Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Шёл мне тогда, друзья мои, всего двадцать третий год, - дело, как видите, давнее, ещё дней блаженной памяти Николая Павловича, - только что произведён я был в чин гвардейского корнета, уволен зимой в том для меня достопамятном году в двухнедельный отпуск в свою рязанскую вотчину, где, по кончине родителя, одиноко жила моя матушка, и, приехав, вскорости жестоко влюбился: заглянул однажды в давно пустовавшую дедовскую усадьбу при некоем сельце Петровском, по соседству нашей, да и стал под всякими предлогами заглядывать туда всё чащё и чащё. Дика и поныне русская деревня, зимой пуще всего, а что ж было в мои времена! Таково дико было и Петровское с этой пустовавшей усадьбой на его окраи
Проснусь, проснусь - за окнами в саду Всё тот же снег, всё тот же блеск полярный. А в зале сумрак. Слушаю и жду: И вот опять - таинственный, коварный, Чуть слышный треск... Конечно, пол иль мышь. Но как насторожишься, как следишь За кем-то, притаившимся у двери В повисшей без движения портьере! Но он молчит, он замер. Тюль гардин Сквозит в голубоватом лунном блеске Да чуть мерцают - искорками льдин - Под люстрою стеклянные подвески. 1906
Ночь и даль седая, - В инее леса. Звёздами мерцая, Светят небеса. Звёздный свет белеет, И земля окрест Стынет-цепенеет В млечном свете звёзд. Тишина пустыни... Чётко за горой На реке в долине Треснет лёд порой... Метеор зажжётся, Озаряя снег... Шорох пронесётся - Зверя лёгкий бег... И опять - молчанье... В бледной мгле равнин, Затаив дыханье, Я стою один. 1896