👉 Маленькие Мудрости ✔️

И вот в конце июня 1996 года, в последнее моё лето перед школой, когда мы с бабушкой жили там одни, по ночам из угла комнаты начал раздаваться стук. Такой ритмичный глухой стук, как костяшкой пальцев по крепкой дубовой мебели. Три таких негромких удара за полторы-две секунды прозвучат — и тишина секунд десять. И так почти всю ночь. Я не скажу, что мне тогда было страшно, мне, скорее, было просто любопытно, что это может так стучать, потому что стучать там было просто нечему. Звук раздавался из угла, в котором кроме холодильника ничего не было, обе стены на улицу не выходили, так что вариант с какими-нибудь ветками тоже отпадал. Бабушка мне постоянно говорила, что это птицы по крыше стучат, и я на этом успокаивался. Хотя сомнения всё равно были, потому что звук исходил не сверху, а именно из угла. Но, повторюсь, страха не испытывал, и бабушкиного объяснения мне было полностью достаточно. Где-то через неделю стук прекратился. Ну, прекратился и прекратился, и черт бы с ним. Только потом, через несколько лет, когда я немного подрос, бабушка мне рассказывала, что в то время места себе не находила. Страшно было до одури. Она тот угол исследовала вдоль и поперёк. Стучать там не могло ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО, тем более так неестественно ритмично. Дошло до того, что она, махровый-матёрый материалист советской закалки, попросила помощи у местных бабок, угол окропили святой водой, чуть ли не ксёндза вызывали (село было католическое). Как это прошло мимо моих глаз — ума не приложу. А теперь самая мякотка, почему это вызвало у бабушки такую «нездоровую» реакцию: стук начался ровно в ту ночь, когда в Москве умерла моя мама. Бабушке сообщили сразу по мере возможностей, мобильников тогда не было, а стационарный телефон был один на всё село, у фельдшера. Мне пока ничего не говорили, отец хотел сделать это лично, потому я и был «счастлив в неведении». Вот местные бабки как раз и сказали, что это мама попрощаться приходила, а комнатку надо освятить. Из Сети

— Дима. Я не могу пойти на такое. Мы уже это обсуждали с тобой, — в который раз пыталась достучаться до мужа Нина. — Как ты не понимаешь?! Такие возможности у меня открываются! Такие перспективы! Ну, ни к чему нам сейчас второй ребёнок! Деньги понадобятся. Много денег. Я буду постоянно занят. А, может, и по командировкам мотаться буду. Ну не время сейчас! Потом встанем на ноги, тогда и подумаем. Эх, знать бы наперёд, осторожней были бы… Но я не думал, что ты так упрёшься! Нина плакала и отказывалась идти в клинику. «Малыш... Он живой. Как можно пойти на такое? Мама всегда говорила, что Бог дал ребёнка, даст и на ребенка… Эх мама… Как мне не хватает тебя! Почему ты меня оставила? Я совсем одна. Я запуталась. Как он может предлагать такое? Ведь это и его ребёнок тоже. Или это я не права и всё усложняю?» — грустно размышляла женщина. Муж отказывался понимать Нину. Он был очарован своими перспективами. Нежданно-негаданно из обычного служащего он должен был скоро превратиться в предпринимателя. Друг детства, лопоухий Васька, к которым сидели за одной партой, прогуливали уроки, мастерили рогатки и лазали по стройкам, внезапно возник на его горизонте. И предложил Дмитрию стать партнёром по бизнесу. Просто, как чёртик из табакерки появился. Он уехал после окончания школы в соседний город. Там учился, там же создал семью, открыл своё дело. На первых порах ему помог подняться тесть, а потом дело пошло. У Василия был небольшой торговый бизнес. А теперь он вернулся в родной город. С Дмитрием они списались в социальной сети. Много разговаривали, а потом Василий неожиданно предложил ему стать партнёром по бизнесу. У Дмитрия с Ниной были некоторые накопления. Всё складывалось удачно. И вдруг Нина огорошила Дмитрия известием о том, что беременна. Он сказал, что сейчас не время, надо прервать. Но Нина ужаснулась такому решению мужа и ни в какую не соглашалась. Супруги поругались... Так всю беременность и продолжались между супругами натянутые отношения. Муж как будто бы был в жизни Нины, а временами ей казалось что — нет. Он постоянно пропадал с Василием в офисе. Или ездил по делам. Нина сама забирала дочь из детского сада, таскала её повсюду с собой в магазины и даже когда ходила на консультации к врачу. УЗИ показало, что будет мальчик. До родов оставался месяц. Дочка Юля была уже совсем большая, на следующий год готовилась пойти в школу и всё понимала. Она вообще была не по годам рассудительная. Братика очень хотела и радостно ожидала прибавления в семействе. Чего не скажешь про Дмитрия. Он совсем перестал уделять внимание семье. Полностью, с головой погрузился в новую, интересную жизнь. В день, когда родился сын, муж так и не появился. Когда вечером Нина поняла, что малыш скоро появится на свет, она пыталась до него дозвониться. Но муж не брал трубку. А потом прислал сообщение о том, что занят и ответить не может. Перезвонит позднее. Нина послала ему сообщение, где коротко написала о том, что скоро отправляется в роддом. Потом Нина спустилась этажом ниже и позвонила в дверь. Там жила старушка, которой Нина иногда помогала: платила за квартиру и покупала нехитрые продукты — хлеб, молоко, овощи. Бабушка уже собиралась ложиться спать, когда Нина попросила её некоторое время присмотреть за Юлей. Женщина и предположить не могла, что муж так подведёт её. А что делать? В роддом же дочку не возьмёшь… Бабушка заверила Нину, что непременно поможет, попросила не волноваться, и они все вместе поднялись обратно в квартиру. Вызвали скорую и стали ждать. Юля плакала и не хотела отпускать маму, но бабуля, Зинаида Ивановна обещала ей рассказать очень интересную сказку на ночь, а потом ещё, когда наступит утро, сделать настоящую карамель на палочке. «Не то, что чупсы эти ваши, — проворчала бабуля, — Вкуснее гораздо, и натуральнее…» Юля ещё немного поныла, а потом успокоилась. Нина написала мужу ещё одно сообщение о том, что соседка Зинаида Ивановна осталась присматривать за Юлей. С удивлением женщина увидела, что и предыдущее сообщение муж ещё не прочитал. Однако думать об этом ей было некогда: приехала скорая и умчала Нину в роддом. Из роддома, через четыре дня, Дмитрий Нину с малышом забрал. И даже привёз, приготовленный Ниной заранее, пакет с вещами для выписки. Однако дома продолжал вести себя сухо и был немногословен. А на следующий день с самого утра снова умчался на работу. Нина никак не могла понять, как можно было так равнодушно отнестись к появлению малыша? Заботы о маленьком человечке захлестнули её с головой. Хорошо, что бабушка Зинаида Ивановна помогала ей, иначе бы она не справилась. Нина и так уже путала день с ночью от бесконечных кормлений, качаний и переодеваний малыша. Хорошо, что молока было много и, несмотря на стрессовые условия, оно и не собиралось пропадать. Так прошли две недели. В один из вечеров Дмитрий явился с работы, побросал свои вещи в большую спортивную сумку и ушёл. На немой вопрос, читавшийся в глазах супруги, он ответил коротко: — Ты сделала свой выбор. Ещё тогда. Когда решила оставить ребёнка. У бедной женщины не было ни сил, ни желания спорить и возражать, она просто опустилась на кресло рядом с кроваткой сына и заплакала. Всё. Теперь она осталась совсем одна. С двумя детьми на руках. Как она всё это выдержала одному Богу известно. Бабушка очень помогала. Нина переживала и говорила, что не может ей даже заплатить, но пожилая женщина уверяла её, что всё понимает, и ни о каких деньгах речи не идёт, просто она знает Нину с детства, да и с матерью её они были лучшими подругами, несмотря на разницу в возрасте. Потому в беде бросать не собирается. — Бог даст, поднимем твоих детишек. Ничего. Времена были и похуже. Вон, как я растила своих! Мне Галя, мама твоя, ближе родной сестры была. Да и обязана я ей многим. Не брошу тебя. А ещё, знаешь, вот как стала тебе помогать и крутиться с детьми, так и про хвори свои забыла! — улыбалась Зинаида Ивановна, — Некогда стало сидеть и думать о них. Своих-то внуков у меня нет. Хоть чужих поняньчить. Нина улыбалась и обнимала бабушку. Она была ей очень благодарна. Постепенно дети подросли. Нина никогда не говорила, что отец бросил их. Говорила, что уехал он далеко и скучает по ним, но приехать не может. Однако передаёт детям подарки… Конечно же, она сама покупала эти «подарки». Дмитрий, как в воду канул. Развелись с ним и даже не общались больше. Алименты платил, но с детьми видеться не пытался. Нина вообще не знала, где он находится. Однажды она увидела заметку в местной газете. Там рассказывалось о каких-то бизнесменах, которые собрались что-то где-то открывать, какие-то магазины. Особо она не вчитывалась, но на сером фото узнала своего бывшего мужа. Он стоял рядом со своим Василием, а с другой стороны стояла длинноногая красотка. «Ну, ясно, — подумала Нина, — мужик состоятельный стал, видный жених. Как пройти мимо такого? Небось, пустился во все тяжкие. А может, женился? И дети другие есть? Вот как так? А мои? Тоже ведь не чужие ему…» Нина не понимала поступка мужа. Прошло столько лет, а она так до сих пор в глубине души надеялась, что это какая-то ошибка. Ну не может быть так! Ведь они любили друг друга. Любила ли она его сейчас? Трудно сказать. Но других отношений у Нины так и не сложилось. Хоть и говорила ей Зинаида Ивановна, пока была жива, что она молодая ещё, нельзя на себе крест ставить. Но Нина его давно уже поставила. Привыкла жить одна. Нина работала экономистом. Когда ещё помогала бабуля, она даже умудрилась окончить пару курсов, повысить свою квалификацию. Потом нашла очень хорошую высокооплачиваемую работу. Всё было отлично, что не касалось личной жизни. Там была тишина и выжженная пустыня. Однажды, Нина решила нанять частного детектива и всё-таки выяснить, где находится бывший супруг и чем занимается. Как у него сложилась жизнь? Тем более что дети, по прошествии восемнадцати лет, перестали верить в басни про любовь к ним несчастного, одинокого, далеко уехавшего отца. Два дня она находилась под впечатлением от полученных сведений. Детектив постарался на славу. Все подробности его нынешней и прошлой жизни были изложены на пяти листах. Теперь не нужно было ничего гадать. Вот — вся правда. Все годы, пока Нина мыкалась, разрываясь между работой и детьми, Дмитрий жил припеваючи. Бизнес у них с Василием развивался. Доходы росли (Что не сказалось на алиментах, — грустно отметила Нина) Он женился ещё раз. Потом развёлся. Детей с той женщиной у него не было. А потом с Василием у них пошли разногласия. Они разделили свой бизнес и разошлись в разные стороны. С отчёте было сказано, что доли владения были изначально неравными, было принято много неверных решений, партнёры не смогли договориться, в результате пошли убытки, каждый из партнёров обвинял в этой ситуации другого. Они окончательно рассорились, однако в результате судебного процесса получилось так, что Василий оказался в выигрыше. А Дмитрию достались в основном долги. «Видимо нанял хорошего адвоката, — подумала Нина, — а мой, всё доверял ему. Ну-ну… Кинул его, значит… Видимо с самого сначала там всё было так и задумано. Нашёл дурачка просто» С тех пор уже несколько лет Дмитрий снова работает простым служащим на госпредприятии. Живёт один. В однокомнатной квартире. Никакого злорадства Нина не испытывала. Так… лёгкую жалость и грусть. Но не к бывшему мужу, а к тем годам, когда у них ещё было всё хорошо. Когда этот Василий не вмешался в их жизнь со своим «предложением». Кто знает? Может, всё было бы и дальше хорошо? А, может, и нет? Судьба уберегла её от чего-то. Однако, не дав ничего взамен. Дети выросли. Юля училась в институте, сын, Женя, заканчивал школу. И однажды на пороге их дома возник Дмитрий. Просто взял и пришёл. Нина открыла дверь и удивилась, увидев бывшего мужа. Он ничуть не изменился. Только лишь седина тронула его виски. Детей дома не было. Дмитрий сказал «Привет» и долго стоял молча на пороге. Нина его не пускала, но и не прогоняла. Они поговорили. Как старые знакомые. О каких-то посторонних вещах. Потом он ушёл. С тех пор их общение стало ежедневным. Нина не прогоняла его, но не знала, что делать. Пару раз Дмитрий заставал дома детей. Они лишь сухо здоровались. Общаться с ним не собирались. А потом Нина поговорила с каждым по отдельности. Ей хотелось знать мнение детей об отце. Женя сказал, что он для него абсолютно чужой человек. Вот по бабушке Зине он скучает. А этот… Кто он? И где был, все эти годы? Юля спросила напрямую: — Мам, ты всё ещё его любишь, что ли? — Сама не знаю, дочка… вот хотела с вами посоветоваться… — Раз советуешься, значит сомневаешься. Дочь была права. Нина сомневалась. Дмитрий в последнее время стал активно за ней ухаживать и проявлять интерес к детям. Несколько раз он заводил речь о том, что хотел бы «склеить разбитую чашку». Просил прощения. Правда в отличие от Нины, которой, чего греха таить, были приятны его ухаживания и комплименты, дети были настроены критически. Они ему не верили. Но молчали. Они понимали, что мать сама должна принять решение, ведь это её жизнь. Юля уже скоро должна сама была выйти замуж. Женя собирался поступать в институт и жить в общежитии. А мать? — Может, она боится, что одна останется, — сказал сестре Женя,— Как её осуждать? Но я не хочу видеть с ней рядом того типа, который предал всех нас когда-то. Нашла бы другого кого-нибудь. — Я думаю, что она всё ещё любит его, — задумчиво проговорила Юля, — Только не признаётся в этом. Даже себе... *** — Понимаешь, Дима. Я больше не доверяю тебе. Я не смогу так жить. Ты мучаешь меня. Зачем ты явился и разбередил мне рану? — Я люблю тебя. Правда. Ты имеешь право мне не верить, но это так. Казалось, что Дмитрий говорил вполне искренне. «Боже мой! Но как тогда он мог поступить так со мной? И со своими детьми?» — подумала Нина, а вслух сказала: — Извини. Я действительно тебе не верю. Поиграли в любовь и хватит. Лучше уходи. Дмитрий ушёл. А Нина, в самом деле, как будто решилась. И перестала думать о нём. Она поняла, что все эти годы была связана с ним невидимой нитью. Всё думала, вспоминала. Вон, даже денег не пожалела, детектива наняла. А зачем? Вот он, вернулся. Но хочет ли она его принять обратно? Нет. Вот так просто из глубины души пришёл ответ: нет. И как только она это решила, так ей стало легко! Будто камень с плеч свалился. Бывший муж ещё предпринимал несколько попыток к примирению, но понял, что Нина настроена решительно и сдался. А Нина всё думала над словами дочери о том, что это не она, а он тогда принял решение. И верно. Почему за все эти годы она сама об этом не подумала? Так и жила с этим грузом. Она не могла поступить иначе. И теперь очень рада, что не поддалась на уговоры и оставила ребенка. А Дмитрий… Пусть пожинает плоды. Жизнь — сложная штука. Нельзя сначала напортачить, а потом просто прийти и всё одним махом перекроить. Раньше надо было думать. Автор: Жанна Шинелева

-Очень приятно. Что случилось? – Ничего. Я просто хотела узнать, почему вы отправляете моего мужа в командировку перед самым Рождеством? – А, вот в чём дело. Наша юрист напутала с документами. К сожалению, обнаружили не сразу, а десятого мы должны получить новое оборудование, иначе производство встанет. Без документов с живой печатью оборудование нам не отгрузят. Не беспокойтесь, Никита отвезёт новый экземпляр договора и вернётся к Рождеству. Командировка займет всего два дня. Я выпишу ему премию, купит вам подарок. Еще есть вопросы? – Нет, но…- начала Лена, но в трубке уже раздавались короткие гудки. – Ну что? Убедилась? Или ты думаешь, мой начальник меня покрывает? Лена виновато посмотрела на Никиту и отдала ему телефон. – Просто в последнее время между нами что-то происходит. Я думала… – Всё хорошо. – Никита убрал телефон в карман брюк. – Я обещаю, что успею вернуться к празднику. Завтра рано утром выеду до пробок, а там по трасе… Переночую и утром назад. – А вдруг что-то пойдёт не так? На сердце неспокойно, – вздохнула Лена. – Ну вот, то готова была обвинить меня в измене и поссориться, а теперь переживаешь. Я буду острожен. У меня есть целый день в запасе. Звонить буду часто. – А ты купил подарок Марусе? – напомнила Лена. – Конечно. Чёрт, оставил его в машине. Пусть со мной едет. Будет напоминать о вас и поторапливать вернуться вовремя, чтобы успеть положить его под ёлку. Давай спать, мне рано вставать. А то просплю и, правда, не успею вернуться к Рождеству. Засыпая, Никита смотрел на ёлку. Через незавешенное шторами окно в комнату проникал свет от уличных фонарей, игрушки слабо мерцали в темноте. Никита с детства любил это праздничное время в начале года. Начинал ждать его ещё с лета. Мама клала подарки под ёлку и в Новый год, и в Рождество. Проснувшись, Никита сразу бежал к ёлке. Для мамы он перед сном тоже клал свои рисунки, беря с неё обещание, что она не будет раньше времени смотреть. Даже став взрослым, они с мамой продолжали эту традицию, пока Никита не обзавёлся своей семьёй. Игра поднимала настроение. В Лениной семье такой традиции не было. Они просто дарили подарки друг другу перед тем, как сесть за праздничный стол. Но с рождением Маруси, традиция возродилась и в их с Леной семье. Никита осторожно выбрался из постели, чтобы не разбудить жену. Выпил кофе, заправил крепким чаем термос, взял бутерброды. Перед уходом всё же заглянул в комнату к четырёхлетней Марусе. Она сладко спала, прижав к себе плюшевого мишку. Да, они в последнее время часто ссорились с Леной, но он не думал изменять ей. Марусю Никита обожал, как и она его. Он прикрыл дверь. Всю ночь шёл снег. Пока прогревался мотор, Никита щёткой чистил стёкла и боковые зеркала. Перед тем, как сеть в машину, он поднял глаза к окнам. На кухне горел свет. Лена стояла у окна, прижав ладонь к стеклу. Никита протянул свою ладонь ей навстречу, словно мог коснуться её руки. Потом помахал ей, сел в машину и выехал со двора. Мотор ровно урчал, дворники счищали снег с лобового стекла, в динамиках звучали попсовые песни. Никита подпевал, кивая в такт мелодиям. Часа через два глаза начали слипаться от монотонного движения, да и спал он мало. Найдя место для стоянки, съехал на обочину, выпил крепкого чая из термоса, включил музыку погромче и поехал дальше. Мысли перекинулись на юриста, которая неправильно составила договор. Она была строгой и неулыбчивой, никогда прежде не делала ошибок Натаныч ей доверял, и подписал договор не глядя. Поставщик обнаружил ошибку уже после Нового года, сразу позвонил. Натаныч хотел послать в командировку юриста, так сказать в воспитательных целях. Но, во-первых, у неё не было машины, а был сын подросток, который отбивался от рук в силу переходного возраста. А во-вторых, незадолго до Нового года от неё ушёл муж. Это и выбило юриста из колеи. В командировку поехал Никита. Проезжая мимо сёл и деревень, он видел в окнах домов ёлки в мигающих гирляндах. Перед некоторыми домами ёлки были наряжены и на улице. Праздник чувствовался везде. Часа в три Никита заправил машину и поел в кафе на заправке. К поставщику он приехал прямо домой уже в темноте. Тот перепроверил договор, подписал и пообещал,что оборудование поставит точно в срок, предложил поужинать с ним. Но Никита устал и отказался, мечтая отдохнуть и выспаться перед обратной дорогой. Он поехал в гостиницу, где для него забронировали номер. После душа он действительно заснул, а проснувшись через два часа, почувствовал страшный голод. Никита оделся и спустился в ресторан. Посетителей было мало, занято всего несколько столиков. Не успел Никита сесть, как к нему подошла официантка с меню. На усталом лице заметны морщины, глаза потухшие. Выглядела она лет на сорок пять. Никита сделал заказ и проводил её взглядом. Фигура ладная, со спины выглядела лет на десять моложе. Она принесла его заказ и отошла в другой конец зала, откуда её звал подвыпивший мужчина. Вскоре Никита услышал крики. Он увидел, как мужчина пытался усадить официантку себе на колени. Женщина отбивалась, но мужчина был гораздо сильнее. Бармен наблюдал за этой сценой из-за своей стойки, не собираясь помогать официантке. Никита встал из-за стола и направился в конец зала, погружённого в сумрак. Выпивший порядком мужчина усадил женщину на колени и пытался расстегнуть на ней блузку. – А ну отпусти её, – приказал Никита и отбросил руку мужчины от груди официантки. Женщина тут же вскочила с его колен и стала застёгивать блузку. Недовольный, что ему помешали, мужчина вскочил на ноги и набросился на Никиту. – А ты кто такой? Чего вмешиваешься? – кричал он, надвигаясь на противника с кулаками. Никита толкнул мужчину в грудь, тот не удержался на ногах, но промахнулся мимо стула и сел на пол. Никита успел отойти на несколько шагов, как мужчина догнал его, развернул к себе за плечо и ударил кулаком другой руки в подбородок. Зубы клацнули, Никита ощутил привкус крови во рту. Не дав опомниться, мужчина нанёс удар в живот. Никита согнулся пополам, не в силах сделать вдох. Мужчина снова замахнулся, но ударить не успел. Подоспевшие на помощь охранник и полицейский вывернули разбуянившемуся мужчине руки за спину. Никита, наконец, смог сделать вдох. Под ногами хрустели осколки разбитых бокалов… Полицейский с охранником вывели пьяного хулигана из зала. Никита вернулся к своему столику, но есть расхотелось. Зубы ныли, а из рассечённой губы сочилась кровь. Никита слизывал её языком. К нему подошла официантка с маленьким подносом, на котором стояла бутылочка с перекисью водорода и упаковка с салфетками. – Давайте я обработаю рану, – сказала она, ставя на стол поднос. – Ничего, до свадьбы заживёт, – отмахнулся Никита. Официантка хмыкнула, покосившись на его правую руку с обручальным кольцом. – Спасибо, конечно, но зря вы ввязались, – сказала она, смачивая салфетку перекисью. – Ну и работа у вас, – сказал Никита, поморщившись от прикосновения солфетки к рассечённой губе. – Нормальная работа. Только такие вот пристают, думают, мы все здесь проститутки. – Рассчитайте меня, – сказал Никита, когда официантка обработала его рану. Проходя мимо стойки администратора, Никита попросил разбудить его в пять часов. «Ну и видок. Завтра будет ещё хуже. Действительно, зачем ввязался? Ничего он ей не сделал бы, – думал он, разглядывая себя в зеркале и трогая языком зубы. – Вроде не сломал». Проснулся Никита от стука в дверь. Встал и накинул махровый халат. Голова была тяжёлой, передние зубы ныли, мышцы живота болели. Он открыл дверь и увидел на пороге официантку. На приколотом к кофточке бейджике он прочитал её имя: «Виктория». А вчера бейджика не было или он не обратил внимания? – Вы просили разбудить вас в пять. Вы уезжаете? – спросила она. – Да. – Никита заметил, что выглядела она гораздо лучше, чем вчера. – Вот, в дорогу. – Она протянула ему пакет, из которого аппетитно пахло жареной курицей. – У вас термос есть? Несите, я налью крепкого кофе. Или чаю? – Нет, кофе будет в самый раз. – Одевайтесь и спускайтесь в ресторан. Я вам приготовила завтрак. – Официантка взяла термос и ушла. В ресторане был накрыт один единственный стол. Никита сел и принялся за яичницу. На тарелке рядом лежали два тоста с джемом, стояла кружка крепкого чая. Виктория принесла и поставила на стол наполненный термос. – Спасибо, очень вкусно. Но не стоило так беспокоиться, – сказал Никита, показав на стол. – Хватило бы одного термоса. – Это компенсация за травму, – сказала невозмутимо Виктория и ушла. Никита съел всё. Подождав немного официантку, он всё же не стал оставлять деньги за завтрак, чтобы не обижать её. – Приезжайте ещё. Таким гостям мы всегда рады, – расплылась в улыбке девушка за стойкой администратора, когда он сдавал ей ключи от номера. На телефоне почти не осталось заряда. Никита поискал зарядное устройство, но не нашёл, хотя помнил, что брал его с собой. Он ехал, не останавливаясь, часа четыре. Уже рассвело. Никита остановился на обочине и выпил чаю, вспомнив с благодарностью Викторию. «Красивое имя. Что заставляет её работать официанткой? Чаевые. Что же ещё? – ответил он сам себе. – Каждый выживает, как может. – Он попытался представить свою жену на месте Виктории. – Раньше была скромная и тихая. А сейчас как сжатая пружина. После рождения Маруси она изменилась. Теперь ещё эта ревность…» Никита увидел на обочине женщину возле автомобиля. Она махала ему рукой. – Что случилось? – спросил он, опустив боковое стекло. – Колесо пробило. Помогите заменить. Никита вышел из машины, обошёл тёмно-синий «Рено». – Запаска есть? – Да, в багажнике. – Женщина открыла багажник, стала вынимать сложенное инвалидное кресло. – Я сам, – Никита рукой отодвинул женщину в сторону. – Это моего сына. У него ДЦП, – сказала она, хотя Никита ни о чем её не спрашивал. Он сходил к своей машине, принёс инструменты. – Мы домой из храма едем. Отец Валентин причащал сына. Ночью на службе будет много народу. – Помогает? – спросил Никита. – Кто? Отец Валентин? – Причастие. Помогает вашему сыну? – повторил он. – Не знаю, после него спокойнее. – Женщина пожала плечами. – Не стойте, идите в мою машину, замёрзнете. Но женщина осталась стоять рядом, пока он менял колесо. Пальцы замёрзли, не слушались, то и дело инструменты выскальзывали из рук. Провозился Никита долго. Еле разогнулся после долгого сидения на корточках. – Ой, вы грязный. Поедемте к нам. Я вас чаем напою, руки отмоете. Вон наша деревня. Никита увидел вдалеке крыши домов. Подумал, что потерял уже много времени, но он действительно замёрз. И короткий отдых ему не повредит. Возле дома Никита помог вытащить из багажника кресло, потом помог усадить в него мальчика лет одиннадцати. Вместо ступенек на крыльце смонтирован удобный пандус. В доме проёмы всех дверей расширены, чтобы кресло легко проезжало. Женщина показала, где можно вымыть руки. – Вы одна здесь живёте? Как же вы справляетесь? – спросил Никита, когда вернулся в комнату. – Справляюсь. Муж ушел от меня, когда узнал, что Стёпа болен. – А где же ёлка? Ведь Рождество, – Никита оглядел комнату. – Не успела срубить, да и топор куда-то задевался. Никита направился к двери. – Вы куда? – окликнула его женщина. – За ёлкой, какое же Рождество без неё? У меня в машине топор лежит. Никита отошел от деревни и срубил на окраине леса небольшую ёлку. Поставил её в углу комнаты, чтобы не мешала передвижению кресла. Дом наполнился запахами детства – смолы и хвои. Потом Стёпа подавал игрушки, а Никита вешал их на самый верх ёлки. Галина, так звали женщину, вешала игрушки внизу. Скоро ёлка засверкала игрушками. – Ну вот, совсем другое дело. Теперь и у вас в доме праздник, – улыбнулся Никита. – Спасибо большое. Жалко, что у меня нет подарка под ёлку, – вздохнула женщина. – У вас чайник кипит, – сказал Никита и выскользнул на улицу. Он взял из машины подарок для Маруси – коробку с игрой, и вернулся в дом. Стёпа с Галиной разливали по чашкам чай. Никита сунул коробку под ёлку и пошёл к ним на кухню. Сразу после чая он засобирался домой. – Возьмите, не побрезгуйте.- Галина поставила перед ним пакет с банками. – Что это? – Варенье земляничное и малиновое. Должна же я как-то отблагодарить вас. – Спасибо. Он попрощался с мальчиком и вышел на улицу. Уже начало темнеть. «Надо спешить. Лена устроит скандал», – Он сел в машину и напоследок глянул на дом, приютивший его на короткое время. Галина со Степаном смотрели в окно и махали ему. «А приятно быть Дедом Морозом. Вот только что скажет Лена? Ничего, завтра куплю Марусе другой подарок». Домой он приехал уже ночью. Лена вышла в прихожую, ждала его. – Почему не звонил? Я с ума чуть не сошла, – шёпотом набросилась она на мужа. – Телефон разрядился, а зарядку я не нашёл, – Никита протянул ей пакет, в котором звякнули банки. – Что это? – Варенье земляничное. Я не смотрел. На кухне Лена развязала пакет. Достала банку и понюхала крышку. – Оно же закрыто, – сказал Никита. – Всё равно пахнет. – Лена зажмурилась от счастья. – Я тысячу лет не ела земляничное варенье. Откуда? – На дороге помог женщине с больным ребёнком заменить колесо. Не мог же я её оставить на трассе. – А губа разбита… Подрался? – Пришлось. – Из-за женщины? И ты говоришь, не ревнуй. – Если помог женщине, значит, изменил? – Грибы! – Лена достала из пакета очередную банку. – А это что? – Она вытащила вырезанную из дерева лошадку. Грива и хвост были покрашены розовой краской. Никита вспомнил, что видел в доме несколько поленьев и стружку. Ещё удивился, кто вырезает? Значит, Галина положила лошадку в пакет, пока он ходил за коробкой. – Это, наверное, больной ДЦП мальчик вырезал. Я видел стружку на подоконнике. – Никита осёкся. – Ты был у них дома? – тут же прицепилась Лена. – Ну да, я менял колесо, испачкался, замёрз, они напоили меня чаем. – И ты притащил в дом эту уродливую игрушку для дочери? – Я не знал, что она положила мне её в пакет. Я не смотрел даже. Они не заметили, как перешли на крик. – Лошадка, – произнесла тихо Маруся. Никита и Лена одновременно обернулись к ней. В глазах дочери застыл восторг. – Дай мне, – Маруся протянула руки к лошадке. Она рассматривала ей долго, потом прижала к груди. – Нравится? – спросила Никита. – Да, очень. – Лена увела Марусю спать. Никита слышал, что она расплакалась, когда жена пыталась забрать у неё игрушку. – А подарок все-таки забыл купить? – спросила Лена, вернувшись к Никите в комнату. – Но не мог же я не оставить что-то больному мальчику. У него не было подарка, да и ёлки тоже. – Ты отдал какому-то мальчику Марусин подарок, а ей привёз деревянную кривую игрушку? Ты считаешь это равноценный обмен? – Причём тут обмен? Завтра я куплю ей новую игру. Ты видела, как она смотрела на лошадку? – Он не хотел злиться, но слова звучали, как обличение. Лена обиженно отвернулась к стене. Никита долго не мог заснуть. Он лежал и думал, сколько за такую короткую поездку произошло всего. У Ленки всё есть, она не работает, но вечно всем недовольна. А те женщины выживают, как могут. Галина живёт с больным ребёнком в деревне. Ни жалоб, ни злости, ни слёз. И ведь сколько доброты в ней. В пакет положила скромный подарок, сделанный не очень умелыми детскими руками её сына. А Марусе понравилась игрушка. Эта лошадка всегда будет напоминать о необычной поездке, странном Рождестве. Почему-то у нас широко отмечают Новый год, а Рождество проходит незаметно. А ведь именно в Рождество случаются чудеса. Разве не чудо, что Никите пришлось ехать в командировку перед самым Рождеством? Получить в благодарность за помощь завтрак в ресторане в пять часов утра, термос с крепким чаем в дорогу. И лошадку. Мы привыкаем жить по навязанным нам обществом правилам, а есть другие правила, где ценятся не деньги, а помощь и сострадание, доброта и щедрость. Такие подарки не найдёшь под рождественской ёлкой. Они – в сердце человека. «На следующее Рождество надо поехать куда-нибудь вместе с Леной. Может, она тоже увидит чудо и у нас всё наладится?» – подумал Никита, засыпая. «Рождество – это день радости и милосердия. Пусть Бог сделает нас очень богатыми и в том и другом» Филипп Брукс «Легко забыть, каково это, когда твоя жизнь связана с другими людьми. Мы нажимаем клавиши компьютера, убеждая себя, что это общение, что этого достаточно. Вот почему этот праздник особенный. Он даёт всем нам возможность объединиться: шанс прикоснуться к своему соседу, другу члену семьи; проявить щедрость своего сердца и духа» Цитата из фильма «Чудо Рождества», Канада Автор: Живые страницы

Маруся продолжала плакать, а муж Наташи, Кирилл, подошёл к матери со сконфуженным видом и сказал: — Мам, тебе лучше уйти, наверное… — Ноги моей здесь больше не будет!!! — заявила оскорблённая до глубины души Галина Петровна и, быстро схватив свой плащ в коридоре, выскочила из дома, громко хлопнув входной дверью. — Нехорошо получилось, — проговорил Кирилл. — Ну да. Только ей всё всегда хорошо. Извини, но это уже перебор. Заявляется раз в год и… — Наташ. Она моя мать. Этим всё сказано. Я не буду с ней ссориться. Тем более из-за какой-то куклы! Я пойду, догоню её! — Иди, иди… — грустно проговорила Наташа, когда за мужем закрылась дверь. Ей было очень грустно. Маруся уже забылась и, опасливо поглядывая на, лежащую на диване, новую куклу пыталась привязать бантик на ухо своему любимому игрушечному медведю, с которым она никогда не расставалась. Мишка был с очень милой доброй мордашкой, мягкий, такой, что его хотелось обнять. Маруся спала с ним, ела и гуляла, словом делала всё, что делает четырёхлетний малыш, не расставаясь с игрушкой. Это был подарок бабушки Оли, Наташиной мамы. Ольга Дмитриевна очень сильно помогала дочери, когда родилась Маруся. Обоим: и Кириллу, и Наташе было по двадцать три года, многого они, конечно же, не знали, не умели, и потому им было трудно. А тут Ольга Дмитриевна. Она предложила свою помощь, так как только-только вышла на пенсию и поселилась у Наташи и Кирилла на несколько месяцев. Благодаря её помощи, стало полегче. Наташа смогла отдохнуть, выспаться, грудного молока у неё прибавилось, и Маруся росла не по дням, а по часам. И если приходилось бегать в детскую поликлинику, то тоже помощь бабушки была очень кстати. Кирилл работал. После рождения дочери он нашёл помимо основной работы ещё и подработку. Дома его почти никогда не было, всё было на Наташе. Покупка продуктов, приготовление еды, уборка и, конечно же, уход за малышкой, который сильно выматывал молодую женщину. Но никто ни о чём не жалел: все полюбили Марусю с первой же минуты, как увидели. «Точная копия Наташи!», — потрясённо проговорила Ольга Дмитриевна, когда в первый раз увидела малышку. И в самом деле, как будто бы старая черно-белая фотография, висящая в рамке на стене Наташиной комнаты, вдруг ожила и посмотрела на мир очаровательными голубыми глазами. Малышка росла любознательная, весёлая и никому не давала скучать. Ей очень нужно было общество. Одна она не играла и ничем не занималась. Даже всецело сосредоточившись, во время собирания пирамидки, она умудрялась заметить момент, когда бабушка или мама от неё отлучалась на минутку, на кухню или в коридор. Маруся тут же бросала своё занятие и принималась горько плакать. — Избаловали девочку! — произнесла Галина Петровна, когда впервые пришла в гости к Наташе, Кириллу и Марусе. Малютке тогда исполнился годик. Мама Наташи некоторое время назад переехала к себе обратно домой, потому что Наташа убедила её, что теперь она справится сама. И, узнав у сына о том, что сватья съехала, свекровь тут же решила совершить дружеский визит. До этого, она видела внучку только на фото, которые присылал ей сын. И внучка ей совсем не понравилась. В самый первый раз, когда Маруся только родилась, сын приехал к Галине Петровне и принялся показывать фотографии дочери. — Лысая какая-то, — бормотала Галина Петровна, надев очки и пытаясь более детально разглядеть изображение. — Мам! Ну не все же с волосами рождаются! — проговорил Кирилл. Ему стало обидно. —Ты! Ты родился с волосами, с кудрями даже! — Да брось, мам! Такого не бывает! У младенца кудри… — Ты мне не веришь?! — грозно спросила Галина Петровна. — Мне что, твою фотографию из семейного альбома показать в доказательство моих слов?!! Кирилл промолчал, а мать снова принялась разглядывать фото. — Эх… Не наша порода… Худая, длинная, лысая… Вес низкий. Она что, недоношенная родилась? А твоя ли это дочь, вообще? — проговорила мать. — Мама? Ну, это уж совсем! — возмутился сын. — Моя, а чья же?! — Наивный ты… — пробормотала Галина Петровна, продолжая пристально рассматривать фотографию внучки. — Мам, ты приедешь в выходной? — решил сменить тему Кирилл. — Нет. Я в санаторий еду на месяц. Бумаги оформляю, некогда мне. Потом. Попозже. Кирилл был потрясён и разочарован. Он думал, что появление внучки обрадует мать, и она захочет приехать к ним, чтобы посмотреть на малышку. Отнюдь. Мать всё время отнекивалась. Кирилл обижался. Подумать только! Мать, живущая в двух остановках автобуса от них, так ещё и не видела внучку! И, главное, не хотела! А тогда, когда она узнала, что у них поселилась мама Наташи, и вовсе обиделась: — Я вот не понимаю, зачем лезть в молодую семью, мешать! — заявила она Кириллу во время его очередного визита. — Чего она у вас забыла? Я, наоборот, стараюсь лишний раз не вмешиваться, а эта прямо поселилась! — Мам, она помогает вообще-то… Наташка замоталась вся, день с ночью путает, а я на работе всё время. — Интересно, а как же я тебя растила одна?! — сощурившись, спросила Галина Петровна. — Отец вечно в плаванье, мне никто не помогал! Бабушки далеко были! А Наташа… — Мам. Ты хочешь сказать, что она плохая мать? — тихо проговорил Кирилл. — Ничего я не хочу, — поджала губы мать. — Это всё женские дела и тебе не понять. Вам, мужикам, можно в два счёта лапши на уши навешать, а на самом деле там может… — Мам, я пойду, короче, а то мы с тобой сейчас договоримся до чего-нибудь. — Да уж, пойди. Наташе же надо помогать! — саркастически ответила Галина Петровна, закрывая за сыном входную дверь. …Через некоторое время Маруся подросла, и начала сильно меняться. Волосики у неё отросли и стали завиваться. Цвет глаз тоже поменялся, и в целом, она стала совсем не похожа на Наташу, зато очень сильно проявились черты Кирилла. Вот тогда-то Галина Петровна, которой Кирилл регулярно отправлял фото дочери, и успокоилась. Ей стало приятно глядеть на фото внучки, угадывая в ней «свою породу», как она говорила. Кирилл заметил, что мать переменилась и это его радовало. Галина Петровна на первый день рождения Маруси впервые передала для неё подарок. Большой барабан. — Это что? — кисло улыбнулась Наташа. — Специально, чтобы у меня голова болела, да? — Ну… — замялся Кирилл, — Дарёному коню в зубы не смотрят, ты же знаешь. Мама проявила внимание, что тебе не нравится? И вообще он дорогой, ты знаешь, она мне назвала цену, я аж присвистнул. — Понятно… — вздохнула Наташа. Игрушка и в самом деле оказалась очень шумная. Маруся сводила Наташу с ума своей игрой на нём, и пришлось подарок убрать на дальнюю полку до «лучших времён». *** — Наташа настраивает Марусю против меня! — заявила как-то Галина Петровна сыну. — С чего ты взяла? — удивился сын. — Все мои подарки оказываются «не такими», ребёнку она их не даёт! И, наверное, говорит при этом, что я плохая! — Мама, не выдумывай! — возмутился Кирилл. — А как ещё объяснить, что когда я хочу обнять внучку, она кричит «благом матом»? Даже приблизиться к себе не даёт! Я что, ведьма? — обиженно проговорила Галина Петровна. — Чего меня так бояться? — Мам, ну ты как ребёнок, ей богу, — улыбнулся Кирилл. — Как будто забыла, какие дети пугливые бывают, когда маленькие ещё! — А может у неё болезнь какая? — прищурившись, спросила Галина Петровна. — Отставание в развитии, замкнутость, неконтактность… — Мама! Ты что?! С Марусей всё хорошо, уверяю тебя! Мы невролога проходили, всех проходили. Всё нормально, с чего ты взяла?! — Я Наташе посоветовала обратиться с ребёнком к врачу, — мать, будто не слышала его слов. — А она разоралась. — Ты Наташе это сказала?! — поразился Кирилл. — А что такого? Чем раньше обнаружишь патологию, тем больше шансов на успешное лечение и корректировку. — С Марусей! Всё! В порядке! — разделяя слова, прокричал сын. Они крупно поругались. Галина Петровна стояла на своём и подозревала у Маруси всякие болезни. А всё потому, что внучка её пугалась и никак не шла к ней на руки… — А что она хотела?! — возмутилась Наташа. — С тех пор, как родилась Маруся, она у нас была три раза! Она для неё чужой человек! Да… Это надо додуматься? В больные записала, от того, что к ней не идёт! — Она ревнует, мне кажется… — произнёс Кирилл. — Помнишь, как Маруся заявила, что она ей не бабушка, а бабушка у неё одна — баба Оля. — Да она тут постоянно бывает, потому и бабушка, — проворчала Наташа. — И ещё, она не дарит таких странных подарков! Так и росла Маруся, считая, что бабушка у неё одна. А Галина Петровна — не бабушка. Просто тётя. Чужая. Подарков от неё не принимала, пряталась и плакала при виде неё. Шли годы. Маруся повзрослела. Постепенно из милой малышки она превратилась в довольно избалованного подростка. Который имел на всё своё мнение и часто «огрызался». Теперь ей не были нужны никакие бабушки, она гуляла с подружками и слёзно упросила Наташу пойти в салон красоты, чтобы проколоть уже четвёртую дырку в её крошечном ушке. — Пирсинг — такая мерзость! — говорил Кирилл Наташе. — Смотри, скоро татуировку запросит! Тоже разрешишь?! Моего мнения, я так понял, тут уже не спрашивают… — Не спрашивают. Ты сам виноват, — отвечала Наташа. Она так и не смогла простить предательство мужа. Два года назад был у них в семейной жизни трудный период. Кирилл ушёл от Наташи и Маруси к другой женщине. Потом, через некоторое время, вернулся, и Наташа его приняла, однако прежних отношений вернуть уже не получилось, хотя Кирилл очень старался. — Нельзя склеить разбитую чашку, так, чтобы она стала, как новая, — повторяла Наташа. — Трещина никуда не денется. И пить из неё будет нельзя… Кирилл запил и за очень короткое время опустился на самое дно. Там же он и погиб. Выпив в очередной раз горячительных напитков, он лёг на лавку на привокзальной площади и уснул. Стоял сильный мороз, и Кирилл больше не проснулся. Наташа осталась вдовой. Галина Петровна сильно убивалась по сыну. Она, конечно же, видела, что он пошёл «по кривой дорожке», пыталась много раз поговорить с Наташей, пыталась помочь сыну сама, тратя непомерные деньги на его лечение, но ничего не помогало, Кирилл по-прежнему пил. Наташа неизменно отвечала Галине Петровне, что он сам виноват в том, что дошёл до такой жизни. И помогать она ему не собирается, тратить на него нервы, деньги и душевные силы. Он того не заслуживает… *** — Мам. Скажи, зачем ты помогаешь Галине Петровне? Она же нам никто! Она всего лишь мать этого… — Маруся! Нельзя так говорить! — сказала Наташа. — Она старый больной человек, помочь ей некому, кроме нас, а «этот», между прочим, был твоим отцом. Каким бы он ни был. — Ну и что с того? Его давно нет! А бабку надо сдать в дом престарелых. Ей там самое место! Мы тратим кучу денег на её сиделок, но она же всё равно не выздоровеет! Лучше бы на море отдохнуть с тобой съездили, тьфу! Девчонки то и дело рассказывают, кто куда ездил, а мне и сказать нечего. — Маруся! Ужас берёт от твоих слов! Ты и меня в дом престарелых сдашь?! — сокрушалась Наташа. — Нее, — засмеялась дочь. — Тебя я люблю, а Галину Петровну эту — нет. Она мне никто. А моей бабушки, настоящей бабушки, уже нет на свете… Вот получу диплом в июне, и работать пойду. На первую зарплату поедем на море! — Ох, Маруся… — улыбнулась Наташа. *** — Мама, мам, что со мной было? — слабым голосом спросила Маруся. Она лежала на больничной койке, вся опутанная трубочками. — Помню, выпила таблетку, через минут десять мне стало плохо, а дальше провал… — У тебя возникла сильная аллергическая реакция на тот антибиотик, что тебе выписал врач, — произнесла Наташа, едва сдерживая слёзы. — Если бы меня не было дома… — Мама, не плачь, всё же обошлось! — сказала Маруся. — Меня обещали выписать завтра. Знаешь, мне приснился странный сон. Или не сон. Я не пойму… Галина Петровна? Она же ещё жива? Она приходила ко мне. — С ней всё, как обычно. Не хорошо, не плохо. Сиделка утром звонила мне. Динамики никакой нет. Речь не восстанавливается, движения тоже. — Мам, — шёпотом сказала Маруся. — Она меня очень просила не бросать её. Плакала, просила прощения, я не знаю за что. Только в моём сне тебя как будто не было. И всё будто зависело только от меня. От моего решения. Она умоляла меня не бросать её. Я обещала. А ещё, она просила прийти к ней. Я решила, вот выпишусь и пойду, навещу. Я же с тех пор, как она слегла, ни разу не была у неё… Наташа ничего не ответила, по её щекам катились крупные слёзы. Ещё с утра, после звонка сиделки она задумалась о том, что очень накладно тратить силы и средства на то, что никогда не будет восстановлено. А сейчас она устыдилась своих мыслей. Галина Петровна ничего не говорила, у неё двигались только глаза, и они о чём-то молили, прямо кричали. Они следили за каждым движением. Наташе всегда становилось не по себе, когда она её навещала… *** — Мама! Она сжала мою руку, представляешь! — тараторила Маруся. — А ты говорила, что она не восстановится, хотела бросать оплачивать её занятия! Давай подождём, а? Я же нашла работу, теперь с деньгами будет полегче! Маруся сходила и навестила бабушку. Хоть и никогда не считала её таковой. То недавнее происшествие, когда она едва не погибла, сильно изменило девушку. Она много думала после своего «вещего сна», как она говорила, и почему-то вдруг внезапно почувствовала к Галине Петровне нежность и тепло. Ведь, по сути, она ей совершенно ничего плохого не сделала! Эта мысль буквально пронзила девушку… После визита внучки Галина Петровна семимильными шагами пошла на поправку. Усердно занимаясь с логопедом, смогла восстановить внятную речь. Движения тоже потихоньку возвращались. Кризис миновал. С Марусей они стали «лучшими подругами». Внучка часто забегала к ней, радовалась успешному восстановлению и немножко сплетничала о своих подружках и коллегах на работе. У Маруси всё шло хорошо, и Галина Петровна за неё радовалась. А ещё, она постоянно благодарила, и Наташу, и Марусю, за то, что не бросили её в беде и помогли восстановиться. — Я тебе квартиру завещала, — вполне внятно проговорила Галина Петровна, сидя на кресле. Она уже полгода, как сама ходила, опираясь на палочку, лишь слегка прихрамывая. — Когда выйдешь замуж, будете тут жить, а я уж к тому времени, наверное… — Бабушка! — всплеснула руками Маруся. — Что ты такое говоришь! Ты проживёшь ещё сто лет! А на квартиру я сама себе заработаю! Галина Петровна ничего не ответила, потому что боролась со слезами, от нахлынувших чувств и не могла говорить. Она смотрела на улыбающуюся внучку и любовалась ею. «Бабушка… Она наконец-то назвала меня бабушкой!» — думала пожилая женщина, смахивая слёзы. Жанна Шинелева