Предыдущая публикация
Открыли дверь мою метели,
Застыла горница моя,
И в новой снеговой купели
Крещен вторым крещеньем я...
Александр Блок.
ВОДЫ КРЕЩЕНСКОЙ ВОЛШЕБСТВО.
Омой лицо крещенским снегом,
Душой и телом возродись,
И, утомлённый жизни бегом,
Остановись. Перекрестись.
Жить можно, веря, и не веря:
По вере — всё, иль ничего.
Но в небеса откроет двери
Воды крещенской волшебство.
В. Солодовник.
Омой лицо крещенским снегом,
Душой и телом возродись,
И, утомлённый жизни бегом,
Остановись. Перекрестись.
Жить можно, веря, и не веря:
По вере — всё, иль ничего.
Но в небеса откроет двери
Воды крещенской волшебство.
В. Солодовник.
О Матерь Божья,
Спади звездой
На бездорожье,
В овраг глухой.
Пролей, как масло,
Власа луны
В мужичьи ясли
Моей страны.
Срок ночи долог.
В них спит Твой Сын.
Спусти, как полог,
Зарю на синь.
Окинь улыбкой
Мирскую весь
И солнце зыбкой
К кустам привесь.
И да взыграет
В ней, славя день,
Земного рая
Святой Младень.
Сергей Есенин
Спади звездой
На бездорожье,
В овраг глухой.
Пролей, как масло,
Власа луны
В мужичьи ясли
Моей страны.
Срок ночи долог.
В них спит Твой Сын.
Спусти, как полог,
Зарю на синь.
Окинь улыбкой
Мирскую весь
И солнце зыбкой
К кустам привесь.
И да взыграет
В ней, славя день,
Земного рая
Святой Младень.
Сергей Есенин
...Нездешнее сиянье льется,
мерцают срубы в глыбах льда,
и смутно светится в колодцах
животворящая вода.
В. Тушнова.
мерцают срубы в глыбах льда,
и смутно светится в колодцах
животворящая вода.
В. Тушнова.
Сверкает купол неба синий,
В алмазных искрах белый снег,
И на ветвях деревьев иней –
Как вставший дыбом белый мех.
Нет, нам не холодно сегодня –
Крещенье празднуя Господне,
Не платим мы морозу дань!
А вот и прорубь – иордань.
Идет большое водосвятье,
И хоть вокруг снега и льды,
Здесь золоченое распятье
Крест-накрест чертит гладь воды.
И вот, невидимый народу,
Из синевы, что так чиста,
Нисходит Дух Святой на воду,
Как нисходил Он на Христа.
В. Афанасьев
В алмазных искрах белый снег,
И на ветвях деревьев иней –
Как вставший дыбом белый мех.
Нет, нам не холодно сегодня –
Крещенье празднуя Господне,
Не платим мы морозу дань!
А вот и прорубь – иордань.
Идет большое водосвятье,
И хоть вокруг снега и льды,
Здесь золоченое распятье
Крест-накрест чертит гладь воды.
И вот, невидимый народу,
Из синевы, что так чиста,
Нисходит Дух Святой на воду,
Как нисходил Он на Христа.
В. Афанасьев
..Умыть бы Россию живою водою!
Наполнить ей душу любовью святою,
Помилуй, Господь же ее и спаси!
Пусть станет Крещеньем январь для Руси!
Е. Оленина.
Наполнить ей душу любовью святою,
Помилуй, Господь же ее и спаси!
Пусть станет Крещеньем январь для Руси!
Е. Оленина.
КЛИК ИОРДАНА.
Запрыгал гремучий
Крутой Иордан,
И голос могучий
Река-ураган
В края посылает далеки:
«Сбирайтеся, дети, сюда;
Сбирайтесь, протоки и токи,
От гор и подгорий вода;
Ключи и ручьи отовсюду, —
Долины, равнины свои
Покинув, — в объятья мои,
Летите к великому чуду…
Неслыханный гость к нам идет.
Мы, всею семьею, иорданския воды,
Приветим и встретим Державца природы:
Он радость и сладость с Собою несет,
Он новую душу в природу введет!»…
Слыхал ли кто, от лет и от веков,
Чтоб Он… небесных вод и облаков водитель,
Сошел в сей прах земной и принял зрак рабов?!
И вот теперь, чужих грехов носитель,
Он склонится державною главой,
И у реки Своей попросит омовенья!!.
Непостижим пример сей мировой
Непостижимаго смиренья!..
Летите ж, ласкайтесь
К священным стопам:
Вздымайтесь, сбегайтесь,
Се идет Он Сам!..
И Он сошел к потоку Иордана,
И преклонил державную главу
Под дланию крестящей Иоанна;
И чудное свершилось в вышине:
Таинственно, на самой глубине,
Сафирное вдруг растворилось небо;
И свет блеснул, как отблеск заревой,
И, — под кристальной, дальней синевой,
Явился голубь белый… световой,
И, над драгой Крестимаго главой,
Он плавал в влаге светлоголубой…
И огласилось нечто, как трубой,
Как голосом могучим исполина;
И в первый раз, — в великий миг чудес,
Услышала земля из уст небес
Великое, — святое имя Сына!..
Глинка Федор Николаевич
(1786 -1880)
Запрыгал гремучий
Крутой Иордан,
И голос могучий
Река-ураган
В края посылает далеки:
«Сбирайтеся, дети, сюда;
Сбирайтесь, протоки и токи,
От гор и подгорий вода;
Ключи и ручьи отовсюду, —
Долины, равнины свои
Покинув, — в объятья мои,
Летите к великому чуду…
Неслыханный гость к нам идет.
Мы, всею семьею, иорданския воды,
Приветим и встретим Державца природы:
Он радость и сладость с Собою несет,
Он новую душу в природу введет!»…
Слыхал ли кто, от лет и от веков,
Чтоб Он… небесных вод и облаков водитель,
Сошел в сей прах земной и принял зрак рабов?!
И вот теперь, чужих грехов носитель,
Он склонится державною главой,
И у реки Своей попросит омовенья!!.
Непостижим пример сей мировой
Непостижимаго смиренья!..
Летите ж, ласкайтесь
К священным стопам:
Вздымайтесь, сбегайтесь,
Се идет Он Сам!..
И Он сошел к потоку Иордана,
И преклонил державную главу
Под дланию крестящей Иоанна;
И чудное свершилось в вышине:
Таинственно, на самой глубине,
Сафирное вдруг растворилось небо;
И свет блеснул, как отблеск заревой,
И, — под кристальной, дальней синевой,
Явился голубь белый… световой,
И, над драгой Крестимаго главой,
Он плавал в влаге светлоголубой…
И огласилось нечто, как трубой,
Как голосом могучим исполина;
И в первый раз, — в великий миг чудес,
Услышала земля из уст небес
Великое, — святое имя Сына!..
Глинка Федор Николаевич
(1786 -1880)
КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ.
I.
Среди песков пустыни Иордана,
Где высятся ряды угрюмых скал,
Где бродит волк голодный и шакал,
Звучала речь Святая Иоанна,
Как к покаянию народному призыв,
Толпы людей, как волн морских прилив,
Стекалися к убежищу Предтечи
И слушали пророческие речи
Отшельника. Постами изможден,
Питаяся акридами и медом
И власяницею суровой облечен,
Святой Пророк являлся пред народом
И в пламенных, бичующих словах
Учил его и обличал в грехах.
Когда ж избрал, как символ очищенья,
В водах реки Крещенье –
Уверовав в учение его,
Шли многие креститься у него.
Он возвещал пришествие Того,
Кому ремень от обуви Его
Он равзязать по прах не был достоин.
Он говорил собравшимся о Том,
Кто сотворил Крещение огнем
И Духом Пресвятым, о Том – Непогрешимом,
Кто в житницу пшеницу соберет
Лопатою, солому-же сожжет
Он на огне Своем неугасимом.
II.
И, вот, когда минуло тридцать лет
Спасителю, оставив Назарет,
Ко проповеди этой и Крещенью,
К суровому и чистому ученью
Пришел и Он.
Пророк не знал Христа,
Но так была безгрешна и чиста
Спасителя Святая красота,
И нечто столь высокое в Нем было
И светлое, что душу поразило
Отшельника величием своим,
Когда Христос явился перед ним
У берегов цветущих Иордана!
Любовь и страх объяли Иоанна,
И он, что был к греху неумолим,
Святой Пророк, кидавший обличенье
в лицо царям, охваченный смущеньем,
Ничтожным вдруг почувствовал себя
Пред Иисусом. Надо от Тебя
Креститься мне, о Господи, и Ты ли
Пришел ко мне? – в волнении твердили
Его уста, его смиренный вид.
Но отвечал Спаситель благодушно:
— Оставь теперь, зане так надлежит
Нам истину исполнить! – И послушно
Он Господа веленье совершил.
Когда ж из волн Спаситель выходил.
В сиянии открылся свод небесный,
И золотом в лазури голубой
Над Ним с небес спустился Дух Святой,
И свыше глас послышался чудесный:
— Сей есть Мой Сын возлюбленный, на Нем
Покоится Мое благоволенье! –
И понял Иоанн: то было откровенье,
И преклонился Он пред Господом Христом!
Ольга Николаевна Чумина (1858–64?–1909),
по мужу Михайлова издавалась под псевдонимом Чюмина,
талантливая поэтесса и переводчица
I.
Среди песков пустыни Иордана,
Где высятся ряды угрюмых скал,
Где бродит волк голодный и шакал,
Звучала речь Святая Иоанна,
Как к покаянию народному призыв,
Толпы людей, как волн морских прилив,
Стекалися к убежищу Предтечи
И слушали пророческие речи
Отшельника. Постами изможден,
Питаяся акридами и медом
И власяницею суровой облечен,
Святой Пророк являлся пред народом
И в пламенных, бичующих словах
Учил его и обличал в грехах.
Когда ж избрал, как символ очищенья,
В водах реки Крещенье –
Уверовав в учение его,
Шли многие креститься у него.
Он возвещал пришествие Того,
Кому ремень от обуви Его
Он равзязать по прах не был достоин.
Он говорил собравшимся о Том,
Кто сотворил Крещение огнем
И Духом Пресвятым, о Том – Непогрешимом,
Кто в житницу пшеницу соберет
Лопатою, солому-же сожжет
Он на огне Своем неугасимом.
II.
И, вот, когда минуло тридцать лет
Спасителю, оставив Назарет,
Ко проповеди этой и Крещенью,
К суровому и чистому ученью
Пришел и Он.
Пророк не знал Христа,
Но так была безгрешна и чиста
Спасителя Святая красота,
И нечто столь высокое в Нем было
И светлое, что душу поразило
Отшельника величием своим,
Когда Христос явился перед ним
У берегов цветущих Иордана!
Любовь и страх объяли Иоанна,
И он, что был к греху неумолим,
Святой Пророк, кидавший обличенье
в лицо царям, охваченный смущеньем,
Ничтожным вдруг почувствовал себя
Пред Иисусом. Надо от Тебя
Креститься мне, о Господи, и Ты ли
Пришел ко мне? – в волнении твердили
Его уста, его смиренный вид.
Но отвечал Спаситель благодушно:
— Оставь теперь, зане так надлежит
Нам истину исполнить! – И послушно
Он Господа веленье совершил.
Когда ж из волн Спаситель выходил.
В сиянии открылся свод небесный,
И золотом в лазури голубой
Над Ним с небес спустился Дух Святой,
И свыше глас послышался чудесный:
— Сей есть Мой Сын возлюбленный, на Нем
Покоится Мое благоволенье! –
И понял Иоанн: то было откровенье,
И преклонился Он пред Господом Христом!
Ольга Николаевна Чумина (1858–64?–1909),
по мужу Михайлова издавалась под псевдонимом Чюмина,
талантливая поэтесса и переводчица
КРЕЩЕНСКАЯ НОЧЬ.
Темный ельник снегами, как мехом,
Опушили седые морозы,
В блестках инея, точно в алмазах,
Задремали, склонившись березы.
Неподвижно застыли их ветки,
А меж ними на снежное лоно,
Точно сквозь серебро кружевное,
Полный месяц глядит с небосклона.
Высоко он поднялся над лесом,
В ярком свете своем цепенея,
И причудливо стелются тени,
На снегу под ветвями чернея.
Замело чаши леса метелью, -
Только вьются следы и дорожки,
Убегая меж сосен и елок,
Меж березок до ветхой сторожки.
Убаюкала вьюга седая
Дикой песнею лес опустелый,
И заснул он, засыпанный вьюгой,
Весь сквозной, неподвижный и белый.
Спят таинственно стройные чащи,
Спят, одетые снегом глубоким,
И поляны, и луг, и овраги,
Где когда-то шумели потоки.
Тишина, – даже ветка не хрустнет!
А, быть может, за этим оврагом
Пробирается волк по сугробам
Осторожным и вкрадчивым шагом.
Тишина, – а, быть может, он близко…
И стою я, исполнен тревоги,
И гляжу напряженно на чащи,
На следы и кусты вдоль дороги.
В дальних чащах, где ветви как тени
В лунном свете узоры сплетают,
Все мне чудится что-то живое,
Все как будто зверьки пробегают.
Огонек из лесной караулки
Осторожно и робко мерцает,
Точно он притаился под лесом
И чего-то в тиши поджидает.
Бриллиантом лучистым и ярким,
То зеленым, то синим играя,
На востоке, у трона Господня,
Тихо блещет звезда, как живая.
А над лесом все выше и выше
Всходит месяц, – и в дивном покое
Замирает морозная полночь
И хрустальное царство лесное!
Иван Алексеевич Бунин
1886–1901
Темный ельник снегами, как мехом,
Опушили седые морозы,
В блестках инея, точно в алмазах,
Задремали, склонившись березы.
Неподвижно застыли их ветки,
А меж ними на снежное лоно,
Точно сквозь серебро кружевное,
Полный месяц глядит с небосклона.
Высоко он поднялся над лесом,
В ярком свете своем цепенея,
И причудливо стелются тени,
На снегу под ветвями чернея.
Замело чаши леса метелью, -
Только вьются следы и дорожки,
Убегая меж сосен и елок,
Меж березок до ветхой сторожки.
Убаюкала вьюга седая
Дикой песнею лес опустелый,
И заснул он, засыпанный вьюгой,
Весь сквозной, неподвижный и белый.
Спят таинственно стройные чащи,
Спят, одетые снегом глубоким,
И поляны, и луг, и овраги,
Где когда-то шумели потоки.
Тишина, – даже ветка не хрустнет!
А, быть может, за этим оврагом
Пробирается волк по сугробам
Осторожным и вкрадчивым шагом.
Тишина, – а, быть может, он близко…
И стою я, исполнен тревоги,
И гляжу напряженно на чащи,
На следы и кусты вдоль дороги.
В дальних чащах, где ветви как тени
В лунном свете узоры сплетают,
Все мне чудится что-то живое,
Все как будто зверьки пробегают.
Огонек из лесной караулки
Осторожно и робко мерцает,
Точно он притаился под лесом
И чего-то в тиши поджидает.
Бриллиантом лучистым и ярким,
То зеленым, то синим играя,
На востоке, у трона Господня,
Тихо блещет звезда, как живая.
А над лесом все выше и выше
Всходит месяц, – и в дивном покое
Замирает морозная полночь
И хрустальное царство лесное!
Иван Алексеевич Бунин
1886–1901
Следующая публикация
Комментарии 5
КРЕЩЕНСКИЙ СОЧЕЛЬНИК.
Люблю я дни Богоявленья,
Когда на землю белый снег,
Как голубь – миру откровенье,
Ложится таинству в ответ;
Когда студёная водица
Незримой радостью искрится,
И ночь морозна, и не спится,
И жемчугом речным луна
На тёмном бархате томится;
И окунаются созвездья,
Шипя, касаясь кромки льда…
Поднялись воды. В градах, весях
Вновь – иорданская вода.
Т. Травнiк
* * *
В Крещенский Сочельник друг другу добра желайте!
Держите в ладонях волшебный полночный снег…
Святою водой с души груз обид смывайте…
Духовное очищенье спасает всех!
Пусть будет добро в глазах и в сердцах взаимно!
Ведь счастье не где-то там, а внутри у нас…
В Крещенский Сочельник, в такой вечерочек зимний,
Пусть греет тепло души и сиянье глаз…
И. Самарина-Лабиринт
КРЕЩЕНИЕ.
Идущий по земле январь
Будил крещенские морозы.
Погасший на столбе фонарь
Держал стеклом сосульки-слезы.
Могучим эхом снежный хруст
Пугает голубей на крыше.
Устало сбросив снега груз,
Мороз на окнах что-то пишет.
А суетящийся народ
Готовит дома угощенье.
Уходит – старый Новый год,
Приходит – Господа Крещенье.
Христа, креститель Иоанн,
Крестил в священном Иордане.
С тех пор, к священным тем местам
Священник едет и мирянин.
И с ранних лет своих детей
Ведем мы к Таинству Крещенья:
Чтобы Господь зажег им Свет
И дал от скверны очищенье.
Ю. Шмидт
С КРЕЩЕНИЕМ!
С Крещеньем! Светлого начала,
Здоровья, счастья, теплоты!
Душе – покоя и причала,
Стремлений чистых и мечты.
Пусть Ангел веры и надежды
Хранит от горестей и бед,
От слов глупца и от невежды.
Пусть будет мир в добро одет.
Любви на сердце – полной мерой!
Пусть жизнь приносит радость вам.
И пусть Господь рукою щедрой
Воздаст по праведным делам!
Т. Лаврова.