Предыдущая публикация
Основа Империи
Империя – это не рев бравурных маршей, армады войск и мощные крепости. Основа Империи – прежде всего люди, готовые ради нее жертвовать своим достоянием и жизнью. Так уж вышло в русской истории, что истинные защитники и ревнители Империи оказались или осмеяны, или, что еще хуже, забыты. Их имена не носят наши улицы и площади, им не ставят множество памятников в разных городах и весях, как Сталину, да и вообще стараются выбросить из учебников для детей и юношества.
Нам же не следует уподобляться «левачью» и либералам, оккупировавшим образование и культуру в России. Времена сейчас лихие, а образы и дела настоящих имперцев учат, как преодолевать все то, что мешает Русскому государству полноценно жить и развиваться.
Когда обращаешься к XIX столетию, то невольно выделяешь две значимые фигуры, которые положили свою жизнь на служение Империи. В реальности тот век дал сонм выдающихся имперцев, но нельзя все сразу охватить, а потому и поговорим только о Михаиле Николаевиче Муравьеве-Виленском (1796-1866) и Константине Петровиче фон Кауфмане (1818-1882), воспользовавшись методом античного историка Плутарха Херонейского.
Не стоит полностью воспроизводить биографии этих великих сынов Отечества, для нашей эпохи важнее вспомнить их поступки и решения, которые определили сохранение границ Империи и освоение окраинных земель.
«Я с удовольствием готов собою жертвовать для пользы и блага России…»
Дворянский род Муравьевых стал известен на Руси не позднее XV – XVI вв. Именно к нему и принадлежал выдающийся государственный деятель России Михаил Николаевич Муравьев-Виленский.
В 16 лет Михаил находился среди защитников России, противостоящих «нашествию двунадесяти языков» в 1812 году. В сражении под Бородино юноша был тяжело ранен ядром в ногу и чудом выжил.
Через восемь лет, в 1820 г. Михаил Муравьев вновь показал себя как настоящий гражданин Российской Империи. Вспыхнувший на Смоленщине среди крестьян голод из-за постоянных неурожаев подвиг молодого помещика создать столовую при своем винокуренном заводе. Очевидцы сообщали, что в столовой бесплатно ежедневно кормилось до 150 крестьян, причем за едой обращались крепостные и из других имений. Никому отказа не было. Сам владелец израсходовал на помощь голодающим крестьянам около 20 тысяч рублей. В ту эпоху это были колоссальные средства.
А в 1826 году Михаила Николаевича арестовали по делу декабристов и препроводили в Петропавловскую крепость. Он лично был оправдан Государем Николаем Павловичем.
В дальнейшем мы его застаем на различных административно-государственных постах. Например, в 1835 году он являлся губернатором в Курске, где боролся с коррупцией и оставил о себе добрую память, но, естественно, не у чиновников.
Муравьев дослужился до постов министра государственных имуществ и председателя департамента уделов. В 1862 году же он вышел в отставку, желая спокойно и мирно проживать в своем имении, дабы поправить пошатнувшееся здоровье.
Однако человек предполагает, а Бог располагает. В 1863 году вспыхнул очередной польский мятеж, поддержанный Францией, Великобританией, Блистательной Портой (Турцией) и Ватиканом. Зловещее положение сложилось в Северо-Западном крае. Мятежники открыто угрожали большинству населения, их не поддержавшему. Кровавые расправы над православными священниками, дворянами и крестьянами превратились в обыденность.
Император Александр II назначил своего верного слугу управлять Виленским краем с чрезвычайными полномочиями.
Надо сказать, что «образованная» общественность совсем не сочувствовала русским. Она с радостью была готова не только предоставить независимость Польше, но и передать ей земли, населенные коренным и стержневым этносом Империи – русскими. Соратник «звонаря» Герцена и эмигрант П. Долгоруков писал: «Может быть, тогда губерния Ковенская и несколько уездов губерний Виленской и Гродненской отошли бы от России; но что за беда? Если из семисот уездов Империи Всероссийской убавится дюжина или полторы дюжины уездов, сила России не уменьшится, а зато честь русская высоко вознесется тем, что никого не будут принуждать быть русским, принуждать мерами насильственными и кровавыми, мерами гнусными и позорными для тех, которые их употребляют, и что каждый из граждан России будет гордиться тем, что он русский!»
В таких условиях Михаил Муравьев разработал план мероприятий по ликвидации бунта. Он отмечал в своих «Записках»: «Я с удовольствием готов собою жертвовать для пользы и блага России: но с тем вместе желаю, чтобы мне были даны и все средства к выполнению возлагаемой на меня обязанности, и, главнее всего, условиться предварительно в системе действий; при чем я сказал его величеству, что нахожу действия по управлению Царством Польским вовсе несоответственными настоящим обстоятельствам; необходимо, чтобы как в Западных губерниях, так и в Царстве была одна система, т. е. строгое преследование крамолы и мятежа, возвышение достоинства русской национальности и самого духа в войске, которое теперь негодует оттого, что оно, будучи постоянно оскорбляемо поляками, не имело даже права противодействовать их буйству; что необходимо дать решительный отпор иностранным державам, которые будут всеми средствами опорочивать предлагаемую мною систему строгого преследования мятежа и польского революционного духа; что необходимо, дабы и министры Его Величества были проникнуты тою же системою и теми же мыслями, ибо, в противном случае, не может быть успеха в действиях на местах».
Вооруженные силы Империи разбивали инсургентов практически всегда. Но уследить за террором на местах казалось делом невозможным. Муравьев принял меры к вооружению православных крестьян. Была создана сельская стража. Причем деньги Муравьев взял с польских помещиков, обложив их десятипроцентным специальным налогом.
Губернатор беспощадно расправлялся с мятежниками и агитаторами. Всего казнили 128 инсургентов. За это плачущая либеральная пресса обозвала Михаила Николаевича «вешателем» и «палачом». Причем та же пресса цинично умолчала о не менее чем 1000 православных гражданских лиц, изуверски умерщвленных «повстанцами».
В Северо-Западном крае генерал-губернатор провел административную, крестьянскую и образовательную реформы. Крестьяне в Белоруссии (в том числе и батраки) наделялись землей за счет конфискованных у польских помещиков имений. На обустройство крестьян из российской казны было выделено чуть больше 5 млн рублей. В своих правах крестьяне и помещики уравнивались. Видя жуткое материальное положение православного духовенства края, Муравьев добился оказания финансовой помощи и ему. На свои средства Муравьев закупал крестики и иконы в Великороссии. Все переправлялось в Белоруссию и раздавалось православным христианам.
Реформа же в сфере просвещения заключалась в продвижении русского языка, открытии русских учебных заведений и доступе в них всех сословий. Известный мыслитель и историк И. Л. Солоневич (белорус по происхождению и образцово русский по идеологии) по достоинству оценил труды Михаила Муравьева, поднявшего белорусов с колен после польского засилья: «Народ остался без правящего слоя. Без интеллигенции, без буржуазии, без аристократии – даже без пролетариата и без ремесленников. Выход в культурные верхи был начисто заперт польским дворянством. Граф Муравьев не только вешал. Он раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции».
«Чтобы каждый знал, что здесь настоящая русская земля…»
Главной горной вершиной СССР до 1933 года считался пик Ленина на Памире. Затем исследователи доказали, что пик Сталина (позднее пик Коммунизма) все-таки выше. Однако Ильич никогда не был в Средней Азии, а гора еще с 1871 года именовалась пиком Кауфмана, в честь первого генерал-губернатора Русского Туркестана.
Указ о формировании на базе Туркестанской области большой провинции в Средней Азии Государь Александр II подписал 24 июля 1867 года. Административным центром Туркестанского генерал-губернаторства стал город Ташкент.
Руководить Туркестаном Император направил опытного военачальника, бывшего виленского генерал-губернатора Константина Петровича фон Кауфмана, род которого восходил к австрийским и германским дворянам. Сам он являлся православным христианином. Генерал-лейтенант императорской армии и историк-востоковед М. А. Терентьев о нем писал так: «Человек большого ума и обширных знаний, Кауфман соединял с этим чисто русские взгляды на государственные задачи России, несмотря на немецкое происхождение».
Константин Петрович Кауфман, имевший инструкции от Царя, преимущественно решил обустроить мирную жизнь в крае, а потому попытался установить хорошие отношения с Бухарой, Кокандом и Хивой. Воевать с этими государствами генерал-губернатор не планировал.
Однако эмир Бухары объявил России газават в 1868 году, мечтая захватить Ташкент. В ответ на активные военные действия генерал фон Кауфман разбил бухарцев, захватил Самарканд и фактически установил протекторат над Бухарским эмиратом.
В 1873 году против России выступило Хивинское ханство (подстрекаемое британцами). Генерал-губернатор поступил твердо: заняв русскими войсками Хиву, принудил правителя Сейид Мухаммед Рахима признать вассальную зависимость от русского царя.
В 1876 году к России было присоединено Кокандское ханство.
Константин Петрович фон Кауфман честно работал на своем посту и трудился на благо Российской Империи и Туркестана. Он благоустраивал Ташкент. При нем открылась Ташкентская публичная библиотека. Фон Кауфман задумал издание «Туркестанского сборника», в котором собирались все доступные сведения о Средней Азии. Вводя русское законодательство, фон Кауфман не запрещал и шариата. Он требовал бережного отношения к действующим религиозным обычаям и местным традициям.
Генерал-губернатор задумывался и об экономическом развитии края. По его приказу была организована опытная станция посева и обработки хлопка. Фон Кауфман поощрял развитие передовых технологий шелководства и виноделия, а также субсидировал закупку в США машин для очистки хлопка. Им же разрабатывались проекты орошения земель Голодной степи с целью расширения земледельческой зоны. При К. П. Кауфмане также развернулось масштабное геологическое исследование Туркестана.
В марте 1881 года, получив известие о гибели Императора Александра Николаевича, Константин Петрович заболел. Этого отважного и верного сына Империи разбил паралич. В мае 1882 года он ушел ко Господу.
Современник так передает завещание Константина фон Кауфмана: «Прошу похоронить меня здесь (то есть в Ташкенте), чтобы каждый знал, что здесь настоящая русская земля, в которой не стыдно лежать русскому человеку». Могила первого губернатора Туркестана Константина Петровича фон Кауфмана находилась в Ташкентском Спасо-Преображенском военном соборе, взорванном в 1935 году по решению советских властей.
Большинство проблем, мешающих нормальному развитию современной России, уходят своими корнями в 1917 год и политический национальный промискуитет советской власти. В СССР тенденции, заложенные Муравьевым и Кауфманов были просто похерены и в пику им возобладал курс на унижение стержневого русского этноса и подъем местных национализмов, пусть и в марксистской упаковке.
Если бы на западе страны велась политика по Муравьеву-Виленскому, то сейчас СВО элементарно не была бы нужна, а если бы в Средней Азии доминировали здравые принципы Кауфмана, то нынешний миграционный кризис просто бы не разразился.
Империя является высшим типом государственности, который смог от времен Адама и Евы выработать человеческий ум. «Осуществить идею Империи Бог дает наиболее одаренным народам с целью служения слабейшим и менее одаренным; как сильный брат дается в помощь более слабому», – утверждал святитель Николай Сербский. А труды русских генерал-губернаторов Кауфмана и Муравьева – прямое подтверждение тезиса православного святого.
Александр Гончаров,
"НАСЛЕДИЕ ИМПЕРИИ"
#Россия #история #Российская_Империя
Нам же не следует уподобляться «левачью» и либералам, оккупировавшим образование и культуру в России. Времена сейчас лихие, а образы и дела настоящих имперцев учат, как преодолевать все то, что мешает Русскому государству полноценно жить и развиваться.
Когда обращаешься к XIX столетию, то невольно выделяешь две значимые фигуры, которые положили свою жизнь на служение Империи. В реальности тот век дал сонм выдающихся имперцев, но нельзя все сразу охватить, а потому и поговорим только о Михаиле Николаевиче Муравьеве-Виленском (1796-1866) и Константине Петровиче фон Кауфмане (1818-1882), воспользовавшись методом античного историка Плутарха Херонейского.
Не стоит полностью воспроизводить биографии этих великих сынов Отечества, для нашей эпохи важнее вспомнить их поступки и решения, которые определили сохранение границ Империи и освоение окраинных земель.
«Я с удовольствием готов собою жертвовать для пользы и блага России…»
Дворянский род Муравьевых стал известен на Руси не позднее XV – XVI вв. Именно к нему и принадлежал выдающийся государственный деятель России Михаил Николаевич Муравьев-Виленский.
В 16 лет Михаил находился среди защитников России, противостоящих «нашествию двунадесяти языков» в 1812 году. В сражении под Бородино юноша был тяжело ранен ядром в ногу и чудом выжил.
Через восемь лет, в 1820 г. Михаил Муравьев вновь показал себя как настоящий гражданин Российской Империи. Вспыхнувший на Смоленщине среди крестьян голод из-за постоянных неурожаев подвиг молодого помещика создать столовую при своем винокуренном заводе. Очевидцы сообщали, что в столовой бесплатно ежедневно кормилось до 150 крестьян, причем за едой обращались крепостные и из других имений. Никому отказа не было. Сам владелец израсходовал на помощь голодающим крестьянам около 20 тысяч рублей. В ту эпоху это были колоссальные средства.
А в 1826 году Михаила Николаевича арестовали по делу декабристов и препроводили в Петропавловскую крепость. Он лично был оправдан Государем Николаем Павловичем.
В дальнейшем мы его застаем на различных административно-государственных постах. Например, в 1835 году он являлся губернатором в Курске, где боролся с коррупцией и оставил о себе добрую память, но, естественно, не у чиновников.
Муравьев дослужился до постов министра государственных имуществ и председателя департамента уделов. В 1862 году же он вышел в отставку, желая спокойно и мирно проживать в своем имении, дабы поправить пошатнувшееся здоровье.
Однако человек предполагает, а Бог располагает. В 1863 году вспыхнул очередной польский мятеж, поддержанный Францией, Великобританией, Блистательной Портой (Турцией) и Ватиканом. Зловещее положение сложилось в Северо-Западном крае. Мятежники открыто угрожали большинству населения, их не поддержавшему. Кровавые расправы над православными священниками, дворянами и крестьянами превратились в обыденность.
Император Александр II назначил своего верного слугу управлять Виленским краем с чрезвычайными полномочиями.
Надо сказать, что «образованная» общественность совсем не сочувствовала русским. Она с радостью была готова не только предоставить независимость Польше, но и передать ей земли, населенные коренным и стержневым этносом Империи – русскими. Соратник «звонаря» Герцена и эмигрант П. Долгоруков писал: «Может быть, тогда губерния Ковенская и несколько уездов губерний Виленской и Гродненской отошли бы от России; но что за беда? Если из семисот уездов Империи Всероссийской убавится дюжина или полторы дюжины уездов, сила России не уменьшится, а зато честь русская высоко вознесется тем, что никого не будут принуждать быть русским, принуждать мерами насильственными и кровавыми, мерами гнусными и позорными для тех, которые их употребляют, и что каждый из граждан России будет гордиться тем, что он русский!»
В таких условиях Михаил Муравьев разработал план мероприятий по ликвидации бунта. Он отмечал в своих «Записках»: «Я с удовольствием готов собою жертвовать для пользы и блага России: но с тем вместе желаю, чтобы мне были даны и все средства к выполнению возлагаемой на меня обязанности, и, главнее всего, условиться предварительно в системе действий; при чем я сказал его величеству, что нахожу действия по управлению Царством Польским вовсе несоответственными настоящим обстоятельствам; необходимо, чтобы как в Западных губерниях, так и в Царстве была одна система, т. е. строгое преследование крамолы и мятежа, возвышение достоинства русской национальности и самого духа в войске, которое теперь негодует оттого, что оно, будучи постоянно оскорбляемо поляками, не имело даже права противодействовать их буйству; что необходимо дать решительный отпор иностранным державам, которые будут всеми средствами опорочивать предлагаемую мною систему строгого преследования мятежа и польского революционного духа; что необходимо, дабы и министры Его Величества были проникнуты тою же системою и теми же мыслями, ибо, в противном случае, не может быть успеха в действиях на местах».
Вооруженные силы Империи разбивали инсургентов практически всегда. Но уследить за террором на местах казалось делом невозможным. Муравьев принял меры к вооружению православных крестьян. Была создана сельская стража. Причем деньги Муравьев взял с польских помещиков, обложив их десятипроцентным специальным налогом.
Губернатор беспощадно расправлялся с мятежниками и агитаторами. Всего казнили 128 инсургентов. За это плачущая либеральная пресса обозвала Михаила Николаевича «вешателем» и «палачом». Причем та же пресса цинично умолчала о не менее чем 1000 православных гражданских лиц, изуверски умерщвленных «повстанцами».
В Северо-Западном крае генерал-губернатор провел административную, крестьянскую и образовательную реформы. Крестьяне в Белоруссии (в том числе и батраки) наделялись землей за счет конфискованных у польских помещиков имений. На обустройство крестьян из российской казны было выделено чуть больше 5 млн рублей. В своих правах крестьяне и помещики уравнивались. Видя жуткое материальное положение православного духовенства края, Муравьев добился оказания финансовой помощи и ему. На свои средства Муравьев закупал крестики и иконы в Великороссии. Все переправлялось в Белоруссию и раздавалось православным христианам.
Реформа же в сфере просвещения заключалась в продвижении русского языка, открытии русских учебных заведений и доступе в них всех сословий. Известный мыслитель и историк И. Л. Солоневич (белорус по происхождению и образцово русский по идеологии) по достоинству оценил труды Михаила Муравьева, поднявшего белорусов с колен после польского засилья: «Народ остался без правящего слоя. Без интеллигенции, без буржуазии, без аристократии – даже без пролетариата и без ремесленников. Выход в культурные верхи был начисто заперт польским дворянством. Граф Муравьев не только вешал. Он раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции».
«Чтобы каждый знал, что здесь настоящая русская земля…»
Главной горной вершиной СССР до 1933 года считался пик Ленина на Памире. Затем исследователи доказали, что пик Сталина (позднее пик Коммунизма) все-таки выше. Однако Ильич никогда не был в Средней Азии, а гора еще с 1871 года именовалась пиком Кауфмана, в честь первого генерал-губернатора Русского Туркестана.
Указ о формировании на базе Туркестанской области большой провинции в Средней Азии Государь Александр II подписал 24 июля 1867 года. Административным центром Туркестанского генерал-губернаторства стал город Ташкент.
Руководить Туркестаном Император направил опытного военачальника, бывшего виленского генерал-губернатора Константина Петровича фон Кауфмана, род которого восходил к австрийским и германским дворянам. Сам он являлся православным христианином. Генерал-лейтенант императорской армии и историк-востоковед М. А. Терентьев о нем писал так: «Человек большого ума и обширных знаний, Кауфман соединял с этим чисто русские взгляды на государственные задачи России, несмотря на немецкое происхождение».
Константин Петрович Кауфман, имевший инструкции от Царя, преимущественно решил обустроить мирную жизнь в крае, а потому попытался установить хорошие отношения с Бухарой, Кокандом и Хивой. Воевать с этими государствами генерал-губернатор не планировал.
Однако эмир Бухары объявил России газават в 1868 году, мечтая захватить Ташкент. В ответ на активные военные действия генерал фон Кауфман разбил бухарцев, захватил Самарканд и фактически установил протекторат над Бухарским эмиратом.
В 1873 году против России выступило Хивинское ханство (подстрекаемое британцами). Генерал-губернатор поступил твердо: заняв русскими войсками Хиву, принудил правителя Сейид Мухаммед Рахима признать вассальную зависимость от русского царя.
В 1876 году к России было присоединено Кокандское ханство.
Константин Петрович фон Кауфман честно работал на своем посту и трудился на благо Российской Империи и Туркестана. Он благоустраивал Ташкент. При нем открылась Ташкентская публичная библиотека. Фон Кауфман задумал издание «Туркестанского сборника», в котором собирались все доступные сведения о Средней Азии. Вводя русское законодательство, фон Кауфман не запрещал и шариата. Он требовал бережного отношения к действующим религиозным обычаям и местным традициям.
Генерал-губернатор задумывался и об экономическом развитии края. По его приказу была организована опытная станция посева и обработки хлопка. Фон Кауфман поощрял развитие передовых технологий шелководства и виноделия, а также субсидировал закупку в США машин для очистки хлопка. Им же разрабатывались проекты орошения земель Голодной степи с целью расширения земледельческой зоны. При К. П. Кауфмане также развернулось масштабное геологическое исследование Туркестана.
В марте 1881 года, получив известие о гибели Императора Александра Николаевича, Константин Петрович заболел. Этого отважного и верного сына Империи разбил паралич. В мае 1882 года он ушел ко Господу.
Современник так передает завещание Константина фон Кауфмана: «Прошу похоронить меня здесь (то есть в Ташкенте), чтобы каждый знал, что здесь настоящая русская земля, в которой не стыдно лежать русскому человеку». Могила первого губернатора Туркестана Константина Петровича фон Кауфмана находилась в Ташкентском Спасо-Преображенском военном соборе, взорванном в 1935 году по решению советских властей.
Большинство проблем, мешающих нормальному развитию современной России, уходят своими корнями в 1917 год и политический национальный промискуитет советской власти. В СССР тенденции, заложенные Муравьевым и Кауфманов были просто похерены и в пику им возобладал курс на унижение стержневого русского этноса и подъем местных национализмов, пусть и в марксистской упаковке.
Если бы на западе страны велась политика по Муравьеву-Виленскому, то сейчас СВО элементарно не была бы нужна, а если бы в Средней Азии доминировали здравые принципы Кауфмана, то нынешний миграционный кризис просто бы не разразился.
Империя является высшим типом государственности, который смог от времен Адама и Евы выработать человеческий ум. «Осуществить идею Империи Бог дает наиболее одаренным народам с целью служения слабейшим и менее одаренным; как сильный брат дается в помощь более слабому», – утверждал святитель Николай Сербский. А труды русских генерал-губернаторов Кауфмана и Муравьева – прямое подтверждение тезиса православного святого.
Александр Гончаров,
"НАСЛЕДИЕ ИМПЕРИИ"
#Россия #история #Российская_Империя
Следующая публикация
Нет комментариев