Предыдущая публикация
И в самом деле!
Явилась – не запылилась! И именно тогда, когда все рухнуло в бездну и нет пути назад…
- Машка, там твой Крендель из окна сиганул! Решил, чем жить с такой хозяйкой, которая не кормит – не поит, так лучше с десятого этажа. Жалко котика! – припечатала Татьяна, и удовлетворенно хмыкнула, когда сестра сорвалась с кровати и кинулась на кухню.
Через мгновение оттуда донесся утробный кошачий вой и возмущенный возглас:
- Танька! У тебя совесть есть?!
- Нету! – Татьяна свернула одеяло, бросила его на кровать сестры и вздохнула. – Раз уж ты уже там, то поставь чайник! Я не обедала!
Звон разбитой чашки, крепкое словцо, чего за Машей обычно не водилось, и еще один возмущенный вопль кота, сказали Татьяне если не обо всем, то о многом. Дела были плохи.
- Машунь, а что это у тебя за наряд? – Татьяна стянула с кресла висевшее на спинке черное платье. – Ой, кажется, я поняла! А вуалетка где? Провожать достойно – это так элегантно! Ты уже решила, как избавишься от этого гада?
- Нет! – Маша возникла на пороге комнаты, вырвала из рук сестры платье и швырнула его в угол. – Это моя месть! Я на свидание вечером иду!
- О, как! – Татьяна прищурилась. – Я, значит, лечу через весь город, а она… Ты в зеркало на себя глянь для начала! Свидание… Маш, ты в порядке?
- Нет…
Маша вдруг угомонилась, села в кресло, подвернув под себя ногу, и задумалась.
- Тань, врут про любовь?
Глаза Маши, голубые, словно незабудки на старой бабушкиной даче, наполнились слезами, и Татьяна, шагнув к сестре, уселась на пол и обхватила руками ее колени.
- Иногда – да. Бессовестно врут.
- Почему?!
- Потому, что любовь – это не только бабочки в животе и цветочки в вазочке! – Татьяна кивнула на чуть увядший букет роз, стоявший на рабочем столе сестры. – Это… Про жизнь, в общем, Машка! И про плохое, и про хорошее. По-другому не бывает. А еще… Любовь – это не о себе нежном. А о том, кого ты любишь. И если Максик твой этого не понимает, то…
- Тань, не надо… - тихо попросила Маша. – Я все равно его люблю еще…
- Он же тебя предал!
- Да… И от этого так больно! – Маша заплакала. – Почему?! Разве я настолько плохая?!
Татьяна вздохнула и обняла сестру, прижав ее к себе.
- Конечно, нет! Ты – лучшая!
- Ага… Почему же мне тогда так плохо?! Плохо, Тань!
- Знаю, маленькая… Все пройдет…
- Так бабушка говорила…
- Она и сейчас тебе это скажет, когда узнает обо всем!
- Нет! Тань, пожалуйста! Я не хочу ее беспокоить! Ты же знаешь! Распереживается, наплачется, давление подскочит! Не надо!
- А как ты думаешь все от нее скрыть? Забыла, что в субботу нам на дачу ехать?! Именины ее никто не отменял!
- Помню! И постараюсь держать себя в руках!
- Ага! Свежо предание, но верится с трудом! – Татьяна смахнула слезинки со щек сестры. – Давай, для начала, тебя в порядок приведем! И отменяй свое свидание! К Люсе поедем!
- Ой! – Маша даже реветь перестала. – А, может, не надо?
- Надо, дитя мое! Надо! Кто тебе еще мозг на место вправит? Одевайся! И в топку это платье! Черный тебе не идет!
- Он всем идет, – Маша встала, чмокнула сестру в щеку, и турнула с платья примостившегося на нем кота. – Крендель! Ну вот… Теперь чистить придется! Милый мой, от тебя шерсти столько, что носки вязать впору!
- О! Надо бабушку надоумить! – тут же зажглась Татьяна. – Помнишь, как она Люсиного пса побрила?! И пояс деду сварганила!
- Да уж! – Маша слабо улыбнулась в ответ. – Ему тогда полегчало, и он решил, что пора снова приниматься за хозяйство! Пока бабушка в магазин ходила, дров нарубил для бани. А потом охал еще месяц!
- Ага! Бабуля потом ему еще шапочку связала и приказала носить. Для ума, мол, полезно! А дрова сама колола. Я как вспомню эту картину! Бабуля с топором, дед вокруг ковыляет и волнуется, а в калитку участковый ломится, которого новые соседи вызвали! – Татьяна рассмеялась, и с облегчением выдохнула, когда сестра улыбнулась в ответ.
- Ну, они же не знал ничего про бабушку! Думали, что ссорятся! Неравнодушные… Это же хорошо? Бабушка их тогда благодарила. Сказала, что нынче не принято нос за чужой забор совать.
- Ей ли не знать, чем такое любопытство заканчивается…
Татьяна хлопнула себя ладошкой по губам.
- Прости, Машуня!
- Да ладно тебе, Тань! Если бы не бабушкин нос – где бы я сейчас была?! – Маша собрала в небрежную гульку свои косы, и натянула свитер. – Потопали уже! От Люси быстро никто еще не уходил, а у меня послезавтра отпуск начинается. Надо вспомнить про совесть, и хоть как-то переделать то, что было запланировано. – Маша кивнула на свадебное платье, висевшее на вешалке, и снова погрустнела. – Красивое было…
- Не смотри на него! Я сама завтра в салон отвезу.
- Спасибо… - Маша, шмыгнув носом, отвернулась от платья. – Крендель! Остаешься на хозяйстве!
Кот, пристроившийся на свернутом Татьяной одеяле, дернул кончиком хвоста, но сделал вид, что не расслышал приказа хозяйки. Несмотря на легкомысленное прозвище, данное ему Машей, он был весьма упитан, солиден, и предпочитал не суетиться по мелочам. Для этого у него была хозяйка. Уже ей-то живости было не занимать. А Крендель был умным котом и умел себя вести правильно. Порядочному коту положено уравновешивать буйный темперамент не в меру активных хозяев.
Устроившись рядом с сестрой в теплом, не успевшем остыть, салоне маленькой шустрой машинки, которую Татьяна гордо именовала Росинантом, Маша пробурчала:
- Нет бы дать сестре пострадать по-человечески!
- И кому от этого хорошо будет? – меланхолично огрызнулась в ответ Татьяна, и вырулила из двора ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ...
Следующая публикация
Нет комментариев