Предыдущая публикация
БЕЗ НАС...
#ЖаннаШинелева
— Если там будет Машка со своей Леркой, то мы не приедем! — заявила Ольга.
— Ну доча, как же так? Родные люди, разве можно считаться? — плача, спросила мать.
— Ты слышала, что я сказала? Нет!.. Такая вопиющая несправедливость произошла, а тебе всё равно, что ли? — обиженно протянула Ольга.
— А Боря?
— Борька тоже не приедет. Мы все на Машку обижены, так ей и передай, подстилке. Ишь, ужом ползла, а от тётушки добилась, чего надо. Хитромудрая, — едко заявила Ольга.
— Улечка сама так захотела! Никто не добивался. Да что же это такое! — отчаянно произнесла мать. Она едва сдерживалась, от того, чтобы не разреветься в голос и до боли сжимала трубку телефона. Но дочь, будто не замечая её состояния, добавила:
— В общем, мать, сидите там со своей Машкой и Леркой втроём. Чайку попьёте, или конь.ячку, не знаю, чего вы там захотите, вот и отметите праздничек. Без нас!
Ольга бросила трубку, а Нина Валентиновна, всхлипнула и вдруг почувствовала, что у неё сильно закружилась голова. Аккуратно, держась за стену, всё так же потихонечку всхлипывая и причитая, она дошла до кухни и открыла шкафчик с лекарствами, но вытащить таблетку не успела и осела на пол…
***
Нина Валентиновна превыше всего ценила семью, и всё, что касалось родственных связей. С самого своего детства она видела, как её мама чтила семейные традиции, была гостеприимна и хлебосольна. Перед приездом родственников, вместе с сестрой Ульяной, Нина всегда помогала матери накрывать на стол, хоть и жили они небогато в послевоенные годы, однако, мать так приучала девочек. «Что в печи — на стол мечи», «гостю — лучший кусок» говорила, бывало, она. И помощь от родных людей всегда была, никто не бросал в беде. И в горе, и в радости, все вместе приезжали, помогали, кто участием, кто деньгами, а кто и тем, и другим.
Прошло время, девочки Нина и Ульяна выросли, на месте их посёлка образовался город, и они продолжали жить рядышком друг с другом.
Нина создала семью — вышла замуж, а у старшей, Ульяны, личная жизнь не сложилась. И потому жила она одна в старом пятиэтажном доме в родительской квартире, которую некогда получили мать с отцом, да и не только получили, а сами участвовали в комсомольской стройке этого и двух других ближайших домов.
У Нины родилось трое детей: Мария, Ольга и Борис. В детстве они также видели, как мама чтила традиции и охотно общалась с родственниками, ближними и дальними, которые часто приезжали по праздникам, а иногда и просто так, без повода, повидаться.
Городок их продолжал расти и стал районным, а большинство родственников, продолжавшие жить в сёлах и деревнях, стали считать Нину и Ульяну городскими и от того отношение к ним было особенное, более уважительное, что ли…
— Да какой город, дядя Лёня, что ты! Мы же не столица! — бывало, по-доброму отмахивалась Нина, раскрасневшись, сидя за праздничным столом. К этому времени гости уже обычно выпивали по рюмочке и, закусив соленым огурчиком (Нина сама их солила) и рассыпчатой картошкой, щедро посыпанной свежим укропом, принимались рассказывать, как у кого дела. — Как был посёлок, так и остался, только больше стал, а люди тут не поменялись. Мы всё такие же!
— Нет, Нинка, не такие! Уж я-то разницу вижу! И кое-в чём разбираюсь. Ваши-то бабы и макияжик по-другому делают, и укладочку, платьишки на вас модные, а уж каблучки, так у каждой: цок-цок-цок по асфальту! Юбчонки коротюсенькие, ножки — загляденье! А у наших баб, куда каблучки-то надевать и короткие юбки? Коровам хвосты крутить? Негде нам одеваться, работать надо, страну кормить. Даёшь стране пшеницы! Больше хлеба для фронта и тыла! Коль на ферме есть корма — не страшна скоту зима! Сочные корма — залог высоких удоев! — продекламировав, любимые им советские лозунги, дядя Лёня, крякнув, опрокидывал в себя очередную рюмашку.
— Я те покажу хвосты! — принималась ругать дядю тётя Полина. — Уже набрался! Мы ишо только по рю.мке выпили, а ты на старые дрожжи и не прекращал! Ах… Бутылка-то уже пустая… Ить! Я тебе!
Заметив пустую тару, тётя Полина начинала охаживать дядю Лёню, чем попало под руку: кухонным полотенцем, диванной подушкой или ещё чем-нибудь другим.
Нина сидит и улыбается, смотрит на родных, на их привычную перепалку, и думает о том, как она их всех любит. И тётю Полину, и дядю Лёню, и угрюмого молчаливого Витю, их взрослого сына, который всегда садился на углу стола и почти ничего не ел. Мать Нины и Ульяны почему-то его называла бирюк, хотя, глядя на него было и понятно, почему. И тётю Зою, которая после третьей рю.мки неизменно затягивала: «Ой, цветёт калина…», а остальные подхватывали. И кума Василия, который играл на баяне и с каждой выпитой рюмкой всё виртуознее это у него получалось. Мама всегда про него говорила «талааант, виртуоз…» и промакивала глаза кружевным платочком, расчувствовавшись. Всех своих родственников любила Нина и наслаждалась их обществом.
Выросли у Нины дети, разъехались, кто куда. Рядом с матерью, купив вместе с мужем отдельную квартиру, поселилась только Мария, старшая дочь. И именно она продолжала встречаться и общаться с роднёй, чтя семейные традиции.
Чаще всего, конечно, встречались с тётей Ульяной, сестрой Нины, потому что она жила неподалёку. Для Марии это была самая любимая тётя, которую она помнила с детства, и видимо так вышло, что это особое трепетное отношение как-то передалось дочери Марии, Лере.
Ульяна Валентиновна, компенсируя отсутствие личной жизни работой, добилась немалых успехов. Она занимала должность начальника химической лаборатории, некогда получила от предприятия земельный участок, обиходила его, построила на нём добротный дом. «Дача» — так тепло называла она свой участок и приглашала туда на выходные сестру и её детей, а потом и внуков.
Борис и Ольга жили со своими семьями в других городах и к тёте Ульяне не ездили, а ездила Мария и Лера. А потом, когда Лера подросла, то стала оставаться у бабушки Ульяны одна. И на даче, и просто в гостях.
Мария поражалась, насколько её девочка сблизилась с тётей. У них были общие секреты, понятные только им, жесты и мимика. Они, несмотря на разницу в возрасте, стали прямо-таки подружками. При встрече весело болтали и смеялись. Хотя по факту для Леры это была никакая не тётя, и даже не родная бабушка, а двоюродная.
Лера охотно помогала бабушке Ульяне на огороде: поливала и пропалывала грядки. Ей же доставалась самая спелая клубника, первый горошек, который тётя всегда сажала для девочки, зная, как она его любит, сладкая малина, кустик которой Ульяна Валентиновна заказала для своей любимицы из питомника.
Тётя Ульяна научила Леру вязать носки и варежки, а также вышивать крестиком. Очень любила рукодельничать Ульяна Валентиновна. Ещё она делала много заготовок, варила варенья, компоты и с удовольствием угощала всех родственников. «И когда только всё успевает?», — удивлялась Нина на сестру.
Сама же Нина дачу и земляные работы не любила, она была исключительно городским жителем. Любила кино, выставки, театр. Пересмотрев весь репертуар местного театра, ездила в соседний город на премьеры и концерты, расстояния её не пугали. С возрастом Нина, правда, стала не такой лёгкой на подъём, как в молодости.
А после кончины мужа женщина стала набожной. Поэтому теперь Нина походам в театр больше предпочитала посещение церкви, молилась, постилась, причащалась.
Лера и бабушка Ульяна много времени проводили вместе. Когда Лера выросла, окончила школу и отучилась в вузе, то тоже не забывала свою двоюродную бабушку, которая часто давала ей мудрые советы.
— Надо прочно стоять на своих ногах, девочка. Ты должна сама позаботиться о своём благополучии. Ни мама, ни папа, ни муж, а ты и только ты, — говорила она двадцатидвухлетней Лере, едва окончившей институт. — Как только станешь получать зарплату — обязательно откладывай посильную сумму. Пусть копится. Жизнь непредсказуемая, всё бывает. Посмотри на меня! Я хоть замуж и не вышла, но смогла себя достойно обеспечить. Живу, ни в чём себе не отказываю, сама себе хозяйка.
— Спасибо, тётя Уля, — улыбалась Лера, обнимая любимую бабушку. — Я обязательно запомню твои советы.
Прошло время. Лера, помня наставления бабушки Ульяны, накопив нужную сумму, взяла в ипотеку однокомнатную квартиру в строящемся доме, все в том же городе, вышло недорого. Лера туда переехала и стала жить отдельно.
Бабушка Нина давно вышла на пенсию, но привечать родственников не перестала, правда дети и внуки (кроме Марии и Леры, которые часто бывали у матери и бабушки, помогали ей и участвовали в её жизни) приезжали к ней не всегда, отказываясь под разными предлогами.
Нина Валентиновна грустила и заявляла, что «те золотые времена прошли». Ульяна Валентиновна улыбалась и качала головой, вспоминая их тогдашние посиделки, с песнями под баян. Сама бы она с большей охотой провела это время на любимой даче в компании Лерочки, — так она называла двоюродную внучку.
Однако скоро здоровье Ульяну Валентиновну начало подводить, да так сильно, что однажды женщина совсем слегла. Мария забрала тётю к себе домой, чтобы обеспечить ей присмотр и уход. Главной причиной этому было то, что Мария работала медсестрой в местной больнице и, находиться в её надёжных руках, Ульяне Валентиновне было спокойно.
— А кому ещё ухаживать-то? — вздыхая, разводила руками Нина Валентиновна, с беспокойством глядя на хворающую сестру, когда приходила навещать её. — Я уже сама в почтенном возрасте, остальные далеко.
Ещё когда Ульяна Валентиновна только заболела, то ей пришлось продать свою дачу. Потребовалось много дорогих лекарств и исследований, на что нужны были деньги, а денег ушло много: все её накопления и те деньги, что она выручила с продажи дачи. Она ездила, консультировалась с разными врачами, некоторые из них предлагали рискованную операцию, на которую Ульяна Валентиновна, не медля, согласилась, тогда она ещё надеялась выздороветь. Но улучшения не наступило, и теперь она поняла, что…
— Машенька, зови нотариуса, — заявила как-то племяннице тётя Ульяна. — Пока я ещё не совсем лежачая и могу подписывать документы.
— Тетя Уля, ты о чём? — всплеснула руками Мария и на глазах её показались слёзы.
— Квартиру свою хочу на Лерочку переписать. Подарить, — заявила тётя Ульяна. — Скоро уже… Скоро…
Как она просила, так и сделали. Переоформили. Лера такой царский подарок тоже не принимала, говорила, что если уж на то пошло, то наследница первая — это бабушка Нина, ну или мама, или её брат и сестра… А у неё у самой есть квартира, хоть и ипотечная, но всё же.
— Вот и будет тебе полегче платить, — заявляла бабушка Ульяна. — Сдашь мою квартиру, и будут деньги. Только не продавай, не надо. Недвижимость — это надёжный капитал.
— Бабушка, ты обязательно поправишься! — плакала Лера.
— Хотелось бы верить, да не верится… — грустно отвечала Ульяна Валентиновна.
Так и вышло. Скоро не стало бабушки Ульяны.
На похороны приехали все родственники, среди которых были и младшие дети Нины: Борис и Ольга со взрослым сыном. Они устроили некрасивые разборки прямо за столом.
— А кому тётина квартира достанется? — спросила Ольга, как только съела поминальные блины. — У неё ведь своих детей нету…
За столом повисла тишина, а Ольга продолжила:
— Нам нужнее! Надо на моего сына её переписать, у него жена два месяца назад тройню родила, а ютимся все вместе в трёшке, хоть из дому беги.
— Мама! — упрекнул Ольгу сын, сидевший тут же.
— Молчи! Тебя не спрашивают, — огрызнулась Ольга.
— А почему это вам квартиру?! А мне?!!— угрожающе встал из-за стола брат Ольги, Борис. Глаза его были красные от выпитого спиртного, а руки сжимались в пудовые кулаки. Табурет, на котором он сидел, с шумом опрокинулся на пол. Смотрел он исподлобья и вид у него был такой грозный, что Нина, которая до этого беспрерывно плакала, перестала всхлипывать и громко ахнула.
— Квартира принадлежит моей дочери Лере, — тихо сказал Мария. — Тётя давно подарила ей своё жильё.
— Ах ты, гадина!!! — завизжала Ольга и, выскочив из-за стола, вцепилась сестре в волосы.
Все бросились разнимать женщин, а Борис принялся в ярости скидывать со стола тарелки и всё, что на них лежало. При этом он непрерывно кричал, что всех зарежет.
Нине Валентиновне стало плохо и пришлось вызвать скорую.
...Когда вечером, спустя несколько часов все более-менее успокоились и разъехались по домам, Мария сидела у постели матери, измеряя ей давление. Нина Валентиновна продолжала безутешно рыдать по сестре. Только Лера смогла её немного уговорить. Нашла нужные слова, и бабушка впервые за последние четыре дня слабо улыбнулась.
— Спасибо тебе, девочка, ты наше солнышко, — сказала она. — Не зря тебя так любила Уля. А Оля и Боря, положа руку на сердце, ну ведь ничегошеньки для неё не сделали! Да и для меня тоже. А уж какие слова они сегодня страшные говорили, даже вспоминать не хочу. Опозорили меня перед всеми, а ведь это мои дети!..
По щекам матери снова потекли слёзы, а Мария устало прикрыла глаза рукой, и тут же перед её внутренним взором встали некрасивые сцены за столом. Она никак не могла их забыть, ей было стыдно перед покойной тётей Улей, перед матерью и многочисленными родственниками. Мария ведь понимала, насколько их мнение всегда было важно для матери и оставалось только догадываться, что она сейчас чувствовала.
...Ольга, когда её с трудом оттащили от Марии, заявила, что Лера должна эту квартиру ей с сыном отдать, так будет правильнее. А Мария предложила им её снимать, дешево, по-родственному. Это вызвало новый виток агрессии и драку.
Борис к тому времени уже полностью разгромил стол и принялся за посуду в серванте. Кое-как его смогли унять и уговорить, и он, проклиная злую судьбинушку, пил, невесть какую, по счёту, рю.мку на пару с пожилым кумом Нины.
В соседней комнате фельдшер скорой занималась самой Ниной…
Вот такие получились поминки тётушки Ульяны.
Спустя год (Нина радовалась, что не раньше, ведь траур!) у Нины Валентиновны намечался юбилей. Семьдесят пять лет. Конечно же, она пригласила всех, кого только можно, но Ольга и Борис приехать наотрез отказались.
— Если там будет эта Машка и её Лерка — не поедем!
— Доча! Такая дата, надо ехать! — упрашивала по телефону мать. У неё никак не укладывалось в голове, что родные дети не приедут и не поздравят её. За всё время общения с родственниками такого вопиющего случая не было никогда.
— Празднуйте сами. Обнимайтесь там с Машкой, видеть её малахольную рожу не хочу!
— Доча! — в который раз ужаснулась Нина. — А ну как у меня это последний юбилей? Неужто не жалко матери… А что люди скажут! Стыдобища-то какая, Божечки мои…
— Мать, мне некогда твою чушь слушать, — заявила Ольга и прервала беседу.
А Нине Валентиновне стало плохо. В последний момент она смогла дотянуться до телефона и нажать кнопку вызова дочери Маши. Но говорить пожилая женщина уже не могла.
***
— Вот я и стала владелицей «шикарной квартиры в центре города», — тихо сказала Мария, глядя на свеженасыпанный холмик, обложенный венками. — Никакая она не шикарная, да и какая бы ни была, я бы всё отдала за то, чтобы мамочка была жива и здорова… Только Ольга талдычет, что квартира шикарная, и досталась не ей. Это надо? И ухом не повела, когда ей сказали, что после её слов-то мать удар хватил... Правильно мама мне говорила, что им всем наплевать. Потому, наверное, и написала она на меня завещание…
— Вот как так можно с родным человеком? — спрашивала Лера свою мать Марию. Они обе плакали, обнявшись, вспоминая Нину Валентиновну, — Ведь именно Ольгины слова уб.или бабушку, которая так и не отметила свой семидесятипятилетний юбилей. Это же подло, низко, жестоко, бесчеловечно!
***
— Как это подло! Мерзко! Нечестно! — ругалась Ольга, сидя у себя дома на тесной кухне, слушая через стенку плач сразу трёх младенцев — её внуков, и выкуривая подряд уже четвёртую сига.рету. — Как могла мать так поступить?! Лишить наследства! Её квартиру нужно было разделить поровну, на троих. Продали бы и получили деньги. А теперь мы имеем кукиш с маслом, а Машка в шоколаде, кур.ва. Зачем им столько жилья? Лерка даже не замужем и детей нет. Надо было всё-таки приехать на этот материн дурацкий юбилей, может, удалось бы как-нибудь поныть, уговорить её и она бы на меня свою квартиру переписала, ведь тесно у нас, неужели непонятно?!
Ольга строила планы задним числом и думать не думала о том, что сама свела мать в могилу. А её брат Борис вообще не понял, что к чему, потому что к тому моменту совсем спился и даже не приехал на похороны матери…
===========================================================
....... автор - Жанна Шинелева - канал ИКИГАЙ на ДЗЕН
История реальная, имена изменены.
Следующая публикация
Комментарии 13