Предыдущая публикация
ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК...
#ЗдравствуйгрустьИх всегда было трое, с детского сада. Смешно признаться, но в сорок два года Нина целовалась всего с двумя мужчинами: со своим мужем, талантливым пианистом Николаем, и с его лучшим другом Яшей. Все эти годы Яша так и считался другом Коли, хотя когда он приходил в гости, говорил в основном с Ниной.
– Ну, Нинуль, рассказывай, как там твои тараканы поживают?
– Фу, – возмущался Коля. – Нельзя эту тему на потом оставить? У меня тонкая душевная организация, салат с крабами не полезет в горло после её рассказов.
Нина была старшим научным сотрудником и изучала болезни насекомых. Коля не видел смысла в её работе и считал блажью, а Яша всегда живо интересовался и внимательно слушал.
Пути их переплетались так, как путаются вязальные нитки разных цветов, если долго хранить их в одной корзине и всё время там рыться в поисках нужного цвета.
Мама Коли работала педиатром в поликлинике и до совершеннолетия лечила Яшину астму и выдавала Нине справки, когда она пропускала школу, гуляя в парке с Колей и Яшей.
Отец Яши был начальником отца Нины, и пока родители ели шашлыки и праздновали первомай на даче, Нина и Яша выуживали червяков из прелой влажной земли. Когда отец Нины упал и сломал шейку бедра, будучи уже на пенсии, именно отец Яши нашёл врача и оплатил операцию, благодаря которой его бывший подчинённый смог встать на ноги.
Мама Нины привела детей на концерт симфонической музыки, где Коля влюбился в то, как пальцы пианиста скользят по клавишам, и он попросил родителей отдать его в музыкальную школу.
Общая любовь Яши и Нины к червякам и насекомым привела её в биологию, а пока Коля служил в армии, Яша защищал его младших братьев от местных гопников.
– Надеюсь, вы себя здесь хорошо вели? – спросил Коля, когда вернулся из армии.
Впрочем, спросил без подвоха: он был уверен и в Нине, и в Яше.
Вели они себя хорошо. Но один раз всё же поцеловались.
Вообще, целовались они всего три раза. В первый раз в четырнадцать лет, и это был первый поцелуй Нины. Она тогда уже влюбилась в Колю, но боялась, что он поднимет её на смех, если узнает, что она не умеет целоваться.
– А ты когда-нибудь целовался? – спросила она у Яши, когда они по обыкновению ловили жуков-носорогов на даче у отца Яши, пока родители жарили шашлыки.
– Тыщу раз! – ответил он.
– А научишь меня?
Уши у Яши стали пунцовые, как маки, которые мать Яши выращивала на даче, пряча в зарослях малины.
– Да легко!
Тот поцелуй ей запомнился как самый нежный и самый невинный, потому что когда через неделю она поцеловалась с Колей, тот целовал её совсем по-другому.
Второй раз приключился, пока Коля был в армии. Вообще, отец Яши предлагал его отмазать: всё же, музыкант, зачем ему такой опыт? Яшу с астмой не взяли, а вот ему как раз было бы полезно, считал его отец. Но Коля заявил, что настоящий мужчина должен обязательно отслужить, поэтому сразу после окончания школы пошёл в армию, и только потом поступил в консерваторию.
Нина страшно по нему скучала, писала длинные письма и плакала в подушку. На той же самой даче они перебрали отцовской настойки и сидели в зарослях малины, когда пошёл дождь. Крупные капли бились о пыльные листья, сбивали алые ягоды на землю, ветер сдувал с маков лепестки. Когда в небе ударил гром, Нина вздрогнула и прижалась к Яше. А он погладил её по спине, успокаивая, что бояться нечего – тут есть громоотвод. Потом его рука переместилась к её груди, а губы оказались у её губ.
После они оба смущались и договорились забыть об этом. Коле, понятное дело, ничего не сказали.
Свадьбу сыграли, когда у Нины стал расти живот. Родители сердились, говорили, что она не доучится, сидеть с ребёнком было некому. Яша, который открыл в себе внезапные способности к программированию и од ин из первых стал работать прямо из дома, предложил свои услуги няни. Это было странно, но Коля и Нина решили, что никто не будет так внимателен к их ребёнку, как лучший друг.
Больше Нина не рожала. Поставила спираль, чтобы дети не отвлекали от защиты кандидатской. Это затянулось на много лет, потому что научный руководитель невзлюбил Нину, и когда заветная степень была получена, Нине было тридцать три. Дочери было уже двенадцать, и Нина рассудила, что теперь можно и родить. Но если в двадцать лет она залетела с одного неосторожного раза, то тут, сколько они с Колей не подгадывали нужные дни, ничего не получалось. Когда Нина пошла к врачу, та недовольно рявкнула:
– А вы чего хотели? Раньше надо было думать.
Что же, решила Нина, значит, посвящу свою жизнь одному ребёнку, одному гению и куче тараканов.
Про то, что она посвящает жизнь ещё и Яше, она не думала.
Третий поцелуй произошёл, когда ей было тридцать восемь. Она нашла у Коли переписку с юной скрипачкой, устроила ему скандал, собрала вещи и уехала к родителям. Отец Яши как раз заехал навестить бывшего подчинённого, который лежал в постели после операции. Увидев Нину в таком состоянии, сообщил Яше. Тот примчался и увёз её на дачу.
За окнами снова бушевала гроза, ветер ударял в окна так, будто желал выбить их и унести домик вместе с его обитателями в волшебную страну Оз. В детстве Нина обожала эту сказку, именно иностранную, со страной Оз, а Яша больше любил про Изумрудный город.
Печь, которую Яша попытался растопить, страшно чадила. У него начался приступ астмы, Нина кинулась искать его ингалятор. Когда Яше стало легче, он обнял Нину и сказал, что она одна всегда его спасала. И тогда Нина сама поцеловала его: долго, нежно, вкладывая в этот поцелуй все свои сожаления по тому, что могло бы у них быть.
С Колей она помирилась. И про тот поцелуй с Яшей никогда не говорили. Они вообще не говорили о чувствах, хотя Нина прекрасно понимала, почему Яша так и не женился, почему проводит у них столько времени, почему дарит ей и дочери такие подарки и всегда готов сорваться и решать любые её проблемы.
Коля был другим. Он вечно сомневался в своём таланте, часто впадал в депрессию, говорил только о себе и забывал про дни рождения и годовщины свадьбы. Зато он был гениальным пианистом: когда Коля играл, у Нины на глазах стояли слёзы. Она любила мужа, но ей всегда хотелось, чтобы он был чуточку внимательнее к ней и её потребностям.
Когда отец Яши появился на их пороге с серым лицом и больными глазами, Нина испугалась. Он никогда к ним не приезжал, только к её отцу, и то редко, важный человек всё-таки.
– Яша погиб, – коротко сказал он, опустившись на табурет.
Нине показалось, что она оглохла. Звуки долго не доходили до её головы. Обжигающий напиток из стопки совсем не помогал от этого онемения. Погиб. А она так и не успела сказать ему обо всём: как сильно его ценит, как много он значит для неё и как она его... любит?
Потом, ночью, Нина плакала в подушку, а Коля впервые в жизни пытался её утешить. Нина мечтала, чтобы он исчез. Она не могла его видеть.
На похоронах она держалась. Застыла статуей и смотрела в одну точку. Обнимала дочь, которая тихонько плакала: та тоже любила Яшу, который вынянчил её с рождения. Коля с белым восковым лицом стоял рядом.
Они перестали разговаривать. И раньше не особо говорили, а тут вообще. Дочь жила отдельно, замуж не вышла, но сожительствовала с мужчиной сильно старше её. Нине и Коле этот союз не нравился, но дочь уже давно перестала слушать их мнение. Существовать в одной квартире и не встречаться было просто: квартира была просторная, графики работы не совпадали.
Нина вела мысленные разговоры с Яшей. Ей казалось, что всю жизнь она любила только его. Удивлялась, как могла быть так слепа. Она придумывала, как тогда, в кустах малины, они с Яшей не остановились, и потом она написать Коле письмо в армию с извинениями. Или как позже на даче не отстранила деликатно распалившегося Яшу, а легла с ним на продавленный диван, а утром заявила Коле, что они квиты и что она уходит к Яше. Мечтать о таком было больно. Больно и приятно.
В день годовщины свадьбы Коля принёс огромный букет роз. Нина впервые за их совместную жизнь забыла об этой дате, и он это понял по её удивлённому взгляду, устало опустившись на стул.
– Я так всегда этого боялся.
– Чего? – не поняла Нина.
– Что ты любишь его, а не меня.
Повисло молчание. Нина не выдержала напряжения: воздух, казалось, превратился в кисель и с трудом проникал в лёгкие.
– Если это так – почему ты всегда игнорировал меня? Не слушал мои рассказы о работе? Забывал о днях рождения и духах, которые я люблю? Почему Яша был на защите моей кандидатской, а ты нет? Какой у меня любимый цвет, скажи? Зачем были все эти годы, я не понимаю!
Коля спрятал лицо в руках.
– Я не умею как Яша. В моей голове постоянно играет музыка, всё остальное ускользает, не задерживается надолго. Я так завидовал, как ты смеёшься над его шутками – я ведь совсем не умею шутить. И как Лиза сразу успокаивалась, стоило ему взять её на руки, а у меня она вечно кричала. Эх, Нина, надо было рожать нам ещё детей, плевать на твоих червей и мою музыку. Может, тогда я бы не был так одинок? Может, тогда ты бы любила меня чуть больше?
Нине хотелось протянуть руку и погладить его по курчавым волосам. Ей стало жаль мужа и жаль себя. Но тут она, как назло, вспомнила про юную скрипачку.
– А все эти девушки? – спросила она. – Они зачем?
Коля вздохнул.
– Ты не понимаешь. Это для вдохновения. А ты – для жизни.
Странно, но именно эти слова ранили её больше всего. Вот как, значит? Она, чтобы рубашки стирать, а эти фифы для вдохновения? Нина выбросила розы в мусорку и пошла спать.
В один из дней ей пришла идея собрать все фотографии, записки и прочие памятные мелочи о Яше в один альбом. Она обожала всякие такие штучки, хранила их в разных коробках, и с удовольствием погрузилась с них, словно нырнула в воспоминания.
Коля застал её посреди сего действия: зал был заставлен раскрытыми коробками, по полу раскиданы фотографии, письма, рисунки и прочие свидетельства прошлого.
– Ой, смотри, рисунок Лизы! – обрадовался муж. – Сколько ей тогда было? Пять, кажется. Смотри, какие у тебя тут шикарные груди.
Да уж, дочь изобразила бюст Нины очень внушительно. Нина рассмеялась. На рисунке они с Колей держались за руки, а Лиза ехала рядом на велосипеде. Велосипед ей подарил Яша.
– А я тут твои письма нашла, – призналась Нина. – Из армии. Они такие милые. Хочешь почитать?
Коля взял в руки конверт с выцветшими чернилами, достал листок бумаги.
– Когда закрываю глаза – вижу твоё прекрасное лицо и даже, кажется, чувствую твой запах. Если я не рядом с тобой, то внутри какая-то штука всё время сквозит, словно во мне огромная дыра, и ничем её не закрыть. Только твоими объятьями, – зачитал он.
– Да ты почти поэт, – усмехнулась Нина, чтобы скрыть слёзы.
Коля положил письмо и сказал серьёзно:
– А я и сейчас так чувствую.
Нина, почему-то, смутилась.
– Ещё я про детей нашла, – призналась она. – В другом письма. Я и забыла, что ты хотел много детей.
Коля пожал плечами.
– Хотел. Ну что теперь.
– Ты ещё вполне можешь стать отцом.
Он посмотрел ей в глаза и сказал:
– Я хотел детей только от тебя.
– Пускай я лилипут, а ты горбатая, – язвительно произнесла Нина.
Под эту песню они когда-то целовались. Коля рассмеялся, подошёл, сел рядом и обнял её.
– Может, ты научишь меня, как слушать тебя? Что нужно говорить и что делать? Я способный, ты же знаешь.
– Только в музыке, – ответила Нина, стараясь быть строгой.
– Не только.
Она уже час думала над одной идеей, и не знала, стоит ли ему говорить. Но все же решилась.
– А я, знаешь, что подумала? Может, возьмём ребёнка под опеку? Ну да, мы не молодые, ну так можно же и не совсем маленького. А то дома стало так пусто.
Коля застыл, и Нина испугалась: зря она это предложила, конечно, он не согласится.
– Ты всегда была такой умницей, – выдохнул он. – Это отличная идея. Великолепная, я считаю.
Она всё же не удержалась от улыбки. Ещё час назад, рассматривая кусочки своего прошлого, ей казалось, что жизнь закончилась, и дальше ждёт только грусть и увядание. Но письмо за письмом, рисунок за рисунком, и Нина поняла: ничего не кончилось, просто теперь будет что-то другое, а что – зависит только от неё. И от Коли.
======================================================
....... автор - канал Здравствуй, грусть! на ДЗЕН
Следующая публикация
Комментарии 3