность, мы бы никогда и не узнали. - Не узнали бы, - повторил Кирилл. - Теперь нашего папы с нами нет, - продолжала Галина, - но у нас была дружная счастливая семья. И мы не будем ни в чем обвинять нашего папу. Теперь нам остается только его благодарить, что он у нас был. Он нас любил. Он нас оберегал от того, что может нас огорчить. Наивное объяснение успокоило Кирилла. Верила ли в него Галина? Хотела поверить. А потом просто приняла его. Какой смысл злиться на человека, которого уже нет? Была она с ним счастлива? Однозначно – да. Благодарна ли она ему за сына? Конечно, да. А все остальное теперь не имеет никакого значения. Она выкинула из памяти все, что омрачало память о погибшем муже, и оставила только благодарность за то, что делало ее счастливой. Автор: ГЛУБИНА ДУШИ Если эта история понравилась Вам, можете нажать Класс и оставить свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛

Сестра на пенсии. Утром проснутся, позавтракают и гулять. И разговаривать, разговаривать, разговаривать. В детстве и юности очень дружили, никуда друг без друга. Есть что-то символическое: в детстве вместе и под старость тоже вместе. Подумала женщина и решила: «Обязательно перееду, а свою квартиру молодым отдам». И было сладко от ощущения, что доброе дело сделает. Всё обсудили: мебель пусть остается, надо только одежду взять – ничего больше не надо: ни посуды, ни штор, ни телевизора. Муж у сестры хороший мужик, тихий, не скандалит, без вредных привычек. Много знает, рассказывает интересно – заслушаешься. Так что есть, кому развлекать. И представила женщина картину: сидят с сестрой на кухне перед новым годом и лепят пельмени, а мужик заглядывает и спрашивает: «Можно штук двадцать сварить? Есть хочется». А они с сестрой шутят: «Ничего, не помрешь с голода, всю ночь есть будешь». Чем не семейная картина? Накануне переезда решили еще раз все обсудить, включая документы. Дарить так дарить, пусть все по закону. Если квартира в собственности у молодых, то им спокойнее будет. Пришла женщина к сестре во второй половине дня. Хозяева готовились обедать. Сели втроем, сестра зевала, у нее плохое настроение... За чаем рассказала: «Бессонница была. Представляешь, только заснула, было час с небольшим. А этого идиота (кивнула на мужа) на кухню понесло. Пить, видите ли, захотел. Воду налил, на стол поставил, рукой двинул и разбил кружку. Двери открыты, я так испугалась. И всё – ночь бессонная». Невинная история, с кем не бывает? Но младшая сестра задумалась: «Я у себя хоть десять раз ночью встать могу, потому что хозяйка. А здесь еще подумаешь, подняться или до утра терпеть». И действительность показала свое истинное лицо: сестра привыкла жить по-своему, и ее не переделать. Порядок привычный, все привычно. Все предметы на своих местах. И тут появится другой человек, пусть даже родной – роднее некуда, и тогда запросто случится все, что угодно. Можно через неделю несколько раз поссориться, а уйти некуда, квартира – тю-тю. Испугалась женщина, после чая сказала: «Знаешь, Зоя, я дома останусь. Мне свое пространство нужно. А Танюшка молодая, справится». У старшей сестры глаза стали большими: «Ты с ума не сошла? Обещала зачем? Я же Танюшке сказала, они с мужем настроились, обрадовались». Женщина ответила: «Подумаешь – настроились они. Ничего, не беда. Никуда не поеду». Вернулась домой, видит – часы остановились, надо батарейку сменить. Поставила табуретку, сняла часы, погладила: «Хорошие мои, стучите-стучите». Из холодильника достала малосольные огурчики. Картошку отварила. Свои огурчики, своя картошечка, своя тарелка. После еды немного полежала, спать в десять вечера легла. Ночью встать можешь, потому что свой угол. Хорошо у себя, хорошо дома. Сестры долгое время не общались: обиделась старшая сестра. В детстве иное было. И это иное ушло вместе с детством. Сейчас другое. Покой нужен, уверенность нужна, что ты ни от кого не зависишь. Автор:Георгий Жаркой. Если эта история понравилась Вам, можете нажать Класс и оставить свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛