КОЛЫБЕЛЬНАЯ ХРИСТУ.

Это произошло в 1986 году в доме престарелых, где я тогда работала терапевтом.
Жила там тогда на третьем этаже одна старушка. Что значит – «жила на третьем этаже», для вас, конечно, непонятно – разве это так важно, на каком именно этаже жил человек? А вот для сотрудников этого дома престарелых, а особенно, для его обитателей, слово «третий этаж» имело вполне определенный, зловещий смысл.
На третьем этаже было два отделения. Одно – для лежачих и умирающих больных. Другое – для больных с психическими нарушениями. Вход на третий этаж запирался на ключ. Поэтому даже не всякий работник дома престарелых мог попасть туда. О других больных или родственниках и говорить нечего. Если человек по той или иной причине попадал на третий этаж, он как бы уже исчезал из мира живых. Даже, если и продолжал еще существовать где-то там, за закрытыми дверями третьего этажа.
Так вот, на этом самом третьем этаже и жила старушка, о которой пойдет сейчас речь. Фамилия ее была Макаренко. К сожалению, я забыла, как ее звали. То ли Евдокией, то ли Параскевой.
В наш дом престарелых ее привезли из какого-то отдаленного лесопункта. Хотя родом она была не из наших северных мест, а откуда-то с Украины. Из родных у неё не было никого. А «бандеровкой» её прозвали вот по какой причине. Дело в том, что, при виде кого-либо из людей в белых халатах, она начинала испуганно, умоляюще лепетать:
- Я вкраинка. Я не бандэровка, ни, я вкраинка… Спасить мэнэ… Я робыты можу. Корову доиты можу, шиты можу, пряты можу… Спасить мэнэ…
Для нее не существовало настоящего. Оставалось лишь страшное прошлое, о котором можно было только догадываться и, в котором она жила и поныне. Она постоянно стремилась куда-то убежать, скрыться. Поэтому-то её и поселили на третьем этаже. Впрочем, когда по недосмотру медперсонала дверь на третий этаж оказывалась незапертой, она убегала и оттуда. Все её побеги кончались одним и тем же – её ловили где-нибудь в закутке под лестницей, или в парке, или даже в соседнем поселке, и водворяли назад, на третий этаж. Опять под замок.
Её заболевание было неизлечимо. И не было никакой надежды, что разум когда-нибудь вернется к ней.
А теперь расскажу о дальнейшем. Итак, в 1986 году, спустя несколько дней после новогоднего праздника, а именно 7 января, обитатели дома престарелых устроили в холле второго этажа, возле библиотеки, импровизированный концерт. В холле собралось человек 15-20 стариков и старушек. Кто-то устроился рядком на стульях с откидными сиденьями, те же, кому не хватило мест, стоят, придерживаясь за спинки кресел или опиревшись о подоконник.
В кресле, с протертой зеленой обивкой сидит седой худощавый старик с орденскими планками на пиджаке и уже плохо слушающимися пальцами играет на старинной гармошке со звонком и цветными мехами что-то веселое, плясовое. Поступавшим в дом престарелых, разрешалось взять с собой самое необходимое и ценное из вещей. Кто вез подушки, кто – пропахшие нафталином отрезы из заветного сундука. А этот вот старик привез с собой гармошку...
Возле старика – сгорбленная старушка в цветном платочке, из-под которого выбиваются пряди седых волос, уперев руки в бока, притопывает ногами в фетровых бурочках. Наверное, кажется ей, что ей снова шестнадцать. И что несется она в вихревом танце, а за нею летит, развеваясь по ветру, ее густая темно-русая коса.
И вдруг откуда-то появилась та старушка с третьего этажа. Видимо, тамошние медсестры и санитарки все еще продолжали праздновать Новый год и поэтому оставили дверь незапертой. Когда старик кончил играть, она подошла к собравшимся и сказала, что хочет «заспиваты, тому що сегодни Риздво Христовэ». И, не дожидаясь ответа, запела дребезжащим, старческим, но чистым голоском какую-то песенку.
Сейчас я знаю, что это была не песенка, а украинская рождественская колядка. Обычно колядки весёлые, а та колядка, которую пела старушка, была грустная. Пожалуй, даже трагическая. Это была колыбельная Богомладенцу - Христу – «спи, Иисусе, спи…» И в ней Младенец-Христос прозывался и «Малэньким», и «Лилэйком», и даже «Сэрдэньком», всеми теми ласковыми словами, которыми украинцы называют тех, кого любят больше всего на свете. Мне сразу запомнились несколько строчек из этой колядки. Правда, вполне может быть, что я не совсем правильно их поняла, потому что я не знаю украинского языка. Но, если перевести их на русский язык, то смысл их, наверное, будет таким:
Не пытай, что вскоре будет –
Крест Тебе готовят люди…
Страшно, не правда ли? Ведь вот Он, этот беззащитный Младенец, это «Лилейко», это «Серденько», лежа в яслях, улыбается и доверчиво протягивает ручки к Деве Марии, Иосифу и всем, кого видит перед собою. А злые люди уже «ищут Его души», готовят Ему, безвинному, страшную Крестную смерть…
Колядка была довольно длинной. Но удивительно – никто не прервал пения старушки. Все молча стояли и слушали. Даже те, у кого в комнате на стене или на подоконнике красовалась открытка или газетная вырезка с портретом Ленина… Даже мы, медики, позабывшие в эту минуту о пройденном нами когда-то предмете под названием «научный атеизм».
Старушка допела колядку, а потом молча, не говоря никому ни слова, поклонилась всем в пояс и медленно пошла к лестнице, ведущей на третий этаж.
После ее ухода веселье как-то сразу прекратилось. Все разошлись, думая каждый о чем-то своем.
Тут наступили выходные. Приехав в понедельник на работу, я узнала, что та старушка с третьего этажа умерла вечером в субботу. Таким образом, спетая ею за два дня до смерти колядка стала, как говорится, её «лебединой песней». Но странное дело, я уже упоминала, что эта женщина была, как говорим мы, медики, «дезориентирована во времени и в пространстве». Она жила страшными воспоминаниями своего прошлого. Но ведь в тот день, 7 января, она вела себя не как больная, а как здоровая и сама, по доброй воле, вернулась на свой третий этаж, чтобы умереть там. Но самое главное – в тот день действительно было Рождество Христово. Можно ли считать все происшедшее чудом? Полагаю, что да.
Мне вспоминается при этом одно стихотворение, которое мы когда-то проходили в школе. Даже учили наизусть. Это стихотворение Николая Некрасова о пророке, которого Бог послал, чтобы «рабам земли напомнить о Христе». Думаю, что Господь на краткое время вернул разум этой старушке с третьего этажа, чтобы она напомнила нам, безумным «рабам земли» и греха, не знающим Бога, о самом главном--о том, что в этот день «нас ради и нашего ради спасения» родился Спаситель мира – Христос.
Автор: Монахиня Евфимия (Пащенко)