Литературный ресторан

СЛЕДУЮЩАЯ ОСТАНОВКА… ―Чур , я у окошка! ― засмеялась Настя , плюхнувшись с разбегу на сиденье возле окна. ―Детский сад! ― пошутила Ира и присела рядом с дочкой, поправив ей белый беретик. ―Бр-р-р! Ну и погодка! Сыро так, кошмар!― произнесла женщина , сложив зонтик, с которого обильно стекали дождевые струйки. Трамвай был почти пустой. Да, и немудрено ― двенадцать часов ― время, когда уже все давно приступили к работе. Плюс ко всему сегодня людей вообще на улицах мало ― с утра как припустился нудный осенний дождик , так , похоже , и не собирается сдавать свои позиции длительное время. Но разве это может быть препятствием для прогулки, вернее вылазки по магазинам для любящих друг друга мамы и дочки?! Конечно, нет! Ира с нежностью взглянула на свою шестнадцатилетнюю, почти уже взрослую Настю и сердца, как всегда, захлестнула горячая волна любви. Мама и дочь были необычайно близки, и никаких разногласий , как это обычно бывает между взрослыми и подростками, в их отношениях не было. Можно смело сказать ― одна из причин этого состоит в том , что Ира сама ещё очень и очень молода. Женщине недавно исполнилось всего тридцать три , так что всё что обычно происходит с шестнадцатилетними девчонками ,ещё свежо в памяти. ―Ма, а классную сумочку мы присмотрели. Правда? Ты же мне её купишь? Да?― затараторила Настя, хитро прищурив свои васильковые глаза. ―Ни за что! ― наиграно сердито произнесла Ира. ― Мулик, я буду плакать! ― надула губы девочка , а глазищи её при этом так и светились лукавством. ― Можно подумать! Напугала! ― засмеялась Ира и обняла дочку за худенькие плечики. ―А я папе пожалуюсь! Я же его любименькая доченька. Он мне просто не сможет отказать. ―Вперёд и с песней!― шутливо парировала Ира. ―Мама, ну ,пожалуйста! Мне она так понравилась! Суперовая! Я же в школе буду самая отпадная! Юлька будет в бейте! Не говоря о.., ―Настя немного замешкалась и взглянула на маму ,смешно сморщив свой чудесный носик, ― … ну в общем ты поняла кого я имела в виду. ― Ну раз такое дело, ― придётся разкошелиться! ― засмеялась Ира. ―Ура! ― громко закричала Настя, чем привлекла к себе внимание малочисленных пассажиров трамвая. ― Я всегда знала ― ты лучшая мама на свете. ―Не спеши радоваться― придётся немного подождать. Сумочку тебе положит под ёлочку Дед Мороз. ―Облом, - загудела Настя, ― Но ведь до нового года ещё полтора месяца. Я не вытерплю. ― Придётся потерпеть. Тут трамвай остановился и в вагон, стряхивая зонты, стали входить новые пассажиры. Люди радовались временному укрытию от осенней непогоды. ―Не хочется терпеть, ― продолжала канючить девочка. Тут на сиденье перед мамой и дочкой присели мужчина и женщина. Мужчина сразу же придвинулся к самому окну, а женщина, постоянно что то бубня себе под нос, стала шумно устраиваться на своём месте ― она дёрганными движениями струсила дождевые капли со своей шапки, поправила пальто, а потом попыталась сложить зонт. После третей безрезультатной попытки пассажирка со злостью протянула наполовину собранный зонт своему спутнику, грубо при этом буркнув: ―На! Сложи зонт! Надеюсь, хоть это ты можешь сделать!?― она сделала ударение на слове «это». По всему её виду чувствовалось ― женщина ужасно раздражена. Мужчина медленными, какими то отрешенными движениями сложил зонт и, не говоря ни слова, уставился в окно. Настя, внимание которой привлекла эта сцена, легонько потянула маму за рукав и глазами указала на впереди сидящую парочку, комично при этом зажав руками своё горло и высунув язык, делая вид что её душат. Глаза девчонки светились таким озорством, и Ира прикусила губу от давящего её смеха. ―Прекрати! ―в самое ухо зашептала дочери Ира, слегка прокашлявшись, таким образом немного освободив горло от смеха. А раздражённая женщина тем временем, дёрнув своего спутника за рукав старенькой куртки, продолжила: ―Это ж надо быть таким идиотом! Уму не постижимо! Господи, Боже мой!― скрипящим голосом шипела женщина. ― И угораздило же меня выйти замуж за такую тюху! Женщина вроде бы и говорила шёпотом, но её шёпот был таким громким и зловещим, а в вагоне трамвая было так тихо, что малочисленные пассажиры невольно обратили свои взоры на странную парочку. А мужчина, на голову которого лавиной обрушился гнев жены, сжав плечи и вообще весь как то съёжившись, только ближе придвинулся к окну, прижавшись к нему лбом. ―Ты не молчи, не молчи! Вечно ты отмалчиваешься! Му-му какое-то! ―женщина протяжно и достаточно громко вздохнула. ― Где ж это видано! А? Отказаться от премии? Ну , конечно! Мы же гордые! Мы хотим справедливости! Тьфу! ― за этим последовало недовольное качание головы. ―А обо мне ты подумал? А об Алёшке? А? Нет , конечно! Зачем тебе думать! У тебя есть жена ,вот она пусть и думает! Мужчина продолжал безмолвствовать, уставившись в окно. Невозможно было заглянуть в его голову и узнать о чём он думал, но одно было понятно как дважды два ― такие сцены для него далеко не редкость и скорее всего его молчание ― это своего рода защитная реакция. Возможно, умение абстрагироваться от постоянных нападок жены было для него спасением. Хот, чужая жизнь потёмки и, собственно, что к чему и как для окружающих останется загадкой. И всё таки, глядя со стороны на происходящее, создавалось впечатление, что именно мужчина является жертвой в этой не особо благополучной семье. ― Молчишь!? ― продолжала зловеще шептать женщина, не желавшая отложить скандал на более удобное время. ― Конечно, разве у тебя есть оправдание? Не жизнь, а существование! Новые люди входили в трамвай и тут же становились невольными зрителями происходящего. Пассажиры переглядывались, некоторые старушки укоризненно качали головами, оставляя для других загадкой ― кого, собственно, мужа или жену они считают неправым. А женщина, скорее всего не испытывая ни малейшего угрызения совести ― воистину некоторым людям муки, связанные с этим чувством, незнакомы― продолжала прилюдно унижать мужа, поведение которого ярко свидетельствовало ― он смирился со своей участью и безропотно несёт свой крест. Ира с Настей сидели ближе всех к странной парочке, можно сказать ― они были в самом эпицентре скандала. Настя, бросая удивлённые взгляды на маму, постоянно пожимала плечами. Для неё такие отношения между мужем и женой были в диковинку. Её мама с папой никогда не сорились. Наоборот, они часто с нежностью подсмеивались друг над другом, чем несказанно веселили Настю и её брата Олега. Ну, конечно время от времени между родителями какие-то незначительные разногласия вспыхивали. Не святые же они в конце то концов! Но всё эти разногласия разрешались в такой дружелюбной атмосфере и в конечном итоге сводились всё к тем же подшучиваниям, что только добавляло яркости семейной жизни. А женщина, в голосе которой постепенно истерические нотки стали вытесняться едва различимыми всхлипывающими интонациями, продолжала свой монолог: ―Всю жизнь! Всю жизнь ты мне исковеркал! А ведь у меня были такие перспективы! Я ведь могла диссертацию защитить! Могла! Но не защитила! И всё из-за тебя! ―женщина безобразно шмыгнула носом. Наконец, мужчина повернулся к рассерженной жене, скорее всего сообразив , что её нравоучения подошли к следующему этапу, за которым обычно следуют слёзы, и голосом , лишённым каких-либо эмоций, тихонько произнёс: ― Успокойся, Верочка! Он, втянув шею, стеклянным взглядом смотрел на жену. Женщина, покачала головой и ничего не ответила. Наверно скандальный запал временно закончился. Она только периодически шмыгала носом. Настя, желая что то сказать, посмотрела на маму и удивилась― Ира, с лица которой слетела вся весёлость, сидела с растерянным видом, очень внимательно всматриваясь в лицо мужчины, продолжавшего что то тихо говорить своей уже наговорившейся жене. ―Ма, ты чего? Ты что его знаешь?― поинтересовалась Настя , не понимая с чем связана такая мамина заинтересованность вместе с какой то странной растерянностью. ―А? Что? - Ира повернулась к дочке, ―Нет … нет… откуда я могу его знать? Женщина попыталась улыбнуться, желая отогнать неожиданно вспыхнувшие воспоминания. «Неужели это он?! А ведь это действительно он! Он! Хотя очень трудно в этом поникшем, прилюдно униженном собственном женой, опустившемся мужчине, у которого не осталось даже намёка на собственное достоинство узнать некогда уверенного в себе красавца. Господи, как это было давно! Я уже всё вычеркнула из своей памят. Зачем эта невольная встреча? ― Размышляла Ира, украдкой поглядывая на сидящего впереди мужчину, ― И всё-таки, всё в жизни неспроста! Скорее всего, судьба ещё раз даёт мне возможность осознать насколько я счастлива. А ведь я счастлива. И ценю это. И благодарна за это Богу!» Семнадцать лет назад Ира была ужасно влюблена в Кирилла. И ничего удивительного в этом не было .Отслуживший в армии двадцатилетний Кирилл был воплощением девичьих грёз. И не одна представительница слабого пола томно вздыхала при виде этого парня. Высокий, накачанный, блондин с голубыми глазами, уверенный в себе, одетый по последней моде, в меру развязный и ещё плюс ко всему этому обладающий недурственным интеллектом ― ну что ещё нужно для полной и беззаговорочной капитуляции молоденьких девчонок? И вот этот красавчик отдал предпочтение шестнадцатилетней Ирине. Хотя, собственно, ничего особенно на первый взгляд в этой худенькой, скромной девушке и не было. Ну длинная коса, ну огромные васильковые глазищи на пол-лица, ну прекрасно очерченные губы, словно бутончик нераспустившейся розы, ну и ещё грациозная, немного настороженная походка, а так всё остальное как у всех. Кирилл часто повторял Ире: ―И что я в тебе нашёл? А неискушённая девушка не видела никакого подвоха в его словах. Любовь слепа. Между молодыми людьми завязались отношения. Со стороны Иры вспыхнувшая любовь была настолько сильна, что всё остальное само собой отошло на второй план. У Иры были сложные отношения со слишком строгой и требовательной матерью, которая воспитывала дочь сама и винила её во всех своих жизненных неурядицах. И, естественно, Ира, почувствовав от Кирилла понимание и некую защиту от строгой родительницы, просто растворилась в молодом человеке, всеми силами своей юной души боготворя его. Кириллу это льстило, он чувствовал себя благодетелем и покровителем. Скорее всего именно на этом и были замешаны отношения молодого человека к девушке. Их роман длился уже пять месяцев, когда Ира поняла, что беременна. Трудно передать что может чувствовать шестнадцатилетняя девушка, слышащая практически каждый день от матери сердитые предостережения о возможности беременности и о тех ужасных последствиях, которые её могут ожидать в этом случае. Эти разговоры мать сопровождала такими криками и угрозами, что эта новость была для Иры жестоким ударом. Успокаивало только одно ― уверенность, что Кирилл, её взрослый и заботливый Кирилл, обязательно на ней теперь жениться. Правда изначально они планировали свадьбу на то время, когда Ира закончит школу. Но раз так вышло ― значит судьба. Ира с трепетом в сердце сообщила Кириллу новость о ребёнке. Реакция молодого человека практически растоптала девушку. ―Ты что с ума сошла!? Какой ребёнок!? ― кричал парень и при этом его голубые глаза стали колюче-серыми. Он сверлил Иру злобным взглядом, буквально выплёвывая из себя резкие слова: ―Только ребёнка мне и не хватало! Как ты могла до такого додуматься!? ―Но мы же всё равно хотели пожениться, ― еле слышно пролепетала Ира, чувствуя, как её жизнь рассыпается на мелкие осколки. ―Пожениться! Но не сейчас же! А через пару лет! Твой ребёнок не входит в мои планы! ― злился Кирилл. ―Но это и твой ребёнок, ― сказала девушка, всё ещё надеясь, что Кирилл просто волнуется и поэтому неодыкватно воспринял новость о беременности. ―Ты сама в этом виновата! ―Я?! ―Ты, ты! Надо было быть осторожней! У вас же там есть всякие женские штучки… вот и … и надо было быть осторожной. Ну меня этим не проберёшь. Так что разбирайся сама. Ира стояла и слушала эти жестокие слова. Сердце сжималось от обиды. Тот, кого она любила всем своим юным существом и кому верила всей душой, так легко предал её. ―Иди к врачу, договаривайся там о … ну сама знаешь о чём, ― продолжал Кирилл. Девушка, не в силах больше сносить такую боль, развернулась и стала уходить. ―Слушай, Ирка, я… ну… ну я дам тебе денег… если надо.― Крикнул ей вслед парень. Ира услыхала его слова , но даже не повернулась. Всё её существо словно умерло. Она двигалась, еле передвигая ноги. Единственное в чём она себе отдавала сейчас отчёт ― у неё больше нет ни одного близкого человека. Ни одного! Ей некому пожаловаться и не от кого ждать помощи. Домой идти бесполезно ― мать сразу же поймёт что с ней стряслось. Она и так несколько дней пристально к ней присматривалась, будто чувствовала что-то неладное. Вчера, когда Ира уже знала о беременности, мать, нервно раскуривая сигарету, кричала: ― Принесёшь в подоле― убью! Мне тут байстрюков не надо! И так из-за тебя вся жизнь коту под хвост! Но вчера у девушки была уверенность ― Кирилл её не оставит. А сегодня? Сегодня Ира один на один осталась со своей проблемой. Девушка медленно шла по улице. Её кто-то нечаянно толкнул , но она словно отгородилась от всего окружающего, ничего не ощущая и ничего не замечая. Даже боль от обиды приутихла, уступив место отчаянию. Ира до краёв наполнилась безысходностью. Мысли в голове роились, гудели. Всё вокруг потеряло очертания, стало абстрактным и чужим. Да, да ― чужим. Девушка вдруг отчётливо поняла - этот мир ей чужой, она здесь лишняя, она здесь не ко времени. Вывод напрашивался сам собой. Единственное, что вызывало сожаление ― это незнакомое до селе чувство сожаления о её нерождённом ребёнке. Ира уже любила того маленького человечка, который сейчас слушал её учащённое сердцебиение. Девушка на минутку представила как берёт на руки своего ребёночка, как ощущает его нежное, бархатное тельце, но тут же усилием воли отогнала от себя эти мысли. Ни она, ни её ребёнок никому не нужны на этом свете. Им нет здесь места. Решение пришло само собой. Она зашла в свой подъезд и стала неторопливо подниматься по лестнице, будто давая себе возможность ещё раз взвесить все «за» и «против». Каждая пройденная ступенька отдавалась гулким эхом в ушах. Она миновала свой четвёртый этаж, затем пятый , шестой, седьмой … Ну вот наконец то и девятый. Ира прекрасно знала, как выйти на крышу дома. Когда по пожарной лестничке она добралась до нужной двери, ведущей на чердак, учащённо забилось сердце ― а вдруг заперто? Девушка потянула на себя металлическую дверь и та легко поддалась. «Ну , слава Богу! Я на верном пути!» ― промелькнуло у неё в голове. Ничего удивительного в свободном доступе на крышу девятиэтажного дома не было― дело в том , что слесарь, ответственный за ключ от этой двери был человеком очень старым и часто забывал её запереть. Однажды, выслушав очередную обличительную тираду от матери, Ира открыла для себя это место. Девушка забралась на крышу и просидела здесь в одиночестве несколько часов, чувствуя себя свободной, словно птица. Ещё ни один раз она возвращалась сюда и каждый раз её посещало непередаваемое ощущение спокойствия и умиротворения. Это было Ириной тайной. Она никогда даже подумать не могла, что ей придётся воспользоваться любимым местом в совершенно другом направлении. Затворив за собой железную дверь, словно отрезав путь к отступлению, Ира полной грудью вдохнула ещё прохладный весенний воздух. Немного закружилась голова. Несколько нахальных птичек, сидевших на телевизионной антенне, даже не подумали испугаться непрошенной гостьи. Они как ни в чём не бывало продолжили свой птичий базар. Ира приблизилась к краю крыши и взглянула вниз. Опять в голове всё завертелось. Закружилось. «Нечего смотреть! Просто шагнуть и всё. Просто шагнуть», ― подумала девушка. Она подошла к самому краю, почувствовав что носки её туфель уже не имеют под собой опоры. «Не смотреть вниз!» ― приказала себе девушка и закрыла глаза. Ира подняла голову вверх и, словно птица перед полётом, развела руки в сторону. Она не чувствовала страха, только где-то в глубине души ярким огнём пылало сожаление о том, что она не увидит своего ребёнка. Никогда. Ира подняла ногу, чтобы сделать решающий шаг. Но через мгновение она почувствовала как что-то стальным обручем сжало её грудь, а потом какой то сильный толчок. Не успела девушка хоть как-то осознать произошедшее, как услыхала громкий мужской крик. ―Ты что с ума сошла! Тоже мне камикадзе! Идиотка! И тут Ира поняла, что лежит на крыше, а рядом с ней какой то незнакомый мужчина. ―Ты что больная или глухая? Чего молчишь? Отвечай! ― шумел незнакомец, с силой дёргая за плечи девушку, которая продолжала упорно молчать. ― Ты где живёшь? Психопатка ненормальная! А если бы меня тут не оказалось! Лежала бы сейчас на асфальте с расквашенной головой! Подумать страшно. Да не молчи ты! Мужчина с силой отвесил девушке пощёчину. Ира отпрянула и словно проснулась. Она злобно сверкнула глазами, а потом с кулаками бросилась на своего спасителя. ― Тебя кто-то просил меня спасать!? Кто-то просил?! Может я не хочу этого! Может я хочу умереть! Девушка ожесточённо колотила мужчину по груди кулаками, заливаясь горючими слезами. ―Ну, слава Богу! Очнулась! ― произнёс он, даже не пытаясь увернуться от ударов и давая возможность девчонке таким образом освободиться от внутренней боли. Обессилив, Ира просто упала на грудь мужчине и зашлась такими рыданиями, что он опять заволновался. В промежутках между всхлипываниями, она выкрикивала отрывистые фразы, по которым незнакомец для себя нарисовал более менее понятную картинку происходящего. Когда рыдания немного утихли, мужчина ладонями приподнял распухшее от слёз лицо девушки и чётко произнося каждое слово, сказал: ― Сейчас мы пойдём ко мне. Ты выспишься, придёшь в себя ю, а потом мы об всём поговорим. Поняла? Ира молча кивнула в знак согласия. Через месяц Ира вышла замуж за двадцати двухлетнего Валеру, который по воле судьбы в тот день устанавливал антенну на крыше именно того дома. Он, словно, посланный с небес Ангел Хранитель волшебным образом изменил жизнь девушки. За те шестнадцать с половиной лет, которые Ира живёт с Валерой, женщина ни разу не пожалела о таком неожиданном замужестве. Наоборот, с годами их спонтанно вспыхнувшая любовь только окрепла и расцвела. Валера до безумия любит их детей, причём Настя всегда была его любимицей. Ира благодарна Судьбе за такой подарок. Да, судьба всем раздаёт по заслугам! Ира ещё раз взглянула на Кирилла и ужаснулась. Жизнь отомстила ему, превратив мужчину в существо, не имеющее даже собственного мнения. Сутулая спина, поникшие плечи и общая удручённость – вот его портрет. Ирина попыталась прислушаться к себе и понять, что сейчас она чувствует к человеку, которого когда-то любила и который является отцом Насти. Ничего. Ничего, кроме безразличия. - Следующая остановка Парк Горького, ― объявила вагоновожатая. - О, наша! ― оживилась Настя. Мама с дочкой направились к выходу. Ира боялась оглянуться, чтобы случайно не встретиться взглядом с Кириллом. Трамвай остановился. Ирина и Настя вышли. И тут женщина посмотрела на окно, в которое уставился Кирилл. Ей вдруг до боли захотелось, чтобы он её узнал, чтобы увидел, какая его дочь красавица. Ей захотелось, что бы он увидел кого предал. Кирилл бросил на вышедших их трамвая Иру с дочкой безразличный взгляд, но через секунду его глаза округлились, рот приоткрылся. Он весь как то встрепенулся, приподнял руку и тут же сник. Лицо побледнело, а глаза стали оловянными. - Следующая остановка.., ― глухо послышалось из прикрытых дверей тронувшегося вагона, в окно которого глядел на двух красивых девушек несчастного вида мужчина. ― Следующая остановка ― счастье! ― засмеялась Ира. ― И что это значит? ― улыбнулась Настя. - Это значит, что я тебя люблю! И я счастлива! (с) Анжела Бантовская 2011 год

Научите своих дочерей, что вернуться домой после неудачного брака — лучше, чем медленно идти к травме или в гроб. Научите свою дочь, что расставание — это не провал. Конец отношений может означать начало новой жизни, а выход из неправильного круга общения и отношений, которые уже себя исчерпали — это победа сердца. Научите их, что разрыв токсичной эмоциональной связи — это акт любви к себе. Пусть ваши дочери, сёстры, матери, тёти, племянницы и все ваши подруги знают, что они есть друг у друга в этой жизни. Что никто не сможет погасить сияние в их душах. Что ничто не стоит того, чтобы поступиться собственной достоинством. Красота взгляда в будущее заключается в умении видеть ценные вещи, которые раньше были нам недоступны. Только когда мы движемся вперёд, мы слышим звон цепей и оков, которые остаются позади. Дайте им понять, что они всегда будут иметь вашу безусловную поддержку. Что независимо от места, времени или сложности конфликта, двери вашего дома всегда будут открыты. Скажите им, что они могут прийти и прижаться к вашим объятиям столько раз, сколько им нужно. Расстояние — не проблема, когда между вами есть любовь. Будьте рядом с ними всегда, не осуждайте и не обвиняйте, а понимайте, слушайте, давайте добрые советы и любите. Скажите им, чтобы возвращались домой как воины — смелые, достойные, непобедимые и сильные. Женщина, которая пытается вернуть себе уверенность, силу или собственную ценность, заслуживает всего наилучшего и является вдохновением для той, которая собирается принять похожее решение — решение взять на себя ответственность за свой разум, тело и жизнь. Расскажите им о важности любви к себе, что внутреннее спокойствие не подлежит обсуждению, что принципы и идеалы не продаются. Что важна не стабильность отношений, совмещённая с одиночеством, а их качество. Что нельзя закрывать глаза на первые признаки неуважения. Чтобы она никогда не позволяла никому мешать её мечтам, что её крылья стоят гораздо больше, чем социальный статус или размер зарплаты. Скажите женщинам, которых вы любите, что у них есть свой голос, что они могут создать себя, своё имя, что у них есть большая семья, которая никогда не отвернётся от них, что у них есть дом, куда можно вернуться. Что они не рождены на помойке, чтобы довольствоваться крошками нежности, безопасности или близости. Пусть они не соглашаются на посредственность, потому что они достойны лучшего. Научите их, что самое главное, что они должны уметь — это любить себя. Автор: Гектор Берумен Автор фото: Фотограф Елена Дударь

Сeгодня нa зaтянувшемся сoвещaнии пришлo сообщение от 10-летнего сынa: — Мaмa, шкaф пaдaет, мы его дeржим! Я тaк обaлделa, что прoчитaлa это вслух. И тут увиделa квaдрaтные глaзa моeго нaчaльникa. — Пoезжaйте скoрее домой! — выдохнул зoлотой шеф. — Спaсибо, — обреченно прoизнеслa я и пoмчaлaсь… A потoм подумaлa: и чего этo oн тaк удивился? Дeти у него, врoде, есть. Aaaa... Он же пaпa, a нe мaмa. Знaчит, ему не прихoдят сообщения типa: «Мaмa, я рeзaл колбaсу и пoрезaл пaлец» — и фотo с окровaвленной сaлфeткой. Или: «Мaмa, мы зaбыли нa плите ковшик с пельменями…» — и тeперь у нaс нет пельменей и ковшикa. Хорошо, хоть, дoм есть. Еще oдно: «Мaмa, мы пошли гулять и зaбыли зaкрыть двeрь…» Кaк oкaзaлось, совсем. То eсть онa остaлaсь нaрaспaшку. Собaкa гaрцевaлa нa свободе и обошлa все знaкомые помойки, кот сидел нa пороге и oкруглившимися глaзaми сoзерцaл свободу. Мозгoв не хвaтило убeжaть. «Мaмa, мы рeшили выстругaть сeбе оружие из нaйдeнной в клaдовке дoски», — и фото с пaлaсом, ровным слоeм покрытым опилкaми. «Мaмa, мы изобрeтaли эликсир вечной жизни, и у нaс зaкончились яйцa… твой шaмпунь… корм собaки… зубнaя пaстa и…» — дaлее, кому нa что хвaтит фaнтaзии. A тут шкaф всего лишь пaдaет. Понятно, что пaдaть он стaл, потому что они нoсились, кaк стaдо лосей в брaчный период. Но они вeдь его держaт! Золотые дeти… Умнички. Гордoсть моя. Хорошо, чтo вaлерьянкa не yшлa в эликсир вечной жизни, тaк что я еще немного прoтяну в здрaвoм уме и твердoй пaмяти.

Хозяйство Тихона (деревенька моя) Тихон жил на окраине деревни. Вернее, это сейчас она стала окраиной, а когда-то он жил в самом центре всех деревенских событий. Время шло. Кто-то уезжал, дома пустели, потом разваливались. Приезжали новые хозяева и строили новые дома, но все дальше от дома Тихона. Вот так и оказался он на окраине, рядом с разросшимся лесом . А Тихону нравилась это безлюдность. -Меньше суеты, - говорил он. Единственный магазин давал повод прогуляться по деревне и посмотреть на новых и старых жителей. Когда его встречали те, кто его знал, удивленно глядя на бородатого дедка, говорили: -Тихон?! Никак ты?! Живой?! -Да что ж мне сделается, живу! – смеялся он, - лес он здоровья прибавляет! Жил Тихон один. Детей им с женой Бог не дал. Его Настя ушла в мир иной три года назад. Следом за ней ушла и ее любимая кошка Муська. И хоть Тихон не очень любил кошек, но, все равно, немного погрустил. -Видать, следом за хозяйкой ушла, уж больно любила она Настю, да и тоже старая уже была, - грустно размышлял он. И осталось на попечении Тихона пяток кур с петухом, да коза Манька, с которой он и хороводился. То на лужок ее отведет, то пойдет сенца покосит. -Кормилица моя! – гладя по голове Маньку , говорил Тихон. И вот, как-то утром, Тихон вышел из дома , чтобы отвести Маньку на полянку за домом, и видит, прямо напротив двери, в траве сидит серенькая кошка и смотрит на него. -О как! И откуда ты такая взялась? – спросил удивленно Тихон, - никак, от соседей пришла? Так у них, вроде как, нет кошек! Кошка мяукнула и осталась сидеть на месте. -Ну-ка, погодь, - сказал Тихон. Зашел в дом, налил в пиалушку молока и выйдя , поставил ее недалеко от кошки. -Попей молочка, видать, голодная, - сказал он и присел на завалинку. В сарайке зашебутилась Манька. -Да иду я , иду! – крикнул Тихон, - поготь чуток! Ну, что сидишь? Пей молочко! - сказал он кошке. Кошка подошла к пиалке, понюхала молоко, лизнула один и раз, и развернувшись, побежала со двора. -Ну вот! Чего приходила , не понятно? – вздохнул Тихон и пошел к сарайке. Он отвел Маньку на лужок, и вернувшись, опять присел на завалинку. Вытащил мешочек с табаком, чтобы скрутить самокрутку. Не любил он эти магазинные папиросы и сигареты. -Аромату нет! – говорил он. Скрутил, прикурил, и вдруг видит, идет в траве по двору та самая серенькая кошка, а следом за ней, переваливаясь с боку на бок, на толстеньких лапках ковыляет щенок. Толстоморденький такой, лохматенький. Шагнет два шага, приседает и поскуливает, а кошка муркнет ему, вернется, лизнет в нос и опять вперед его зовет. Тот опять поднимется на лапки, пару шагов сделает и опять приседает. Видать, мал еще, лапки плохо держат. А кошка его упорно за собой зовет. Тащить-то не может, уж больно он толстенький и большенький для нее. Тихон от такой неожиданности даже онемел. Сидит, и молча, наблюдает, как кошка муркает, зовет щенка за собой к чашке с молоком. Кое-как щенок доковылял до чашки. Присел и скулит, а кошка подошла в чашку мордочку опустила и молоко лакает. Щенок смотрел, смотрел на это, и тоже мордочку в чашку опустил и видать, молоко попало ему в нос, начал чихать и скулить, а кошка подошла, облизывает с его мордочки молоко и муркает, муркает. - Это кого ж ты мне привела? – улыбаясь спросил Тихон , подходя к щенку, - какой справный, симпатяга!- он взял щенка в руки, а кошка заволновалась, заходила около Тихона, - да не переживай ты так! Ага! Мальчишка! Ну все, все! На, своего детенка! – и Тихон опустил щенка обратно на траву около чашки, и тихонько ткнул его мордочку в молоко. Щенок опять чихнул, но видать, молоко попало ему в рот и теперь он сам, начал тыкаться носом в молоко, пытаясь лакать. Кошка села рядом и наблюдала за своим ребенком. -Ну и куда ж вас пристроить-то? – оглядывая двор, размышлял Тихон. Он вспомнил про сломанную старую будку, что когда-то осталась у соседей от пса, а Тихон забрал ее на дрова, да так и не распилил. -Ну вот, и пригодилась! – весело сказал он, вытаскивая ее из дровяника. Подправил крышу, прибил несколько досок и сделал дно у будки. Поставил недалеко от дома, постелил туда дерюжинку старую ,и отнес в будку щенка, а уж кошка сама за ним побежала. Выделил для кошки и щенка чашку для еды и старую небольшую кастрюльку под воду. -Вот, и живите тут, раз уж сами пришли! – сказал он, - и вам дом и мне веселее. Он ушел в дом готовить себе еду, оставив кошку и щенка в конуре, а когда вышел посмотреть, как устроились его новые жильцы, то обнаружил в конуре еще и котенка, рыженького и пушистого. Довольная кошка лежала на дерюжке, и под брюхом у нее лежал котенок, а рядом с котенком , положив голову на лапки спал щенок. - Вот это семейство у меня появилось! – усмехнулся Тихон, - ну что, Мурка, живите, мне не жалко, хоть мышей мне выловите всех! Тихон долго не мудрствовал с именами. Котенка назвал Мурзик, а щенка Тузик, да только они оба на одно имя откликались, когда Тихон выносил тарелку с едой. Бывало, позовет -Тузик, иди! – а вместе с ним и котенок выбегает из конуры. А тут к соседке, что жила недалеко от Тихона, приехала внучка. Увидела котенка и все. -Деда подари котеночка! – попросила она. А потом и сама соседка пришла: -Тихон! Ну подари котенка, куда тебе столько-то? Моя-то Шурка ушла совсем, видать срок пришел, а я уж привыкла, что кошка в доме! -Да бери ! Мне что, жалко, что ль! – засмеялся Тихон. Мурзик переехал к соседке. Мурка, первое время все ходила к соседке, к котенку, но потом опять возвращалась в конуру к Тузику. Щенок подрос, смешно вытянулся, превращаясь в большого пса. Он уже и в конуру еле входил. Пришлось Тихону переделывать его дом. -Ты прям не Тузик, а Туз настоящий! – улыбался Тихон, гладя большую голову собаки. Теперь Мурка по сравнению со своим ребенком казалась совсем маленькой, но она продолжала вылизывать морду пса, и спала теперь скорее она рядом с ним, чем он с ней. Потихоньку Тихон приучил Туза провожать Маньку на луг, где та паслась целый день и потом провожать ее обратно домой. Самое интересное, что вместе с ними всегда неотступно ходила и Мурка. А потом пришла слякотная осень. Тихон переселил Мурку в дом, а конуру Туза поставил под крышу сарая. Но Мурка после одной ночи в доме, все-таки, опять ушла к Тузу. -Ну и ладно, - сказал Тихон, - зима наступит, сама в дом придешь! К зиме, Туз стал совсем лохматым, и большим. Тихон, заглядывая утром в сарай, смеялся в бороду. Из конуры торчала большая голова Туза , а где-то там, в его шерсти торчали ушки Мурки. - Хорошая подстилка у тебя Мурка! Однажды вечером , когда Тихон уже укладывался спать, вдруг во дворе раздался лай Туза. Лай был свирепый, как будто во двор зашел кто чужой. -Эт кого там принесло? – Тихон выглядывал в окно, но на дворе было темно, и он ничего не увидел, а лай был все громче и злее. Тихон надел шубейку, валенки, шапку и взяв в руки ружье и фонарь, пошел на выход. Лай доносился из сарая. Тихон быстро пошел туда и рывком открыл дверь, держа ружье наготове. -Кто здесь? – крикнул он и посветил фонарем. То, что он увидел, поразило его. В углу сарая, между загончиком Маньки, и стеной, был зажат волк. Он оскалил пасть и почти вдавился в стену. Над ним, как скала нависала оскаленная пасть Туза, а на жердине загона, вся дыбом стояла и шипела Мурка . -И что ж тебя сюда принесло то? – тихо сказал Тихон, - неужто, в лесу дичи не осталось? Туз! Фу! – крикнул он псу. Туз рыча, начал сдавать назад, не закрывая оскала. И в тот момент, когда он отошел от оскалившего волка, на голову волка с диким воем буквально свалилась Мурка, продрав ему шерсть на голове до крови. Волк дико взвыл, в последнем отчаянье оттолкнулся от стены и рванул к выходу, в открытую дверь. Тихон только успел отскочить в сторону и волк пулей вылетел из сарая. Следом за ним несся комок шерсти с диким воем, это была Мурка, а за ней Туз. - Туз! Фу! Вернись, Мурка! Куда вас понесло?! – орал Тихон. Он поднял фонарь и увидел, как волк , зарываясь в снегу пер, что есть сил, оставляя за собой капли крови. Тихон кричал и кричал. Потом пошел в сарайчик глянуть на Маньку. А та испуганно забившись в угол, смотрела на него огромными глазами. -Манечка, кормилица моя! – Тихон принялся гладить козу по спине и почувствовал, как коза мелко дрожит, - вот ведь, гад! И как он сюда пролез-то? – И Тихон начал осматривать стены сарая. В самом углу нашел здоровенную дыру. Видать, доски подгнили и сломались. - Ладно! Завтра еще раз все просмотрю и все дыры заколочу! Не переживай, моя хорошая! – он еще раз погладил Маньку по голове. Когда он вышел из сарая, то обнаружил лежащего и тяжело дышащего Туза и рядом с ним Мурку, которая заботливо облизывала морду своего ребенка. -Ну ты, матушка, сильна! – засмеялся Тихон и погладил Мурку по спинке, - пошлите ка, я вас хоть угощу чем-нибудь! – Тихон зашел в дом и вынес в тарелке каши, политой мясной подливкой, - заслужили, причем оба! Подливу всю слизнула Мурка, но пока она ела, Туз лежал, и даже не подошел к чашке. И только, когда кошка отошла и начала умывать мордочку, он подошел к чашке и в два присеста слизнул всю кашу. -Ну все! А теперь спать! Защитники вы мои! - сказал Тихон, забирая чистую тарелку, - надеюсь, этот варнак больше сюда не сунется и друзьям своим расскажет, какая тут свирепая охрана, - он еще раз усмехнулся и пошел в дом. Наступила весна и природа начала оживать. Двор опять покрылся зеленой травой и в лесу запели птицы. Туз сам выгонял Маньку на луг и сам приводил ее обратно домой, стоило только Тихону сказать: -Маньку гулять! Или Маньку домой! Но однажды, пропала Мурка. Туз долго выглядывал ее , скулил, но кошки нигде не было. -Что, нету твоей мамки? – сидя на завалинке, Тихон гладил большую голову пса, - видать, загуляла! Ну ничего! Поготь немного , вернется! Туз смотрел на него грустными глазами , а потом ложился и, положив свою большую голову на передние лапы, закрывал глаза. Время шло, а кошки все не было. Тихон совсем уже потерял надежду, что Мурка вернется. Мало ли куда она могла убежать, и что с ней могло случиться, а она вдруг появилась. Он утром вышел из дома и увидел картину, от которой рассмеялся. На траве лежал Туз, рядом с ним, щурясь, лежала исхудавшая Мурка, а между передними лапами Туза клубочком спал рыженький котенок. -Ну вот! Все семейство и в сборе! - сказал он, и пошел в дом за молоком, - ну что, мамаша, иди молочка отведай! – сказал он, ставя миску с молоком рядом с кошкой. Мурка замурчала, и начала жадно лакать молоко, а Туз так и лежал неподвижно, глядя на пушистый комочек. -Вот и стереги его теперь! – усмехнулся Тихон и присел на завалинку, - в нашем полку прибыло! Согласно «сарафанному радио» по деревне пошел слух, что Тихонова кошка здорово ловит мышей, и узнав, что Мурка опять принесла котенка, его доставала еще одна соседка, отдай ей котенка, да отдай. -Да поготь ты, Петровна! Мал еще кошак! Пусть возле мамки немного поживет, ума разума наберется! – отмахивался он от нее. Прежний котенок Мурки, Мурзик и правда, как и мамка, здорово ловил мышей и при этом хоть и жил при доме, но был диковатым и особо в руки не давался. Тихон смотрел на Мурку, на лежащего рядом котенка и Туза и улыбался. -Видал, какой спрос на твое потомство! А ты только одного и приносишь! Давай воспитывай , да его уже ждут в другом доме! Мурка щурила желтые глаза и мурчала, вылизывая своего рыжего ребятенка, и за одно, прихватывая и лежащую рядом морду Туза. А тот прикрывал глаза и лежал тихо, одни уши настороженно ходили ходуном, да периодически, на какой-то шум приоткрывал глаза, охраняя свою мамку Мурку и котенка. #кальноват

Почти 2500 лет назад греческий борец Милон Кротонский считался самым сильным человеком, когда-либо жившим в известном мире. Мужчина невероятной силы и атлетизма, он показал нам три основных принципа наращивания мышечной массы: начинать с очень лёгкого, не пропускать тренировки и увеличивать нагрузку очень малыми шагами. Милон, родом из Кротона в Великой Греции — это юг современной Италии — почти наверняка был самым успешным борцом своего времени, став шестикратным чемпионом по борьбе на Древних Олимпийских играх в Греции. В 540 году до н.э. он победил в категории юношей, а затем выиграл взрослое соревнование на последующих пяти Олимпиадах подряд..

Наталья, не сдерживая рыданий, убивалась над маленьким гробиком. За ней стоял Илья. На лице мужа была невыразимая скорбь, но, казалось, еще больше его беспокоили страдания жены. Они потеряли своего маленького Пашку. Несчастный человечек прожил на этом свете всего пять лет, и вот его не стало. Рядом с родителями стояли Полина и Даня. На лицах брата и сестры была какая-то растерянность. Ребят обнимала за плечи их бабушка, мать Ильи. В ее глазах читалась скорбь, но с долей облегчения. У каждого присутствующего на похоронах были свои мысли, но они будто соединялись в единый густой клубок. Это было настолько явно, что сквозь невыразимую грусть читалось – так лучше, без него всем будет лучше. Наталья кричала безудержно и страшно, когда мрачная яма поглотила маленький гробик, в котором навеки покоился ее младший сын. А муж крепко обнимал ее за плечи и шептал: прощай, Пашка, прощай, сынок. После погребения Илья повел жену к машине. Десятилетняя Полина и восьмилетний Даня тихо шли за ними. Безутешная мать их словно не замечала. - Идите с бабушкой, сегодня переночуете у нее, - сказал Илья дочери и потрепал ее ласково по щеке. Он сдерживал слезы, но было видно, как тяжело ему сохранять видимое спокойствие. В машине он обнимал жену, гладил по голове, заглядывал ей в глаза. Илья давал понять, что скорбит точно также, как и она. - Мы выдержим это, моя родная, - шептал он, не выпуская руки Натальи из своих рук. - Мы же не забудем его, правда? – спросила жена дрожащим голосом. - Никогда, - пообещал мужчина, который несмотря на чувство глубокой утраты, считал, что им следует забыть обо всем, как можно скорее. По мнению Натальи, старшие дети стали причиной гибели их маленького сына. Они невзлюбили его почти сразу. Когда Пашка родился, дочери было пять лет, а Дане исполнилось три года. Малыш рос слабеньким и требовал постоянно внимания родителей. Илья всегда хотел большую семью. Он зарабатывал достаточно, чтобы обеспечивать как минимум троих детей. Жена не возражала. У старших детей было все. Наталья с удовольствием занималась домашним хозяйством, уделяла внимание ребятам, много гуляла с ними, водила на кружки. Когда Наталья узнала, что беременна третьим ребенком, то немного растерялась. Илья поддержал супругу, он был очень рад, что у них будет еще один малыш. А вот Полина появлению младенца не обрадовалась. Когда Пашу привезли из роддома, она испытала неприятные чувства. Ревность? Возможно. - Полечка, смотри какие пальчики крохотные, - ласково сказала мать, показывая дочери ручонки Пашки. Но Полина отстранилась. Лицо Паши показалось ей уродливым. И вообще он был какой-то красный, постоянно плакал. Родители понимали, что старшие дети могут испытывать ревность, поэтому старались предотвратить проблему. Например, отец, приходя домой с работы, сначала общался с Полиной и Данькой, и только потом шел к Пашке. Наталья тоже пыталась уделять достаточно внимания старшим детям, но увы. Беспокойный Паша отнимал все ее время. Илья настаивал на том, чтобы пригласить няню. Его беспокоило, что жена полностью посвятила себя ребенку. Это ее страшно выматывало, к тому же Полине и Илье явно не хватало внимания. Неохотно Наталья согласилась на помощь няни. Однако не так-то просто было найти хорошую помощницу, которая управлялась бы с беспокойным ребенком. Когда Пашке был год, родители услышали от врачей страшную новость. У ребенка ДЦП. Это не лечится. Но при должном внимании и лечении можно достичь неплохих результатов и повысить качество жизни маленького пациента. Илья сразу заявил, что сделает все для их сына. Он сам испытывал глубокую нежность к младшему ребенку. Когда малыш плакал, у него переворачивалось все внутри. Когда крохотные пальчики сжимали его большой палец, сердце отца таяло от умиления. Муж очень ценил усилия, которые прикладывала жена, занимаясь с беспокойным ребенком, и тревожился за нее. - Ты совсем перестала спать, ложись, я подежурю с Пашей, - сказал Илья супруге, видя, что ребенок заливается от плача. Он взял кроху на руках, стал гладить его спинку. Он ласково шептал ему в ушки, уговаривая не плакать, чтобы мама могла поспать. Наталья прикрыла глаза и будто провалилась в блаженный сон. Но уже через полчаса Паша начинал снова плакать, и матери пришлось вставать. Когда Паше было три года, родители пригласили няню с медицинским образованием, которая занималась с ребенком несколько часов в день. Однако Наталье при этом редко удавалось отдохнуть или заняться своими делами. Малыш наотрез отказывался оставаться с няней наедине. Он успокаивался, если рядом был хоть кто-то из близких – мать, отец или даже сестра с братом. Пашка тянулся к Полинке. На его лице появлялась улыбка, когда он видел Даню. Но старшие дети не любили его. Их раздражал этот странный ребенок, который не мог сам ходить и постоянно требовал внимания. Изредка Наталья просила старших брата и сестру присмотреть за малышом, когда ей нужно было отлучиться в душ или приготовить обед. Это не занимало более двадцати-тридцати минут. Однако она стал замечать, что Пашка, который выражал явную симпатию к Полине и Дане, начинал плакать в их присутствии. Однажды мать попросила старших детей взять к себе в комнату Пашу и поиграть с ним. Она дала малышу его любимую игрушку- плюшевого котика. Через несколько минут из детской раздался Пашкин плач. Встревоженная мать прибежала и увидела такую картину: котик был привязан в дверной ручке ленточкой. Он находился на высоте, которую Паша легко бы мог одолеть, если бы стоял на своих ножках. Но, увы, маленькие ножки, не слушались его. Он пытался подняться, опираясь ручонками на поверхность шкафа, но постоянно падал. А котик так и продолжал висеть на ручке. - Кто это сделал? – строго спросила мать, снимая игрушку. Она отдала котика Пашке, который сидел на полу на коврике. Глаза его были еще мокрые от слез. Полина хихикала, а Данька хитро улыбался. -Кто-нибудь сознается в этом жестоком поступке? – повторила вопрос мать, и по ее глазам было видно, что разозлилась она не на шутку. Однако дети молчали. Наталья взяла Пашу на руки и вышла из комнаты. Уходя, она произнесла: - Обеда сегодня не будет. Кому нужно, сами готовьте! Полина и Даня стали шептаться в спальне. Они еще больше разозлились на брата. Все из –за него. Все! Все из-за него! Вечером пришел Илья, Наталья рассказала ему ситуацию. Он быстро набрал номер доставки, и через полчаса на столе уже были горячие котлеты, пюре и салат. Полина и Даня с удовольствием уплетали. Ребята успели проголодаться за весь день. - Если не получается готовить, просто заказывай еду. Я не хочу, чтобы ты перетруждалась, - сказал Илья, обнимая жену. Дети дружно заявили, что пюре и котлеты им очень нравятся. Вот если бы еще и пиццу… Но отец строго посмотрел на них. - А вот вы, ребята, меня расстроили, даже очень. Неужели не видите, как мама устает? Почему бы не помочь хоть немного? А Пашку зачем обидели? – пристыдил Илья ребятишек. И Полина, и Даня опустили глаза. Они пообещали, что больше не будут обижать братика и постараются помогать маме. Дочь подошла к Наталье, чтобы обнять ее и попросить прощенья. Но мать была такой уставшей, что просто небрежно потрепала девочку по щеке. Тут же ее внимания потребовал Паша, и женщина подскочила к нему. Ее взгляд тут же изменился. Она натянула на лицо улыбку, чтобы успокоить младшего ребенка. Полина усмехнулась. Снова этот Пашка. Ну ничего, она ему покажет. На следующий день девочка сама подошла к матери и сказала, что готова поиграть с младшим братом. Наталья удивилась и сказала, что будет только рада. - Ты уверена, что справишься? Мне нужно на почту, пришло какое-то письмо, которое я должна получить лично, - спросила мать. Девочка кивнула. Он знала, что матери пришло письмо, и понимала, что предложение посидеть с Пашей будет как раз кстати. Она улыбнулась младшему брату, и он охотно потянул к ней ручонки. Ему всегда хотелось поиграть с Полиной, жаль, что сестра не любила его. Наталья вышла на улицу в хорошем настроении. На почте была очередь. Наталья написала дочери сообщение, что задерживается. И задала вопрос, все ли у них в порядке. Полина ответила, что все хорошо. Когда мать вернулась, все действительно было в порядке. Правда у Пашки были красные глаза, он будто плакал. - Да, мамочка, он немного капризничал, хотел взять мои тетрадки. Я сказала, что нельзя, так как меня в школе будут ругать, если их испортить. Он поплакал, но я взяла его на ручки и отвлекла, - сказала девочка. Мать кивнула. Она поблагодарила дочку и дала ей шоколадку, которую купила по пути домой. Вечером женщина купала малыша и заметила у него на бедрах и спинке красные полосы. Она позвала детей и спросила, не знают ли они, откуда эти следы? Полина пожала плечами, Даня молчал. Наталья повторила вопрос. Она очень строго посмотрела на Даню. Тот не выдержал и закричал: - Это Полинка его била скакалкой. Раздевала и била! Пашка так орал, так орал. Потом мы дали ему игрушку, и он успокоился! Полина шикнула на брата и показала ему кулак. Вот предатель! Она же молчала, когда Данька пытался привязать Пашку к батарее! Наталья потребовала, чтобы дети вышли. Серьезный разговор будет позже. Она закончила купание сына и горько расплакалась. Как жить, если ее старшие дети ненавидят бедного Пашку? Как объяснить им, насколько беспомощен этот маленький человечек? Полина тихо сидела в своей комнате. Она ждала, когда мать придет и будет ее ругать. Но, видимо, ей опять было не до нее. Зато вечером пришел отец. Наталья рассказала ему о том, что случилось днем. Илья побледнел. Он был расстроен, что его дети способны на такую жестокость. Мужчина сказал, что сам поговорит с ребятами. Когда он зашел в детскую, дети застыли от волнения. Ох, что сейчас будет! Илья присел на диван и позвал к себе Полину. Девочка была очень напугана. - Не бойся, иди ко мне, – тихо сказал отец. Дочь подошла ближе. Отец посадил семилетнюю дочь к себе на колени. Как давно он не брал ее на ручки. Все только Пашку этого. Отец обнял девочку и тихонько заговорил: - Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? Сильно-сильно. У меня трое детей, и я всех люблю одинаково. Когда ты болела, я не находил места от волнения, думал только о тебе. Когда Данька пошел в детский сад и плакал, я плакал вместе с ним. Дочка уткнулась папе в плечо. Он погладил ее и продолжил: - А потом у нас родился Пашка. Он болен. И плачет он чаще, чем нормальные дети. И это навсегда. Это большое несчастье, когда ребенок болен постоянно. Полина разрыдалась. Она еще крепче обняла отца. Илья потихоньку отстранил девочку от себя, чтобы видеть ее лицо. - Я вас всех люблю одинаково. И мама тоже. Хотя я не знаю, надолго ли хватит ее сил, она безумно устала. А теперь принеси-ка мне скакалку, которой ты била Пашу, - строго произнес отец. Полина широко раскрыла глаза. Данька сидел рядом и просто не мог дышать от волнения. Неужели папа накажет их? Девочка встала и, всхлипывая, принесла отцу скакалку. Илья сложил ее и разок хлестнул по стулу. Затем свернул и убрал к себе в карман. Полина с облегчением вздохнула. - Эх ты, думала я тебя ударю? Разве я когда-нибудь бил вас? Делал больно? – усмехнулся Илья. - Нет, - прошептала дочь. - Вот, никогда. И не ударю никогда. И я верю, что мои дети никогда не станут бить того, кто слабее, - произнес отец и вышел из комнаты. После этого эпизода Наталья больше не замечала какой-то агрессии старших детей к Паше. Возможно, потому что она перестала оставлять их с ребенком больше, чем на пять минут. А, может, разговор с отцом на них все же повлиял. Впрочем, любви Полины и Дани к Паше не прибавилось. А вот он, как ни странно, все больше и больше к ним тянулся. Когда Паше было пять лет, он по-прежнему не ходил, зато неплохо ползал. Наталья вывозила его гулять на инвалидной коляске. Она с удовольствием ходила бы в парк с тремя детьми. Старшие могли бы спокойно резвиться в парке, есть мороженое. А она бы катала Пашу по тенистым аллеям. Всем было бы хорошо. Но вскоре стало понятно, что дети стесняются младшего брата. Полина убегала от них как можно скорее при любом удобном случае. Да и Дане тоже не нравилось появляться в компании Паши. У двоюродной сестры Натальи была дочь, ровесница Полины. Мать устроила для девочки праздник по поводу дня рождения. Приглашены были все дети. Конечно, Паша мог быть только в сопровождении родителей. Малыш был в полном восторге от праздника. Он никогда не видел столько разноцветных шаров. Паша никому не мешал, он лопал сладости, сидя в кресле. Мать смеялась, глядя на его перепачканную шоколадом мордочку. Дане было весело, Полина вначале тоже радовалась. Но очень скоро она подошла к матери и хмуро сказала, что хочет домой. - Почему? Тебе же тут понравилось, - удивилась Наталья. - Мам, тебе не понравится мой ответ. Я хочу домой, - упрямо повторила дочь. - Мы никуда не пойдем, пока ты не скажешь мне причину, - настаивала мать. Мимо пробегал Данька и ткнул пальцем, указывая на Пашку. Он сказал, что Полина стесняется их брата. - Мам, ну я же не виновата, что у меня брат дурак! Можешь ты хотя бы не таскать его за нами на праздники! – не выдержала девочка, раз уж Даня выдал ее. Наталья еле сдержалась, чтобы не шлепнуть дочь по губам. Но вовремя остановила себя. Она сказала, что уходит с Пашей. А Полину и Даню чуть позже заберет бабушка. Наталья очень страдала от отношения старших детей к больному ребенку. Даже больше, чем от собственной усталости. Тот роковой день она не забудет никогда. Мать была с Пашей на прогулке и зашла в магазин. Так получилось, что женщина забыла на кассе кошелек со всеми картами и довольно крупной суммой денег. Она обнаружила отсутствие кошелька лишь дома. Наталья попросила ребят присмотреть за Пашей. Мать давно уже не оставляла ребенка со старшими детьми. Ребята нехотя согласились. Данька вздохнул, Полина закатила глаза. Но Наталье было некогда смотреть, как вредничают ее старшие дети. Она оставила Пашку дома и побежала обратно в сторону магазина. Кошелек был именно там, его тут же вернули женщине. На обратном пути Наталья позволила себе идти чуть медленнее. Солнышко было особенно ласковое и она с наслаждением подставила лицо его лучам. Как хорошо. Минуту блаженства прервал телефонный звонок. - Мама, Паша умер, - кричала Полина в трубку. А дальше Наталья уже ничего не помнила – ни как она пришла домой, ни как подхватила на руки безжизненное тельце. Испуганные дети наперебой кричали, как это все произошло. Они были страшно взволнованы, ведь впервые они так близко столкнулись со смертью. По их словам Даня был на полу, пытался подняться, но стукнулся виском об угол кровати. Удар был слишком сильным. Черепно-мозговая травма оказалась смертельной. Наталья дико кричала, она то трясла тело ребенка, то кидалась на старших детей. Она била Полину и Даню, кто попадался - кулаками, ногами. Женщина обзывала их убийцами, говорила, что они всегда ненавидели Пашу. Она не помнила, как приехала скорая помощь и увезла ребенка. И как пришел Илья, как он успокаивал ее и детей, тоже не помнила. Несколько дней до похорон прошли как в тумане. Наталье не хотелось жить. А еще она не хотела видеть Полину и Даню. Они убили младшего брата! Когда они стояли перед ней, взявшись за руки, она видела не их испуганные глаза и растерянность. Ей виделись хитрые, ехидные взгляды в те минуты, когда они издевались над маленьким Пашей. Они били его, привязывали к батарее, забирали игрушки и хохотали над его страданиями. Когда несчастная мать вспоминала это все, ее охватывала нестерпимая дрожь. Они виноваты в том, что Паша погиб. Себя женщина винила тоже, ведь она сама оставила ребенка с двумя зверенышами, которые его ненавидели. После похорон Илья уверял жену в том, что старшие дети не виноваты. Это несчастный случай. Вопиющий, жестокий, ужасный. Но все же никто не мог этого предвидеть. Несколько дней Полина и Даня провели у бабушки. Отец общался с ними каждый день, привозил вкусности и игрушки. Он спрашивал, чего хотят ребята, и был готов баловать сильнее чем обычно. Но дети ничего не просили. Через неделю Илья решился на очередной разговор с супругой. - Они страдают не меньше нашего. Но они дети, у них все по-другому. Возможно, даже хуже, - сказал осторожно муж. Он считал ненормальным, что Полина и Даня живут не дома уже столько времени. - Я не могу их видеть. Не могу не винить. Я постоянно думаю о том, что они сделали это сами. Но даже если нет…они могли это предотвратить, - отвечала Наталья. - Знаешь, я очень тебя люблю. И Пашу я очень любил. Судьба жестоко с нами обошлась дважды. Когда дала нам больного ребенка, и когда отняла его, - произнес Илья, подбирая слова. Наталь кивнула. Она бы отдала все, чтобы вернуть маленького Пашку. - Но я так не могу. Я вижу, как ты отвергаешь других наших детей. Они живые, они здесь. Я дал тебе время прийти в себя. Но Полина и Даня уже неделю не могут появиться дома. Ведь их мать полна ненависти к ним. Поэтому я ухожу, - это признание далось Илье с трудом. Наталья подняла на мужа глаза и снова кивнула. Она понимала его. Илья надеялся, что жена окликнет его, скажет, что возьмет себя в руки и вернет детей. Но она этого не сделала. С тяжелым сердцем он покинул дом. Еще неделю женщина жила одна. Она бесцельно ходила по квартире, брала в руки вещи, которые напоминали ей о сыне. Наталья ничего не могла есть и плохо спала. Женщина постоянно смотрела на фотографию маленького сынишки, брала в руки его игрушки и плакала. Однажды она случайно зашла в детскую старших детей. Здесь все было именно так, как оставили Полина и Даня в тот злополучный день. Наверное, следовало сделать в комнате влажную уборку. Ведь дети скоро придут, а они, наверняка, будут отлынивать от своих домашних обязанностей. Дети придут. Наталья удивилась своим мыслям. Дети придут. Полина и Данька. В сердце что-то зашевелилось. Сколько времени она не видела сына и дочь? Ей показалось, что это было очень давно. Как же она соскучилась по ним. В одно мгновение Наталья набрала номер телефона мужа. Ждут ли они ее? Хотят ли они вернуться к матери, которая так долго не хотела их видеть? Илья взял трубку. Задыхаясь от волнения Наталья сказала, что очень соскучилась и ждет их дома. И замерла, боясь услышать ответ. - Мы чувствовали, что ты сегодня позвонишь, - услышала она голос мужа. И улыбнулась, ведь на заднем фоне звучали оживленные голоса ее детей. - Когда вы приедете? - спросила Наталья. Ее мозг лихорадочно работал. Нужно было успеть прибраться до их приезда и приготовить любимые блюда. - Прямо сейчас, - ответил муж, в голосе его звучало облегчение. Впервые за долгое время Наталье тоже было легко. В руках у нее была фотография Пашки в рамочке. Мать улыбнулась, поцеловала портрет…и убрала его подальше. Она никогда не забудет своего любимого малыша. Но сейчас у нее есть дела поважнее. Автор: Ирина Ас. Первоисточник: https://dzen.ru/irinaas

Есть один признак того, что вы сильный человек. Даже если вы этого не понимаете. Но вы сильный. Это печальный признак. Вам не на кого опереться. Совсем не на кого, хотя вокруг есть люди. Даже хорошие люди. Близкие. Добрые. Но опереться на них нельзя. И вы это быстро понимаете. Одна женщина хорошо сказала: «опираешься на кого-то - и как на воду!»… Вот такое же ощущение возникает. Кажется иногда - вот этот человек для меня опора! Но только попытаешься даже не опереться, - слегка прислониться, - и как на воду… Не хватает сил у другого, чтобы вас поддержать по-настоящему. Или он быстро устаёт и исчерпывает свой ресурс. Или обстоятельства уводят его далеко от вас. Или он не понимает, что вам нужна поддержка. И продолжает карабкаться вам на ручки… Но опереться в трудный час оказывается всегда не на кого. Минимальная поддержка есть: доброе слово скажут. Или лучики добра в сети пошлют. Или окажут услугу. Или пожалеют искренне и обнимут, - но это не опора. И человек печально говорит, что опереться не на кого. Это потому, что он сильный. Большой. Гораздо крепче и больше других. У него больше энергии. Намного больше. Поэтому ему и не дано опираться на кого-то. Он сам - опора. Он таким создан. И жаловаться не на что, хотя грустно бывает. Но есть опора для сильного человека. Не на земле, на Небесах, в ином мире. Там он должен искать опору, где все мы - дети. Дети одного Отца. Если поймёт это сильный человек - он обретёт опору. Если нет - может разочароваться и считать себя несчастным, брошенным, несправедливо одиноким в беде и в испытании. И он может разочароваться в близких людях - почему они не поддерживают Не могут. Не хватает сил у них поддерживать великана. Сильного человека. Вот главный признак того, что вы - сильный человек. Вам не на кого опереться. Не на кого - из людей…

СНОХА Я, когда женила сына, надеялась, что стану матерью его избраннице. Ведь есть же счастливые свекрови, которых чуть ли не со дня свадьбы невестки «мамой» зовут. Чем я хуже? Живем мы в двухкомнатной квартире, себе девятиметровку оставила, молодым большую комнату отдала. Отремонтировала её, коврами увешала и даже под ноги красивый ковер положила, мебель лучшую поставила – живите! Месяц живем, другой, присматриваюсь я к снохе и душой вяну: сынок - сынок, и где же ты такую рохлю откопал?! Такой видный, умный , неужели путёвую не мог себе найти? Мало того, что бесприданница, так хоть бы красивая была, а то – маленькая, щупленькая, лицо белое, как у фарфоровой куклы, а на нём одни глазищи. Как зыркнет ими – насквозь прожигает! Говорит тихо, медлительная. Да у меня в её возрасте всё от рук отлетало! Мужа проводит на работу и уйдет в свою комнату. Нет, чтобы со мной на кухне посидеть, поговорить о чём-нибудь женском, чайку попить. Загляну к ним, а она лежит на диване, свернувшись клубочком. Стану поднимать - «Мне плохо»,- говорит. Беременная она, ну и что?» Беременность – не болезнь»,- говорю, а она: « У меня токсикоз.» Вот она, нынешняя молодежь! Слов мудрёных нахватались, чтобы ими лень свою прикрыть. Раньше мы и слов таких не знали, работали до последнего дня, всё делали, живот – не помеха! Я её по-матерински учу: пока муж на работе, встань, приберись, ковры пропылесось, а к ужину курицу зажарим, я купила. «Спасибо, говорит, не нужно курицу жарить, Серёженька просил меня салат «Оливье» сделать»! «Оливье»? Что же это за еда работающему мужчине?! Да и потом, я этот салат только к праздничному столу готовлю! «Оливье»! – в честь чего?! Значит материнская еда ему теперь поперёк горла стала, если он эту пигалицу просит готовить. Ну, ладно! Проглотила я обиду. Курицу все же пожарила и демонстративно одна её съела! Как-то раз захожу к ним, смотрю: сумка большая стоит, битком набитая. Открыла ее – белье: постельное, скатерти, полотенца… — Ира! Что это такое?! – спрашиваю с ужасом в голосе. — Мы завтра с Сережей в прачечную самообслуживания идем, там хорошо: быстро и удобно. Ей-то хорошо, а сына моего кто пожалеет! Неделю работает, как вол, а в выходной, вместо отдыха – в прачечную, бельё стирать?! И потом – не мужское это дело! — Ну-ка быстро вытряхивай сумку! Вон стиральная машинка в ванной стоит. Замочи белье, а потом стирай. На лоджии высохнет! Ишь, что удумала! — Это не я удумала, Сережа настоял. Мне тяжело большую стирку осилить, поясница болит… — А как же ты думала? Замуж вышла, только чтобы с мужем кувыркаться? Замужество – это прежде всего труд! Думаешь, рожать - легко? Или детей растить – легко? Давай-ка, милая, втягивайся потихоньку! Взялся за гуж, не говори, что не дюж, - так-то в народе молвят. Заставила её белье перестирать, правда, помогла немного, не могла смотреть, как она пододеяльники елозит. Сын на следующий день мне выговор сделал: ты, говорит, бессердечная, как могла так поступить! А что я такого сделала?! Стирка – обычная женская работа. Его же, дурачка, пожалела. Обиделась я, неделю к ним в комнату не заходила, а тут вхожу и – чуть не упала. На стенах – пусто! То есть – совершенно пусто – ни одного ковра! — Где ковры? – спрашиваю, а сама за сердце держусь. — Мы их сняли… Извините.. Без них легче дышится… — Мало воздуху – окно откройте. А красота, уют – как без этого? — Уют не ковры создают… Ишь ты – стихами заговорила! Понахватались из телевизора! Я эти ковры с таким трудом наживала, для них же старалась, и вот тебе – благодарность! Ладно, думаю, и это проглотим, забрала ковры, запихнула к себе под кровать, пусть лежат! Еще попросят, когда голые стены надоедят! А недавно очень уж долго сноха их комнаты не выходила – тишина такая, словно нет там никого. Чего она там притихла, думаю, спит, что ли? Приоткрыла дверь – сидит за столом, пишет что-то. — Чего пишешь-то? Поди, школу давно окончила! — Письмо маме. — Это дело нужное, мать забывать нельзя. Молодец, что пишешь, - говорю, а сама через её плечо заглядываю, любопытно же, что она пишет о нас. Это уж как пить дать обо мне да о сыне речь ведёт. Смутилась она и ладошкой написанное прикрыла, я только несколько слов успела прочитать: «…да, свекровь моя – непростой человек…» Так и есть! Обо мне пишет, видно, жалуется матери. А на что жаловаться-то? Я грубого слова ей не сказала, всё – для них, для них и живу. А если когда замечание сделала, так на то я и мать, чтобы детей наставлять, учить уму-разуму. Может, я не такая грамотная, как её мать, а жизнь знаю. Сваху свою, мать Ирину, я только на свадьбе видела: дробненькая такая, ладная, интеллигентная – детей музыке учит. Голос тихий – как она с ними справляется? Уезжала домой после свадьбы – глаза свои заплаканные всё прятала. А чего плакать-то? Что мы – нелюди какие? Письмо это не выходило у меня из головы. В тихом омуте, говорят, черти водятся. Я всё жду, когда она меня «мамой» назовет, а она, оказывается, кляузы на меня своей матери пишет! Ишь, как смутилась-то, когда её врасплох застала. Хотела Серёже про письмо рассказать, а потом решила – промолчу, не буду мира меж ними рушить. Но обида на сноху крепко засела в меня. Третьего дня слышу из-за двери голос её – удивилась: то слова из неё не вытащишь, а тут – сама с собой разговаривает? Вхожу. Сидит в кресле и сказку про репку вслух читает – с выражением! Книжка в правой руке, а левой осторожненько живот свой поглаживает. — Ты кому это сказку читаешь? — Ему, - она ласково улыбнулась и нежно погладила живот. — С ума спятила? Что он понимает-то, кусок мяса! Да и того еще нет! Сноха даже зарделась от обиды: — Как же – нет?! Вот он, толкается, ворочается! Он… все чувствует,… переживает, когда мне плохо! Он всё воспринимает! Чем опасны стрессы для беременных? Тем, что плод реагирует на них сильнее матери, на нём всё отражается! О здоровье и развитии ребенка нужно заботиться еще до его рождения. Вот так молчунья! Целую лекцию мне прочитала. Мы ничего этого не знали, без науки вынашивали, рожали и, слава Богу, людей вырастили. — Ты, чем ерундой голову себе забивать, лучше собери нужные вещи – завтра раненько на дачу поедем. Все люди уже картошку выкопали, а у нас – конь не валялся. — Хорошо, - не стала возражать сноха. Денёк выдался теплый, солнечный, копалось легко и весело. На даче всегда настроение хорошее – прилив жизненных сил ощущается. Я радовалась: одним днем управимся. Плановала так: Сергей копает, а мы с Ирой выбираем и в мешки сыпем. Сергей рассудил иначе: Ира – отдыхает, им с малышом нужен покой и свежий воздух, а мы – поработаем. Я зашипела, чтоб она не слышала: — Что ты носишься с нею, как с писаной торбой? А как же моя мама – десятого апреля картошку сажала – одна! – а одиннадцатого меня родила. И – ничего! Нормально! Чем больше физических нагрузок, тем легче рожать будет! Но сын стоял на своём. Мы с ним копали картошку, а его любезная сидела рядом на скамеечке и молча любовалась ловкими и сильными движениями своего мужа. Вдруг моя лопата вошла во что-то мягкое. Я вывернула ком земли – гнездо! Похоже – мышиное. Так и есть! Я разворотила лопатой гнездо, едва не перерезав мышь. Она, ошалевшая от страха, выскочила и помчалась по рыхлой земле. Панически спасаясь бегством, мышь теряла какие-то маленькие розовые комочки. — Что это?! Мамочка, что это?! – вскрикнула, побледнев, Ира. Мы присмотрелись: это были крошечные мышата, еще голенькие, слепые, недоношенные… Ими был усеян весь путь убегающей матери. Мышата беспомощно шевелились, съёживались, а мы, побросав лопаты, смотрели на них и не знали, что делать. Ира какими-то замедленными движениями собирала их в ладонь, потом произнесла дрожащими губами: — Мамочка… Она была беременная… Только тут до меня дошло, что «мамочка» - это я! Это меня второй раз так назвала невестка – впервые! Я, еще не пришедшая в себя от вида разбросанных по земле голеньких мышат, растерянно взглянула на неё, хотела улыбнуться, успокоить, но… не успела. Ира, прижимая к груди мышат, оседала, заваливаясь на бок. Мы с сыном ринулись к ней – в последнее мгновение успели подхватить бесчувственное тело. — Мама! Что с нею?! Она рожает?! – закричал Сергей. — Нет, сынок! У неё слишком чувствительная натура. Держи её крепче, я мигом воды принесу. Сын осторожно взял на руки жену и отнес в дом. Я принесла воду. Намочив платочек, прикладывала его ко лбу и вискам невестки и тревожно присматривалась к ней. Го-о-спо-ди! Какая же она хрупкая! Лицо нежное, как папиросная бумага... ладошки – детские… и сама, как дитя… Как она вынесет роды? Плод, говорят врачи, крупный…» Я представила себе скорченного в её утробе ребенка. Седьмой месяц – уже человечек! Внучек мой родной! Поди, тебе сейчас тоже плохо? Что же делать-то? Я осторожно хлопала сноху по щекам. Сергей, взволнованный, стоял рядом и глядел на меня, как на Господа Бога. — Это от стресса, - объяснила я сыну. Беременных нужно особенно оберегать от стрессов – от них дети страдают. Смотри – береги её! Видишь, какая она у нас… переживательная. Сын с удивлением посмотрел на меня, словно увидел впервые. Вдруг пришла страшная мысль: пережитое волнение может вызвать преждевременные роды! Всё похолодело внутри – разбросанные по земле мышата всё еще стояли перед глазами. — Сынок, заводи машину! – Заорала я. – Едем в больницу! Ира очнулась. — Не надо в больницу. Со мной всё в порядке. Извините, я кажется, напугала вас. — Еще как напугала! Всё же лучше поехать, провериться, мало ли что! Сноха положила руку на живот и прислушалась: — С малышом, кажется, всё в порядке. А нам… нужно же картошку копать… — Да гори она синим пламенем, эта картошка! Я гладила маленькие прохладные ладошки невестки, осторожно убирала со лба пряди её мягких волос. Что-то поднималось в моей душе горячее, жгучее до боли… Сергей быстро завел машину, мы осторожно усадили сноху и поехали. В больнице сказали, что понаблюдают её несколько дней и, если всё хорошо – выпишут. Приехали мы с сыном домой. Он полночи курил, не спал, а я Бога молила, чтобы всё обошлось благополучно. Утром Сергей с утра пораньше в больницу поехал, а я дома по хозяйству хлопотала. Что ни делаю, чувствую томление какое-то, вроде как чего-то не хватает мне, а потом догадалась: ее-то и не хватает, молчуньи моей! Пусто без неё в квартире. Сын вернулся домой повеселевший, говорит, через пару дней выпишут Иру, всё у нее хорошо. И слава Богу! Решила я к возвращению снохи убраться, как следует. Полдня провозилась, чистила-блистила, а потом, думаю, дай-ка у них приберусь – пыль вытру, да ковёр на полу почищу. Прибираю на столе, - вижу: пухлый конверт незапечатанный, глянула – матери её адресовано. То самое письмо, из-за которого я несколько ночей не спала! Жгло оно мне руки, знала – нехорошо письма чужие читать, но… не удержалась, решила из первых рук узнать, что есть на самом деле промеж нами. Письмо оказалось очень длинное, но почерк ровный, разборчивый – легко читалось: «Дорогая моя, любимая мамочка! Твои письма для меня - всегда большая радость, это, как встреча с тобой, задушевный разговор, глоток свежего воздуха…! Скажите, пожалуйста! Чем же наш воздух ей плох! «Милая моя, спасибо за мудрые советы, благодаря им, мне удается решать самые сложные семейные проблемы…» Видишь, как получается: мамкины советы помогают жить, а свекровкины, выходит дело, – мешают… «Ты волнуешься о моем самочувствии, поверь, оно – отличное. Как страшный сон, остались позади первые четыре месяца токсикоза, а сейчас – всё хорошо. Врачи говорят – наш малыш развивается нормально, а я скажу больше: он очень хорошо чувствует музыку, - весь в тебя! и сказки любит слушать… Ну, это… даже не знаю, как назвать. Чудит девка! Ага! Вот про сына: « Ты спрашиваешь, понимает ли муж моё состояние? Не волнуйся, мамочка, муж у меня за-ме-ча-тельный! Ласковый, заботливый – в русском языке не хватит определений, чтобы описать, какой он!» Тут ты, девонька, права. Счастливый билет вытащила. «… Сережа хочет присутствовать при родах, а я не против. Женщины в консультации говорят, если муж увидит твои муки, больше любить будет. Да уж куда больше! Дело не в этом, просто, когда он рядом, и я сильная.» Ба-тю-шки! Что удумали! Роды – это же таинство! Разве можно в это мужей допускать! Стыд-то какой! Надо с Сергеем поговорить! «… В этом письме, как и в предыдущем, я снова чувствую твою тревогу, когда ты спрашиваешь о моих взаимоотношениях со свекровью…» Ага! Вот! Про меня! Вдруг мне стало страшно. Может, не надо читать? Ведь лучше, когда не знаешь! Ну, зачем тебе правда? Ведь с нею жить! Не читай! Я дрожащими пальцами запихнула письмо в конверт и спрятала его под книжку. Включив пылесос, яростно водила щеткой по ковру, но письмо тянуло меня, мучило. Закончив работу, долго сидела в кресле, рассматривая узоры на ковре, потом резко встала, взяла письмо и стала читать дальше: «Да, свекровь моя – непростой человек. Она относится к типу людей, с которыми нужно пуд соли съесть, чтобы узнать их сущность. Я уже писала тебе, что наше первое впечатление о ней оказалось обманчиво, и теперь, прожив с нею полгода бок о бок, я с радостью заверяю тебя: Мария Александровна – удивительная женщина! Она, если полюбит, жизнь на плаху положит за этого человека. Но её любовь нужно заслужить, а это непросто. У неё своё видение жизни, в чём-то нам непонятное, устаревшее, но… справедливое. Да, она грубовата, но добра и искренна во всём, даже в своих заблуждениях. Свекровь – верный и надежный человек. Мамочка, ты меня, конечно, поймёшь и не обидишься за то, что я называю ее «мамой». Правда, пока не вслух. Она ещё не воспринимает меня как свою дочь. Но время всё расставит по своим местам, я уверена. И, чтобы навсегда закрыть волнующую тебя тему, скажу: какой бы она ни была, она достойна любви и уважения уже за то, что родила и воспитала самого прекрасного на Земле мужчину – моего мужа». Все это я прочитала залпом, даже задохнулась. Самые бранные слова не потрясли бы меня так, как эти. К брани-то мы привыкши, знаем, как ответить. А тут… Это надо же, как она меня по косточкам разложила! Я сама про себя того не знала... Слова невестки ласкали сердце, но вызывали в душе непонятную тревогу, даже… боль. — Детонька моя,… милая… А ты, старая курица, учить её жизни собралась… Прости меня за ангельское терпение твоё… Я до вечера сидела в их комнате, вспоминала всю свою жизнь и спрашивала, а что хорошего в ней было? И знаете, что открылось? Всё-всё самое лучшее и самое трудное, что в жизни было – с сыном связано. Без него – и вспоминать нечего. Выходит, в детях наша самая большая радость и самая большая боль. Они-то, дети, оказывается, умнее нас, потому что вглубь и вдаль смотрят, а мы – всё назад оглядываемся, да всё на свой аршин меряем. Где уж понять друг друга! Через два дня на третий – молодые приехали. Сережа оживлён, радостью светится, а Ира молчит, улыбается да ходит по квартире и всё рассматривает. — Ай, потеряла что, детка моя? – спрашиваю. Она поглядела на нас с Сережей взглядом, от которого пень зацветёт, и говорит: — Соскучилась,… - а потом озорно так: - мама, мы с Сережей торт купили, попьем чайку? Сидели мы втроём на кухне, пили чай, разговаривали, и мне вдруг показалось, что ради этих вот счастливых минут я, наверное, свою жизнь прожила. Дождалась я, пока Сережа с кухни вышел, села рядом со снохой и сказала: — Прости, дочка, но письмо твоё маме я ... того… и отправила… — Я не успела… спасибо! - она понимающе улыбнулась. — Это тебе спасибо… за науку, - а про себя подумала: и мышке – тоже... Автор: Любовь Кушнир Источник – https://proza.ru/avtor/kushnir1?ysclid=m9phle4rvd618574784

На свадьбе матери девочка взяла микрофон, чтобы поздравить ее и включила видео Аня категорически не понимала, зачем им в доме этот человек. Она всегда хотела, чтобы мама вышла замуж и чтобы мама была счастлива, но не с этим же. Девочка сидела на диване, делала вид, что читает книжку, а сама в полглаза следила за Артуром. Тот только недавно проснулся и теперь, не спеша и не обращая никакого внимания на Аню, сновал по дому. Артур все время разговаривал по телефону. И как она поняла, далеко не с мужчиной. Видимо, считал ее совсем маленькой, потому что не стеснялся. «Мил, ну что ты такое говоришь? У меня через две недели свадьба, а ты хочешь совратить почти женатого мужчину?» Он слушал, что ему отвечали, потом смеялся, снова говорил сам. Ане было страшно противно. Противно от того, что она все это слышала, и противно от того, что этот человек, которого так любит мама, ее обманывает. Аня резко отложила книжку. Артур повернулся, внимательно посмотрел на нее и ушел в спальню, крепко прикрыв за собой дверь. А Аня решила посоветоваться со своим лучшим другом. Аня резко выскользнула на улицу и бросилась по дороге к баракам, которые находились не так уж и далеко. Просто их не было видно из-за высаженных высоких туй, которые как бы отгораживали элитный поселок от обычных городских трущоб. Если бы Алла Олеговна знала, что ее дочь там бывает, у нее бы, наверное, сердце отказало. Аня смотрелась, никого не было рядом. Вложила два пальца в рот и пронзительно свистнула. Тут же из окна барака показалась лохматая голова пацана: — Ань, заходи, родаки к бабке уехали. Она перемахнула подоконник, двери для слабаков, и спросила: — А ты че не поехал? Петька, друг Ани, почесал затылок: — А я по-английскому двойку получил, вот сижу зубрю, а то папка ремня всыпать обещал. Аня улыбнулась. Папа у Петьки был большой, бородатый и страшно добрый. Его любили все абсолютно дети во дворе, но всыпать ремня Петьке он обещал периодически, правда, ни разу еще свое обещание не исполнил. — Ань, а ты че, мы же договаривались только завтра вечером встретиться. — Петь, я к тебе посоветоваться. Петька был старше ее на целых два года. Ане только-только исполнилось двенадцать, а Петьке уже четырнадцать было, поэтому он был для нее настоящим авторитетом. Дружили давно, с того самого момента, как Петька помог ей добраться до дома, когда она упала с велосипеда. Тогда ей было восемь. — Да? — Петька закрыл учебник. Он знал, что в семье Ани скоро произойдут изменения, и сразу понял, что подруга пришла к нему именно с этим. Аня рассказала о поведении Артура, сказала, что мама вообще ничего не замечает. — Петь, я не понимаю, как ей рассказать, чтобы она мне поверила? — А я не понимаю, чего ты боишься, у вас же с мамой хорошее отношение, вот сядь и все расскажи, она точно послушает тебя, ну или прислушается. Аня задумалась. Это было правдой. Они с мамой всегда были дружны, правда, сейчас уже нет такого, чтобы они, обнявшись, кино смотрели или что-то обсуждали. Сейчас мама обнимается с Артуром и обсуждает все с ним. — Ладно, так и сделаю. Спасибо, Петь. Парень смутился: — Нет, за что? — Ну, за то, что ты есть. Вечером Артур куда-то стал собираться. Алла, которая только что пришла с работы, удивленно посмотрела на него. — А ты куда? Он поцеловал ее и ответил. — А, да с другом немного в баре посидим, я же скоро стану женатым человеком, уже никуда и не сходишь, а очень давно не виделись. Да ты не переживай, я ненадолго. Алла улыбнулась: — Сходи, конечно, а то я все время на работе с людьми, а ты все дома один. И не торопись, отдохни, посиди с товарищем. — Спасибо, родная, ты у меня самая лучшая. Только Артур замялся, а Алла хлопнула себя по лбу: — Ой, я даже не подумала. Вот, держи. Она быстро протянула ему деньги. Артур еще раз чмокнул ее и вышел за дверь. Алла какое-то время смотрела ему вслед, потом повернулась к Ане, как будто вспомнив о ее существовании: — Ну что, нет, устроим сегодня девичник? — Устроим, мам. Они вместе приготовили ужин. Аня уже и забыла, когда они так делали. Поужинали, посмеялись, а после того, как посуда была вымота, Аня присела перед мамой: — Я поговорить с тобой хочу. Алла вздохнула: — Аня, я знаю, что тебе не нравится Артур. Знаю, вернее, помню, что он моложе меня, но неужели ты не хочешь, чтобы мама была счастлива? — Он не может сделать тебя счастливой. Пока ты на работе, он разговаривает с другими женщинами и сейчас вот я уверена, что он на твои деньги повел в бар кого — нибудь еще, а не с другом он там. Алла хлопнула по столу ладонью: — Так, все, хватит. Мне очень больно осознавать, что я вырастила такую эгоистку. Не хочу ничего слушать. И вообще, ты слишком мала, чтобы рассуждать о таких вещах. Иди в свою комнату. Аня обиженно засопела и сразу ушла. Бесполезно. Мама просто не слышит ее. Похоже, Ане придется смириться с тем, что Артур просто пользуется мамой и ее деньгами. Ночью она проснулась от громких голосов, посмотрела на часы половина четвертого. Вернулся Артур, видимо, только что и не в очень хорошем состоянии. Мама отчитывала его, а потом он заорал: — Послушай, Алла, что ты ведешь себя, как бабка со внуком? Хватит меня ругать. Хлопнула дверь спальни. Потом еще раз, и Аня услышала извиняющийся голос мамы. Стало так противно, что девочка натянула на ухо подушку. На следующий день Аня и Петя сидели на пустыре: — Да, нужно что-то делать. Аня вздохнула: — Петь, а что сделаешь? Ты же понимаешь, мама только его слышит, вообще ничего не замечает. — А свадьба когда? — Петь, десятого. Петя улыбнулся: — Слушай, есть у меня план. Не знаю, понравится он тебе или нет, но кажется другого способа нет, чтобы мама тебя услышала и что-то поняла. Глаза Ани загорелись: — Рассказывай Петя! Когда Петя закончил, Аня с сомнением покачала головой: — Петь, но как мы это сделаем? Ты же понимаешь, мы в школе, а это нужно… — Погоди, я все придумал…. Десятое число приближалось. Артур даже перестал ругаться с мамой. Да, он в принципе отлучался почти каждый вечер, но Алла молчала. Видимо, помнился тот скандал, когда Артур сравнил ее с бабушкой. Аня знала, что Артур на десять лет моложе мамы. Ничего страшного в этом она не видела, если бы ни одно «но». Она была уверена. Артур не любит маму, а последние расследования ее и Пети только подтвердили это. Аня была у себя в комнате, когда услышала разговор Артура по телефону: — Мила, я договорился с Колькой, приедешь в качестве его девушки. Да не бойся ты, никто тебя не знает, конечно. Хоть посмотри, что нас с тобой теперь ждет, какая жизнь. Да ладно, не ворчи, я ее целовать буду только потому, что нужно. А вот ты, смотри, не напейся, а то знаю я тебя. Аня сжала кулаки. — Вот сволочь, совсем обнаглел. Вечером за столом Артур как бы невзначай сказал: — Алла, я тут вспомнил о своем друге, хотел бы, чтобы он со своей девушкой на свадьбе был, ты же позвонишь в ресторан? — Конечно, а что за друг? — А ты его еще не видела, Колька, мы с ним в детстве дружили, потом он уехал куда-то, а тут вот вернулся и позвонил. — Ну это же здорово, столько твоих друзей на свадьбе, будет весело. Аня встала и молча вышла. Она просто не могла это все слушать, не могла смотреть на то, какой глупой выглядела мама. Конечно, она думала, что Артур ее любит, но Аня-то понимала, никогда он ее не любил. Да и Артур все понимал, и только мама оставалась в полнейшем неведении. В свадьбу было вгрохано столько денег, что, наверное, простому человеку на целую жизнь хватило бы. Но Алле было ничего не жалко для любимого. И вообще, она считала, что это здорово, устроить такое торжество, когда получается настоящая семья, когда такая любовь. Только дочь ее не радовала. Каждый раз Алла давала себе обещание, что она поговорит с Анечкой, что будет уделять ей больше внимания, которое у нее отнял Артур, но чуть позже, после свадьбы. Алла вспоминала их совместные вечера и думала, что нужно обязательно их вернуть. Просто теперь смотреть какой-нибудь фильм они будут не вдвоем, а втроем. Торжество проходило в шикарнейшем ресторане. Аня никак не могла сосредоточиться на том, чтобы успевать со всеми поздороваться и отвечать на приветствия. Она даже не рассмотрела, насколько красив зал. Страшно нервничала. Не знала, что будет после ее поздравлений. А вдруг их план не сработает? Вдруг мама обидится на нее и все? Аня не хотела зла маме, но… Девочка пыталась поговорить с ней еще раз, но мать резко осадила ее: — Ань, перестань, а? Ты уже не ребенок, чтобы так себя вести. В конце концов, это низко. Не порти мне настроение перед самым главным днем в моей жизни. Аня отошла. Она даже не смогла сказать, что раньше самым главным днем был ее день рождения. — А теперь поздравления от Анны, дочери невесты. Анечка, пожалуйста, голос ведущего заставил ее вздрогнуть. В подготовке поздравления принимали участие все мальчишки из Петькиного двора. Аня выпрямилась и вышла на сцену: — Мамочка, прежде чем ты увидишь то, что я хочу тебе показать, я хочу, чтобы ты знала, я очень люблю тебя. И больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастливой. И тут ведущий включил видеозапись, которую Аня передала ему перед самой свадьбой. На экране Артур жарко целовал девушку, которая сейчас сидела неподалеку от него. Потом Артур в баре и снова с этой девицей, которая была в нижнем белье. Уже никто не смотрел на экран, все глядели на молодоженов. Девица тут же исчезла, а Артур тихо сползал под стол. Аня видела глаза мамы. — Мамочка, прости меня, но ты не хотела меня слышать, а он, он просто не любит тебя. Алла ничего не ответила. Ане показалось, что в этот момент мама ненавидит ее. Девочка кинула микрофон в руки ведущему и бросилась из ресторана. На улице ее ждал Петька. Ну, Аня ничего не ответила, просто пробежала мимо. Поймал ее Петя уже возле реки: — Да стой ты, ненормальная! Аня повернулась к нему, уткнулась в грудь и расплакалась: — Петь, что я наделала? — Да ничего, все правильно. Ну, конечно, не очень красиво, но ты же защищала свою маму. Они сидели у реки и бросали камушки в воду. Оба молчали. Наконец, Петя спросил: — А мы тут до утра сидеть будем? Аня пожала плечами: — Я не знаю. Я не знаю, что дома и как идти домой. Снова помолчали. Петька сказал: — Так пойдем к нам. Ты же знаешь маму, накормит, спать уложит. — Не могу. Мама будет волноваться. Слова Ани прозвучали неуверенно. «Нет, мама, конечно, будет волноваться, но, наверное, не так, как раньше». —«Аня!» Девочка подпрыгнула. Они с Петей встали. Рядом с ними стояла Алла: — Здравствуй, Петя. Можно мне с вами посидеть? Устала, пока искала вас. Петя пробасил: — Конечно. Вот на куртку садитесь. Он расстелил свою куртку, и Алла улыбнулась: — Спасибо. Она присела и осторожно обняла Аню, — Прости меня, доченька! — Нет, мам, это ты меня прости. Нельзя было так. Я не подумала, что это увидишь не только ты, но и все гости. Алла улыбнулась: — Плевать. Понимаешь, Анюта, как будто наручники с меня сняли. Сама себе придумала счастье и носилась с ним, идиотка. — Мам, ты не идиотка, ты у меня умная, красивая, самая хорошая. Петя присел рядом. Алла обняла его другой рукой: — А ты, значит, и есть тот самый легендарный Петр, о котором я так много слышала, но никогда не видела. А почему ты никогда не приходил к нам в гости? Петя смущенно хмыкнул: — Ну, наверное, потому что я живу не в вашем поселке. Алла озабоченно посмотрела на него: — А где? Где-то далеко? — Нет, не очень, в бараках. Но вы не думайте, я ничему плохому Аню не учу. — А я и не думаю. — Погодите, так вы решили, что я такая, что я буду смотреть на тебя как-то не так, раз ты не… Петя смущенно кивнул. — Ну вы даёте. Ань, ну ты же меня знаешь, как ты могла подумать? А знаете что, а давайте завтра устроим праздник, позовём родителей Пети, ваших друзей, я кого-нибудь из своих позову и устроим как там у вас? “Тусню”. У нас целый ресторан еды и оплаченный ведущий. Аня рассмеялась: — Мам, а как мы праздник обозначим? Алла задумалась, потом достала телефон: — Так, что тут у нас завтра? Во, нашла! Завтра день кота. Ань, ты имеешь что-то против котиков? Аня отрицательно качнула головой и прижалась к маме: — Я так рада, что ты вернулась. А хороший мужчина, мы обязательно же встретимся, вот увидишь! Алла поцеловала дочь в макушку: — Ладно, всем по домам. Завтра всех жду на праздник. —Петя, чтобы был с родителями! Автор: Уютный уголок