Предыдущая публикация
Крис Риа в контексте блюза
Крис Риа стал настоящим блюзменом в тот момент, когда оказался на пороге смерти. Дело в том, что блюз – не столько музыка, сколько состояние души, мирочувствование. В основе блюза – страдание черных рабов, утративших свою родину.
Белый никогда не станет чёрным и никогда не сможет играть блюз как Роберт Джонсон, Хаулин Вулф или Бадди Гай. Потому что мироощущение совсем другое. Но он может войти в это пространство, сущностно ощутив в своих собственных глубинах вселенское страдание. Именно поэтому никогда не станет настоящим блюзменом процветающий пай-мальчик Джо Бонамасса, например. Как нельзя быть немного беременной, так и нельзя быть отчасти блюзменом.
То, что Джон Мэйолл – прекрасный музыкант, спору нет. Он просто обожал блюз, всю жизнь его играл, удостоившись звания «отца белого блюза». Но он слишком благополучен, отчего его блюз энергетически больше похож на кантри, а сам Мэйолл – на преуспевающего фермера.
Другое дело – Рой Бьюкенен… или слепой Джефф Хили… они не в стиле блюз играют, а свою душу, своё естество растворяют в блюзе, который изначально есть страдание, их сущностное страдание. Проникновение в блюз происходит прежде всего душевно, а потом уже – при душевной сопричастности – музыкально. Только в этом случае можно говорить о настоящем блюзе.
Крис Риа оказался созвучен этому пространству – и оно ему созвучно. Он изучил его досконально, проникнув к самым истокам – не только в Чикаго или Новый Орлеан, но в Африку. И кто ещё из белых смог это сделать?
Следующая публикация
Нет комментариев