Аномалии мистика и не только

Как я повадилась в параллельный мир ходить, и как меня оттуда спровадили...часть I Уже год прошёл, а я всё никак не свыкнусь с обычной жизнью, с жизнью, которой живут миллиарды людей на Земле. Но выбора нет, и мне придётся смириться, хорошо хоть легко отделалась- просто выгнали и всё! А могло ведь быть и хуже! Радуйся, - говорю я себе,- радуйся что тебя не наказали. Радуюсь, но всё равно, раз в неделю, я иду к красной обшарпанной двери стоящей у меня в саду под яблоней и открываю её. Кроме ствола яблони за ней ничего нет, а раньше... Я вздыхаю с сожалением и иду обратно. Так о чём же я вздыхаю, и почему хожу к этой двери? Я расскажу, но знайте, это ... От двоюродной бабушки по отцовой линии, мне достался дом в деревне. Дом- это очень громко сказано. Маленький, деревянный, кособокий, с отвалившейся дверью и выбитыми стёклами. Внутри он был ещё хуже чем снаружи. Через щели в полу я видела мусор и разбитые стеклянные банки в подполе, а через щели в потолке, я видела шифер и гирлянды из паутины. Огромный участок в пятьдесят четыре сотки весь зарос травой и деревьями. А вот забор, огораживающий этот огромный участок, был хороший- металлические толстые трубы более двух метров высотой, межу ними кладка высотой в пять кирпичей, а выше цельные листы железа приваренные к столбам. Я вдоль забора обошла свои владения, собрала на волосы всю паутину по пути и вернулась к дому. Вот как я здесь жить буду,- подумала я проваливаясь на трухлявом крыльце. А с другой стороны, выбора у меня нет и этот домик очень кстати! На работе меня сократили, за съёмное жильё платить нечем, с мужем развелась, хорошо хоть машину смогла вырвать из его цепких лап. Денег особых нет, вот только то, что заплатили при сокращении. Вот на них хоть как- нибудь утеплю домик, чтобы перезимовать можно было, а дальше будет видно. Худо-бедно, но на скромную еду я зарабатываю в интернете, вещи есть, мебель необходимая тоже. Поживу тут зиму, подумаю, и решу чем дальше заниматься буду. Я закупила утеплитель, листы ДСП на пол и потолок, листы ДВП на стены, плёнку чтобы застелить чердак и на этом у меня кончились деньги. И вот когда у меня кончились деньги, я вдруг осознала, что нанять кого-то для ремонта я не смогу- платить нечем, а это значит, что ремонт мне придётся делать самой! Прочитав в интернете всё о предстоящем мне ремонте, я приуныла- оказывается мне ещё нужны разнообразные инструменты. Как поступить в таком случае- купить или попросить! Купить не на что, а значит надо попросить! Отзывчивые селяни соседи мне ничего не дали, но я смогла договорится с рабочими из средней Азии работающими на другом конце села на строительстве двух этажного дома. Они сказали, что буду давать мне инструмент, но после шести вечера, когда хозяин будет уезжать. Вот так, почти месяц, я ремонтировала домик по ночам. Щедрые рабочие поделились со мной саморезами, краской, шпатлёвкой, кусками профнастила, которыми я и заделала фронтон, чтобы снег не задувало в щели на чердак, обрезки досок и брусьев... Короче, к зиме, более- менее отремонтированный домик, сияя бежевой краской на своих деревянных боках, выглядел симпатичным и пригодным для зимовки. По ночам уже было холодно, но днём солнце хорошо прогревало воздух и землю. Глядя на яркое солнышко, я решила, что пока не ударили морозы, надо хоть немного прибрать участок, хотя бы траву повыдергать и сгрести, может кое-какие отростки вырубить- на что сил хватит! А сил, оказывается, хватило на многое! Работа в интернете занимала о силы два часа, и всё остальное время я могла копошиться во дворе. Я уже очистила почти половину участка, когда увидела сквозь заросли, под яблоней маленькую красную обшарпанную деревянную дверь. В печку пойдёт, -решила я и полезла сквозь заросли к двери. Дверь не была прислонена к яблоне, и никак не крепилась ни к чему, она просто стояла и стояла крепко! Я схватила её за край и стала тянуть. Дверь не шелохнулась. Наверное она глубоко в земле сидит,- решила я и схватилась за ручку, дёрнула со всей силы и открывшаяся дверь ударила меня в лоб! Искры из глаз, шум в ушах, меня затошнило и я села прямо на влажную землю. Через пару минут мне полегчало. Я почувствовало как по моему лицу стекает что-то тёплое, вытерла рукой, и открыла глаза чтобы посмотреть много ли из раны вытекает. Но я забыла и про боль, и про рану и про то, что сижу на земле в грязи, я смотрела в открывшуюся дверь и видела нечто непонятное и невозможное! В открывшийся дверной проём я видела...

Что-то не помогают мне уже мои таблетки. Надо бы поменять. Не знаешь что пьют сейчас от....? - Сколько уже говорить, мам. Пошли к врачу! Надо хоть иногда обследоваться. - Да что врачи-то! Опять скажут про возраст. Свекрови 80 лет. Я начинаю действовать мягкой тактикой уговора, близкой к искусству упрашивания. Применяю методы показательных примеров и приукрашиваю действительную поликлиническую картинку как могу в надежде на то, что когда с точки дело сдвинется, то покатится. В этом деле важно ещё и не перегнуть палку, а то кирдык: упрямство пожилого человека - наивысшее из упрямств. того. Она давно не была в поликлинике и её воспоминания не слишком приятны. Убеждаю, что всё теперь изменилось, что обследование пройти, как пальцами щёлкнуть, и все это будет легко, радостно и вместе со мной. Объясняю, обосновываю.... Чего мне стоило её уломать, знаю только я. Записала на прием! Алилуя. Она согласилась. У вас, наверняка, в жизни были моменты, когда жаль потраченных сил, когда кажется, что всё можно было сделать намного проще, что вы сами себе навыдумывали проблем и мужественно их преодолевали. А потом - а зачем? Если б я знала, чем это кончится, я бы сразу поступила иначе. Но, обо всем по порядку. Как пожилые люди собираются в поликлинику, вы представляете. Она ночь не спала. Пришли к назначенному времени. Но, не тут-то было. Ещё не прошли более ранние номерки. Я повозмущалась, но свекровь это не напугало ничуть. Она была готова – помнит поликлиники советские. Она стояла в послевоенных очередях за хлебом. Подумаешь - несколько человек пересидеть! Зашли на час позже. Свекровь моя для своего возраста молодожавая, деменцией не страдает, слышит и видит неплохо, занималась спортом. Решили мы, что зайдёт к врачу сама. Ошибка моя... Вышла она очень быстро... Я встречаю. Ну? Вижу, что она ничего не поняла. Что ей велели, что советовали или выписали? В руке направления на обследования, а в глазах ... слёзы! Переждала пациента, захожу сама к врачу. Прошу повторить рекомендации и нарываюсь на грубость. - Я всё сказала ей! Что я буду сорок раз повторять? Езжайте на обследования, в регистратуре узнавайте расписание. Глубоко вдыхаю и выхожу к свекрови с улыбкой. Мол, всё нормально, едем дальше. Но она очень расстроена. Выясняю – её в кабинете врача перебили, не дали рассказать проблему, врач разговаривала с медсестрой о своих рабочих делах, её называли "бабушка". Давление не измерили, предложили заглянуть в паспорт, потом, наклонившись врач что-то очень быстро пробурчала, медсестра грубо бросила направления, наворчали за то, что она прихватила вместе с направлениями лишнюю бумажку. В общем, она чувствовала себя жутко подавленной, помешавшей, виноватой. За то, что старая, за то, что не поняла ничего из, скороговоркой и себе под нос, сказанного врачом, за то, что по нечаянности сделала что-то не так. Она так готовилась, она хотела сделать всё наилучшим образом, но вот... Что мы ищем у врача, когда идём к нему? Конечно, улучшения качества жизни. А в пожилом возрасте, когда утрачен социальный статус, сужен круг общения, когда возникло чувство ущербности и ненужности, качество жизни это не только физическая, но и моральная составляющая. В этом возрасте человек меньше отвлекается на быт и начинает думать о своей личности, о своих прожитых годах, анализирует себя. И вот это неуважительное отношение перечёркивает всё: а зачем мне здоровье, если нет дела до меня никому, только раздражаю и мешаю. Вот и терпят наши старики боль, лишь бы не причинили никому неудобства! Я должна была зайти с ней! Но ещё раз повторю: нет у неё проблем с нормальным общением. Я уверена, что проблемы есть у данного врача. Эйджизм - дискриминацию по возрасту - можно наблюдать в любой сфере жизни, но в больницах-то уж можно было бы это искоренить. Врач - это же прежде всего милосердие и проявляться оно должно во всем. И нет. Моя свекровь не честолюбивая неженка. Образованный и адекватный человек. Предрекая разговор о чрезмерной загруженности врачей, об их усталости, скажу: нельзя этим оправдываться, когда человек пришёл за помощью. Свекровь моя твёрдо сказала, что обследоваться не будет, хотя бы потому, что "потом надо идти к этой же врачихе". Чего стоило мне уговорить её поехать в частную клинику! Прошёл месяц уговоров. Приём и небольшое обследование стоило там около шести тысяч рублей. Там всё прошло хорошо – там "уплочено" за хорошо. Свекровь довольна. Очень жалею, что сразу не поехали туда. Для пожилых важно не только качество лечения, но и качество обслуживания. А за него в нашей медицине приходится платить! И согласна, что хороших добрых и очень тактичных врачей сейчас много. Мне, например, часто такие встречаются. Надеюсь, что когда состарюсь, их отношение ко мне не изменится.... А вот свекрови моей просто случайно не повезло. Рассеянный хореограф #авторскиерассказы

"Пришло время предать эти останки земле" В библиотеке Гарвардского университета в марте этого года сняли с книги переплет из человеческой кожи. Книга находится здесь с 1934 года. В ней переплет из кожи умершей пациентки психиатрической больницы. О том, что в Гарварде наконец спустя почти столетие решили избавиться от переплета из человеческой кожи, сообщила университетская библиотека Хоутона на своем веб-сайте. Экземпляр книги французского автора Арсена Уссе был переплетен из кожи, взятой с трупа пациентки психиатрической больницы. В этой книге, впервые опубликованной в 1879 году, автор излагал свои размышления о душе и жизни после смерти. Первый владелец книги, доктор Людовик Буланд, приобрел кожу, будучи студентом-медиком, и сам переплел ее. В записке, приложенной к книге, Буланд написал, что "книга о человеческой душе заслуживает человеческого покрова #простоинтересно2

Собака продемонстрировала свой ум, крайне милое видео расходится в сети В Турции бездомная собака привела своего умирающего щенка к ветеринару. На пороге клиники врачи обнаружили дворняжку с едва дышащим щенком и приняли их внутрь. Щенка немедленно поместили в реанимацию, а его мать оставалась рядом на протяжении всего лечения. Щенка удалось спасти, оказывается собаке ранее оказывали медицинскую помощь ветеринары этой клиники, она запомнила этот момент и привела щенка к ним #видео

Это был 1991 год. Папа в то время руководил киностудией «Жанр», и у них в производстве была большая кинокартина. С конца января съемки частично должны были проходить в Крыму, но местная гостиница потребовала забронировать номера для огромной съемочной группы аж с конца декабря. Такое вот условие. И тогда у команды киностудии возникла идея. Зачем же свободные номера будут простаивать в ожидании съёмок? Не поехать ли нам большой компанией в Крым и не встретить ли Новый год там? Звучало как отличный план… Я приехала на берег моря 27 декабря, родители были на месте на пару дней раньше. И когда они переступила порог 12-этажного гостиничного комплекса, только тогда и узнали, мягко говоря, неприятную новость. Во всей гостинице не работало отопление и не было горячей воды. Совсем. И её наличие не предполагалось и дальше. Администрация просто поставила всех проживающих перед фактом: нет и не будет. Впрочем, в 90-ые еще и не такое случалось... Вдобавок в щели окна и балконной двери в гостиничном номере «ветер с моря дул, нагонял беду», но… не ехать же обратно…? Часть нашей большой компании отважно справлялась с возникшей проблемой … алкоголем, начиная его прием непосредственно с 8 утра, для сугреву ))) Но наша семья была не в восторге от такого варианта. Хотя мы не просто подмерзали. Это был реально постоянный адский холод. Температура в помещении не отличалась от уличной. Ночью всю одежду, которая была у нас с собой, мы надевали на себя, сверху накрывались шубами и одеялами. Но не помогало. Вообще. Мы с мамой с ужасом думали о праздновании Нового года в общем банкетном зале. Про то, чтобы надеть на себя нарядные платья — не могло быть и речи. В таком собачьем холоде невозможно было думать о красоте. К тому же папа-таки заболел, у него поднялась температура… В общем, проснувшись утром 31 декабря, внезапно мама, папа и я поняли, что наше единственное, зато страстное желание — это поскорее вернуться домой. Само собой, разумнее это было бы понять вчера. Или позавчера. Но мы дозрели окончательно только 31 декабря и …тут же взяли билеты на поезд. Наш состав отходил в 23:15. Мы были единственными во всем вагоне. Только мы и проводница. Всей семьей мы ввалились в купе, одетые как капуста, и долго сидели на полках прямо в куртках и шубах. Но понемногу всё-таки начали отмерзать. Постепенно, слой за слоем, снимали одежду пока не остались в одних футболках. Время 23:45, и только тут мы понимаем, что Новый год на носу, а мы настолько осатанели от холода, что даже еды с собой не взяли, не то что шампанское. Из разносолов — бутылка минеральной воды на столе, из развлечений — фотоаппарат. Так и встретили новый 1992 год. Чокнулись минералкой и сделали «селфи» на мыльницу. Фотография получилась слегка смазанной, но на ней мы от души хохочем. К сожалению, потом эта единственная фотография потерялась в глубинах семейного архива, но сам Новый год оказался незабываемым. На всю жизнь. Мы были вместе, нам было тепло и мы были по-настоящему абсолютно счастливы. Желаю всем нам встретить наступающий год по такой же формуле: рядом с близкими людьми, в тепле и радости. И не бойтесь исполнять свои самые заветные желания, даже если они, на первый взгляд, выглядят не слишком правильными. Это же ВАШИ желания, значит, ВАМ они точно принесут чувство счастья и радости. С наступающим! 🎄 Автор: Юлия Меньшова. Мама прочитала мой пост и нашла ТУ САМУЮ фотографию, представляете? Перерыла архив и нашла. 31 декабря 1991 года — 1 января 1992 года. Новый год. Поезд. Теплое купе. Счастье. #рассказы

– Да почему опять я? – Леся с отчаянием смотрела на женщину, стоявшую в дверях. – Ты знаешь, что Яша репетирует, а я не хожу в этот ларёк! – Фира Львовна, у меня, так-то, сессия… Взгляд Фиры Львовны очень однозначно выразил её отношение к Лесиной сессии и учёбе в целом. Не произнеся ни слова, дама развернулась и, покачивая массивными бёдрами, поплыла на кухню. Леся со стоном уронила голову на стол. Нет, надо срочно искать другую жилплощадь. Хотя за такие деньги только коммуналку и найдёшь, но может, хоть с соседями больше повезёт. Кто придумал эти коммунальные квартиры? А сессию со второго января? А чёртов Новый год вообще? И салат оливье в частности? Леся с утра уже дважды бегала по просьбе Фиры в магазинчик: один раз за морковкой, второй раз за горошком. На вопрос Леси точно ли больше ничего не надо, соседка заверила, что всё есть. А теперь оказалось, что Яша сожрал всю колбасу. Вот и послала бы своего Яшу. Репетирует он! Это так Фира занятие с репетитором называет. Леся усмехнулась: Фира всем рассказывает, что Яша занимается с мсье Жаном, который проживает «у самом Парижу». Вот только Леся знает, что «мсье Жан» – её однокурсник Гошка, которого вряд ли до сессии допустят за неуспеваемость. Леся снимает комнату в этой квартире уже месяц и в целом соседями довольна. Из трёх оставшихся комнат одна свободна, в одной живёт Фира Львовна с увальнем Яшей неопределённого возраста – не учится, не работает, только «репетирует» бесконечно, да жрёт без меры и спроса. Ещё одну комнату занимает семья – мама с сыном и дочкой. Мама – проводница и вечно в пути, сын Миша учится и работает, а также присматривает за сестрёнкой Машкой восьми лет отроду. Новый год соседи договорились отметить вместе. Фира пообещала наготовить, Миша согласился с Машей украсить квартиру, а с Лесей сходить за продуктами. Яша обещал не мешать. Леся быстро натянула джинсы, вышла из комнаты и остановилась, прислушиваясь: в соседней комнате через приоткрытую дверь слышались всхлипывания малышки. Брат что-то тихо говорил ей, пытаясь успокоить. Подслушивать нехорошо, но девчушку было очень жалко. Может, Леся сможет чем-то помочь? Пока девушка раздумывала, насколько удобно вклиниться в семейный разговор, Маша закричала: – Ты каждый Новый год работаешь! А я? Как же я? Леся вжалась в стену – нет, здесь она не помощник. Голос Миши успокаивающе зажурчал, а Леся пошла на кухню, чтобы ещё раз уточнить, что точно купить, и предупредить Фиру, что больше сегодня из дома не выйдет. А Маше она купит шоколадку, порадует. – Фира Львовна, кроме колбасы, ещё что-то нужно? Фира сидела за столом с задумчивым видом и грызла печенье, периодически окуная его в стоявшую перед ней чашку. Увидев Лесю, оживилась: – Деточка, вот такого печенья возьми, очень успокаивает. – Ещё бы, – буркнула себе под нос Леся, – вы в его в коньяк макаете. – Что говоришь? – Фира отхлебнула из чашки. – Сколько взять, спрашиваю. Когда живёшь на шестом этаже, радуешься, что в доме есть пусть старенький, но лифт. Когда старенький лифт застревает – радуешься, что любишь спускаться пешочком. Когда возвращаешься с пакетом продуктов, расстраиваешься, что ремонтники в канун праздника совсем не спешат на вызовы. Из квартиры валил дым, дверь была приоткрыта. – Что случилось? – в панике прокричала Леся, увидев Машу в коридоре. – Фира гуся в духовку поставила, – с олимпийским спокойствием объяснила девочка, продолжая рисовать зубной пастой снежинки на стене. – А зачем так рано? – удивилась Леся и побежала на кухню. Странно, но там дыма было поменьше. – Ша, детка, сейчас всё будет в ажуре, – утешила Фира Львовна Лесю, – за гуся не тревожься, это что-то в печке было и горит потихоньку. Зато гусь у нас будет чуть подкопчённый. – За шесть часов подкопчёнными будем даже мы, – раздалось из-под стола, и оттуда показалась белобрысая макушка, а потом весь Миша целиком. Леся недоумённо уставилась на парня. – Розетку проверял, – пояснил Миша, прочитав все вопросы в глазах молодой соседки. Леся кивнула, поставила пакет с продуктами на стол и вышла из комнаты. Фира с Мишей переглянулись, и тётка шепнула: – Я какао сготовлю, а ты её позовёшь, какао хорошо успокаивает. Ещё у Яшки можно этого самого пенопласта отобрать. Насыпать шоб в чашку – молодёжь любит. – Зефирки, – улыбнулся Миша. – Да какие это зефирки, чисто пенопласт, – Фира махнула пухлой ладошкой и вытащила с полки ковшик. Леся стянула джинсы до колен, села на кровать и застыла. Всё же она прилично стрессанула, когда увидела дым. И это сорвало все тормоза: слёзы градом покатились по щекам, память услужливо прокручивала все факапы последних месяцев: измена близкого человека, подстава на работе с последующим увольнением, выселение из квартиры, которую снимала четыре года, вынужденный перевод на другую специальность… Где она свернула не на ту дорожку? Почему всё покатилось под горку? Стук в дверь Леся не услышала, почувствовала только, что кто-то сел рядом и приобнял её за плечи. Миша. Леся шмыгнула носом и, не поднимая глаз, спросила: – Чё? – Будешь какао с зефирками? – Миша знал, что это любимое лакомство девушки. – Буду. Леся встала, джинсы шлёпнулись на пол – хорошо, что футболка длинная. Но Леся даже не запаривалась на эту тему – Миша для неё как брат. Она быстро натянула шорты и пошла за ним на кухню. Какао сработало как положено – Леся расслабилась, успокоилась и через пять минут уже весело болтала с Мишей и Фирой. Дым из квартиры практически выветрился, Маша всё ещё что-то рисовала в коридоре, напевая «И уносят меня…», Яша периодически орал из комнаты, требуя принести ему бутерброд с колбасой, на что Фира не реагировала и лишь подсыпала зефирок в чашку Лесе. Сперва Лесе показалось, что странный звук раздался в квартире наверху, но потом она вспомнила, что они живут на последнем этаже и над ними никого быть не может. Звук повторился, усилившись, и Леся поняла, что это всё происходит за стеной. А за стеной – та самая вечно закрытая комната. Девушка посмотрела на своих собеседников: те тоже изумлённо застыли прислушиваясь. Значит, ей не послышалось. – Это что? – прошептала Леся, осторожно выпуская из трясущихся рук чашку. – Не знаю, – Миша пристально смотрел на Фиру Львовну. – Не может быть, – покачала головой Фира. – Что? – вскинулась Леся. В этот момент в кухню ворвалась Маша. Её глаза сияли. – Это то, что я думаю? – завопила она. – А что ты думаешь? – Леся тонула в недоумении. – Что это хулиганы залезли в окно, – выделяя слово «хулиганы» ответила вместо Маши Фира Львовна. – Ой, – девчонка закрыла рот перемазанными в краске и зубной пасте ладошками и вытаращилась на Лесю, – угу, – промычала она зажатым ртом и выскочила из кухни. Леся перевела взгляд на Мишу – тот сидел, обхватив голову руками, и смотрел в стол. Между тем звуки в комнате множились и становились громче. – Давайте вызовем полицию, – прошептала Леся. – Бессмысленно, – выдохнула Фира Львовна, сняла фартук, поправила яркий халат на груди и вышла из кухни. Миша встал из-за стола и, посмотрев странным взглядом на Лесю, тоже вышел. – А я чё? – спросила Леся у последней зефирки, плавающей в шоколадной лужице на дне чашки, – Мне тоже надо! Девушка побежала следом за соседями. Бежать, правда, далеко не пришлось – странная комната находилась рядом с кухней. Вся троица – Миша, Маша, Фира – стояли в нерешительности напротив двери. Яша надрывался с требованием бутербродов из своей комнаты, но в коридор не выходил. – Ну что, давай, – толкнув Фиру в бок, шепнул Миша. – Угу. Тётка вздохнула и выставила вперёд правую руку. Машины глаза вспыхнули восторгом, она приоткрыла рот и радостно захлопала в ладоши. Миша сделал пару шагов назад и выставил обе руки перед собой. Леся уронила челюсть на пол и мечтала о психиатре. А Фира водила ладонью, из которой бил невыносимо яркий луч света, по периметру двери и что-то шептала. Дверь, в свою очередь, искрилась маленькими голубыми молниями, мерцала золотистыми вспышками и чуть-чуть гудела. Зато в комнате стало тихо. Всё стихло как-то резко. Все с опасением смотрели на дверь, которая очень-очень медленно начал приоткрываться. Лесе очень хотелось упасть в обморок, а очнувшись, осознать, что все эти видения результат переутомления. Ни фига. Любопытство оказалось сильнее и сознание отказывалось отключаться. Когда обе створки двери открылись, первым, кого увидела Леся, был обнажённый парень. Ладно, трусы на нём были. Шёлковые, красные. А вот всё остальное наглым образом оказалось не прикрыто ничем. Парень был красив: спортивная фигура, кожа с лёгким золотистым загаром, тёмные, вьющиеся волосы, прямой нос. Глаза Леся рассмотреть не могла – парень был в тёмных очках. Выдохнув, девушка решила осмотреть всю комнату, которая явно отличалась от остальных. Во-первых, размеры – комната претендовала на звание зала. Во-вторых – камин. Настоящий, не электрический. И полешки трещат. Вот это да! В-третьих, стены – такую лепнину Леся видела только в музеях. Но главное – всё свободное место в комнате было завалено яркими подарочными коробками самых разных размеров. И тут в открытое – на улице так-то минус десять! – окно влетело сразу несколько коробок, одна из которых очень удачно врезалась в затылок парня, да так, что с него слетели очки. – Ну, здравствуй, – отмерла, наконец, Фира. – Привет! – не шибко приветливо отозвался гость, потирая ушибленный затылок, – А чего не встречаете? Я что, сам… – Помолчи, – оборвала его Фира и с сомнением посмотрела на Лесю. – Я не уйду, – быстро произнесла та, почуяв, что от неё хотят избавиться. Миша с Машей громко засмеялись. Парень в комнате изумлённо изогнул бровь: – Человек? Фира виновато развела руками. Больше всего Леся радовалась за свою психику – та держалась молодцом. У соседки из ладоней свет хреначит? Норм. Живём в одной квартире с феей и эльфами? Ни чё такого. В закрытой комнате полуголый мужик появляется? Обычное дело. Вся компания сидела на кухне и, как казалось Лесе, говорила одновременно. Девушке даже вопросы задавать не пришлось – соседи работали на опережение. Ну или её мозг чуток тормозил. Леся поняла, что парень с красивым именем Илларион выполняет функции Деда Мороза, то есть, развозит подарки. Зафиксировали. Фира свет-из-её-рук Львовна оказалась феей. Только глубокое удивление не позволило Лесе расхохотаться в голос. Но Фира что-то заподозрила и пояснила девушке персонально: – Я фея-крёстная. Леся поморгала – понятней не стало. – Ну, не в прямом смысле, конечно, крёстная. Просто, когда человек в отчаянии и изо всех сил нуждается в чуде, я его организовываю. – Зачётно, – согласилась Леся, – а как вы узнаёте, кому нужна помощь? – Вот у меня планшетик и тут всё показано. Она достала небольшой планшет, экран загорелся, Фира кликнула на какую-то вкладку, а там целая куча видеокадров. Фея нажала на один: там на пустой остановке, где-то за городом стояла девушка и рыдала. – Девчонку задержали на работе, и она опоздала на последний автобус, теперь до города ей к полуночи не добраться. В попутку она не сядет, боится, – пояснила Фира. – И что делать? – у Леси от жалости сжалось сердце. – Ничего. В праздничный день может приехать и запасной, – Фира улыбнулась, а Леся наблюдала, как к остановке подъезжал обычный рейсовый автобус, в котором сидели люди. Девчонка вытерла мокрые щёки варежкой и нырнула в тёплое нутро транспорта. Успеет. – Восхитительно, – Леся посмотрела на соседку совсем другими глазами. – Как съехала? – раздался вдруг возмущённый вопль Иллариона, от чего Леся вздрогнула и обернулась на парней, разглядывающих что-то в таком же, как у Фиры, планшете. – Так я тебе уже сто раз сказал, я буду вместо неё, – спокойно повторил Миша, косясь на заинтересовавшуюся Лесю. – Не-не, я с эльфом не буду по домам ходить. – Чего так? – влезла Леся в разговор. – Я, детка, Мороз, – Илларион подмигнул девушке. Это Леся уже поняла. Каким бы волшебным ни был Дед Мороз, успеть ко всем, написавшим ему письма, ему не под силу. Вот и помогают ему его сыновья. Тоже Морозы, но помоложе. Иллариона в этом году впервые призвали на новогоднюю службу – до этого он жарился где-то на островах, хотя сам он назвал сей процесс «подготовкой к будущей службе». В помощницы ему должна была достаться опытная Снегурка – та самая, что сдала квартиру Лесе и свалила с поклонником в дальние края. И вот Илларион теперь истерит по этому поводу. – Детка Мороз вполне может побегать с эльфами, пока не повзрослеет, – съязвила Леся. – Между деткой и Морозом – запятая, – буркнул Илларион и демонстративно отвернулся от девушки. Леся хмыкнула и спросила у Миши: – А ты, товарищ эльф, чем обычно занимаешься? – она очень постаралась, чтобы это прозвучало без ехидства и иронии. Миша вроде ничего такого не почувствовал и объяснил: – Видишь ли, не все дети пишут письма Деду, а некоторым родители даже ёлку не ставят на праздник… У Леси ухнуло сердце – как такое возможно?! – Так вот к таким детям мы и приходим, дарим немного радости и веры в чудеса. Леся смахнула с ресничек набежавшую слезинку и посмотрела на Машу: – Ты тоже? – Она ещё мелкая, – усмехнулся Миша, – пока учится да за Яшкой присматривает. Леся хотела удивиться – как эта малышка присматривает за здоровым лбом, но тут в кухню с противным мявканьем вплыл крупный, чрезвычайно пушистый, белоснежный котяра. – Яша! Ты какого хера выполз? – возмутилась Фира. – Яша?! Ну а что Леся хотела? Разве мог подросток сожрать палку колбасы? А вот этот толстый котяра – вполне. Фира махнула рукой – сгорел сарай, гори и хата: – Нам, вообще-то, не разрешают фамильяров заводить, но Яшка такой прилипчивый оказался, не смогли его выгнать, вот и живёт у нас то пацаном, то котом. – Жрёт тоже за двоих? – усмехнулась Леся. Через секунду кухня взорвалась облегчённым смехом. Снегурочка из Леси получилась изумительная – свои светлые волосы она заплела в косы, Фира выдала её серебристо-голубую шубку, белые сапожки у девушки тоже нашлись. – Красотка, – оценил покрасневшую Лесю дед Илларион. Разносить подарки и слушать стишки тоже оказалось очень весело. Хотя работы было много и так, Леся уговорила Иллариона заскочить вместе с Мишей к нескольким деткам и порадовать их подарками от дедушки. Столько ярких и тёплых эмоций Леся никогда не ощущала. «Надо на следующий год напроситься в Снегурки, – думала она, – надеюсь, они никого не найдут на это место». В квартире они собрались уже под утро. Маша с котом сидели на кухне и лопали торт. – Гуся без вас пробовать не стали, – пробурчала девчонка с набитым тортом ртом. Фира замурлыкала что-то и пообещала быстренько накрыть стол. – А кто у вас в прошлом году дедом был и где он? – спросила Леся у Миши. – А никого и не было уже лет десять. Машка с нами уже восемь лет как, и ни разу при ней дед не приходил. Леся перепугалась: оказывается, Дед Мороз не каждый год приходит. Это значит, она может Иллариона больше и не увидит. Настроение резко полетело вниз. – Прошлый дед с нашей Тонькой повздорил и попросил его переселить в другую квартиру, – объяснила Фира, – а нового, видимо, не было. Потом и Тонька сбежала. Десять лет ждала, – Фира хихикнула, – и не дождалась. – Так ты через год опять придёшь? – смущаясь спросила Леся у Иллариона. – А я никуда и не уйду, – улыбнулся парень, – это батя в своей усадьбе живёт весь год, а мы по квартирам маемся. И в этой мне уже очень нравится. Раздался звонок в дверь. Илларион пошёл открывать и через несколько секунд крикнул: – Лесь, тут к тебе. Леся вытаращилась на Фиру, пожала плечами и выскочила в коридор. На пороге с дебильной улыбкой стояла причина её слёз последних месяцев. Он что-то забормотал про осознание и прощение, но у Леси вызвал лишь отвращение. Она посмотрела в нереально синие глаза Иллариона и спросила: – Ты можешь сделать так, чтобы этот навсегда забыл сюда дорогу? В глазах вспыхнули серебристые искорки: – Для тебя – всё что угодно! «С новым счастьем тебя»– шепнула сама себе Леся. Автор: Юлия Лотова #рассказы

Питомцы

Неряха

Тайна зелёного сундука. (Рождественский рассказ) Ветер выл, как собака, и метель кружилась в бешеной пляске, когда госпожа Постулатова, сидя в будуаре, говорила гувернантке: – Никогда я не могла представить себе такого хорошего Рождества. Вы подумайте: напитков никаких нет, значит, останется больше денег и мы не залезем в долги, как в прошлые праздники. Ветер выл, как собака, и метель кружилась в бешеной пляске, когда кухарка Постулатовых, сидя в теплой кухне, говорила соседской горничной: – Хорошее Рождество будет… Господа денег на пьянство не потратят, а сделают нам хорошие подарки. Слава те, Господи. Ветер выл, как собака, и метель кружилась в бешеной пляске, когда дети Постулатовых, сидя в детской, тихо шептались друг с другом: – Нынче папа никакого вина и водок не может купить – значит, эти деньги, которые останутся, пойдут нам на елку. Хорошо, если бы елку закатили побольше да игрушек бы закатили побольше. Ветер выл, как тысяча бешеных собак, и метель кружилась в невероятной, сногсшибательной пляске, когда глава дома Постулатов сидел одиноко в темном кабинете, в углу, и, сверкая зелеными глазами, думал тяжелую, мрачную думу. Страшен был вид Постулатова. «Нету нынче на праздниках никаких напитков – хорошо же! – думал он. – Кухарку и гувернантку изругаю, жене изменю, а ребятишек всех перепорю. Раз уж скверно, то пусть всем будет скверно». Ветер за окном выл, как тысяча бешеных собак, да и метель держала себя не лучше. * * * Дверь скрипнула, и в кабинет вошла жена. Ласково спросила: – Что ты тут в темноте сидишь, Алексашенька? – Черташенька я тебе, а не Алексашенька! – горько ответил муж. – Возьму вот и повешусь на дверях! – Господь с тобою! Кажется, все хорошо, надвигаются праздники, и праздники такие хорошие – будут без неприятностей… Я с тобой хотела как раз поговорить о подарках кухарке и гувернантке. – Подарок? – заскрежетал зубами Постулатов. – Кухарке? Купить ей в подарок железную кочергу да и бить ее этой кочергой каждый день по морде. – Алексаша! Такие выражения… Надо же выбирать… – Не из чего, матушка, не из чего! – Что же тебе кухарка плохого сделала? – Да, знаю я… Поймает крысу да и врубит ее в котлеты. А в суп, наверное, плюет. – Опомнись! Для чего ей это делать? – А я почем знаю? Развращенное воображение. В чай, я уверен, мышьяк подсыпает. – Зачем? Что ей за расчет? Ведь мышьяк денег стоит. – Из подлости. А гувернантка – я знаю, – она губит моих детей. Она их потихоньку учит курить, а старшенького подговорила покуситься на мою жизнь. – Для чего?! Что она, после тебя наследство получит, что ли? – Садизм, матушка. Просто хочет насладиться моими предсмертными мучениями. – Бог знает, что ты такое говоришь… – заплакала жена. – Ну, раз не хочешь сделать им подарки, что ж делать… Я из своих им куплю. Из тех, что ты мне на расходы дашь. – Ничего я тебе на расходы не дам. Не заслужила, матушка! Как жена ты ниже всякой критики! – Алексаша!! – Чего там «Алексаша»! Ты лучше расскажи, почему все наши дети на меня не похожи? Я все понимаю! Не будет им за это елки!! – Какой позор! – воскликнула жена и, рыдая, выбежала из комнаты. «А ловко я ее допек! – подумал немного прояснившийся Постулатов. – Теперь еще только выругать кухарку, перепороть детишек – и все будет как следует». И заворочались во тьме тяжелые ленивые мысли: «Жаль, что у меня детишки такие послушные – ни к чему не придерешься. Хорошо, если бы кто-нибудь разбил какую-нибудь вещь, или насорил в комнате, или нагрубил мне. В кого они только удались, паршивцы? У других как у людей – ребенок и стакан разобьет, и кипятком из самовара руку обварит, и отца дураком обзовет, – а у меня… выродки какие-то. Вон у Кретюхиных сынишка в мать за обедом вилку бросил… Вот это – ребенок! Это темперамент! Да я бы из такого ребенка такой лучины нащипал бы, таких перьев надрал бы, что он потом за версту от меня удирал бы. Вот что я с ним, подлецом, сделал бы. А от моих – ни шерсти, ни молока… Сидят у себя они в детской тихонько, смирненько, не попрыгают в гостиной, не посмеются». Сердце его сжалось. «А почему они не прыгают? Почему не смеются? Ребенок должен вести себя сообразно возрасту. А если он сидит тихо, значит, он, паршивец, делает нечто противное своему возрасту. А за это – драть! Неукоснительно – драть. Я им покажу, как серьезничать». Он встал, сверкнул зелеными глазами и крадучись отправился в детскую. А за окном ветер и метель вели себя ниже всякой критики… * * * – Вы чего тут сидите? – нахмурившись и обведя детей жестким взглядом, проворчал Постулатов. – Мы ничего, папочка. Мы сидим тихо. – Сидите тихо?! Леденящий душу смех Постулатова прозвучал в детской, сливаясь с воем бури за окном. – А разве дети должны сидеть тихо? Детское это дело? Сейчас же чтобы резвиться, прыгать и смеяться. Ну?!! Детки заплакали. – Простите, папочка… Мы больше никогда не будем… – Что? Плакать? Немедленно же резвитесь, свиненки этакие! Ну, ты! Или смейся, или я с тебя три шкуры спущу. Я вам пропишу елку!.. Прижавшись друг к другу, забившись в угол, дети с ужасом глядели на искаженное лицо отца… – Ах, так? Такое отношение? Не хотите веселиться?! Ну, так вы сейчас отведаете ремня!! Эй, кто там?! Где мой кожаный ремень!! Агафья! Лизавета! Подать ремень!! Столпившись в дверях, все домочадцы с ужасом взирали на разъяренного хозяина. – Куда девался ремень? Агафья! – Не знаю, барин… я и то найти его не могу!.. Уж не в зеленом ли дедушкином сундуке?.. – Подальше, дьяволы, постарались засунуть. Прочь!! Я сам его найду! И ринулся Постулатов в полутемный чулан, в котором стоял знаменитый дедушкин зеленый сундук. В каждом благоустроенном семействе имеется какой-нибудь баул, сундук или просто коробка, в которую годами складывается всякая дрянь: сплющенная весенняя шляпка, два разрозненных тома «Нивы», испорченная мясорубка, засаленный галстук, бутылочки со старыми лекарствами, мужская сорочка с оторванными манжетами, пара граммофонных пластинок и изъеденная молью плюшевая кошка. На письменных столах и туалетах тоже стоят маленькие коробочки, в которых годами копятся: шнурок от пенсне, полдесятка разнокалиберных пуговиц, поломанная запонка, английская булавка и позолоченная облезшая часовая цепочка. Зеленый сундук Постулатовых отличался той же хаотичностью и разнообразием содержимого. Лихорадочно рылся разъяренный Постулатов, отыскивая популярный в детской желтый кожаный ремень от саквояжа, рылся… как вдруг рука его наткнулась на что-то стеклянное. «Дрянь какая-нибудь, пустая посуда», – подумал он и вытянул на свет Божий одну бутылку, другую, третью… Оглядел их – и сердце его бешено заколотилось: в первых двух ярким топазом сверкнул французский коньяк, а в третьей тихо, мелодично булькала при малейшем сотрясении настоящая смирновская водка. – Чудеса… – проворчал он дрогнувшим голосом и закричал: – Лизочка! Лиза! Иди сюда, голубушка! Вошла заплаканная жена. – Лизочек, каким эти образом в зеленом сундуке очутились коньяк и водка? Откуда это, милая? Жена наморщила лоб: – Действительно, как они попали в сундук? Ах, да! Это я весной засунула их сюда, перед Пасхой. Ты тогда купил больше чем нужно. А я сунула сюда, подальше от тебя, да и забыла. Постулатов подошел к жене, нагнулся близко к ее лицу: – А чьи это глазки? – Лизины. – А зачем они заплаканы? – Потому что один дурачок ее обидел. – А если дурачок их поцелует – они будут веселее? – Барин, – сказала, входя, Агафья. – Вот и ремень. Он за шкахвом был. – Нацепи его себе на нос, – засмеялся Постулатов. – Послушай, Агафьюшка. Ты, кажется, гусей хорошо жаришь? Так вот изжарь к Рождеству. Потом, я давно хотел спросить: что ты такое кладешь в пирожки с ливером, что они так вкусно пахнут? Молодец ты у меня, Агафьище, замечательная баба! Можешь взять для своего мужа мой старый синий пиджак… Я его носить не буду. Пошел в детскую легким, танцующим шагом. – Марья Николаевна! Я доволен вашими занятиями с детьми и хотел бы чем-нибудь… Впрочем, это уже дело жены, хе-хе! А вы что, архаровцы, приумолкли? Чего ждете? – Сечься ждем, – покорно вздохнул самый маленький и заплакал. – Ишь чего захотели! А чего вы больше хотели бы: сечься или елку? С решительностью, чуждой всяких колебаний и сомнений, все сразу определили свой вкус: – Елку! – Да будет так! – мелодично засмеялся отец, целуя младшего. – Кося, заведи граммофон!.. * * * Тысячи собак за окном улеглись спать под ровное белое покрывало. Тысячами бриллиантов горела пелена снегов под кротким, тихим светом луны. Завтра – веселый Сочельник. Слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благоволение… Аркадий АВЕРЧЕНКО (1880 – 1925) #рассказы

ЦЕНА ЗЛОДЕЯНИЯ Родовое проклятие... Это словосочетание невольно вызывает дрожь даже у человека с крепкими нервами. А как любят им бравировать многочисленные маги и колдуны дня сегодняшнего: мол, поможем, избавим потомков от страшных грехов предков. Только вот мало кто задумывается: а что же способствует появлению такого проклятия? Да и есть ли от него избавление?!