Ленинградская выставка «Игорь Стравинский: жизнь и творчество»
(по письмам М. В. Юдиной к Б. И. Загурскому)
Пианистку Марию Вениаминовну Юдину еще с 1920-х годов знали как активную пропагандистку современной музыки, творчества отечественных и зарубежных композиторов. С конца 1950-х годов, когда стала появляться информация о Стравинском в письмах ее западных друзей, именно этот музыкант стал для Юдиной не просто кумиром: он стал «небожителем», «мессией». Она сравнивала Стравинского с «Алтарем храма музыки», рядом с которым, «в боковых приделах», ютятся все прочие творцы. С 1959 года Мария Вениаминовна состояла в переписке с Игорем Федоровичем, знала обо всех мировых премьерах его сочинений. С этого времени она стремится открыть музыку Стравинского своим соотечественникам – советским слушателям. Именно Юдина познакомила ленинградского слушателя с фортепианной музыкой Стравинского в декабре 1960 года, после чего не только сама играла его сочинения, но и инициировала и консультировала исполнение музыки Маэстро другими музыкантами.
Одной из важных сторон этой просветительской миссии становится выставка, посвященная жизни и творчеству кумира. Для Юдиной выставка, над которой она работала больше года, – это включение Стравинского в музыкально-культурный контекст СССР, это «всемирная демонстрация творчества Игоря Федоровича»[1].
Получить представление о выставке и о том впечатлении, которое она произвела на Стравинского, дают возможность воспоминания его племянницы, Ксении Юрьевны. Экспозиция отражала разные периоды жизни и творчества композитора.
«Русский период – детство, родители, отец в ролях, братья, любимая няня Берта. Первая жена Екатерина, дети. Петербург, Устилуг. Партитуры, ноты, изданные Беляевым, Юргенсоном. Затем французский и американский периоды. Театральные постановки от Дягилева до Баланчина. Фотографии друзей и соратников (Рамюза, Кокто, Элиота), ценимых Стравинским композиторов, среди них Штокгаузен. Игорь Федорович был приятно изумлен широтой и разнообразием материалов выставки. Многие фотографии русского периода он просто забыл. А был это результат колоссального труда, необычайной эрудиции и компетентности М. В. Юдиной»[2].
Великие пианисты XX века
Жизнь и творчество выдающихся пианистов ХХ столетия. Среди них такие мастера мировой фортепианной школы, как Мария Юдина, Сергей Рахманинов, Глен Гульд, Святослав Рихтер, Дину Липатти, Артуро Бенедетти Микеланджели, Эмиль Гилельс, Артур Рубинштейн, Марта Аргерих, Владимир Горовиц, Григорий Соколов, Кристиан Цимерман и другие...
378 участников
Выставка состоялась в Доме композиторов, но место это возникло достаточно случайно в самый последний момент. Долгое время экспозицию планировали развернуть в Малом оперном театре, однако буквально за месяц до ее открытия неожиданно выяснилось, что труппа МАЛЕГОТа едет на гастроли в Москву как раз к приезду Стравинского, и проведение выставки в театре стало невозможным. Выручил Валериан Михайлович Богданов-Березовский, бывший в то время заместителем председателя правления Ленинградского Союза композиторов: он и предложил в качестве основной выставочной площадки помещение Дома композиторов. Однако один стенд в фойе Малого оперного театра все-таки был оформлен – материалов оказалось так много, что в залы Дома композиторов их просто не удалось вместить.
Именно по причине неожиданной смены площадки основное обсуждение концепции и содержания выставки шло у Юдиной не с представителями Союза композиторов, а с Борисом Ивановичем Загурским, директором Малого оперного театра (до лета 1962 года). Это был музыкант, музыковед и музыкальный организатор высокого уровня. Много лет он занимал должность начальника управления по делам искусств при Ленинградском горсовете, то есть фактически руководил музыкальной жизнью Ленинграда – Юдина называла Загурского «Отцом ленинградского искусства» даже после его ухода с этой должности.
В опубликованной переписке М. В. Юдиной есть несколько писем Загурского этого периода. Некоторые начинаются фразой: «Благодарю Вас за Ваше чудесное письмо». А в сноске читаем: «Это письмо М. В. Юдиной неизвестно»[3]. Но в Отделе рукописей РНБ, в фонде Б. И. Загурского хранятся шесть писем, адресованных ему пианисткой. Письма написаны в 1961-62 годах и, конечно, посвящены Стравинскому и вопросам, связанным с выставкой.
В первом же письме, датированном 21 мая 1961 года, Юдина поздравляет Загурского с премьерой постановки балета «Петрушка» – именно здесь происходит «завязка» истории с выставкой. Пианистка сообщает о своей переписке со Стравинским и продолжает:
«Я посылаю ему некоторые наши интересные издания. А вот «Петрушка» (и в его городе!) была бы истинной радостью для него – а его отклик – для Театра! <…> Я бы хотела приехать, послушать – и не один раз – и все описать ему. Если этого никто не совершил еще, я буду счастлива послужить делу сего сближения»[4].
Опубликованное письмо Юдиной Петру Сувчинскому[5] дает сведения о том, как развивалась эта тема: из разговоров вокруг «Петрушки» и балетов, которые театр к тому моменту только планировал ставить, возникло предложение сделать Марию Вениаминовну консультантом этих постановок. А Юдина, в свою очередь, решила, что для знакомства театра с таким явлением как Стравинский необходима выставка. Но выставка с акцентом именно на балеты, отсюда – первоначальное название: «Балеты Стравинского».
Сразу возник вопрос: откуда брать материалы для экспозиции? С чем знакомить людей? Ведь имя Стравинского только-только возвращалось в концертные программы. О том, что было связано с зарубежным периодом в жизни и творчестве композитора, в Советском Союзе никто не знал. Не было не только книг, но даже нот! Ответ на эти вопросы – в письме к Б. И. Загурскому:
«<…> я в общении с самыми замечательными музыкантами Европы и Америки и имею ноты и книги из первоисточников. С тех пор как возобновилось легальное право переписки и пересылки печатных матерьялов, я нашла многих старых друзей России <…> и приобрела множество новых»[6].
И действительно, эти и новые связи Юдина будет использовать для того, чтобы собрать материал к своей выставке.
Вот еще несколько фрагментов из писем Загурскому на эту тему:
«<…> материал по Стравинскому поистине неисчерпаем и мне кажется… нам надлежит не жалеть ни усилий (в данном случае – моих!) ни – в пределах возможного – средств. Практически – трата сих средств пойдет на приобретение и отсылку за рубеж редких советских изданий по искусству и театру в частности (а также – дореволюционной эпохи России) в дар тем организациям и лицам – кои нам будут присылать в дар соответствующие материалы – вышеупомянутые – а также на необходимые по сему вопросу телефонные разговоры с Парижем, Лондоном, Америкой и т. п.»[7]
В одном из писем она уточняет:
«…я действительно жду ряд сокровищ от Георгия Баланчина, <…> «американский» период творчества Стравинского без постановок Баланчина осуществлять нельзя»[8].
То, что делает Юдина – это грандиозно! Из писем становится очевидно, какой круг людей она задействовала для подготовки выставки. Но масштаб экспозиции должен соответствовать масштабу Стравинского. Летом 1962 года, то есть уже незадолго до открытия, Юдина формулирует свой взгляд на то, какой должна быть выставка (конечно, к этому моменту подзаголовок «Балеты Стравинского» был уже не актуальным и экспозицию планировалось посвятить всему творчеству композитора):
«… за свои, примерно, 60 лет творчества, примерно в 15-ти так сказать «основных» (и более того) странах, в самых разнообразных жанрах, в соприкосновении со всем современным искусством и человеческой мыслью во всем мире Игорь Федорович сам являет собою грандиозный масштаб – и естественно, что лицезрение нашей выставки должно быть и более или менее исчерпывающим, и познавательно-поучительным и художественно выдержанным, многообразным и ярким»[9].
Такой размах и объем работы требовал не только невероятных усилий, но и огромных жертв со стороны пианистки. В последнем сохранившемся из этой переписки письме, датированном 9 июня 1962 года, Юдина раскрывает эту сторону подготовки выставки:
«… мне неизбежно приходится отказываться от ряда своих других работ, например от гастрольно-концертных поездок, представляющих самый крупный заработок для артиста, как Вы знаете… Я уже не говорю о писании писем на эту тему в разные страны, на разных языках, иногда даже с переводчиками, ибо владея немецким и французским, я нетверда, увы, в английском и итальянском – одно это чрезвычайно поглощает время! – подлежит ведь прочитывать бесчисленные новые монографии и осмыслять матерьял, иногда ездить к некоторым истинно-знающим ученым искусствоведам, моим товарищам – по принципу «ум хорошо, а два – лучше». Словом – вся работа требует громадного времени и расходов, знаний, прилежания и сил»[10].
Жизнь и творчество выдающихся пианистов ХХ столетия. Среди них такие мастера мировой фортепианной школы, как Мария Юдина, Сергей Рахманинов, Глен Гульд, Святослав Рихтер, Дину Липатти, Артуро Бенедетти Микеланджели, Эмиль Гилельс, Артур Рубинштейн, Марта Аргерих, Владимир Горовиц, Григорий Соколов, Кристиан Цимерман и другие...
378 участников
[1] Письмо М. В. Юдиной К. Ю. Стравинской от 28-29 августа 1962 г. // Юдина М. В. Дух дышит, где хочет: Переписка 1962-1963 гг. М., 2010. С. 287.
[2] Стравинская К. Ю. О И. Ф. Стравинском и его близких. Л., 1978. С. 143.
[3] См., например: Письмо Б. И. Загурского М. В. Юдиной от 9 июля 1961 г. // Юдина М. В. В искусстве радостно быть вместе: Переписка 1959–1961 гг. М., 2009. С. 599–600.
[4] Письмо от 21 мая 1961 г. ― Ф. 1117 (Б. И. Загурский). № 2090. Л. 22 об.
[5] Письмо от 6 августа 1961 г. // Юдина М. В. В искусстве радостно быть вместе: Переписка 1959-1961 гг. М., 2009. С. 618–626.
[6] Письмо от 21 мая 1961 г. ― Ф. 1117 (Б. И. Загурский). № 2090. Л. 3, 22.
[7] Письмо от 22 ноября 1961 г. ― Ф. 1117 (Б. И. Загурский). № 2090. Л. 15–17.
[8] Письмо от 24 мая 1962 г. ― Ф. 1117 (Б. И. Загурский). № 2090. Л. 26–27.
[9] Письмо от 09 июня 1962 г. ― Ф. 1117 (Б. И. Загурский). № 2090. Л. 30–31.
[10] Письмо от 09 июня 1962 г. ― Ф. 1117 (Б. И. Загурский). № 2090. Л. 31–32.
#МарияЮдина
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Единственная дошедшая до наших дней квартира композитора в Вене. Расположена по адресу Домгассе, 5. Композитор проживал здесь с 1784 по 1787 год. Его апартаменты на втором этаже состоят из четырёх комнат, двух рабочих кабинетов и кухни. В этой квартире Моцарт жил дольше, чем в любой другой из более чем десятка квартир в Вене. В то время композитор уже был знаменит, вращался в светских кругах и получал множество приглашений выступить в лучших домах австрийской столицы. В этом доме композитор написал оперу «Свадьба Фигаро» и другие свои произведения. В 2006 году в доме Моцарта была проведена реконструкция, после которой музей стал занимать все три этажа дома на Д
Прочитано в Королевской консерватории Университета Торонто в ноябре 1964 года Я знаю, что, согласившись на роль советчика выпускникам, я присоединяюсь к почтенной традиции. Однако эта роль весьма меня пугает – отчасти, потому что она для меня непривычна, а отчасти потому, что я твердо убежден: от непрошеных советов гораздо больше вреда, чем пользы. Я знаю, что в данной ситуации дающий советы обычно говорит вам что-нибудь о мире, с которым вы столкнетесь, – опираясь, конечно, на свой опыт, который, разумеется, не может совпадать с вашим. Мне известно также, что принято давать рекомендации, в эффективности которых докладчик уверен на основании своего опыта,
Выдающийся органист, энтузиаст старинной музыки, крупнейший ее знаток и исследователь, наставник нескольких поколений ленинградских музыкантов, вдохновенный пропагандист современного органного творчества... Нерасторжимы разнообразные стороны деятельности Исайи Александровича Браудо (1896 – 1970), отражающие многогранность этой яркой личности. Именно сплетением качеств художника и ученого, органичным их сплавом определяется самобытность, которой отмечены все проявления творческого духа замечательного музыканта. И. А. Браудо – крупнейший современный органист. С его именем связана целая эпоха нашей музыкальной культуры. Его деятельность, обогатившая культу
Вальтер Гизекинг. Так я стал пианистом (продолжение – 2)
Летние каникулы 1914 года я снова проводил в Ладе, у дедушки и бабушки. Дедушка, которому профессия музыканта казалась вначале желанной лишь в том случае, если я стану церковным органистом, примирился с моими занятиями после того, как я был приглашен к весьма высокопоставленному чиновнику, обер-регирунгсрату Б., весьма интересовавшемуся музыкой. Быть лично принятым такой персоной означало для моего дедушки, что мой выбор профессии не только одобрен и мотивирован, но прямо-таки освящен! С моим другом Вальтером Рейнкенсмейером мы часто ездили на велосипедах в Минден; здесь мы встречались с его школьными товарищами и проводили послеобеден
Жизнь и творчество выдающихся пианистов ХХ столетия. Среди них такие мастера мировой фортепианной школы, как Мария Юдина, Сергей Рахманинов, Глен Гульд, Святослав Рихтер, Дину Липатти, Артуро Бенедетти Микеланджели, Эмиль Гилельс, Артур Рубинштейн, Марта Аргерих, Владимир Горовиц, Григорий Соколов, Кристиан Цимерман и другие...
Слово «музыка» («искусство муз») имело у греков более широкое значение, чем у нас. Оно охватывало всю область временных искусств – и музыку, и поэзию, и танец. Для нас стихи и проза – явления языка, который целиком отграничен от области музыки. Для античности, может быть, правильнее делить всю область звукового выражения на прозу и музыку, причем последняя есть в первую очередь вокальная музыка (поющиеся стихи), но в качестве боковых ветвей в нее входят и инструментальная музыка, и декламируемые стихи.
Нет комментариев