Предыдущая публикация
История болезни (любви)
У неё в анамнезе: зрение минус пять, хроническая ангина, тревожное расстройство личности, а ещё одержимость — одна штука.
Этот бред, эта белая горячка возвращается, когда меньше всего ждёшь. Вроде отступает, отпускает, ослабляет хватку, из которой уже почти можно выскользнуть сквозь раскрытые пальцы, но потом внезапно бьёт раскрытой ладонью по щеке. Больно так, с оттяжечкой.
Так бывает в школе, когда во время самых ответственных тестов накатывает волна жара, стуча в голове, тяжёлыми волнами отбивая ритм в ушах, и не получается думать ни о чём другом. В мыслях только ледяная лазурь глаз, громкий смех, взъерошенные кудри и божественный голос.
Переезд в Москву. На первый взгляд всё куда лучше, чем было прежде. Так оно и есть, пожалуй, если исключить причину — причина-то переезда в этой самой одержимости быть ближе, быть равной.
В её комнате в Москве ни одного плаката — хороший симптом. Болезнь теперь в состоянии ремиссии — можно закрывать карту.
В телефоне и ноуте регулярно удаляются залётные фотографии, которые появляются там вроде бы сами собой, как после приступа амнезии.
Микрофон не напоминает о том, о чём напоминал раньше, только о работе тамадой. Почти одно и то же. Они оба - выступают, дарят людям радость.
Но как только кажется, что она в порядке, он вдруг глядит с экрана плазмы, висящей в приёмной окулиста. Говорит что-то (звук выключен), на гитаре выводит невообразимое, улыбается каждому, кто смотрит.
Она смотрит — всегда смотрит. И слепнет ещё сильнее, скоро, наверное, потеряет зрение совсем.
На сцене, впервые на одной, ей не просто плохо, её разбивает паралич — можно уносить.
А в родительском доме плакаты на месте. Она четырежды пытается снять их, но рука не поднимается. Спится под взглядами бумажного бога хорошо, крепко, как давно не спалось.
Они “затусили” на корпоративе. Так это называется. Но больше похоже на шизоидный, маниакальный психоз. И слишком много губ, рук, глаз. Это то ли в симптомы записывать, то ли в варианты лечения, то ли в побочки. Плохо. Хорошо. Неужели?
У приехавшего в Архангельск бога до боли знакомые симптомы: взгляд затуманен, скулы горят чахоточным румянцем, в голосе полынно-горькая сладость. Она видит всё своими глазами, но боится поверить, даже думать об этом не может, поэтому вытаскивает на свет свою застарелую тревожность и подскакивает от каждого взгляда-прикосновения-слова.
Он светит своей болезнью, гордится ею, выставляет на самое видное место, как рентгеновский снимок — в красный угол, рассказывает всем, кто готов слушать. Она от этого смущается ещё сильнее.
Он великолепен в своей одержимости, даже в ней он полон достоинства, даже на коленях не теряет короны с головы.
Он раскрывает руки, предлагая болеть вместе. Ну как, скажите, ему такому отказать?
У неё в анамнезе: зрение минус пять, хроническая ангина, тревожное расстройство личности, а ещё взаимная любовь — одна штука.
Следующая публикация
Нет комментариев