Предыдущая публикация
Красная чума
Большевик Адольф Гитлер
«В 1923 году в Смоленске была издана книга Тухачевского “Поход за Вислу”… Вот что писал Тухачевский, излагая стратегические планы Советской власти: “Могла ли Европа ответить на это социалистическое движение взрывом революции на Западе? События говорят: да! Германия революционно клокотала и только ждала соприкосновения с вооруженным потоком революции… Нет никакого сомнения в том, что если бы на Висле мы одержали победу, революция охватила бы огненным пламенем весь Европейский материк!..”» (Ставров Н. Вторая мировая. Великая Отечественная. Том I. «Август-Принт». М., 2006. С. 24–25).
И вот как разворачивались события:
«В 1920 году в Германии разразился запланированный жесточайший экономический кризис. Условия созданы, нужна только искра, чтобы разгорелось пламя революции. Этой искрой должна была стать Красная Армия, на штыках несущая красное знамя в Европу…
Но на пути революции лежала Польша: у России и Германии не было общей границы… Теоретик советских коммунистов Николай Бухарин на страницах “Правды” предельно отчетливо формирует цель: “Непосредственно к стенам Парижа и Лондона!”» (Тавм же, с. 29).
И все же пусть и близки они были к мировой революции, но вновь — у них не прокатило. Просто они оказались неправильно информированы о настроениях польских панов — то их и сгубило:
«Как известно, под Варшавой Красная Армия — вопреки теории классовой солидарности — потерпела сокрушительное поражение. Однако это лишь замедлило осуществление планов Коммунистического Интернационала, но не отменило их. Следующая попытка должна была привести к победе в 1923-м. В 1923 году в сердце Европы вновь зрела революция.
Вот что рассказывает видный советский дипломат Григорий Беседовский, игравший весьма значительную роль в европейской политике Советского государства двадцатых годов:
“В начале сентября 1923 года в Москве все были как на угольях. Революционное движение в Германии развивалось все быстрее и быстрее. Наступала хозяйственная катастрофа. И казалось совершенно неизбежным, что вместе с этой хозяйственной катастрофой придет советизирование Германской республики. В Коминтерне работа шла полным ходом. Намечены были будущие члены правительства советской Германии… Наркомторг тоже не отставал. — По всем торгпредствам был разослан секретный циркуляр с пометкой: «ознакомить всех сотрудников — членов партии». В циркуляре за подписью председателя Совнаркома и Наркомторга говорилось: «Наступление германской революции выдвигает специальные задачи. Органы Наркомторга получили задание: срочно перебросить к пограничным пунктам 60 млн. пудов зерна, создать фонд помощи германской революции в сумме 200 млн. золотых рублей. Отныне деятельность работников Наркомторга будет оцениваться по одному признаку — насколько успешна работа в деле помощи восставшему пролетариату в Германии».
В СССР отбирались кадры: 20 тысяч коммунистов готовили к переброске в Германию. Красная Армия тоже готовилась… К польской границе придвигались все новые и новые части…” (Беседовский Г. На путях к термидору. М., 1997. С. 82–83).
В связи с необходимостью осуществить транзит революции через Польшу в Германию польско-советские отношения приобрели особое значение. В Москве было твердо решено, что добровольно или силой, но Польша должна будет уступить… “Осенью 1923 года работа ГПУ, Коминтерна и военной разведки кипела в Варшаве вовсю. Особенно энергично работал сотрудник военной разведки Маслинский — горбун, большой специалист по установке адских машин” (Там же, с. 85.)
Работа, как показала целая серия взрывов в Варшаве, действительно “закипела”. Самый значительный теракт в Польше произошел 13 октября 1923 года. Вновь обратимся к записям Беседовского:
“…Взорвали погреба, где хранились взрывчатые вещества. Сила взрыва была так велика, что рота солдат, стоявшая на плацу в полукилометре от цитадели, была поднята целиком на воздух и заброшена на середину Вислы… Атмосфера какого-то ужаса нависла над Варшавой. Бомбисты делали свое дело” (Там же, с. 71, 85, 86).
Террористами руководил Логановский, возглавлявший отдел ЧК и военной разведки при советском посольстве в Варшаве… Логановский потребовал от ЦК Польской компартии предоставить в его распоряжение триста надежных, знакомых с военным делом членов партии для образования боевых дружин. Чичерин направил советским дипломатам в Варшаву шифрованное указание — содействовать Логановскому, которому Политбюро поручило ответственную работу — “взорвать важнейшие стратегические объекты”. Так в 1923 году шла подготовка к осуществлению II Мировой войны» (Ставров Н., с. 35–37).
А вот на что сетует организатор революции на Балканах Евсей Гольдштейн.
«Летом 1925 года Гольдштейн встретился с Беседовским в Карлсбаде. На вопрос Беседовского о том, сколько денег ушло на подготовку балканской революции, последовал ответ: “Ну, не так уж и много! Миллионов пять долларов: Албания, коммунистические партии, македонские организации, взрывчатка, оружие, — словом, все за три года. А надо было потратить в пять раз больше! — Тогда бы вышел толк!.. Если бы мне дали 150 миллионов рублей золотом, Балканы давно были бы советизированы!” (Беседовский, с. 54)» (Ставров Н., с. 40).
Вот на какие нужды советское правительство употребляло деньги, отобранные у народа, завоеванного гидрой революции: на взрывчатку и субсидирование бомбистов в очередных странах, подготавливаемых к захвату. А потому вовсе теперь не удивляет то наплевательское отношение большевиков, которое было ими проявлено к умирающим миллионами от голода русским крестьянам в Поволжье, подчистую ограбленным большевистскими продразверстками.
И ведь не в какое там иное время, но именно во время страшного голода в Поволжье большевиками усиленно субсидируется революция в Германии:
«Для участия в ноябрьских событиях 1923 года в Германии были мобилизованы все левые силы. План захвата власти имел классическую схему: 7 ноября годовщина революции в России. Немецкие рабочие выйдут на демонстрации солидарности; группы провокаторов, подготовленные в Москве ГПУ и военной разведкой под руководством Уншлихта, спровоцируют столкновения с полицией. 8 ноября столкновения перерастают в уличные бои. В ночь на 9 ноября отряды Уншлихта должны захватить важнейшие государственные учреждения, изображая стихийное революционное движение масс, вызванное, так сказать, “зверствами” полиции. — Классический сценарий. Именно так свершилась Великая Октябрьская. Так побеждали социалистические революции в Эстонии, Литве и Латвии — как в восемнадцатом, так и сороковом. По этому сценарию коммунисты приходили к власти и после Второй мировой войны: “стихийные” выступления трудящихся, “народное негодование масс” и — сплоченные группы профессионалов от революции, действующие четко и предельно жестоко.
Итак, Политбюро ЦК разработало и утвердило детальный план переворота. Была установлена дата — 9 ноября 1923 года. Бажанов пишет: “На Уншлихта была возложена организация отрядов вооруженного восстания для переворота. На него же возлагалась обязанность организации германского ЧК для истребления буржуазии и противников революции после переворота”. На германскую революцию были отпущены огромные средства, затем принято решение вообще не ограничивать финансирование. — Немецкая революция должна была стать началом мирового пожара!..
В Германию были посланы десятки ответственных членов компартии. 50 тысяч советских коммунистов обучались немецкому языку. Польша была парализована всеобщей забастовкой. Уже прозвучали первые выстрелы в Кракове, где полки польской кавалерии были разоружены в ходе уличных боев. “200-тысячная советская конница, — пишет Беседовский, — как саранча могла пронестись, опустошая все на своем пути, и ворваться в Германию. Опираясь на эту военную силу, немецкая компартия в несколько дней могла сделаться берлинским правительством…” (Беседовский Г., с. 356–357).
Здесь прослеживается череда странных событий и удивительных совпадений, о которых абсолютное большинство историков упорно молчат» (Ставров Н., с. 41–44).
И вот в повествовании, о чем истории историков молчат так, словно воды в рот набрали, всплывает и появление будущего фюрера третьего рейха на мировой арене:
«К ноябрю 1923 года “Германская рабочая партия” получает название — “Национал-социалистическая Германская рабочая партия” — и нового вождя, — ее фюрером стал… Адольф Гитлер (Шикльгрубер). Именно 8 ноября 1923 года Гитлер, возглавивший немецких национал-социалистов, арестовал в Мюнхене правительство Баварии и провозгласил, что Германская революция началась, объявив Баварское и Общеимперское правительство низложенным. В ночь с 8-го на 9-е захвачен штаб военного округа. 9 ноября Гитлер возглавил демонстрацию. Произошли столкновения с полицией; погибли шестнадцать национал-социалистов и трое полицейских.
Но революция не состоялась: народные массы в Германии не пошли за коммунистами, а Красная Армия не могла помочь немецкому пролетариату: между СССР и Германией не существовало общей границы. Еще одной причиной, помешавшей “Великой Октябрьской (Ноябрьской — по н. ст.) немецкой революции”, было ренегатство Ленина — он решает остановиться — чтобы всемерно укрепить Социализм на 1/6 части суши» (Там же, с. 46).
Здесь, очень возможно, Ленин все-таки очень не зря порешил перестраховаться: слишком велика была в этот момент ненависть к устроившим страшный голод большевикам. И выводить из такой страны войска в тот момент было слишком опасно. Тем более что авантюра решившего помаршировать под красным флагом Гитлера, в тот момент безнадежно провалилась: немцы оказались еще не готовы к разрушению собственной страны.
«Гитлер и его ближайшие сторонники предстали перед судом, далее — заключение в крепости Ландсберг, где будущий фюрер написал “Майн Кампф”. Стоит хотя бы очень кратко напомнить о чрезвычайно благожелательном отношении немецких властей к этому человеку, содержащемуся под стражей за очень серьезное государственное преступление. Иначе как санаторно-курортным периодом пребывание Гитлера в заключении назвать нельзя. Тюремная крепость Ландсберг представляла собой группу зданий, окруженных ухоженным садом. Комнаты, выполнявшие функции “камер”, были обставлены с большим вкусом, каждый “заключенный” имел отдельную ванную комнату, горячая вода была постоянно, все блестело чистотой и порядком. Шесть часов в день “узники” могли совершенно свободно гулять по саду. Ограничений в посещении и пище не было никаких, включая и вино. Рудольф Гесс, получивший по приговору восемнадцать месяцев и отсидевший всего только шесть, в письмах к родных сообщал о “тюремных” условиях: “…Время для учебы, интересная компания, хороший стол, общая гостиная, личная спальня, милый вид и так далее!” Из этой “тюрьмы” 16 мая 1924 года он написал матери: “Я здесь устроился вполне счастливо…” (Беседовский Г., с. 37).
В высшей степени странно, что в “Майн Кампф”, книге, посвященной памяти шестнадцати соратников Гитлера, убитых 9 ноября 1923 года, ничего не говорится о событиях 8 и 9 ноября. Вместо рассказа о том, как и почему он оказался за решеткой, Гитлер лишь на последней странице книги поместил одну-единственную фразу: “Я не буду здесь распространяться о событиях, которые привели к 8 ноября 1923 года”, — и только. Почему? Это не трудно понять, зная, кто готовил победоносную революцию в Европе. Для этой революции Германия должна была послужить плацдармом.
Удивительно: никому не известный Адольф Гитлер провозгласил Германскую революцию именно в тот день, который был определен в Москве и хранился в величайшей тайне. Колонны национал-социалистов шли под красными знаменами и под лозунгами коммунистов: “экспроприация нетрудовых доходов, национализация концернов, конфискация военных прибылей”. Тактика революционных выступлений полностью соответствовала планам, разработанным Коминтерном: проведение демонстраций вопреки запретам, столкновения с полицией, захват правительственных учреждений. Поразительны эти совпадения целей, методов, места и времени — с точностью буквально до часов и минут. Но революция в Германии провалилась» (Ставров Н., с. 46–48).
Вот потому-то красный социализм, которым должна была быть с помощью того же Гитлера опутана несчастная Германия, коль здесь такое не проходит, десятилетием спустя будет оформлен в какую-то якобы такую новую форму управительства народами — национал-социализм. Но, что на самом деле, ничего нового не последовало: все те же сильные мира сего просто переориентировали финансовые потоки из России, где власть у их эмиссара, Троцкого, исхитил какой-то такой неизвестно откуда взявшийся Сталин, на Германию, которой теперь и предстояло взять на себя миссию мирового жандарма для установления нового мирового порядка.
Но в 1929 году Гитлеру не удается взять власть, а потому финансовые потоки, несмотря на все старания сбежавшего за границу Троцкого, вновь направляются в Россию: сталинская индустриализация осуществляется Америкой — самой вроде бы как противостоящей СССР буржуазной страной.
Но вот вновь изменение политики: в 1933 году при помощи коммунистов к власти в Германии приходит Адольф Гитлер. Потому финансовые потоки Америки вновь направляются туда. То есть единовременно мировым капиталом вскармливаются два монстра. Понятно, какой-то из них просто обязан лечь под другого. Но в тот момент еще не понятно — кто.
Но именно с этого года в СССР, о чем свидетельствует главный специалист тех времен в нашей стране по подрывному делу полковник Старинов, большевики почему-то вдруг начинают охладевать к заранее до этого момента энергично готовящейся ими партизанской войне. Появляется новая доктрина: воевать исключительно на чужой территории. То есть Гитлер, наконец, пришел к власти, а потому СССР должен либо блицкригом лечь под него, без всякой партизанщины, либо, наоборот, разгромить его таким же блицкригом. К тому времени, судя по всему, сами заказчики гонки вооружений еще и сами-то не знают — как им выгоднее развязать эту новую войну, стратегия которой заключалась в быстром захвате территории противника одной из сторон.
Им надо было в тот момент выяснить — кто же из этих двух подготавливаемых к захвату мира социалистических монстров более способен под своими красными знаменами сатанизма объединить весь мир. Цель предельно ясна: власть на земле отобрать у Христианства и водрузить идола масонства и социализма Бафомета в качестве хозяина. Ведь именно в его лбу и горит та самая пятиконечная звезда, которая уже красовались на знаменах двух самых больших стран мира: СССР и США.
С этой целью и был организован этот балаган с переписью населения в СССР в январе 1937 года. И о ужас — 20 лет рабства так и не сломили Русский народ! Никак он не поддавался обузданию — даже находясь в самом страшном за всю историю человечества застенке: Бога своего предавать он так и не стал!
Вот тогда и стало понятно — кому из обеих готовых к захвату мира сатанистских социалистических монстров и отдать в грядущей войне стратегическую инициативу.
То есть Германия блицкригом докатывалась до Волги. Затем следовало замирение и Сталин продолжал приканчивать русский народ на оставленной ему территории в своих любимых концлагерях Сибири, а Гитлер уничтожал народ-богоносец уже на оккупированной им территории. Затем, как покончат с народом-богоносцем, обе сатанистские империи объединялись под единым флагом, а он и изначально был у них единый - красный, и шли захватывать пока остающийся в неведении о своей будущей участи остальной мир. Ведь коммунистов, которым одно время был и Гитлер, бывших не бывает…
Следующая публикация
Комментарии 1