Предыдущая публикация
У нее был “зоркий” глаз, она все хорошо видела издалека и решила попробовать себя в снайперском деле.
На учениях она была одной из лучших , и вот уже в ноябре 1941 года она была под Москвой. Она многое повидала за три года службы, училась выживать не только среди врагов, но и среди своих. Женщин было мало и Танюша часто просыпалась по ночам от того, что чувствовала на себе чьи-то руки, отмахивалась, порой жестким ударом кулака отправляла изумленного и хмельного обидчика в угол. Ругалась с сослуживцами, но в душе их понимала – трудно быть без женщины столько времени. Но и становиться объектом их внимания она не хотела. В начале 1944 года командир Савелий Игнатьевич подошел тихонько к Татьяне и заявил:
– Ничего не могу поделать с ними. Строгий запрет поставил, а все равно к вам лезут. Вчера Настя в слезах пришла, а неделю назад повариха Алена с жалобой обратилась. И тебе, вижу, тяжко.
– Они ведут себя как животные, хотя все ведь бравые бойцы, но что же с ними делается ночью после фронтовых сто граммов? Будто другие люди…- раздраженно проворчала Танюша.
– Сколько лет без женской ласки… Хочешь, я избавлю тебя от пристального внимания наших бойцов? Всякому, кто подойдет, говори, что ты со мной.
– И я должна… – Догадалась Танюша.
– Зато больше никто к тебе не подойдет. Я же слышал твои крики вчера.
****
На протяжении полугода Танюша и Савелий Игнатьевич состояли в отношениях, непонятных им самим. Это случалось редко, но все же было. И Танюша, стыдливо отводя глаза, уходила к себе под ехидные взгляды других бойцов. Но теперь ее не трогали. Настя даже как-то сказала ей:
– Эх, лучше бы меня командир выбрал, мне он хотя бы симпатичен.
– Не стоит, Настя, об этом горевать, – усмехнулась Таня. – Там, в тылу, его ждет жена и трое ребятишек. Быстрее бы все это закончилось, вернулись мы домой и начали новую жизнь, вернув себе честь и достоинство.
– Да не теряли мы их, Танюшка, – глубоко и тяжело вздохнула Настя. – Просто все здесь живут одним днем, одним мгновением, не зная, в какой момент оборвется его жизнь.
***
А в октябре случилось то, чего Таня боялась – она забеременела. Узнав об этом она огорчилась, потому что знала – этот ребенок только ее, Савелию Игнатьевичу он не нужен и воспитывать его он не станет. Коли суждено будет выжить, к семье вернется, а о ней забудет сразу. Ведь ни любви, ни других чувств не было. Ему было удобно, а Таня хотела просто оградить себя от других любвеобильных сослуживцев.
Получив справку, она вернулась в расположение части и тут же столкнулась нос к носу с командиром.
– Ну что, Астафьева, здорова?
– Здорова.
– А что же так плохо было, отчего сознание теряла да падала?
– Вот… – она протянула будущему отцу справку и тот, прочитав, что в ней написано, побледнел.
– И что дальше?
– Я не знаю.
– Все решу, Таня, я все решу. В конце концов я отец.
Таня не знала, что можно тут решить, ребенок есть и никуда от этого не денешься. Время шло, живот рос, шинель едва сходилась на ней, но в душе было какое-то чувство надежды и уверенности – наступил сорок пятый год, врага отбрасывали все дальше и дальше, а в воздухе ощущалось приближение победы ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ...
Следующая публикация
Нет комментариев