Его величество МИР

У бабули, что стоит у магазина и кланяется, выпрашивая копейку, есть дети. Есть внуки. Они ничего не могут с ней сделать, думая, что она их позорит. У бабули есть семья, у неё есть пенсия и даже собственная комнатка в общежитии, которую ей дали ещё тогда, когда дети были малые. Муж её попал в производственную аварию и погиб, а очередь на квартиру всё время доставалась кому-нибудь другому. И дети росли в тесноте и почему-то в обиде, что у других есть свои комнаты, а у них нет. И хотя мать билась с профкомом и профсоюзом, писала начальству жалобы, но дело не сдвинулось. А когда сначала старшая дочка выскочила замуж, а потом и другая за ней, то в результате мать так и осталась одна в своей маленькой квартире. Теперь уж точно никто ей давать ничего не будет. Дочки родили детей и стали подкидывать матери. Всё равно ей делать нечего. Работа не такая уж тяжёлая, знай пылесосом вози в здании администрации, пыль там и всякую мебель вытирать да мусор выкидывать. Может с детишками посидеть, сказки им почитать, на площадку детскую сходить, да супчиком с пирожочками накормить. А тут всякие приставки появились, денди и прочее, детишкам играть захотелось, а у бабушки нет ни телевизора толкового, ни приставки. А зарплаты на всё про всё не хватает. А дочерям некогда, одна развелась и вторая, надо искать новых мужей. А для этого надо и одежду красивую купить и прихорошиться. Куда им ещё и матери помогать? И вот бабушка из школы всех собирает, ведёт к себе в комнатку, где между прочим для всех местечко найдется, пока маленькие ещё. И стол она приспособила кухонный для домашних заданий и успевала даже пирожочков напечь. Иногда даже спать у неё оставались. Но бабушка — старая гвардия, опыта ей не занимать, так всё успевала, что даже и в школу детишек отвести успевала, а сама на работу. Труднее всего было, когда кто-то из них болеть начинал. Тогда и все следом, и тогда становилась бабушка сестрой милосердия и нянечкой в одном лице. И сама бывало заболеет, а даже полежать не смеет, кто за детьми посмотрит? Было время, когда старшая дочка в Москву подалась, работу искать. Нашла, потогонную, но всё ж в Москве. Тогда малышня вообще у бабушки прописалась. Младшая иногда забирала своих, никак не могла тоже жизнь устроить. Мать часто плакала украдкой, молила Пресвятую Богородицу помочь. Услышала Богородица, старшая дочь работу хорошую нашла и познакомилась там с разведенным. Вроде мужчина хороший, непонятно, отчего развёлся. Говорит жена детей не хотела. Ну вот тебе и дети. Готовые уже. Вынянченные, читать умеющие, стихи рассказывающие. Вот счастье на блюдечке. Долго думал разведённый, и всё-таки женился и детей усыновил-удочерил. Старшая дочка при нём успокоилась, жесткий нрав поразмягчила и стали жить дружно. Родила ещё сыночка ему. Плакал от счастья у роддома. Правда потом распустился и давай по бабам шляться. Запахло разводом. Дочка вспомнила, что мать есть, приехала, жаловалась, рыдала. А что делать? Хоть работа у нее и хорошая, да в декрете она и от денег мужниных зависит. Что делать не знает. И прощать не хочет и уйти не может. Мать говорит. Вези детей ко мне, а сама уходи от него. Одного поднимешь. Посмотрела дочь на неё и говорит, мама ты с ума сошла? Дети ходят на секции, дочка ещё и на танцы, на машине хорошей ездим, на море отдыхаем. Не надо мне семью разбивать, никуда не денется, набегается когда-нибудь, а тут и я своё слово и скажу. И уехала. А вторая дочка внезапно замуж вышла. За американца. Кто-то познакомил с другом своего мужа. Стала дочка срочно английский учить и детей учить новому языку, мама конечно поможет, и помогла, как всегда — водила к учителю, сидела там слушала внимательно, а когда новый зять приехал, даже спросила у него "хав а ю?« И вскоре улетела дочка с детьми в далёкие края. Вроде мужчина тоже хороший, правда тоже разведённый, но кто в таком возрасте свободный и неразведенный? Зато дом хороший, двухэтажный у него, две машины и работа хорошая. Правда дети от прежнего брака не очень хорошо к новым детям относятся, но Бог даст и всё уладится. Осталось мама и бабушка одна. Два раза за десять лет съездила в гости в Москву, внучок младший её толком и не знает, другая бабушка ему бабуля, а она — тётя и всё тут. А они из Москвы тоже не особо приезжают. Один раз дочка на встречу выпускников приехала, фурор навела, муж её на Мерседесе прямо к старой школе привёз. Вечером следующего дня зашли с мужем, подарки оставили, и телевизор новый подарили на день рождения прошедший. Тоже радость. А потом младшая ещё ребёнка родила, присылали видеокассету, смотрели с соседкой, умилялись, как хорошо там у них. Спрашивала соседка, отчего они не заберут мать с собой, либо в Москву, либо в Америку. Что ж с такой большой семьёй она и одна? Сказала она, что места у них нету, вот поменяют квартиру на бо;льшую и тогда заберут. А в Америку так просто не попасть, бюрократия и билеты очень дорогие. Тем временем внуки росли и однажды к ней приехал из Москвы внук, сказал, что останется с ней. Надоела Москва, мать с отчимом надоели, поучают, хотят в ИнЯз засунуть, а он любит в интернете сидеть. А бабка - то и не в курсе, что есть интернет. И вскоре в комнатке появился модем. И внук подключил к нему свой ноутбук и стал бабушку премудрости учить. Она все тщательно в тетрадку записывала, куда на что нажимать. И однажды раздался мелодичный и странный звонок и она увидела по экрану свою младшую дочь, зятя и внуков. Правда внуки что-то уж очень упитанные были и по-русски с акцентом говорили, а младшая внучка и вовсе по-русски не понимала. Вот это было удивление! И стали они с внуком поживать душа в душу, а потом приехала дочь и зять из Москвы и насильно увезли его обратно. Осталась бабка снова одна. Правда с ноутбуком. Внук оставил. Один он звонить не забывал. Письма смешные писал, картинки забавные присылал. Пошел учиться-таки на компьютерного художника. Бабушке свои эскизы присылал. Рассказывал про жизнь свою, знал бабушка выслушает, а иногда и правильное подскажет. Выиграл внук конкурс престижный и работу ему предложили тоже за границей. Расстроилась бабушка, но внук сказал, что будет ей писать и звонить оттуда, интернет везде одинаковый. А другие внуки только открытки присылали по интернету, иногда анимированные, иногда с музыкой веселой. А любимый внук тем временем, в чужой стране осваивался. Комнату снял, зарплату первую получил, и друзья появились. Правда непонятные какие-то друзья, бабушке не понравились, лохматые, с кольцами в носу и дырками в ушах. Все в татуировках. Сказал внук, что там мода такая, а ребята хорошие. А потом перестал внук звонить, зато дочь старшая позвонила, сказала, что в беду попал, подрался с кем-то, то ли руку сломал тому, то ли нос. Штраф ему большой выписали. И с новой работы попросили. Теперь из страны не выпустят, пока не отработает или не заплатит. А платить нечем, дочку в престижный университет устроили, денег за год заплатили немеряно, а тут ещё и младший в колледж платный пошёл. Машину новую купили и ремонт в доме. Пусть сам выкарабкивается. Говорила мать ему, что друзей надо выбирать, а он не послушал, вот и довели до беды. Всхлипнула и трубку положила. Тогда бабушка впервые сама лично позвонила по Скайпу в Америку, дочка младшая ответила. Обрадовалась, просила прощения, что долго не звонила, закрутилась. Тут младшенькая подскочила, ручками машет, спрашивает «ватс апп гранни?» Бабушка подумала и ответила «Айм файн», вспомнила-таки через столько лет. Посмеялись. Но денег и у них не было, кредиты за дом и машину, за колледж старшему и тренировки по теннису у дочки. Помочь не смогут, увы... Позвонила она сама старшей дочери, спросила сумму, какую надо было заплатить потерпевшему. Оказалось сумма, за которую можно хорошую квартиру купить. Достала бабушка свои «похоронные» подсчитала. И всё, что откладывала на черный день. Десятая часть только получилась. А тут шла в церковь за внука помолиться и услышала, как две женщины разговаривают, что мол нищие эти особенно у центрального собора в иномарках ездят, да в ресторанах обедают. Люди хорошо подают, особенно в престольные праздники. Подала нищим, посмотрела, правда сытые, платочками прикроются, что глаза не видать, рукой трясут, голоса жалобные делают. А люди подают, особенно те, что сами бедные. И засела эта мысль у бабушки в голове, как будто окно в темной комнате открыли. Вскоре праздник престольный. И решилась она. На барахолке платок большой шерстяной серый купила. Пальто старое с молью побитым воротником. Взяла алюминиевую кружку, и пошла. Но не из дома пошла, в сумке одежду несла, а в парке за беседкой одежду сменила, платок пониже натянула и пошла к церкви. Народу было много. Никто её не узнавал, она пристроилась в конце очереди нищих и склонившись стала поздравлять с праздником и говорить, чтобы Господь благословил. Первые пять рублей упали в кружку. Этот грохот казалось достиг небес. Нищие покосились, но нечего не сказали. Потом сказали, когда людская река обмелела и к ней подошёл дюжий мужик хорошо одетый и сказал, что место платное. Платное, так платное. Куда деваться? Так и стала денежку к денежке копить. Через месяц посчитала. Уже меньше платить. И так пошло потихоньку. Перестала она стесняться, дело божие делает - ближнему помогает. Так и в городе её узнали и молва до старшей дочки в Москву докатилась. Кто-то из одноклассников сообщил. И фото приложил. И тут вдруг стала дочь звонить, ругать мать, укорять, что позорит. Велела прекратить немедленно и если ей денег не хватает на жизнь, они ей будут немного присылать. На вопрос, как там внук со своим штрафом? Сказала, что пока суд не решил, что с ним делать. Бюрократия. Может и полгода пройти. Может к тому моменту и появятся деньги. «Появятся!» — подумала бабушка. Каждый день её видели то там, то сям, и в дождь и в холод. Она знала самые лучшие доходные места. Часто её гоняли цыгане, два-три раза отбирали деньги алкаши, но сумма копилась и вскоре собралась почти полностью. Она позвонила дочери в Москву и сказала, что собрала деньги для внука. Просила передать за штраф. Помолчав минуту, дочь сказала, чтобы переводила вот на этот счёт и прислала по Скайпу. Потом отключилась. Деньги полетели в Москву. Бабушка стала ждать ответа. А ответа всё не было. Прошел месяц, пока дочь снова ответила на звонок. Разговаривала сухо, толком не ответила ничего. Потом выяснилось, что никуда она деньги не отправляла, с мужем на какие-то свои нужды взяла, оправдываясь, что суд откладывается. И пошла бабушка на паперть снова. Нищие даже обрадовались ей. И стала она снова собирать деньги. Решила теперь через младшую дочь всё решить. Через некоторое время сумма снова собралась. Уже все суды должны были пройти. Пошла бабуля в банк и осторожно оглядываясь, купила на все деньги долларов. Из банка уехала на такси. Как-то было ей неспокойно. А утром узнала, что рубль обрушился. Но слава богу деньги её сохранились. Сегодня вечером она поговорит с младшей дочерью и отправит ей деньги, чтобы та помогла оплатить штраф. Бабушка вышла на улицу, чтобы сходить в магазин. Ей захотелось купить что-то сладкое к чаю. Она купила конфеты, которыми они любили лакомиться с детворой, пока они жили с нею. Вкус этих конфет перенес её в те времена, когда они были все вместе. Пусть ей было тяжело, но всё-таки они были счастливы и часто её маленькую комнату наполнял весёлый детский смех. И ещё она подумала, что очень давно, много лет она никого не обнимала, и её никто не обнимал, чтобы крепко прижать кого-то к сердцу и долго-долго не отпускать. Она посмотрела на иконку Богородицы и опять попросила всем детям и внукам защиты. В этот момент в дверь позвонили. «Наверное соседка» — подумала она. Иногда они по-соседски пили чай и обсуждали события. Но в глазке стоял чей-то темный силуэт. Надо было всё-таки цепочку на дверь повесить, как советовала соседка. Может кто-то прознал про её доллары на штраф для внука. — Кто там? — спросила она сделав голос потвёрже. — Это я, бабуль, открывай! — раздался такой родной голос внука. Она распахнула дверь и раскрыла ему свои объятия. Внук пах чужими странами, снегом и чем-то мятным. Они стояли в коридоре крепко обняв друг друга и у бабушки катились по щекам слёзы счастья. — Всё бабуля, я расплатился и приехал жить к тебе. Теперь никто меня отсюда не вытащит. — Как же ты расплатился, внучек? — Ну я зря что ли конкурс выиграл? Нарисовал новые эскизы концептуальных авто и продал. Правда пришлось ещё и на общественных работах повкалывать. Зато теперь я могу дворником работать. Что это у тебя? Мои любимые конфеты? Ну пойдем скорее чай пить! Жалко хорошего компьютера у меня здесь нет для работы. Но мы что-нибудь обязательно придумаем. — Я уже всё придумала, — сказала бабушка и вновь обняла внука, положив седую голову ему на грудь. . ИНЕТ

СУПЕР! Не знаю, кто автор, но он определённо прав! На Земле есть место для всех!

Хорошо Александру, он врач, брюнет и композитор длиной 192 сантиметра. За одно это женщины мечтают зарыться носом в его свитер. И позволяют ему не уметь вкручивать лампочки. Конечно. Если ты красив, как гвардейский конь, можешь и мусор не выносить. Просто сиди в кресле, пей шабли, регулируй доступ к свитеру. То ли дело мы, невзрачные крепыши. Нас не мучает вопрос, куда деть сотни изнывающих от любви женщин. Никто не сморкается нам в свитера даже за деньги. Привлечь внимание какой-нибудь пастушки мы можем, лишь приковав её к батарее. Мне, например, приходится быть сообразительным и даже искромётным. И проницать устройство опасных бытовых механизмов. Поэтому я разбирал диван, а Бекназаров, эта красивая, но тупиковая ветвь эволюции, допивал шабли. Потом я пошёл в душ. А он лёг и всё сломал. Над Москвой меж тем вставало розовое утро. Понимаете, это была наша общая кровать. Так сложилось. В чужом городе, в гостях. Мы делали вид, будто ничего такого, два самца в одной постели. Время тяжёлое, кроватей всем не хватает, у мебельщиков неурожай. С Бекназаровым, кстати, спать нормально. Он почти не храпит. Он почти идеал, на женский вкус. Так вот, Александр сломал нашу постель, пришёл к ванной и стал жаловаться сквозь дверь. Родись он невзрачным крепышом, сам бы и починил. Но он большой и красивый. Поэтому без меня не может. Я ловлю нам такси, читаю надписи в аэропортах. Объясняю, что «50» в маршрутке — это рублей, а не евро. И ремонтирую всё, к чему он прикасался. И вот стою в душе, а он тревожно так орёт: — Слава! Слава! И дальше невнятное, про неудачную конструкцию мебели, что хочется спать, все ушли и почему я не отвечаю. Любая речь сквозь дверь неразборчива. Как-то жил я в общаге с одной пастушкой, а за фанерной стенкой ночевала семья алкоголиков. Они разговаривали и мы разговаривали. По утрам женщина-алкоголик делилась: — А я своему говорю, помолчи, дай послушать, о чём люди говорят. Ведь что интересно, Вячеслав, голос ваш слышен, будто вы напротив сидите. А слов не разобрать. То есть, совсем. Зная такое свойство фанеры, мы с пастушкой болтали вслух о чём угодно, а любились только шёпотом. Так вот. Я не понял сквозь дверь, чем не понравилось Александру это розовое утро. Подумал только, что хочу побыть один, хоть недолго. И не открыл ему, и не ответил. А когда вышел, он уже спал на руинах дивана, как усталый моряк на обломках шлюпки. Дальше была неприятная сцена. Я ругался высоким голосом «Вставай-сволочь-сколько-ты-будешь-пить-мою-кровь!» Тряс его и пробовал стащить за ногу на пол. Подробней вы можете посмотреть в фильме «Бриллиантовая рука», где Нина Гребешкова будит пьяного Никулина и спрашивает про пистолет и деньги — «откуда это». А Никулин отвечает очень логично: «Оттуда!». Я дулся потом на него до самой репетиции. Но Бекназаров мало что врач, брюнет, 192 сантиметра и композитор. Он же ещё и баритон. Как на такого сердиться. Помирились, конечно. . Слава Сэ

😊.......... Бабуля освоила скальп. Теперь требует, чтоб мы по скальпу ей звонили. Красит губы, надевает бусы, сидит сбоку кадра, где видно только ухо (или даже ваще вверх ногами) и смотрит на нас. Молча и сурово. И так полчаса. Для нее это все как телевизор. Мы стараемся не шевелиться, не сопим и даже не моргаем, чтоб не отвлекать. Так мы сидим и смотрим друг друга, пока ей не надоест и она не начнет кричать на нас, как у нас дела и почему ребенок худой. Мы в ответ орем, что хорошо и ничо он не худой, вон щеки на плечах лежат. Кричит бабуля не потому что сердится, а потому что считает, что по скальпу звук плохой, а ещё по официальной версии бабуля слышит так себе, научно говоря хренова. На самом деле, когда мы приезжаем в гости, она слышит даже как я туалете не от того рулона отматываю, в остальное время резко глохнет. Я тож так делать буду, когда вырасту. Рассмотрев нас как следует и задав мне в который раз вопрос, не надумала ли я перестать травить волосы химией и отстричь их совсем, штоб голова дышала, она вспоминает, что у нее начинается бесконечный сериал про султана и уходит из кадра. По английский, не прощаясь. Мы еще некоторое время слушаем, как она там за кадром сама с собой обсуждает, что мы заморили ей внука, ржем и даем Федору шоколадку. Хорошая штука скальп. . ©️ Зоя Арефьева

Можно уйти с работы пораньше, и никто не обратит внимания. Один раз. Можно два раза. Но если ты каждый день отпрашиваешься с работы «пораньше», то у начальства начинают возникать вопросы. Старший менеджер Людмила уходила с работы на час раньше уже третий раз за неделю. Она знала, что сегодня её точно не отпустят. Зашла в кабинет шефа и встала, глядя себе под ноги. Все оправдания кончились. Больные тёти уже были увезены в больницу, муж уже нашел потерянные ключи, и даже дантист уже провел обследование. Но Людмиле всё равно надо было срочно бежать, а признаваться в истинных причинах она не собиралась. Шеф старался смотреть на Людмилу сурово, но у него не получалось. Рядом с его столом увлеченно стучала шваброй уборщица Тётя Валя. Людмила так и стояла молча, покорно ожидая, что ответит высокое начальство. Но вместо начальства вдруг ответила Тётя Валя: - Люда, иди уже давай. Надо, значит надо. Людмила удивленно посмотрела на Тётю Валю. Она никак не ожидала получить разрешение от уборщицы. Подумала, что шеф сейчас одернет зарвавшуюся поломойку. Но шеф почему-то только вздохнул: - Ну, надо, значит надо. Идите, Людмила. Женщина радостно выбежала из кабинета и не видела, как шеф вопросительно посмотрел на Тётю Валю. А уборщица отложила швабру и пожала плечами: - Так я быстрее всё выясню. Из кабинета шефа Тётя Валя направилась в кладовую. Ключ от этого помещения был только у неё. Если бы кто-нибудь заглянул внутрь, то очень удивился бы, увидев там вешалки с одеждой и большой стол с зеркалом, как в театральной гримерной. Из кладовой Тётя Валя так и не вышла. Зато вышла молодая красивая девушка в строгом бордовом костюме. Черные волосы, короткая стрижка, уверенные движения. Тётя Валя называла свою кладовую по-военному «базой». Сама она была, конечно, не уборщицей. Под личиной «Тёти Вали» скрывалась тайная служба безопасности шефа. В обязанности этой службы в том числе входило выяснение причин странного поведения сотрудников. Поэтому девушка в бордовом костюме спустилась в подземный гараж, завела свою маленькую желтую Аудти ТТ и незаметно пристроилась в хвост серому Солярису менеджера Людмилы. **** На следующий день Людмилу не отпустили пораньше. Шеф просто сказал, что если Людмила уйдет с работы раньше шести часов, то её уволят. При этом шеф прикрыл лицо ладонью, чтобы никто не видел, как он страдальчески прикусил губу. Но рядом стояла суровая Тётя Валя, и шеф не посмел ослушаться её указаний. Людмила со слезами на глазах вернулась на рабочее место. А шеф грустно посмотрел на Тётю Валю: - Валентина, я ведь не буду за это гореть в аду? - За это точно не будете, - ответила уборщица. - Да, кстати, я сегодня уйду пораньше. **** «Прочь унынье и тоска. Вы – десантные войска» - вспомнила Валентина одну из любимых поговорок своего сержанта по боевой подготовке, незабвенной сержанта Драгуновой. Валентина остановила машину на парковке возле средней школы №100. Уныние и тоска иногда накатывали на Валентину, когда она по какой-то причине вспоминала своё детство. Но сейчас надо было собраться, и напутствие сержанта очень помогло. Подростки толпой вырывались из школьных ворот и группками разбредались в разных направлениях. Закончилась вторая смена. Валентина поискала глазами в толпе и нашла – зеленая куртка, черная шапка с котенком. - Юля, привет! Девочка лет четырнадцати удивленно подняла свои большие голубые глаза на красивую девушку в бордовом костюме: - Здравствуйте… - Меня мама твоя, Людмила, попросила встретить тебя после школы. - Но… - девочка испуганно посмотрела по сторонам, - А мама не придет? - Не бойся. Можешь ей позвонить, она тебе подтвердит. - А у меня телефона нет… - тихо ответила девочка. - А я знаю. И если не позволишь мне тебя проводить, то телефона у тебя никогда больше и не будет, - странная девушка развернулась и пошла вперёд. Юля, подчиняясь какой-то невидимой силе, пошла следом. - Называй меня Валентиной. И можно на «ты», - не оборачиваясь сказала девушка, — И не смотри в сторону гаражей. Пойдем к тебе домой прямой дорогой, через двор. **** Они сидели на детской площадке, их было девять человек. Семь парней в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, две раскрашенные девчонки. Перед одним из парней уже стояла очередная жертва – мальчишка лет десяти. Испуганно выворачивал карманы и, кажется, пытался оправдываться. Вычислить главного не составило никакого труда. Это только кажется, что стая располагается хаотично. На самом деле самые слабые всегда держатся поближе к главному. Самки всегда держатся поближе к главному. И, конечно, именно главный будет показывать свою крутизну перед стаей, если уверен, что ему за это точно ничего не будет. Поэтому Валентина сразу направилась к парню, который сидел на брусьях, и перед которым стоял испуганный школьник с вывернутыми карманами. - Слышь, чепуха, я тебе сказал сегодня деньги принести. А ты не принес. Значит сейчас будем товарищеский суд устраивать, - крупный парень в красной футболке явно увлекся происходящим, поэтому даже не заметил приближения Валентины. - Бугор, шухер! – вдруг предупреждающе воскликнул один из подростков. Валентина остановилась в центре детской площадки. Она прямо и не моргая смотрела в глаза главному. «Битва взглядов позволяет сломать соперника ещё до драки. Побеждает тот, кто готов пойти дальше. Поэтому в твоем взгляде должна читаться готовность пойти на смерть. И ты действительно должна быть к этому готова, иначе блеф не сработает» - так их, испуганных молодых девчонок, наставляла сержант Драгунова перед первой боевой рукопашной. - Оп-па… Соска! – Вдруг сказал Бугор и спрыгнул с брусьев на землю. Да, «буграми» просто так не становятся. Тут одной «битвы взглядов» явно будет недостаточно. Подросток был на голову выше Валентины, и почти в два раза шире. Даже некоторые бывшие сослуживцы девушки, и те были мельче. Школьник с вывернутыми карманами воспользовался тем, что на него никто не смотрит, и дал дёру. - Мадмуазель, позвольте вас прогулять до ближайших кустиков? – парень мерзко оскалился. При этом он медленно приближался и незаметно поворачивался боком. Да, «буграми» просто так не становятся. И этому акселерату явно было не впервой бить женщин. - Зачем же до кустиков? – вдруг ответила Валентина, - Давай прямо здесь. Она сделал шаг к парню и взялась за пряжку его широкого армейского ремня. - О-о-о-о! – раздался радостный ободряющий вой стаи. Сейчас будет что-то интересное. Валентина нежно расстегнула ремень на брюках «бугра». На лице парня застыла гадкая ухмылка. В голове у Валентины всплыла ещё одна «нетленка» от сержанта Драгуновой: «Растить детей амбициозно – значит бить, пока не поздно» - с этой мыслью Валентина одним движением выдернула ремень из штанов Бугра. Следующим движением она спустила с него штаны до колена вместе с трусами. Парень рефлекторно схватился руками за штаны и потерял равновесие, зашатался. Валентина помогла ему подсечкой. Бугор грохнулся на землю голой задницей вверх. И в этот же момент заорал, как резанный. Валентина со всей силы прижгла его ремнем по голой пятой точке. Следующим ударом обожгла ему кисть руки, чтобы не тянул штаны вверх. Потом опять по заднице. Парень в панике перевернулся на спину, но Валентина так хищно замахнулась на то, что оказалось у неё в зоне поражения, что бугор благоразумно вернулся в прежнее положение. И продолжил принимать хлесткие удары на свой арьергард. - Аууууёё! Аууууё! – завывал парень после каждого удара. Один из подручных бугра, отойдя от шока, сунулся было на помощь старшому. Но Валентина слегка щелкнула его ремнем по лицу, и подросток со слезами укатился прочь. Остальная стая сразу разбежалась. Если уж вожака хлещут по голой заднице, то им тут точно делать нечего. Валентина потешилась ещё пару минут, специально для Юли, которая стояла на краю детской площадки и с восторгом смотрела на происходящее. - Вставай, Лёша, поедем, - Валентина помахивала тяжелым ремнем перед носом бугра. Парень даже на секунда перестал завывать и тереть свой красный полосатый зад. Удивленно посмотрел на девушку. - Да-да, знаю. Алексей Шаров, семнадцать лет, Студеная 43. Либо мы сейчас идем к тебе домой, либо ты со мной идешь в полицию, и Юля пишет заявление по вымогательству телефона. - А, да, поехали домой, - Алексей почему-то очень спокойно воспринял это предложение, - с батей моим пообщаешься. **** «Батя» малолетнего преступника оказался мужчиной внушительным. Толстый живот, голая волосатая грудь, все руки в тюремных наколках. От него сильно несло спиртным и смотрел он на гостей недобро. - Чего надо? – дыхнул он на Валентину перегаром. Девушка посмотрела на спортивные «треники», в которые был одет батя. Со вздохом достала из сумочки ремень. «Да, правду говорят. Детей надо воспитывать, начиная с момента рождения их родителей» - подумала Валентина и знаком показала Юле ждать в подъезде. Зашла в квартиру и закрыла за собой дверь. Через несколько секунд из-за двери раздался громкий мужской рёв, перешедший в вой. **** - Алло! Да, Юля, котлеты я в холодильнике оставила, - старший менеджер Людмила увлеченно болтала с дочкой по телефону. В углу офиса Тётя Валя уже пять минут терла шваброй один и тот же пятачок. - Когда домой придешь из школы, то погрей сразу все. Я вернусь, тоже поужинаю. Что говоришь? У тебя ещё тренировка сегодня? Опять с твоей таинственной Валентиной? Ты нас познакомь хоть как-нибудь. Ну ладно, пока, люблю тебя. Тётя Валя поставила швабру в угол и вспомнила ещё одну любимую поговорку сержанта Драгуновой: «Самый правильный детокс – это каратэ и бокс». . Автор: Дмитрий Дюпон

-МАМА ,научи меня жарить картошку!, - сказал я в 12 лет. - Хорошо, - сказала мама и научила. Зажимаешь картошку в руке, делаешь продольные разрезы и стругаешь тонкими прямоугольниками. Добавляешь жир и жаришь, обязательно перемешиваешь ножом..... Советский Союз, многие родители днём на работе. Во время обеда, все школьники, кто был на первой смене возвращаются домой и лезут в холодильник за едой. У кого борщ в кастрюле, у кого вареная волбаса, а у кого и просто хлеб с маслом. Покушал и бежишь на улицу до вечера. Я и мой одноклассник жили рядом и как то я предложил ему пойти ко мне жарить картошку. Картофель дома был всегда! Мы покупали его по 5-7 кг. И кстати практически не портилась. Одноклассника я заставил чистить картошку, а сам взял на себя процесс жарки. Когда все было готово он был в восторге от вкуса, поджаристой корочки и аромата! Потом он растрепал об этом в школе и в результате ко мне стали приходить одноклассники после учебы. Иногда количество картофелеедов достигало 5-7 человек. Тогда скидывались и покупали картошку на оставшиеся от завтрака копеечки. Образовался такой "Картофельный клуб", где пока я готовил обсуждали последние новости. Конечно я тогда был в центре внимания, и в школе девчёнки смотрели на меня с нескрываемым интересом. Тогда появилось много друзей и из других классов. Это был успех! Кода мне исполнилось 18 лет, я пошёл в армию. У нас с мамой даже не возникало мыслей отмазать меня или закосить. Пришла повестка, собрался и пошел. Это был последний сбор со всего Советского Союза, через 2 года Казахстан вышел из состава СССР. Служить мне выпало на Камчатке и летели мы туда долго. Камчатка меня очаровала! Сплошные леса, которых не увидишь в Казахстане и вулканы на горизонте. После распределения я попал в связь ПВО и на секретую часть с подземным бункером. Учил морзянку и готовился к "боевому дежурству" Первый наряд в армии у меня был рабочим по кухне. В обязанности рабочего кроме всех работ входило жарить картошку для "дедов" после полуночи. Я пожарил как учила мама и пошел в мойку чтобы не мозолить глаза "дедам". Через 5 минут меня позвали. - Ты что повар?, - спросили меня "деды" - Нет, - ответил я - А где научился так вкусно картошку жарить? - Мама научила, - честно признался я. - Спасибо, вкусная картошка! Услышать похвалу от "дедов", это все равно что сорвать джек-пот! Эта история, как вы понимаете имела продолжение. Когда я прослужил уже почти пол года наш повар долже был уйти на "дембель". Замену ему искали среди нового призыва и никак не находили. Тут и вспомнилась моя кандидатура. Кто то посоветовал меня как умеющего готовить. Я бы на дежурстве и ничего об этом не знал. И вдруг меня вызывают к начальнику нашего подразделения. - Ты что ли картошку умеешь жарить?, - крупный мужчина в военной форме и с погонами подполковника смотрел на меня исподлобья. - Картошу...да, могу пожарить...,- мой язык заплетался от волнения. - Будешь значит поваром у нас в подразделении, - констатировал он. - Не буду, я кроме картоши ничего не умею готовить, - робко возразил я. - Научишься, - парировал он. - Нет не пойду, ребята с моего призыва не поймут, - сказав это я замер, это была дерзость. - Отсюда ты пойдешь на кухню или на гаупвахту, - голос командира повысился. - Хорошо, я пойду на гаупвахту, - выдохнул я. Командир промолчал и решил сменить тактику. - Ты куришь?, - спросил он - Курю, ответил я. Он достал московскую "Яву" и протянул мне, - Закуривай... Мы сидели и курили. Каждый думал о своем. - Ты пойми, если не будет замены повару мы не сможем отправить его на "дембель" и так я тоже не могу поступить..., - командир сказал мне это с грустной улыбкой. - Выручай, на две недели мы отправим тебя в часть в Елизово, там тебя всему научат, вернешся настоящим поваром. И я буду у тебя в долгу, за то что помог мне. Это было заманчивое предложение, но я не мог принять решение, не поговорив с содатами со своего призыва. - Хорошо, думай до утра, - командир понимал мои сомнения. Вечером в подразделении я собрал свои призыв и рассказал им о предложении командира. Многие обрадовались, но кто-то сказал что меня тянет в "тепленькое" местечко. В сушилку где мы собрались ввалилась группа "дедушек". Мы робко притихли. - Что за митинг? - спросили "деды". Пришлось им все рассказать. Среди них были те, кто ел ту мою первую картошку. Пошептавшись, они выдали вердикт, - Ты правильный пацан и картошку вкусно умеешь жарить. Иди в повара никто тебя не будет упрекать или трогать, - они суровым взглядом оглядели моих однопризывников. Это и решило мою дальнейшую судьбу на полтора года. Отучившись я вернулся в наше подразделение и до самого дембеля готовил для солдат разнообразные блюда. Не обходилось конечно без казусов, но только в начале моей каръеры. Я проявлял творчество и менял рецептуры по своему вкусу, но всегда мои блюда были правильно приготовленые и вкусные. Солдаты меня любили, если можно так сказать. Часто хвалили мою готовку. На "дембель" я ушел от плиты, снял фартук, помылся, надел "парадку", сел в машину и покинул не только свое секретное поздраделение в лесу, где я провел 2 года, но и саму Камчатку.... Камчатка и служба мне я снятся до сих пор.... А история с картошкой имела свое продолжение уже в родном городе Алма-Ата. Анна взяла ложку, зачерпнула немного моего пюре и отправила в рот. Глаза ее закрылись, губы двигались. Так пробуют хорошее вино, держа его во рту и не глотая.... - Дайте мне тарелку, - сказала она не открывая глаз. - Теперь пюре делаем только так!, - она открыла глаза и внимательно на меня посмотрела. - Самое вкусное пюре что я ела...- взяв тарелку она вышла из кухни. После армии я поступил в институт и учился на детского врача. Дома готовила мама, у меня не было времени. Днём институт, гулянки до утра, друзья и подруги, вечно молодой - вечно пьяный.... Ах, молодость! Про свою профессию повара я вспомнил только к 30-ти годам. Не мог тогда найти работу и пришел устраиваться в шикарный ресторан "Американский бар и гриль", кто живет в Алматы наверняка помнят это заведение, которое находилось на втором этаже кинотеатра "Алатау". Ко мне вышла приятная молодая женщина. Как оказалось она была шеф-поваром ресторана. Звали её Анна. - Вот рецептура, - она протянула мне внушительную пачку распечаток. - Нужно сдать теорию и практику, на обучение 2 месяца, приходи как всё выучишь. Анну не интересовал мой опыт работы, ресторан работал по своей рецептуре. Через 10 дней я пришел сдавать экзамены. Анна конечно очень удивилась, более 80-ти блюд выучить на такой срок! Но не отказала, теорию я сдал на отлично и приготовил на практике блюдо которое она назвала. Мненя приняли в ресторан поваром на гриль. Как в то время работал ресторан нужно писать отдельную историю. Открывались в 8 утра и уже были посетители. Работали до последнего клиента, гости могли приехать и в 2 ночи и в 5 утра. Работали посменно и оплата была почасовая. В мою обязанность входило делать гарниры каждое утро на весь день. Одним из гарниров было картофельное пюре. Его перемалывали на каком-то страном аппарате, в результате получалась серая масса и вылядела она прямо скажем не очень. Пюре часто оставалось на тарелках не доеденным и это меня огорчало. Но это была концепция ресторана и менять ее было нельзя. Тут я сделаю небольшое отступление. На Камчатке, где я служил на ужин постоянно шла рыба с картофельным пюре. Рыбу я жарил, а вот 50 килограмм пюре приходилось пробивать "толкушкой" и поверьте я добился в этом успеха! Пюре каждый день в течении полутора лет! Дома я тоже часто готовил пюре, моей маме очень оно нравилось. - Как ты делаешь такую нежную картошку?, - спросила она. - Всё просто мама, нужно точно знать сколько оставить воды после варки и хороший кусок масла, ну и рук не жалеть, - с улыбкой отвечал я. В один из дней я дождался шеф-повара Анну и предложил ей сделать пюре по своему рецепту. Она конечно отказывалась, это не так просто, нужно чтобы хозяева ресторана это одобрили! Потом все-же сдалась и разрешила. Воодушевленный я взялся за дело. Когда всё было готово я позвал на Анну на пробу. Анна взяла ложку, зачерпнула немного моего пюре и отправила в рот. Глаза ее закрылись, губы двигались. Так пробуют хорошее вино, держа его во рту и не глотая.... - Дайте мне тарелку, - сказала он не открывая глаз. - Теперь пюре делаем только так!, - она открыла глаза и внимательно на меня посмотрела. - Самое вкусное пюре что я ела...- взяв тарелку она вышла из кухни. После ее ухода, повара, которые работали в эту смену взяв вилки и тарелки потянулись к кастрюле. Досталось даже официатам, все ели приготовленное мной пюре. Официанты были в восторге, а более сдержаные повара покачивали головами в знак одобрения. Так мой рецепт утвердили в элитном ресторане. Через неделю меня назначили су-шефом ресторана. Так картофель снова помог мне в каръерном росте! Но на это история с кртофелем снова не заканчивается. Поработав в ресторане 2 года я решил попробовать себя в другой сфере, а имено в сфере продаж. Нашел компанию в которой торговали оптом морепродуктами и устроился менеджером по продажам. Разобравшись с прайсом я пошел продавать. Я по жизни креативный человек и сразу понял что чтобы продать морепродукты, нужно идти не к снабженцу, а к повару ресторана и конечно мы находили общий язык легче. В то время, наша компани завезла на рынок Казахстана замороженный американский картофель-фри. Да, вы не поверите, вся картошка фри, которая уже десятки лет подается в ресторанах, это замороженный продукт из-за океана! И вот тогда я развернулся в полной мере. Я уговорил шефа купить небольшую фритюрницу и устраивал демонстрации по приготовлению картофеля-фри в отелях и ресторанах. Продажи взлетели втрое, а меня назначили начальником отдела продаж. Картошка снова помогла мне с каръерой. Мой хороший друг, с которым я часто ездил в командировки и жили в съемных квартирах оценил мое умение готовить. У него была прекрасная жена, но моя кухня его прям заворожила. Уже в Алматы он часто звонил и просил приготовить его любимые котлетки с картофельным пюре. Раз в месяц я сдавался и готовил кастрюлю котлет и кастрюлю пюре, друг приносил бутылку хорошего вина и мы устраивали "праздник живота". Ели, как говорится "от пуза". А потом, отдыхая от еды сидели и курили, болтая обо всем. Он был "фанат" именно котлеток с пюре, это было неделимое блюдо КОТЛЕТЫСПЮРЕ. В начале 2020 года мой друг скончался и "праздники живота" прекратились. Сейчас я не работаю поваром и почти не ем картофель, но воспоминания о моей поварской каръере и моих отношениях с картофелем все еще живы в моей памяти. . ИНЕТ.

ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ. . Хочу поделиться с вами невероятной историей любви. Её мне рассказала одна удивительная женщина. Обычная на первый взгляд жизнь двух людей, связанных одной нитью, так поразила меня своей глубиной и яркостью чувств, что мне захотелось, чтобы эту историю услышали и вы. Два года назад я отдыхала в санатории «Карпаты». Это был, скажу вам по секрету, незабываемый, насыщенный положительными эмоциями и впечатлениями отпуск! Живописную ауру и атмосферу Закарпатья всем, кто побывал здесь, в этой жемчужине Украины, забыть просто невозможно! Каждый уголок дышит чистотой, свежестью и такой пронизывающей от макушки до пят искренностью, что способствует и само по себе располагает к откровенным разговорам по душам с людьми, близкими тебе по духу. В этом месте хочется быть настоящими, такими, какие мы есть на самом деле - без всей той напускной мишуры, которую мы используем в жизни, пряча за ней свои истинные чувства из-за страха стать уязвимыми. В санатории со мной отдыхала Мариам – роскошная во всех смыслах дама. Я, уж простите меня за отсутствие изысканных манер и скромности, не постеснялась и позволила себе поинтересоваться, сколько ей лет. Ответ на этот вопрос не давал мне покоя и меня просто распирало от любопытства. Женщина была необычайно красива! Про таких, как она, говорят - породистая. Невысокого роста, изящная, с тонкой и гибкой талией, Мариам привлекала внимание не только всех проходящих мимо мужчин, но и женщин, которые завистливо смотрели ей в след. Огромные карие глаза обрамляли длинные ресницы, а волнистые и чёрные, как смоль волосы струились по плечам блестящей и непослушной волной. Все движения Мариам - размеренные и уверенные, а осанка - как у царствующей королевы. Считают, что глаза – это зеркало души. Я бы сказала, что глазища Мариам - это два неукротимых и неистовых океана, способных подчинить себе симбиоз ваших мыслей. В омутах жгучего огня и всепоглощающего пламени можно одновременно и обжечься, и сгореть, и утонуть. Выразительные и проникающие прямо в душу очи притягивают своими флюидами и сумасшедшей энергетикой. Никогда бы не подумала, что Мариам пятьдесят три года. На вид я бы не дала ей больше сорока, и это вовсе не мои ощущения от внешнего облика этой женщины. Молода её душа, а богатый внутренний мир излучает свет и доброту, что, согласитесь, чрезвычайно подкупает. Первый раз я увидела Мариам в нашем с ней общем номере, когда я, нагруженная чемоданами, вселялась в него. Мариам стояла на балконе, и размахивая детским игрушечным мечом, выпускала на волю мыльные пузыри. Выражение лица у неё было таким счастливым! Разноцветные и переливающиеся на солнце всеми цветами радуги пузыри ветер весело поднимал вверх. Беспечные и озорные пенные шарики, немного покружившись и проделав в воздухе всевозможные замысловатые па, разлетались по сторонам, и, проводимые нашими восторженными взглядами, растворялись в вечности…. Это было ни с чем не сравнимое чудо! Мариам, как настоящий странствующий факир, фея и чародейка в одном флаконе, была просто великолепна! – Мариам – сказала дама и протянула мне для приветствия две руки. Женщина улыбалась так бесхитростно и не лицемерно, что я тоже улыбнулась ей в ответ, хотя, на самом деле настроение у меня в тот момент было препаршивым – как раз перед входом в номер у меня оторвалась лямка на рюкзаке. - Да разве это проблема? – сказала Мариам, выслушав мои сетования по поводу рюкзака – давайте рюкзачок сюда, Леночка, я его вам быстро починю. Всегда беру с собой нитки и иголки, а работать шилом меня ещё в детстве папа научил. У папы было любимое хобби - он изготавливал из кожи сумки на заказ, а я ему помогала – весело щебетала Мариам, ловко пришивая оторванную лямку. - Леночка, возьмите себе за правило не переживать по пустякам, ведь по сравнению с мировой революцией, к подобным мелочам нужно относиться, как к лопнувшим мыльным пузырям – продолжила говорить Мариям, отдавая мне рюкзак – сейчас время обеда, пойдёмте, я покажу ресторан, где мы и познакомимся с вами поближе. Две недели безмятежного отдыха подходили к концу. Осталось три дня, и уезжать домой мне совсем не хотелось. В компании с Мариам время проходило совершенно незаметно. Она так ненавязчиво делилась со мной мудрыми советами, а я, как губка, старалась впитывать их до последней капли. Мне казалось, что мы с Мариам ровесники, хотя разница в возрасте у нас была двадцать семь лет. Вместе мы ходили на процедуры, наслаждались разнообразием флоры и фауны, посещали зоопарк, старинный замок австрийского графа Шенборна, которому уже несколько веков, гуляли в парке. Часто мы сидели на берегу озера, наблюдая, как в воде, как в зеркале, отражается небо и плывущие в нём косматые облака. Зрелище, я вам скажу, необыкновенно сказочное, особенно в лучах заходящего солнца, когда все предметы приобретают призрачные, почти прозрачные очертания. Сегодня с самого утра Мариам мне показалась грустной. Я даже подумала о том, что она не спала ночью. Несколько пустых стаканчиков из-под кофе стояли на столике, а Мариам молча смотрела в пустоту, будто хотела увидеть там кого-то. Я не стала задавать ей лишних вопросов и ждала, что она поделиться со мной тем, что её тревожит. Раньше Мариам мне рассказывала о своей семье. Так я узнала о том, что у неё трое взрослых детей – двое дочерей и сын, и это они и уговорили её поменять картинки, оплатив отдых в санатории. Муж Мариам умер четыре года назад, и теперь она сама ухаживает за лабрадором Берном и персидским котом Бароном. Работает Мариам в одной компании по производству изделий из кожи. Да, забыла упомянуть, Мариам - чистокровная армянка, а её муж был нашим с вами соотечественником. Дети часто звонили, и Мариам всякий раз благодарила их за то, что они подарили ей путёвку в санаторий и за то, что они окружают её такой заботой и вниманием. Целый день Мариам была сама не своя, и ближе к вечеру я узнала причину её волнения. Мы собирались пойти к озеру полюбоваться на пару белых лебедей. Птицы к нам привыкли и не боялись, их можно было покормить из рук. Но визит курьера помешал нашим планам. В дверь кто-то постучал, и я пошла открывать. На пороге я увидела мужчину с огромным букетом алых роз и коробкой, перевязанной красной лентой. - Кто из вас Мариам Марченко? – спросил мужчина. Мариам медлила с ответом. Она, как рыба, выброшенная на берег, беззвучно хватала ртом воздух. Не мигая, Мариам смотрела на цветы и молчала. Две слезинки показались из её глаз и скатились по щекам, а губы и руки задрожали. По всему было видно, что женщина пребывает в состоянии оцепенения. - Это я – наконец, с комом в горле, ответила Мариам и неуверенно подошла к мужчине. - Вот здесь распишитесь – протягивая ручку, сказал курьер – спасибо, хорошего вечера. Когда дверь за юношей закрылась, Мариам так и осталась стоять, крепко прижимая к себе розы. - Мариам, что с вами? – спросила я. - Со мной? Да, наверное, всё хорошо – сквозь слёзы проговорила женщина – а вот с Сашенькой….. Мариам заплакала и выронила букет. Розы упали на кафельный пол и рассыпались. Я подошла к Мариам и обняла её, и несколько минут мы плакали вместе. Когда Мариам успокоилась, мы вышли на балкон, и, поставив в вазу цветы, присели за столик. Мариам открыла посылку и достала из неё бутылку сухого армянского вина «Арени» и коробку шоколадных конфет «Ассорти». На дне пустого ящика лежала открытка. Мариам вытащила и её, и я увидела фотографию красивой пары – немного испуганной невесты в белоснежном платье и улыбающегося жениха. Присмотревшись, в девушке я узнала совсем юную Мариам. На открытке от руки было написано всего одно слово – Люблю. Плечи Мариам затряслись от рыданий, и я не знала, как мне её утешить. - Всё, больше не буду тебя расстраивать –наконец, сказала Мариам, вытирая платочком мокрые глаза – Леночка, давай с тобой откроем бутылку вина и конфеты. Саша всегда знал, какой шоколад я люблю. После второго бокала «Арени», кстати, ничего вкуснее, чем это вино, я ещё не пила, напряжение Мариам постепенно пошло на убыль. Я приготовилась внимательно слушать её исповедь. - Ты хочешь узнать, почему я сегодня такая взволнованная? – спросила меня Мариам, выкладывая на тарелку порезанные на кусочки краснощёкие яблоки. - Конечно, жду с нетерпением, дорогая – ответила я. - Тогда усаживайся поудобнее, Леночка, и готовь уши. Сегодня у нас с мужем годовщина свадьбы. Если он был жив, мы отметили бы с ним тридцатилетие совместной жизни – с грустью, посмотрев на меня, начала свой рассказ Мариам. - Четыре года, как Сашки нет со мной, но после его смерти один раз в год, четырнадцатого июля, в годовщину нашей с ним женитьбы, курьер приносит мне роскошный букет цветов, бутылку армянского вина, конфеты и открытку, собственноручно подписанную мужем. Скажу честно, я ждала его и сегодня, но переживала, что вдруг он не придёт – продолжила Мариам. – Я родилась и выросла в солнечной Армении. С родителями мы жили в самом красивом и обожаемом мной городе Ереване. Моя мама преподавала детям в школе математику, а папа работал в милиции. Меня так баловали! А как же – единственная и любимая дочь! Брат мой старший в возрасте шести лет упал с лестницы и сломал шею. С тех пор родители пылинки с меня сдували, всячески опекая и оберегая. С нами ещё в одном доме жила бабушка Гаянэ, папина мама, и мы с ней были близкими подругами. Она меня научила почти всему, что умела сама, за что я ей так благодарна! Она никогда не зудела и не приставала ко мне со своими нравоучениями – примером, только личным своим примером она показывала, как нужно правильно поступать. Я росла беспроблемным и послушным ребёнком, хорошо училась в школе и в институте. Сразу после окончания ВУЗа меня взяли на работу в отдел кадров милиции, где служил мой папа. Родители позаботились о моём безоблачно будущем и подыскали для меня достойного мужа. С Давидом мы были знакомы ещё с детских лет – наши с ним родители давно дружили и часто ходили друг к другу в гости. С Давидом мы нормально общались, и я всегда знала, что мы поженимся. Кажется, мама и папа всё предусмотрели, чтоб у меня была безбедная и, по их мнению, размеренная жизнь. И так бы всё и было, если бы не один случай. В командировку, сроком на три месяца, к нам в милицию из Украины приехали три офицера. Среди них был Саша. Когда он зашёл к нам в отдел кадров для оформления командировочных документов, я пропала. Я влюбилась, признаюсь тебе, первый раз в своей жизни и вдруг осознала, что Давид для меня просто друг. Он всегда был рядом. Общение с ним стало моей привычкой. Я смирилась с ним, как приспосабливаются к пломбам в зубах. С ним мне было уютно, легко и спокойно. Удобно, как в домашних тапочках под тёплым одеялом. Он был в нашем доме на правах будущего родственника, но я его не любила. Не скрою, он мне нравился, но не более того. Уважать – я его уважала, но в животе ещё крепким сном спали бабочки. Сложив крылья и свернувшись в клубочек, они ожидали своего пробуждения. Мариам замолчала и посмотрела в вечернее небо. Небосвод сплошь был унизан яркими звёздами, словно кто-то из рога изобилия высыпал в темноту лучики света. - Бабочки во мне ожили, и, даже не спрашивая моего разрешения, вырвались на свободу. Признаюсь, мне снесло крышу. Я понимала, что поступаю с Давидом не честно, тайно встречаясь с Сашей, но ничего с собой поделать не могла – меня тянуло к нему с непреодолимой силой. Папа был командиром Саши. Я понимала, что если он узнает о наших с ним отношениях, то обязательно вмешается и всё разрушит. Да, забыла упомянуть, что свадьба с Давидом у нас была запланирована на конец сентября. Мы с Санькой, как партизаны в подполье, втихую встречались вдалеке от чужих глаз. Но нет ничего тайного, что не станет когда-нибудь явным, тем более в самый неподходящий для этого момент. Я недооценила профессиональное чутьё и звериную ревность моего отца – он быстро вычислил нас с Сашей в заброшенном парке. Что тут началось! Папа кричал, что я опозорила нашу семью и грозился, что убьёт нас обоих! Никакие доводы Сашки он даже и слушать не захотел! Меня посадили под домашний арест, а Сашу, в качестве наказания, послали охранять какую-то базу в окрестностях Еревана, с проживанием на том же объекте. Каждый день отец приводил меня на работу и тщательно следил, чтобы я никуда не отлучалась. Затем он отводил меня домой, где за мной безотлучно следила мама. Бабушка пыталась поговорить с родителями и защитить меня, но они игнорировали её разумные доводы – она единственная, кто тогда был на моей стороне. - Мариам! Что ты делаешь? – в бешенстве кричал папа – Зачем тебе этот голодранец? С Давидом ты будешь как сыр в масле кататься, он тебя любит и будет всю жизнь баловать, как ребёнка. Я уже не говорю о том, что твой Сашка не из нашего роду-племени. Традиций наших не знает и никогда тебя не поймёт. Детка, поверь, что он всегда будет для тебя чужим и непонятным, как книга, написанная на недоступном для тебя языке, который ты никогда не сможешь выучить. Пойми, он как лоскут грубой и толстой кожи быка, который ты пытаешься пришить к нежной и тонкой коже ягнёнка. Ну нельзя вам с ним вместе быть в одной упряжке! Он вырвет тебя из привычной среды без корней, но вот вопрос – сможешь ли ты прижиться в другой почве? Бык и трепетная лань, поверь мне, не пара. Деточка! Ну послушай же ты меня! - Папа! Да я не люблю Давида! Ну ка ты этого не понимаешь? Я хочу быть с Сашей – плача, говорила я. - Мы с мамой прожили жизнь и знаем, что для тебя будет лучше. Я больше ничего не хочу слышать – непреклонно заявлял мне отец, когда я снова и снова поднимала этот вопрос. Родители строго-настрого запретили мне что-либо по этому поводу говорить Давиду и отменять свадьбу. Они думали, что переубедят меня. Конечно, подобного поведения с моей стороны никто не ожидал, и папа решил, что дурь из моей головы скоро выветрится и я стану, как прежде, покладистой и послушной. - А Давид? Неужели он не увидел в тебе перемены? – спросила я. - Давид в это время уехал к брату в Батуми и пробыл там около трёх недель, помогая Самвелу достраивать дом. Он звонил к нам на домашний телефон. Трубку снимали мама или папа. Они говорили Давиду, что я, то в ванной купаюсь, то в гости к подруге ушла, то за покупками в магазин вышла, то сплю после работы. Так я ничего ему лично сказать не смогла – ответила на мой вопрос Мариам. - Пришло время Саше уезжать обратно домой, в Украину. Он пришёл к нам в контору забирать командировочные бумаги – продолжила свои откровения Мариам. - За то время, что мы с Сашей не виделись, он сильно похудел и осунулся. Осторожно, чтобы никто не увидел, он вручил мне записку и вышел. Как сейчас помню, что было написано на листке в клеточку из школьной тетради. Ты знаешь, Леночка, эта записка всегда со мной, она – наша семейная реликвия. Сейчас я тебе её покажу. Мариам вышла в комнату, и, вернувшись на балкон, показала мне пожелтевший старый конверт, из которого вынула небольшой клочок бумаги. - Сейчас темно, но я помню наизусть, что здесь написано – сказала она. - Моя дорогая и любимая Мариам! Ты знаешь, что я очень тебя люблю. Я буду любить тебя всегда. Если я тебе нужен, и ты согласна выйти за меня замуж и уехать со мной, я буду ждать тебя сегодня вечером на вокзале. Киевский поезд отправляется ровно в восемь часов, не опаздывай. Не заходи домой за вещами. Если ты не придёшь, я пойму. Целую. Твой Сашка. - Представь себе, Леночка, до конца рабочего дня я была вся, как на иголках. Не сказав никому ни слова, я вышла в туалет, открыла окно и выпрыгнула. Так я оказалась на улице – хорошо, что это был первый этаж. В моих руках была маленькая дамская сумочка, в которой лежали носовой платок, кошелёк с тремя рублями, помада, расчёска и паспорт. Это всё, что у меня тогда было – Мариам налила в бокалы вино и замолчала, видимо, она вновь переживала щемящие её душу минуты. - Что было дальше? – спросила я. - Не помня себя от радости и не видя перед собой никаких препятствий, я поспешила на остановку. Автобус привёз меня на железнодорожный вокзал. Сашка стоял у центрального входа и внимательно смотрел, как из автобусов и припаркованных на стоянке машин выходят люди. Увидев меня, он побежал ко мне на встречу! Он схватил меня на руки и закружил! - Я знал, я чувствовал, что ты придёшь – восторженно сказал он, поставив меня на землю – теперь я в ответе за тебя, Мариам. Ничего не бойся. Я не буду обещать тебе золотые горы, но скажу лишь одно – я сделаю всё от меня зависящее, чтобы ты никогда не пожалела о своём решении. Потом мы долго ехали в поезде и это была самая лучшая поездка в моей жизни! У меня не было с собой никаких вещей, но знаешь, в тот момент их отсутствие меня мало волновало – рядом был Сашка, и я могла смотреть ему в глаза, а они говорили мне, что скоро у меня будет всё необходимое, стоит лишь немного потерпеть. Приехав в Киев, Саша отвёз меня к своей тётушке Нине, у которой я жила до нашей с ним свадьбы. Да, забыла сказать, что на своём рабочем столе я оставила записку для родителей, где написала им о том, чтобы они меня и не искали. Я заверила их в своей любви и просила больше не вмешиваться в мою жизнь. - Разве твой папа не мог по своим связям узнать адрес, куда ты сбежала и забрать тебя домой? – спросила я. - Конечно, мог, но он этого не сделал – вздохнув, сказала Мариам – меня очень сильно угнетало то, что я огорчила дорогих моему сердцу родителей. Я скучала, мне было горько от того, что я так некрасиво поступила с ними, но и возвращаться в Ереван я тоже не хотела. Саша видел моё состояние и успокаивал меня. За несколько дней до свадьбы он уехал куда-то, как он сказал мне, по делам. Представь, я в свадебном платье под руку с Сашей стою в зале бракосочетания. В ЗАГС пришли родственники моего будущего мужа и его сослуживцы. Я стою, как сирота, и думаю о том, как бы мне не расплакаться. Родных моих нет рядом, а мне так хочется их обнять и получить родительское благословение! И тут я вижу, как по ковровой дорожке к нам на встречу идут мои родные и бесценные папа и мамочка и моя драгоценная бабуля! Впятером мы крепко обнялись и несколько минут рыдали навзрыд! Оказалось, что Саша, ничего мне не сказав, съездил в Ереван просить у родителей моей руки. Папа его выслушал, но ничего вразумительного ему не ответил – он ещё был сильно рассержен. Также Саша поговорил и с Давидом. Родители благословили нас и подарили кучу подарков. Но не это было для меня главным. Главное, что они приняли мой выбор и были рядом в самый ответственный для меня день! А когда у нас родился первенец, мама приехала и помогала с ребёнком целый месяц! И ещё. Прямо за свадебным столом я узнала правду о том, как поженились мои родители. - Вардан, а помнишь, сынок, как ты сам Аню к нам привёз из командировки? – ехидно спросила бабуля моего папу. - Кто старое помянет, тому глаз вон – невозмутимо ответил отец, и добавил – а кто старое забудет, вон два глаза. Что было, то было, из песни слов не выкинешь, но я отец, я просто хотел защитить свою дочь. - Что было потом? – сгорая от любопытства, спросила я. Мы с Сашей жили дружно. Естественно, случалось, что мы друг друга не понимали, но наша любовь покрывала все недостатки и шероховатости. У нас родилось трое детишек. Саша был для меня хорошим мужем, а для детей – добрым и заботливым отцом. Пять лет назад он заболел – у него диагностировали рак крови. Муж сгорел быстро, как свеча – никакие виды лечения ему не помогли. Перед смертью он сказал мне: - Отпусти меня, Мариам. Знаю, что тебе будет больно, но у нас есть надежда на воскресение. Я буду ждать. После этих слов Саша заснул смертным сном….. Теперь мы плакали обе…… Уезжая из санатория, Мариам оставила свой адрес и пригласила меня в гости: - Приезжай ко мне, Леночка! Я приготовлю для тебя настоящий армянский лаваш и научу готовить хаш. Вы уже догадались, что я приняла её приглашение? В доме у Мариам я познакомилась с её сыном Андреем. Мы полюбили друг друга и через год поженились. Теперь Мариам не только моя свекровь, она ещё и бабушка моей дочери. Надеюсь, что они будут хорошими подругами. Скажите, а вы всё ещё сражаетесь с ветряными мельницами? Не тратьте понапрасну силы. Считайте их лопнувшими мыльными пузырями, и тогда ваша жизнь непременно наладится.. Автор Князюк Наталья.

Таня очень устала. Она была одна уже шесть лет, с того момента, как муж ее оставил. Дочь год назад вышла замуж, уехала в другой город. Тане было всего сорок два, отличный возраст для женщины. Вторая юность. Таня была хозяюшкой, отлично готовила, ее соленые огурцы с помидорами все называли шедевром. И кому делать эти огурцы? На балконе и так стояли ряды праздных банок. «Не погибать же мне в одиночестве, такой красивой!» – говорила Таня подругам. Те отвечали: «Нет! Ищи мужа! Полно одиноких мужиков». Одна из них и посоветовала Тане агентство «Лучший муж». Таня подумала, что это как-то нелепо и жалко – обращаться в агентство. Но с другой стороны – уже сорок два, эта цифра нервировала. Старые бабушкины часы дребезжащим звуком отбивали на стене уходящее время. И Таня явилась в агентство. Приветливая дама в малиновых очках сказала: – У нас действительно лучшие. Давайте вместе посмотрим, в нашей базе, садитесь рядом! – Да так-то все они красавцы, – усмехнулась Таня. – А как узнать человека? Как понять, что он твой? – Это продумано, – ответила дама. – Мы выдаем на неделю. Достаточный срок, чтобы понять – ваш или нет? Стоит продолжать или другого искать. – Кого выдаете? – Мужчину! – Как это? – Так! Неделю он живет с вами. Слушайте, мы тут не невесты застенчивые, мы сразу про дело. А маньяков и сумасшедших у нас нет. И Таня вдруг раззадорилась. Ей страшно понравилась эта идея. Вместе с малиновой дамой они выбрали пять кандидатов. Таня заплатила небольшую сумму, поспешила домой. Первый должен был явиться уже сегодня вечером. Таня надела зеленое платье – цвета надежды. И серьги, с бриллиантами, которые доставала так редко из старой шкатулочки. Дзынь! – звонок в дверь. Таня сперва заглянула в глазок. И увидела розы. Она даже чуть слышно запищала от радости. Открыла дверь. Мужчина был элегантный, да, как на фото. Они сели за стол, Таня всего наготовила. Букет она поставила в центр стола. Таня украдкой смотрела на приятного гостя и думала: «Всё! Других и не надо. Этот!» Начали есть салат. Будущий муж сморщился: «А что так пересолила?». Таня смущенно улыбнулась, поставила ему запеченную утку. Будущий муж пожевал кусочек: «Жестковата…». Ему не понравилось и все остальное. За хлопотами Таня забыла о главном – вине, она долго его выбирала. Разлила, сказала: «Ну, за знакомство!». Гость понюхал бокал, чуть отпил: «Дешевка какая-то». Поднялся: «Так, посмотрим, что у тебя с обстановкой…» Таня взяла букет, протянула ему: «Я розы совсем не люблю. До свиданья». Ночью Таня чуть всплакнула, ей было обидно. Но впереди еще ждали четыре встречи. Второй суженый явился на другой вечер. Вошел уверенно: «Ну привет!». От его пахло водкой. Таня спросила: «Уже где-то отметил нашу встречу?» Тот усмехнулся: «Ой, ну ладно тебе! Слушай, телевизор есть? Там сейчас матч начинается. ЦСКА – Спартак. Заодно и обсудим всё». Таня резко ответила: «Телевизор дома будешь смотреть». Ночью снова всплакнула одна. Через день пришел третий кандидат. Не красавец, старая куртка, неопрятные ногти. И ботинки в грязи. Таня уже подумывала, как бы вежливо его развернуть. Но все-таки сперва решила накормить. Тот ел жадно, быстро и очень нахваливал Таню. Она даже смутилась. Достала соленья. «Господи! – воскликнул некрасавец. – Это ж лучшее, что я ел в жизни!» И тут пробили бабушкины часы. Некрасавец прислушался: «Это что за скрежет такой?». Он прошел в комнату, встал на табуретку, осмотрел часы: «Сейчас я их быстро! Есть инструменты?» И вскоре часы уже били чисто и звонко, Тане было радостно слышать такой нежный звук. Она подумала, что это знак. Некрасавец и должен стать ее мужем. Всем он хорош, мастеровит, а то, что ботинки и ногти не очень – пустяк, отмоет, почистит. К тому же он был третьим, счастливое число. Теперь им предстояла ночь. Да, Таня к ней подготовилась, сходила в салон красоты, постелила томное белье с крупными розами (она же любила их на самом деле). Когда Таня вышла из ванной – ее гость уже дремал, прямо так, не раздеваясь. Таню это не смутило. Она посмотрела на спящего с нежностью: «Устал, бедный». И осторожно легла под одеяло рядом. А потом начался кошмар. Этот мастер начал храпеть. Виртуозно, ядрено, насыщенно. Таня накрывала подушкой себя, потом его, затем переворачивала сонное тело – без толку. Она не спала целую ночь, она страдала. Утром гость вышел на кухню, где сидела мрачная Таня: «Ну чего? Давай я с вещами сюда уже вечером?» Таня покачала головой: «Нет, извини. Ты хороший, но… Нет!» Четвертый, бородатый, показался Тане героем старого доброго кино про геологов. Она даже разрешила ему курить прямо на кухне. Бородач затянулся, сказал: «Таня, только надо договориться сразу. Я – мужчина свободный. Я люблю рыбалку, люблю с друзьями куда-то сгонять. И не люблю, когда мне названивают и спрашивают – где ты, где ты? Хорошо?» Таня посмотрела, как он стряхивает пепел в горшок с орхидеей, спросила: «Может, ты еще и по бабам тоже?» Бородач усмехнулся: «А чего нет? Я же говорю – свобода! Это нормально для мужика». После него Таня долго проветривала кухню. У нее болела голова, она чувствовала, что дико устала, будто из нее выкачали три литра крови. Она даже не стала мыть посуду. Утром Таня открыла глаза, за шторами было солнечно, чирикали радостные воробушки. Таня вдруг поняла, как ей хорошо. Суббота. Она никуда не спешит, никто ей не мешает, никто не бубнит, не шуршит, не храпит. Посуда? Да вымоет когда хочет. Покой и свобода. И тут раздался звонок: «Татьяна! Беспокоит агентство «Лучший муж». У вас сегодня еще один кандидат, помните? Он замечательный, этот уже точно ваш!» Татьяна буквально закричала в трубку: «Вычеркивайте меня! Удаляйте из базы! Никого больше! Лучший муж – тот, которого нет!» И с хохотом распахнула шторы. . (Алексей Беляков)

«Мам, ты что натворила?» . – Мам, ну как там? Нашла что-нибудь подходящее? – Андрей прижал телефон плечом к уху, одновременно пытаясь закрыть ноутбук и запихнуть его в сумку. Рабочий день подходил к концу, и ему не терпелось узнать, справилась ли мать с покупкой сапог. В трубке повисло молчание. Такое... неловкое. Будто Нина Петровна собиралась с духом перед важным признанием. – Понимаешь, сынок... – её голос дрогнул. – Я тут... немножко не то купила. Андрей замер с наполовину застёгнутой сумкой. Что-то в интонации матери заставило его насторожиться. – В каком смысле – не то? – Давай встретимся, всё объясню. Я сейчас... – она запнулась, – я у торгового центра. Подъедешь? Двумя днями ранее Вечер в квартире Андрея и Марины начинался как обычно. Дети уже спали, посуда была вымыта, а по телевизору бубнил очередной сериал, который никто толком не смотрел. Самое время для семейного совета по финансам. – Мариш, тут такое дело... – Андрей присел на подлокотник дивана. – Мама звонила. Ей сапоги новые нужны, старые совсем развалились. Марина медленно подняла глаза от телефона. В её взгляде читалось что-то среднее между усталостью и раздражением. – А я, значит, третий год в одних и тех же сапогах хожу – и ничего, жива, – она положила телефон на журнальный столик. – Между прочим, они уже не только стоптались, но и к новому пуховику категорически не подходят. – Начинается... – Андрей потёр переносицу. – При чём тут твой пуховик? Маме реально обувь нужна. – При том, что я твоя жена! А ты вечно... – Марина осеклась, явно сдерживая более резкие слова. – Вечно сначала о матери думаешь, потом обо всех остальных. – Да брось ты, какие "все остальные"? Ты прекрасно знаешь, что я... – Что ты? Что на всё денег не хватает? – Марина встала с дивана. – А почему не хватает? Потому что ты на повышение не идёшь, хотя Сергей уже сколько раз предлагал. "Ой, там ответственности больше, там задерживаться придётся..." А то, что твоя семья в вечной экономии живёт – это ничего? Андрей почувствовал, как внутри закипает злость. Опять двадцать пять! Вечно она начинает этот разговор... – Ты же понимаешь, что это не так просто? – его голос стал жёстче. – Да, там больше платят. Но и требуют больше. А у нас дети маленькие, им внимание нужно. И вообще, может хватит уже о деньгах? Ты как будто только об этом и думаешь в последнее время! – А о чём мне думать? – Марина всплеснула руками. – О том, как твоя мать опять будет косо на меня смотреть? "Ой, а почему у вас ремонт до сих пор не сделан? А что это за машина старенькая? А вы всё в отпуск не ездите?" И это при том, что сама разведёнка, живёт на одну пенсию! – Не смей так о ней говорить! – Андрей вскочил. – Она всю жизнь... – Да-да, всю жизнь тебя одна тянула, я помню. Только это не значит, что теперь ты должен всю жизнь чувствовать себя виноватым! В детской заплакал младший. Супруги замолчали, глядя друг на друга тяжёлым взглядом. – Я пойду к Пашке, – тихо сказала Марина. – А ты делай что хочешь. Только учти – на новые сапоги себе я всё равно копить буду. И плевать, что там твоя мама подумает о моём внешнем виде. Андрей остался один в гостиной. За окном моросил мерзкий ноябрьский дождь, от которого на душе становилось ещё паршивее. Он достал телефон, открыл банковское приложение. Двести двенадцать тысяч триста сорок рублей. Все их сбережения, включая недавно полученную зарплату и детские пособия. "А, к чёрту!" – подумал он. – "Завтра просто дам маме карту, пусть сама выберет, что ей нужно". Утром он действительно отдал карту матери. Просто сунул в руки перед работой, буркнув что-то вроде "Купи себе сапоги" – и умчался на маршрутку. Даже не подозревая, какую бурю эмоций вызовет этот, казалось бы, простой жест у Нины Петровны. А Нина Петровна, оставшись одна с банковской картой сына, почувствовала странное волнение. Будто ей вручили не кусочек пластика, а ключ от какой-то новой, неизведанной жизни. В свои пятьдесят восемь она впервые за долгое время ощутила себя... свободной? "Куплю сапоги и сразу вернусь домой", – сказала она себе, направляясь к торговому центру. Торговый центр встретил Нину Петровну привычной суетой. Молодёжь с телефонами, мамочки с колясками, пенсионеры, разглядывающие ценники... Она поднялась на второй этаж, где располагался её любимый обувной. – Здравствуйте! – защебетала молоденькая продавщица. – Чем могу помочь? – Сапоги нужны, – Нина Петровна присела на банкетку. – Тридцать восьмой размер, на полную ногу. Девушка упорхнула в подсобку, а Нина Петровна принялась разглядывать своё отражение в зеркале. Морщинки вокруг глаз стали заметнее. Седина проступает всё сильнее, хоть она и красится регулярно. А ведь когда-то была первой красавицей в школе! Витька, её бывший, за ней три года бегал, прежде чем она согласилась встречаться... – К сожалению, тридцать восьмого полного у нас сейчас нет, – голос продавщицы вырвал её из воспоминаний. – Можем заказать, но это... – Не надо, – Нина Петровна поднялась. – Я в другом месте посмотрю. Она вышла из магазина с неожиданным чувством облегчения. Будто эти несуществующие сапоги освободили её от какого-то обязательства. Теперь можно просто... погулять? Витрины манили яркими красками. Особенно остановила взгляд та, где красовалось изумительное вечернее платье глубокого винного цвета. "А что, если примерить?" – мелькнула шальная мысль. В примерочной было тепло и уютно. Нина Петровна медленно застегнула молнию, поправила волосы и замерла перед зеркалом. Сердце ёкнуло – она не узнавала себя. Из зеркала смотрела статная, элегантная женщина. Платье идеально подчёркивало фигуру, скрывая лишнее и выделяя достоинства. "Интересно, что бы сказал Витька, увидев меня такой?" – подумала она и тут же разозлилась на себя за эту мысль. Подумаешь, бросил её ради молоденькой! Она давно уже не та наивная дурочка, что рыдала ночами в подушку... – Вам так идёт! – восхищённо протянула консультант. – Берёте? – Нет-нет, что вы... – Нина Петровна спохватилась. – Куда мне такое? Я же за сапогами пришла... Переодевшись, она поспешила выйти из магазина. На душе стало тревожно. Что она тут делает? Зачем меряет эти платья? Надо найти обувной и... И тут она увидела его. Кольцо лежало на бархатной подушечке в витрине ювелирного магазина. Небольшой, но идеально ограненный бриллиант искрился в свете ламп. Золотое кольцо, классический дизайн – именно такое она всегда мечтала получить от мужа. Но Витька считал драгоценности пустой тратой денег. – Не желаете примерить? – улыбчивая женщина-консультант уже держала дверь открытой. "Просто посмотрю", – сказала себе Нина Петровна, заходя в магазин. – Это наша последняя модель, – щебетала консультант, доставая кольцо. – Замечательный бриллиант, смотрите, какая игра света! И размер как раз ваш... Кольцо скользнуло на палец, будто было создано специально для неё. Нина Петровна повернула руку, залюбовавшись блеском камня. – Вам невероятно идёт! – консультант придвинула зеркало. – И знаете, у нас как раз акция – скидка тридцать процентов... – Сколько? – голос Нины Петровны дрогнул. – Двести одиннадцать тысяч, с учётом скидки, – ответила консультант. – Могу оформить в подарочной упаковке... Сердце заколотилось как сумасшедшее. Двести одиннадцать тысяч – это почти все деньги на карте Андрюши. Деньги, которые он дал ей на сапоги. На простые зимние сапоги, а не на... – Мне надо подумать, – пробормотала она и поспешно вышла из магазина. В туалете торгового центра Нина Петровна плеснула в лицо холодной водой. Что она творит? Совсем с ума сошла? Это же деньги сына! У него семья, дети, ипотека... Но кольцо словно магнитом тянуло назад. Она представила, как наденет его на корпоратив в школе, где преподаёт. Как завистливо охнет Людмила Васильевна, вечно хвастающаяся своими украшениями. Как удивятся коллеги... "Вот ещё!", – одёрнула она себя. – "Что я, как девчонка? В моём возрасте..." Выйдя в коридор, она увидела, как какая-то холёная дама направляется к ювелирному магазину. Сердце бешено заколотилось. А что, если она тоже увидит кольцо? Что, если купит её кольцо? Развернувшись на каблуках, Нина Петровна решительно направилась обратно в магазин. – Я беру, – выпалила она, доставая карту. На следующий день – Что значит – "не то купила"?! – Андрей нервно постукивал пальцами по рулю служебной "Газели". – Мам, ты что натворила? Нина Петровна стояла перед ним, теребя в руках маленький бархатный футляр. Она приняла с утра две таблетки валерьянки, но руки всё равно дрожали. – Андрюша, сыночек... Понимаешь, я... – она запнулась, собираясь с духом. – Я кольцо купила. – Какое ещё кольцо? – он непонимающе уставился на мать. – С бриллиантом, – её голос стал совсем тихим. – Там скидка была... – Сколько? – хрипло спросил Андрей. – Двести одиннадцать тысяч, – прошептала Нина Петровна. В машине повисла мёртвая тишина. Только дворники монотонно скрипели, счищая мелкий дождь с лобового стекла. – Ты... – Андрей задыхался от возмущения. – Ты потратила ВСЕ наши деньги на кольцо?! – Я верну! – торопливо произнесла Нина Петровна. – Я продам его... или в рассрочку... – В КАКУЮ РАССРОЧКУ?! – взорвался Андрей. –Мам, ты вообще понимаешь, что натворила?! Она съёжилась на пассажирском сиденье, став вдруг маленькой и беззащитной. – Я не знаю, что на меня нашло, – пробормотала она. – Оно такое красивое было... И скидка... – Скидка?! – Андрей истерически рассмеялся. – Мам, ты же сама всегда учила меня жить по средствам! "Андрюша, не бери кредиты", "Андрюша, сначала подумай, потом покупай"... А теперь что?! – Я... я просто... – Что "просто"?! У меня жена, дети! Нам за ипотеку платить! Машину чинить! А ты... – он резко замолчал, пытаясь справиться с яростью. – Верни его. Сейчас же пойдём и вернём. – Нельзя, – еле слышно произнесла Нина Петровна. – Там в договоре написано... возврат и обмен не... – Господи, мама! – Андрей уронил голову на руль. – Как ты могла? КАК?! За окном усилился дождь. Прохожие спешили укрыться под козырьками магазинов, раскрывая зонты и поднимая воротники. Обычный ноябрьский вечер, когда весь мир кажется серым и промозглым. – Прости меня, – Нина Петровна провела пальцем по стеклу, рисуя невидимые узоры. – Я сама не знаю, как это получилось... Просто увидела его и... – И что? – глухо спросил Андрей. – Решила, что оно важнее, чем благополучие твоего сына и его семьи? – Нет! Что ты! Я просто... – она запнулась, подбирая слова. – Знаешь, я вдруг почувствовала себя молодой. Красивой. Как будто... как будто я снова та девчонка, у которой вся жизнь впереди. Андрей поднял голову, посмотрел на мать долгим взглядом. В уголках её глаз блестели слёзы, а на безымянном пальце сверкало то самое кольцо – изящное, с небольшим, но идеально ограненным бриллиантом. – Мам, – тихо сказал он. – А ты подумала, как я буду смотреть в глаза Марине? Детям? Как объясню, что все наши сбережения... – Я продам его! – горячо воскликнула Нина Петровна. – Честное слово! Пусть даже дешевле, но... – Кому?! – перебил её Андрей. – Кому ты его продашь?! У тебя что, есть знакомые, готовые выложить двести тысяч за кольцо?! Она промолчала, понимая, что сын прав. Конечно, никто не купит. А если и купит, то за половину цены, не больше. – Я пойду, – тихо сказала она, берясь за ручку двери. – Прости меня, сынок. – Подожди, – Андрей устало потёр лицо. – Я довезу тебя. – Не надо, – она покачала головой. – Пройдусь. Может, хоть проветрюсь немного... Он смотрел, как она медленно идёт по мокрому тротуару – сгорбленная, постаревшая, с нелепо блестящим кольцом на пальце. Порыв ветра растрепал её седеющие волосы, и она машинально поправила их дрожащей рукой. А потом сел за руль и поехал домой – объяснять жене, куда делись их сбережения. И почему его мать, всю жизнь учившая его быть разумным и экономным, вдруг совершила такую глупость. Он не знал, что Нина Петровна ещё долго стояла у торгового центра, глядя на своё отражение в тёмных витринах. Кольцо тускло поблёскивало в свете фонарей, напоминая о минутной слабости, стоившей ей доверия единственного сына. А может, не только о слабости? Может, о том последнем отчаянном порыве почувствовать себя особенной, желанной, достойной чего-то красивого и дорогого? О том, что где-то глубоко внутри всё ещё живёт та девчонка, которая верила в чудеса и мечтала о красивой жизни? Ветер усилился, пронизывая насквозь тонкое пальто. Но Нина Петровна его почти не чувствовала. Она смотрела на кольцо и думала о том, что иногда цена нашим мечтам оказывается слишком высокой. И дело не в деньгах – а в том, что мы теряем нечто гораздо более ценное, гонясь за призрачным счастьем… . ИНЕТ.

Последний вагон . ― Сколько ей? Сорок? ― в трубке послышался хриплый смешок. ― Не думала, что у меня будет престарелая невестка. ― Ну почему сразу престарелая! ― Виталий не любил обсуждать личное, особенно с мамой, но раз уж пришлось... ― Наташа прекрасно выглядит. Да и заботливая. Вчера купила мне костюм. Говорит, что на собеседованиях в первую очередь оценивают внешний вид. И, чтобы получить хорошую должность, я должен одеваться с иголочки. ― Ага, за пиджак с карманами продался женщине не первой свежести… Сынок, я внуков хочу. А эта дама мало того, что старше на десять лет, так еще и с прицепом. ― Мам, извини, вторая линия. Наверное, по поводу работы. Я перезвоню! ― соврал Виталик и сбросил звонок. Эти постоянные требования жениться и завести внуков уже раздражали. Неужели мать думает, что это так просто? Что все женщины мира наперебой спешат поселиться в ее покосившемся деревенском домишке? Святая наивность! Нынешние мадмуазели клюют на благоустроенные квартиры, комфортабельные автомобили и украшения с бриллиантами. А какие в деревне бриллианты? Скука да рутина. С утра трудишься до седьмого пота, вечером заливаешь усталость горькой… Нет уж, не о такой жизни Виталик мечтал. Поэтому и уехал в город. Хотелось заделаться каким-то крупным начальником… Или чиновником… Но оказалось, что не всех этот город принимает. И для того, чтобы устроиться на нормальную работу, нужны связи и знакомства. Или хорошее образование, которым он похвастаться не мог. Походил Виталий по собеседованиям месяц, другой… Только сбережения проел. А работы денежной как не было ― так и нет. И в момент, когда он совсем отчаялся, встретил Наташу. Она была начальницей автобусной станции, где ждал свой рейс Виталий. Он сидел там с таким обреченным видом, что у Натальи сжалось сердце. Подошла. Спросила, требуется ли помощь. Разговорились. Виталий рассказал о своих тщетных попытках ворваться в богатую жизнь. Наталья же поведала, что, несмотря на нормальный заработок, квартиру в центре и внушительные накопления, никак не может найти простое женское счастье. Вроде бы и хозяйка неплохая, и недурна собой. А мужики бегут, как от огня, без объяснения причин. Последний сбежал, когда узнал, что станет отцом. В итоге Наталья воспитывает четырехлетнюю Милану одна. «А вроде неплохой парень», ― решила Наталья и предложила новому знакомому пожить у нее, пока все не наладится. Виталий колебался. От одной мысли о возвращении в деревню сводило скулы. А Наталья хоть и миловидная женщина, но совершенно не в его вкусе. Понятно же, что за столь щедрое предложение придется расплачиваться… Только не деньгами, а вниманием и лаской. В принципе, не ошибся. Отношения завязались в первую же ночь. Наталья не стремилась найти любовь, воспетую поэтами прошлых эпох. Возраст, как-никак… Пусть уж хоть какой-нибудь мужичок рядом. Нужны ли эти возвышенные чувства, если вечером некому пожаловаться на лодырей-сотрудников и сумасшедших пассажиров. Уставшая от одиночества Наташа сразу смекнула: если избранник найдет подходящую работу ― уйдет в закат. Нужно помешать. Пусть сидит дома, хранит очаг. Ее заработка хватит на всю семью. Лучше так, чем без мужика до конца жизни. Действовать тонко прямолинейная Наталья не умела. А вот врала виртуозно. Как только Виталик собирался на собеседование, она тут же выдумывала небылицы о потенциальном работодателе. Мол, ее знакомые рассказывали, что в этой фирме и зарплату задерживают, и сверхурочно работать заставляют. Начальник ― зверь, а условия труда ― как у Тузика в будке… Естественно, расстроенный и напуганный Виталий на встречу не шел, а Наталья, в качестве утешения, презентовала ему дорогие подарки. Для статуса. Чтобы и не думал соглашаться на абы какую работу. Первое время гордому Виталию не нравились такие знаки внимания. Чувствовал себя ущербным, что ли… Потом привык. И вскоре принимал как должное. Вот новый костюм: ручная работа, дорогая ткань, итальянская фурнитура… Такие носят высокопоставленные чиновники. Никак не рабочий класс. А Наташа наблюдала, как возлюбленный крутится около зеркала, и радовалась. Удалось-таки вложить правильные мысли в голову. Теперь Виталик полностью зависит от нее в финансовом плане. Если получится забеременеть ― так и вовсе никуда не денется. Но беда пришла, откуда не ждали. *** ― Наташ, к нам мама в гости просится. Виталий был взволнован. Мать никогда не отличалась тактичностью и вежливостью. Уж если что не так ― рубила правду-матку в лицо. А еще она не одобряла его выбор, поэтому могла сболтнуть лишнего в адрес Натальи. Тогда скандала не избежать. ― Ну не знаю, Виталик, ― Наташа тоже разволновалась, ведь знала, как к ней относится Раиса Максимовна. ― Может, лучше через месяц? Или два. А лучше к лету, когда у меня отпуск. ― Я только за. Но, зная маму, она будет здесь уже через несколько дней. ― Ну она же не знает точный адрес, пусть… ― Ты в своем уме? ― перебил Виталий. ― Мне что, телефон выключить и проигнорировать маму? Чушь! Давай лучше подготовимся ― осталось два или три дня. ― Да у нас же бардак! ― спохватилась Наталья и побежала за тряпками. ― Нужно все перемыть! Для подготовки к визиту потенциальной свекрови Наталье пришлось взять несколько отгулов. Она провела генеральную уборку: добралась до самых труднодоступных мест в квартире, разобрала залежи хлама на балконе, подклеила слегка отошедшие обои… Дальше наступило время готовки: мясной пирог, вареники с картошкой, домашние колбаски, щи, запеченная рыба, жаркое из кролика и манная запеканка с клубничным вареньем на десерт. Наталья никогда в жизни столько не готовила. Но сейчас нужно постараться и доказать Раисе Максимовне, что ее сын в заботливых и надежных руках. Ее одобрение ― ключ к совместному будущему с Виталиком. Наталья не упустит свой шанс! *** За торжественно сервированным столом собрались трое. Разговор не клеился. Раиса Максимовна пренебрежительно осматривала кулинарные творения Натальи и все брезговала попробовать. ― Да что же вы не едите, ― щебетала Наталья, ― проголодались же с дороги. Давайте я за вами поухаживаю. Наталья аккуратно положила вареники с поджаренным луком в тарелку будущей свекрови. И, хоть выглядело аппетитно, Раиса Максимовна брезгливо отодвинула угощение. ― Не вареники, а лапти какие-то. Вижу, милочка, к сорока вы готовить не научились. ― Мам, перестань, вкусно же. Виталик с аппетитом ел за двоих. Домашняя еда была на их столе не часто ― Наталья много работала, так что обычно питались полуфабрикатами и доставкой. ― Я слышала, милочка, у вас есть ребенок… Это «милочка» звучало так противно, что Наталья невольно поежилась. ― Да, дочка. Скоро пять исполнится. ― И где же она? Да и вещей детских не видно. Хотели скрыть, что вы с прицепом, милочка? ― Нет, что вы, ― слукавила Наталья, ― Милана у моей мамы. Сама напросилась к бабушке на пару дней. Они очень близки. Конечно, это была ложь. Она отвезла дочь к родителям сразу же после того, как в доме появился Виталик. Чтобы не мешала налаживать личную жизнь. И уже полгода навещала Милану только на выходных. ― Боже, какая острая начинка, ― скривилась Раиса Максимовна, решившая-таки попробовать мясной пирог. ― Даже свиньям такое не дашь. Есть чем запить этот ужас? ― Да я вроде по рецепту добавляла… Вот, возьмите сок. ― Да вы что! Эту магазинную отраву я пить не буду. Есть компот? Или чай, на худой конец. ― Сейчас заварю. Наташа, едва сдерживая слезы, отправилась на кухню. Ну как растопить сердце этой противной старухи? Компот ей, видите ли, подавай! Скорей бы эта грымза убралась в свою деревню! Вот чай пусть пьет и проваливает! Наталья решила уточнить, какой именно Раисе Максимовне нужен чай: черный, зеленый, белый, серо-буро-малиновый в крапинку… Но, подойдя к двери гостиной, остановилась. Слишком уж занятный разговор за ней слышался. ― Сынок! Одумайся! Зачем тебе эта мадам? На лицо неказиста. И фигура, как у бочки. Сразу видно, что мечтает в последний вагон прыгнуть. ― Мама, ты не понимаешь… ― А что мне понимать? Виталик, тебе только тридцать! Сейчас захомутает тебя эта баба ― будешь плакать крокодильими слезами. Возвращайся в деревню. Там и невесту найдем, и работу. Я помогу, сынок! ― Ну уж нет, мам! В деревню я не вернусь. Даже не уговаривай. Да и по поводу Наташки можешь не переживать. Думаешь, я не вижу, что она задумала? Подарками задабривает, угодить хочет, от работы отговаривает… Охомутать мечтает. Ну, я и подыгрываю… А на самом деле уже работу себе присмотрел в автосервисе. Пусть в грязи, зато обещают и ставку неплохую, и процент от заказов еще. А как подкоплю ― съеду от этой мамзели. Самому ее видеть противно ― молодится, сама не понимает, как нелепо выглядит. Но сейчас деваться некуда, Наташка ― самый удобный вариант. ― Сынок, ну прямо камень с плеч! Раньше рассказать о своих планах не мог? ― Да сглазить боялся… ― Если так, то живи спокойно, больше доставать не стану. Только не затягивай. Не нравится мне эта Наташа… Уж больно ушлая. Наталья едва удержалась на ногах: голова кружилась, и сердце выпрыгивало из груди. Так вот как о ней думает Виталик! Молодящаяся мамзель… Временное пристанище и удобный вариант… Ну уж нет! Сейчас она выставит этого альфонса и его нахальную мамашу на улицу! ― Знаете… ― Наталья, полная уверенности, шагнула в гостиную… и замолчала. А в чем не права Раиса Максимовна? Конечно, очень хочется заскочить в последний вагон… Потому что одиночество невыносимо! И на Виталика Наталья угрохала кучу времени. Теперь так просто его отпустить? Ну уж нет! «Сломаю тебя! Все равно сломаю!» ― подумала Наталья, а вслух произнесла: ― Знаете… Видимо, давление подскочило. Голова кругом. Прилягу… Управитесь без меня? ― В вашем возрасте, милочка, за здоровьем нужно следить тщательней, ― съязвила Раиса Максимовна. ― А мне пора домой. Сынок, проводи. *** Наталья вынашивала план несколько дней. Но в итоге все сложилось само собой. ― Наташа, у меня прекрасная новость. Завтра я выхожу на работу. Да, не начальником, а обычным слесарем. Но зарплата такая, что не каждый начальник столько получает. ― У меня тоже прекрасная новость, Виталик. Тебе придется отказаться от этой работы. ― Это еще почему? ― Потому что я беременна. Пять недель. Если уйду в декрет ― потеряю насиженное место. А тебе и терять нечего, так что ты будешь сидеть с ребенком. Бессмысленно устраиваться на работу, чтобы потом с нее уйти. Давай оставим все как есть: ты дома, я на работе. Виталик не отреагировал. Он ничего никому не обещал. Если Наталья оказалась в таком положении, то ей придется разбираться с этим самостоятельно. Не нужно перекладывать с больной головы на здоровую. Он ушел в тот же вечер, оставив связку ключей на тумбочке в прихожей. *** Очередной мужик сбежал, оставив Наталью у разбитого корыта. Куда она теперь с двумя детьми? Наталья много раз пыталась связаться с Виталиком, отправляла фотографии новорожденной дочери в надежде, что его сердце оттает. Но ответом была лишь гнетущая тишина, а позже ― скудные алименты… Наталья стала счастливой матерью двух дочерей, но до конца жизни осталась одинока. Последний вагон с грохотом промчался мимо, даже не притормозив. Она нашла счастье в работе и детях, но на мужчин так и затаила горькую обиду, которую потом передала Милане и Кристине. И потом, освободившись от влияния матери, уже они искали свой «последний вагон»… . Автор: Юлия Олеговна