Мировая Поэзия|Литература

Одна поэзия, без прозы… Летают быстрые стрекозы, Мир нежен, как на окнах тюль… Ах, не меняй удобной позы. Ласкает солнечный июль... Лариса Миллер

Отзовись, кукушечка, яблочко, змеёныш, Весточка, царапинка, снежинка, ручеёк. Нежности последыш, нелепости приёмыш. Кофе-чае-сахарный потерянный паёк. Отзовись, очухайся, пошевелись спросонок, В одеяльной одури, в подушечной глуши. Белочка, метёлочка, косточка, утёнок, Ленточкой, верёвочкой, чулочком задуши. Отзовись, пожалуйста. Да нет — не отзовётся. Ну и делать нечего. Проживём и так. Из огня да в полымя. Где тонко, там и рвётся. Палочка-стукалочка, полушка-четвертак. Георгий Иванов Стихотворение посвящено Ирине Одоевцевой, супруге поэта. Из биографических источников известно, что в семье Иванова и Одоевцевой в начале 50-х разыгралась личная драма: Ирина Владимировна уходила к другому. Георгий Владимирович благородно отпускал её, тяжело переживая разрыв. Потом Ирина Владимировна вернулась к мужу, но осадок, несомненно, остался. Стихотворение «Отзовись, кукушечка» Георгия Иванова было опубликовано впервые в 1956 году в «Новом журнале» (литературно-публицистический издание русского зарубежья).

Один мой друг женился в тридцать лет на девушке восемнадцатилетней. Пошли осуды, пересуды, сплетни: и что он в ней нашел, и ничего в ней нет. На взгляд чужой, придирчивый и строгий, она и впрямь была нехороша, какой-то длиннорукий, длинноногий утенок гадкий, робкая душа. Что он, мой друг, в ней для себя открыл, за что ее среди других заметил, никто не знал. Но он ее любил. Нет таинства таинственней на свете. Зачем? За что? Поди определи. Людской удел в любви неодинаков. Тут что-то от цветения земли, от роста трав, от созреванья злаков. Иной росток, пожалуй бы, зачах, когда б не дождик и не солнце в небе, но вот он крепнет в солнечных лучах такой ему счастливый выпал жребий! Той девушке пришлось бы, верно, жить тусклее, холоднее, неприметней, когда б ее не вздумал полюбить хороший человек тридцатилетний. Он что-то в ней такое разглядел, чего она б сама не разглядела. Он на нее восторженно глядел, она ему в награду хорошела. Он доверял ей все свои дела, он всем своим достатком с ней делился. Она ему ребенка родила, и он ей в ноги низко поклонился. Но ей порой казалось: это сон. Не может быть! Она гораздо хуже. Она его не стоит... Почему же случилось так? Но вмешивался он. Ему хватало силы и ума, любви и сердца и на этот случай. Он верил ей, и вот она сама поверила в себя и стала лучше. Он был на страже всюду и везде, его любовь стояла с нею рядом, в рабочий полдень, в счастье и в беде он помогал ей восхищенным взглядом. Она высоко голову несла под этим взглядом... Жизнь вперед бежала... И девушка, как деревце, росла, окоренялась, крепла и мужала. И словно в благодарность за покой, за то, что не солгал и не обидел, она и стала к зрелости такой, какой ее он в юности увидел. Дремавшая глубоко красота вдруг развернулась пышно и богато, и всем на свете вдруг открылась та, которую он угадал когда-то... И снова удивились все вокруг: Что, с ней случилось? Почему? Откуда? Какое чудо! Но молчал мой друг. Упрямый труд и воля, что за чудо! Он так хотел. Не веря чудесам, уверенно, решительно и властно свою любовь он выпестовал сам и оказалось, что она прекрасна. Маргарита Иосифовна Алигер _______________________________ Друзья, еще больше прекрасных стихотворений в нашем Телеграм-канале. Присоединяйтесь. Ссылка будет в комментариях.

Есть люди, как будто открытые книги, С душой нараспашку любому недугу: Ты плачешь – они появляются мигом, Упал – подставляют не ногу, а руку, Скрутила печаль – утешают сердечно, Разбиты коленки – так рядом с зелёнкой. С такими не страшно ни в реку, ни в вечность. Такие, с Душой, а не просто с душонкой. Есть люди-"вулканы" – с глубокой натурой, И дна не видать, будто смотришь в колодец. Такие годами молчат, брови хмурят И часто клянут ни за что безысходность. Но если взорвутся накопленной болью, Сжигают людей, города, даже страны. А после безвольно, с немою мольбою "Уснут" до поры люди-горе-вулканы. Есть люди, как солнце, что греют лучами Любого, кто просто окажется рядом. Словами, руками, молчаньем, делами, Улыбкой и тёплым, безоблачным взглядом. Есть люди "дожди", проливаясь слезами, То землю питают, то рушат плотины. Пугая чернеющими небесами, В минуту затишья готовые хлынуть. Есть люди-"рассветы" и люди-"закаты", Родные, как дом, а есть люди-пустышки. Есть точки начала и есть не возврата. Есть Люди. А есть, увы, просто людишки. Лю Санна ____________ Друзья, больше интересной литературной подборки в нашем Телеграм-канале "Мировая Поэзия". Ссылка будет в комментариях. Присоединяйтесь, будем вас ждать...

Сияет сад, и девочка бежит, Ещё свежо июля новоселье. Ей весело, её занятье — жить И всех любить, и быть любимой всеми... Белла Ахмадуллина Художница Linda Lee Nelson

Он был грозою нашего района, Мальчишка из соседнего двора, И на него с опаской, но влюблённо Окрестная смотрела детвора. Она к нему пристрастие имела, Поскольку он командовал везде, А плоский камень так бросал умело, Что тот, как мячик, прыгал по воде. В дождливую и ясную погоду Он шёл к пруду, бесстрашный, как всегда, И посторонним не было прохода, Едва он появлялся у пруда. В сопровожденье преданных матросов, Коварный, как пиратский адмирал, Мальчишек бил, девчат таскал за косы И чистые тетрадки отбирал. В густом саду устраивал засады, Играя там с ребятами в войну. И как-то раз увидел он из сада Девчонку незнакомую одну. Забор вкруг сада был довольно ветхий - Любой мальчишка в дырки проходил,- Но он, как кошка, прыгнул прямо с ветки И девочке дорогу преградил. Она пред ним в нарядном платье белом Стояла на весеннем ветерке С коричневым клеенчатым портфелем И маленькой чернильницей в руке. Сейчас мелькнут разбросанные книжки - Не зря ж его боятся, как огня... И вдруг она сказала: - Там мальчишки... Ты проводи, пожалуйста, меня... И он, от изумления немея, Совсем забыв, насколько страшен он, Шагнул вперед и замер перед нею, Её наивной смелостью сражён. А на заборе дряхлом повисая, Грозя сломать немедленно его, Ватага адмиральская босая Глядела на героя своего. ...Легли на землю солнечные пятна. Ушёл с девчонкой рядом командир. И подчиненным было непонятно, Что это он из детства уходил. Константин Ваншенкин ___________ Друзья, больше интересных картина в нашем Телеграм-канале "Мировая Живопись". Ссылка будет в комментариях, присоединяйтесь...

Она вошла, совсем седая, Устало села у огня, И вдруг сказала «Я не знаю, За что ты мучаешь меня. Ведь я же молода, красива, И жить хочу, хочу любить. А ты меня смиряешь силой И избиваешь до крови. Велишь молчать? И я молчу, Велишь мне жить, любовь гоня? Я больше не могу, устала. За что ты мучаешь меня? Ведь ты же любишь, любишь, любишь, Любовью сердце занозя, Нельзя судить, любовь не судят. Нельзя? Оставь свои „нельзя“. Отбрось своих запретов кучу, Cейчас, хоть в шутку согреши: Себя бессонницей не мучай, Сходи с ума, стихи пиши. Или в любви признайся, что ли, А если чувство не в чести, Ты отпусти меня на волю, Не убивай, а отпусти». И женщина, почти рыдая, Седые пряди уроня, твердила: «Я не знаю, за что ты мучаешь меня?». Он онемел. В привычный сумрак Вдруг эта буря ворвалась. Врасплох, и некогда подумать: «Простите, я не знаю Вас. Не я надел на Вас оковы» И вдруг спросил едва дыша: «Как Вас зовут? Скажите, кто Вы?» Она в ответ: «Твоя Душа». Эдуард Асадов _______________ Друзья, больше интересных стихотворений в нашем Телеграм-канале "Мировая Поэзия". Присоединяйтесь, ссылка будет в комментариях...

У женщин недолго живут секреты. Что правда, то правда. Но есть секрет, Где женщина твёрже алмаза. Это: Сколько женщине лет?! Она охотней пройдёт сквозь пламя Иль ступит ногою на хрупкий лёд, Скорее в клетку войдёт со львами, Чем возраст свой правильно назовёт. И если задумал бы, может статься, Даже лукавейший Сатана В возрасте женщины разобраться, То плюнул и начал бы заикаться. Картина была бы всегда одна: В розовой юности между женщиной И возрастом разных её бумаг Нету ни щёлки, ни даже трещины. Всё одинаково: шаг в шаг. Затем происходит процесс такой (Нет, нет же! Совсем без её старания!): Вдруг появляется «отставание», Так сказать, «маленький разнобой»... Паспорт всё так же идёт вперёд, А женщину вроде вперёд не тянет: То на год от паспорта отстаёт, А то переждёт и на два отстанет... И надо сказать, что в таком пути Она всё больше преуспевает. И где-то годам уже к тридцати, Смотришь, трёх лет уже не найти, Ну словно бы ветром их выметает. И тут, конечно же, не поможет С любыми цифрами разговор. Самый дотошнейший ревизор Умрёт, а найти ничего не сможет! А дальше ни сердце и ни рука Совсем уж от скупости не страдают. И вот годам уже к сорока Целых пять лет, хохотнув слегка, Загадочным образом исчезают... Сорок! Таинственная черта. Тут всякий обычный подсчёт кончается, Ибо какие б ни шли года, Но только женщине никогда Больше, чем сорок, не исполняется! Пусть время куда-то вперёд стремится И паспорт, сутулясь, бредёт во тьму, Женщине всё это ни к чему. Женщине будет всегда «за тридцать»... И, веруя в вечный пожар весны, Женщины в битвах не отступают. «Техника» нынче вокруг такая, Что ни морщинки, ни седины! И я никакой не анкетой мерю У женщин прожитые года. Бумажки — сущая ерунда, Я женской душе и поступкам верю. Женщины долго ещё хороши, В то время как цифры бледнеют раньше. Паспорт, конечно, намного старше, Ибо у паспорта нет души! А если вдруг кто-то, хотя б тайком, Скажет, что может увянуть женщина, Плюньте в глаза ему, дайте затрещину И назовите клеветником! Эдуард Асадов

СТИХОТВОРЕНИЕ САШИ ЧЁРНОГО, КОТОРОЕ НУЖНО ПЕРЕЧИТЫВАТЬ В ТРУДНУЮ МИНУТУ Есть горячее солнце, наивные дети, Драгоценная радость мелодий и книг. Если нет — то ведь были, ведь были на свете И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ... Есть незримое творчество в каждом мгновеньи — В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз. Будь творцом! Созидай золотые мгновенья — В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз... Бесконечно позорно в припадке печали Добровольно исчезнуть, как тень на стекле. Разве Новые Встречи уже отсияли? Разве только собаки живут на земле? Если сам я угрюм, как голландская сажа (Улыбнись, улыбнись на сравненье моё!), Этот чёрный румянец — налёт от дренажа, Это Муза меня подняла на копье. Подожди! Я сживусь со своим новосельем — Как весенний скворец запою на копье! Оглушу твои уши цыганским весельем! Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье. Оставайся! Так мало здесь чутких и честных... Оставайся! Лишь в них оправданье земли. Адресов я не знаю — ищи неизвестных, Как и ты неподвижно лежащих в пыли. Если лучшие будут бросаться в пролёты, Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц! Полюби безотчетную радость полёта... Разверни свою душу до полных границ. Будь женой или мужем, сестрой или братом, Акушеркой, художником, нянькой, врачом, Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом: Все сердца открываются этим ключом. Есть еще острова одиночества мысли — Будь умён и не бойся на них отдыхать. Там обрывы над тёмной водою нависли — Можешь думать... и камешки в воду бросать... А вопросы... Вопросы не знают ответа — Налетят, разожгут и умчатся, как корь. Соломон нам оставил два мудрых совета: Убегай от тоски и с глупцами не спорь. 1910 год __________________ Друзья, больше поэзии и литературной подборки в нашем Телеграм-канале "Мировая Поэзия". Присоединяйтесь, ссылка будет в комментариях.

Любовь и Смерть, закончив бой, Сошлись в таверне «Род людской» И, выпив, побросали спьяну Они в траву свои колчаны. А утром поняли, что вот Где чья стрела — чёрт не поймёт! И стали собирать скорей В траве любовь и жизнь людей, Не видя в утреннем тумане, Чьи стрелы были в чьём колчане: Смерть кучу стрел Любви взяла И только позже поняла, Что эти стрелы ей отвратны. Ну, а Любовь взяла, понятно, Смертельных стрел весьма немало, Которых вовсе не желала. Вот так в таверне роковой Произошёл конфуз большой: Но кто и чьей сражён стрелой? Влюбляется старик седой И умирает молодой. Редъярд Киплинг, 1919 год. Перевод Георгий Бен