Предыдущая публикация
Воспоминание о событии 7 лет назад
«Главная черта евреев — это самое свирепое человеконенавистничество...
Жид — враг русского народа, жид — враг христианства и всего человечества. Жид — паразит... Евреи стремятся не к равноправию, а к единовластию и порабощению… Ненависть к Христу у сочинителей талмуда доходит до безумия. История иудеев — это безконечный ряд преступлений. Честь, совесть, сострадание — понятия совершенно чуждые евреям, и только жиды могли совершить злодейство, подобного которому нет в летописях человечества — Богоубийство. Евреи не раскаялись в своем страшном грехе, они продолжают мучить и распинать Христа и Его последователей...» [147] (с. 16–36).
А вот что сообщает исследователь ритуальных преступлений адептов данной вероисповеднической секты Владимир Даль. Изданная по его материалам книжка в 153 страницы называлась «Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их. Напечатано по приказанию г. Министра Внутренних Дел. 1844».
И вовсе не зря книга эта, пока лишь в последние времена не была отпечатана во множестве экземпляров, представляла собою библиографическую редкость. Вот что сообщает об этом владелец одного из десяти ее экземпляров И.М. Остроглазов:
«…мой экземпляр этой книжки представляет собою еще и в другом отношении замечательную редкость. Он несомненно доказывает, что евреи всеми силами и средствами стараются уничтожить эти книжки, где говорится об их деяниях, возмущающих совесть. Так, например, “Книга кагала”, составленная Яковом Брафманом и напечатанная в Вильне в 1869 году, была разом во всех экземплярах, находившихся в книжной лавке Белого, в Одессе, скуплена одним богатым евреем, чтобы прекратить обращение ее в публике, о чем и напечатано в “С.-Петербургских Ведомостях” 1870 года, № 286, на 2-й стр. в статье “Евреи в Одессе”. О том же самом можно читать и в книжке “Записки о евреях в Западном крае России”. М. 1882 г., изд. 3-е, стр. 165».
И заметания следов всегда ими производились именно потому, что убийства эти продолжались и далее. Тексту книги предпослано было П.И. Бертеневым следующее предисловие:
«Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их. Перепечатывая на страницах “Русского Архива” это интересное исследование, составляющее величайшую библиографическую редкость, не можем не обратить внимания читателей на то обстоятельство, что он имеет значение не только историческое, но и современное. Не далее, как в 1852–1853 годах в Саратове возникло дело об умерщвлении евреями двух христианских мальчиков при обстоятельствах, совершенно схожих с теми, на которые указывает автор “Розыскания”. Никто не может поручиться за то, чтобы подобные дела не возникали и впредь.
Не оглашаемые официально, но оглашающиеся народною молвою и лицами, вовлеченными в исследование преступления, они оставляют по себе смутное впечатление отвращения и ужаса, питающее и укрепляющее сильные и без того народные предрассудки против евреев. Евреи, со своей стороны, упорным отрицанием всех фактов, обнаруживаемых делами подобного рода, усиливают это впечатление, и в глазах народа становятся все как бы причастными безумному злодейству…»
А кроме Владимира Даля более тридцати писателей в различные времена писали об этих ритуальных убийствах. Вот что сообщает один из них — Пикульский, отпечатавший свою книгу в Лемберге в 1760 году (Ziosc Zydowska):
«…замученного ребенка не зарывают, а выбрасывают куда-нибудь, или кидают в воду: между тем почти все подобные злодейства действительно обнаруживались от того только, что искаженное тело младенца было случайно находимо в поле, в лесу, или всплывшим на воде; и если бы евреи не были обязаны поверьем своим просто выбрасывать искаженный труп мученика, то было бы трудно понять, для чего они не стараются зарыть его и скрыть таким образом, чтобы оно по крайней мере не бросалось в глаза первому прохожему».
А вот что сообщает Владимир Даль в своем заключении по скрупулезно разобранному им вопросу:
«…в странах, где евреи терпимы, время от времени находимы были трупы младенцев, всегда в одном и том же искаженном виде… Не менее верно и то, что знаки эти доказывают умышленное, обдуманное злодейство, мученическое убийство ребенка, и притом ребенка христианского: то и другое доказано множеством следственных, судебных и врачебных свидетельств. Но каким же образом объяснить… что бы могло побудить кого бы то ни было к такому безсмысленно-зверскому поступку, если это не какая-нибудь таинственная, каббалистическая или религиозно-изуверная цель?»
Вот одно из многочисленных их резников подобных преступлений и стало достоянием гласности в начале XX века. И от множества ему подобных его отличило лишь то, что замять его в самом еще начале убийцам, на это раз, так и не удалось:
«…установлено, что убийство христианского мальчика произошло на еврейском заводе, где управляющим служил Бейлис, и при обстоятельствах, раскрытых на суде, то есть указывающих на обстановку ритуала и прикосновенность к нему Бейлиса… Как понять, что еврей, в час убийства тащивший христианского мальчика к обжигательной печи завода (по показанию детей-очевидцев) и бывший последним из тех, кто был замечен вблизи мальчика, совсем-таки невиновен, не только в убийстве, но даже в соучастии? Шесть из двенадцати присяжных признали Бейлиса виновным, как признали его виновным очень опытные представители коронной и профессиональной юстиции: прокурор, председатель суда (по отзывам еврейских газет, председательское напутственное слово присяжным носило явно обвинительный оттенок)…
Что же значит, что, несмотря на доказанность зверского убийства христианского мальчика на еврейском заводе, в дни еврейского мстительного праздника, в тайной еврейской молельне, в которой присутствовали хасиды, пекари и развозители мацы, евреи все же остались в стороне? Что же значит, что глубокое убеждение русской государственной юстиции в наличии в данном случае ритуала, как и убеждение в том же следственных властей и независимых экспертов, сведено к нулю?..
Скажите, что в этом кошмарном деле не подделано? Что не подкуплено? Что не оболгано? Что не терроризировано евреями?.. Подсчитайте, сколько лжесвидетельства широкою волною впущено евреями в этот процесс! Сколько следственного подлога, добровольческого усердия затушевать, замазать всякие следы преступления, направить следствие совсем в другую сторону! Несомненно, кроме лжесвидетелей, в этом “умученном жидами” деле есть и лжеадвокаты, и лжеэксперты, и лжеполиция, и громадная еврейская лжепечать…
Поговорите с любым судебным деятелем черты оседлости — все они утверждают, что юстиция, основанная на свидетельских показаниях и на документах, становится благодаря евреям уже почти невозможной. Лжесвидетельство и подделка документов доходят до такой цинической простоты, что правосудие прямо терпит крушение. Обвиняемому еврейчику ничего не стоит выставить любую толпу “свидетелей” и представить любую подпись на документе. Но этого мало: еврейское золото, выжатое гешефтами из христианских кошельков, несомненно, парализует добросовестность полицейских агентов, как и было в деле Бейлиса…» [45] (412–415).
И самое показательное в этом заранее обреченном на победу резников процессе именно то, что наш суд, где главным мерилом является совесть, против евреев практически бездействен. Ведь подкуп и обман гоев — для ортодоксального иудея является нормой. И суд над Бейлисом в этом вопросе не исключение. Ведь финансовые средства, отпущенные жидами для сокрытия этого преступления, позволяли им не только подкупать присяжных, следователей, всячески затирать оставшиеся следы, подкупать и даже убивать свидетелей, но даже предложить кому-либо из гоев само это убийство взять на себя:
«Вера Чеберяк показывает, что ей Марголин предлагал 40 тысяч за принятие убийства на себя. Есть указания и на другие попытки подделать подсудимого за известный гонорар» [45] (с. 416).
Однако же остается достаточным в произошедшем тот факт, что:
«…единогласно присяжные признали, что несчастный христианский мальчик был замучен на еврейском заводе с изуверскими, то есть извращенно-религиозными, целями. По способу обезкровления этого малютки-мученика для всего света безспорно, как и для суда присяжных, что это дело еврейское, и ничье иное» [45] (с. 424).
И все потому, что:
«Всесветный кагал довольно быстро понял, какую глубокую занозу вогнал процесс Бейлиса в и без того отвратительную репутацию международного паразита.
…кагальные вожаки прекрасно понимают, какая буря завязалась около обезкровленного отрока Ющинского. Евреи чувствуют, что на этот раз им совсем не удалось обморочить христианство. Как бы не раздували они неистовый иерихонский гвалт, сколько бы ни писали оглушительных статей в захваченной у христиан печати, сколько бы ни собирали подписей и митинговых резолюций, все же переубедить независимое христианство им не доведется. Напротив, именно этот скандальный гвалт, именно безсчетные способы замять дело, засыпать кровавую лужу золотом подкупа и грязью клеветы — именно все ухищрения евреев на этот раз произвели обратное действие. Они-то и убедили безповоротно, что виновато все еврейство, иначе оно не заметало бы следов. А если еврейство виновато, если действительно кровь христианских младенцев нужна для изуверских жертвоприношений этого темного выходца из Азии, ненавидящего в лице Христа все христианство, то совершенно невероятно, чтобы христианское общество совсем-таки не очнулось и не приняло вовсе никаких мер. Евреи с ужасом видят, что сделали ошибку: если бы они хранили глубокое молчание о деле Бейлиса, то оно прошло бы, может быть, совершенно незаметно. Мало ли, сколько тысяч евреев ежегодно судятся в христианских судах за всеразличные мерзости и мало ли их выходят не уличенными. Но своим режущим уши галдежом евреи разбудили сонное христианство, заставили его протереть глаза, принудили вглядеться в дело — и стоило в него вглядеться, чтобы заволноваться, вспыхнуть острой жалостью к замученному мальчику и негодованием к его палачам. Что еще хуже, внимание к полузабытому изуверству евреев повело к исследованию этого изуверства…» [45] (с. 424–425).
И именно процесс Бейлиса и довел до всего многомиллионного населения России тот жуткий факт, что раздаваемые христианам якобы в знак дружбы испеченные жидами в дни их праздников столь вкусные сладкие булочки, как стало выясняться совершенно очевидно, перед их вручением гоям пропитываются невинной кровью искалываемых по такому случаю раввинами невинных христианских детей!
«Все это для еврейства, обволакивающего Россию, как хищный паук своей паутиной, вовсе не с руки. Паутина еще в силах захватывать кое-каких христианских мошек да букашек — но взволнованный черным киевским злодейством арийский мир легко может порвать еврейскую сеть, и колоссальная добыча еще раз угрожает выскользнуть… Евреи рады были бы теперь погасить дело Бейлиса, водворить молчание о нем, но как это сделать?» [45] (с. 425–426).
И пусть коррумпированные российские чиновники в очередной раз вновь продались за предложенные им международным кагалом очень солидные подношения, указав свое отношение к этому классу кровопийц, тупо подгрызающему под собою сук, грязь всего произошедшего все равно всплыла наружу. И хотя бы еще по раскрытию служебных преступлений этих ведущих дело Бейлиса коррумпированных чиновников стало прекрасно видно, что очень не зря столь надрывно заголосила иерехонским своим извечным воплем вся эта диаспора пауков, собирающая с русского человека дань кровью безвинных детей, зверски закалываемых резниками:
«По фактам коррупции начальник сыскного отделения Красовский был уволен со службы и трое сыщиков решением суда подверглись лишению всех прав состояния с отправкой в арестантские роты за служебный подлог, явно направленный к сокрытию правды…» [210] (с. 64).
Но здесь обозначены лишь центральные «герои» пустившего себя ко дну класса дармоедов — полуиностранцев в собственной стране. Вот какими удивительными методами, и это в собственной-то стране (!), этими недальновидными помощничками упырей, совершенно не желающими понимать, чем такое может закончиться, была достигнута победа кровавых резников для ухода от ответственности в очень в тот момент четко прослеживаемом преступлении — зверском ритуальном убийстве русского мальчика:
«К сокрытию улик изуверного убийства были направлены совершенные попущением и прямым содействием чинов киевской полиции: пожар, истребивший конюшню и квартиру Бейлиса на заводе Зайцева — предполагаемые места убийства, — как раз накануне назначенного обыска, вырубка деревьев и кустарника вокруг пещеры, в которой был найден труп Ющинского, замена забора, через который мальчики лазили на завод и само мяло, на котором свидетели в последний раз видели катающегося Ющинского.
В этот же ряд уничтожения следов изуверного злодеяния следует поставить и безчисленные факты безнаказанных угроз и нападений жидов на свидетелей обвинения, и внезапную смерть от отравления главных свидетелей — товарищей по играм Андрюши на кирпичном заводе Зайцева, видевших Бейлиса, тащившего Андрюшу за руку к заводу, и двух евреев в странных одеждах, приезжавших на завод накануне убийства, — Жени Чеберякова и его сестры Вали, а также внезапную кончину одного из экспертов, производивших вскрытие.
Несметные финансовые средства были затрачены мировым жидовством на подкуп полиции, экспертов, защиты и, в особенности, на обработку общественного мнения в печати — оплату совести газетных писак и крупные штрафы за ложную информацию…
В статье “Наша кошерная печать” В.В. Розанов писал: евреи “пощупали русских на тельце Ющинского, как стекло испытывается на алмаз… Сердце не задрожало. Сердце ничего не сказало уму… И тогда евреи сказали «О, теперь мы свободны!!! Теперь-то мы уже свободны и все можем в этой “подлой” России. Где родители не плачут о детях своих, где брат предает брата и “целое общество” продает только-только убитого ребенка»” [294] (с. 323)» [210] (с. 65).
А общество это, напомним, было исключительно высшим. То есть класс наших доморощенных кровососов, что теперь в особенности четко выяснялось, был чужд русскому человеку. И все эти Чичиковы со Коробочками не просто холодно взирали на труп только что замученного жидовскими изуверами ребенка, но и были с этими изуверами полностью солидарны в главном — в отношению к кровососной диаспоре, вместе с ними сосущей кровь из русского мужика.
Но, несмотря на все подлости и предательства со стороны правящего в России класса, как-либо замять произошедшее зверское ритуальное убийство русского мальчика резниками этим обеим рука руку моющим сторонам, еврейству и чиновничеству, так все же и не удалось:
«“Хотя евреи подняли все силы ада, чтобы сорвать процесс, смешать сознание судей, уничтожить улики, и хотя им удалось отстоять маленького агента своей расы, но тем с большей выпуклостью вырисовывается главный виновный — мрачный и зловещий народ-антихрист, внедрившийся в христианство, чтобы его разрушить. Андрюша Ющинский своей детской рукой открывает христианству еще раз глаза: не золото только ваше нужно врагу Христа, но и совесть ваша и кровь детей ваших…
Если арийские народы прочувствуют гибельную опасность от внедрения в их ткани этого хананейского паразита, если они вглядятся в скверное настоящее — может быть, они не захотят делать потомство свое рабами совершенно чуждого, закоренелого в преступлениях племени. В разных христианских странах — и, между прочим, в католической Польше — начинается всеобщий бойкот против евреев, то есть безмолвный уговор не иметь с ними никаких отношений. Поляки решили не покупать ничего в еврейских магазинах, складах, аптеках и лавках, не лечиться у еврейских докторов, не нанимать еврейских адвокатов, не выписывать газет еврейского направления, не прибегать к еврейскому кредиту — словом, отгородиться начисто от преступного племени, хвастающегося богоубийством. Бойкот этот, кажется, возымел действие, и многие евреи уже выселяются из Польши. Если верить газетам, такой же бойкот объявлен евреям в христианском Киеве. Движение это, вероятно, передастся и на Петербург, и на Москву, и на другие захваченные евреями русские центры. Это будет достойным возмездием за кровь замученного ребенка” (7 декабря 1913 г.)» [45] (с. 427–429).
Однако мы — не поляки. И наши верхние классы, давно погрязшие в порочащих себя связях с родственниками Содомы, — не каста белых людей, как они себя считали. Но сброд собранных когда-то Петром в Россию иностранцев, по разным причинам выпнутых из собственных отечеств пинком, после чего оказавшихся пригретыми столь любящими все иноземное нашими недальновидными монархами и императрицами XVIII в. А отличает этот сброд, эту биомассу, от Русского человека безоговорочное презрение к вероисповеданию Святой Руси — Православию. Потому эта полунемчура всегда была слишком далека от народа Русского, но уж очень близка по духу к пролезшим в Россию хананеям. А потому эти наши козлища не посчитали себя в опасности поиметь своею судьбою судьбу закланного жидовскими резниками мальчика. За что и поплатились впоследствии: гидра революции, раздутая как раз ими самими, для их возвышения, что затем выяснится, вовсе не предназначалась, но лишь для придания им пинком под мягкие ткани ускорения для быстрейшего их выпенывания из преданной ими на Распятие страны.
Вот еще подобная же история:
«Житие св. мученика младенца Гавриила, изданное в 1912 году в Слуцке, сообщает: “Живший в то время в деревне Зверках некий еврей, арендатор по фамилии Шутко, схватил его и увез в г. Белосток. Там собравшиеся евреи Брестского кагала подвергли младенца Гавриила ужасным мукам. Внеся его в темный подвал, прежде всего искололи ему бока, выпуская оттуда кровь. Затем, распяв его на кресте, установленном в большом сосуде, кололи разными инструментами все тело его, источая из него кровь”. Мучение длилось девять дней.
Икона, написанная в конце XIX века академиком живописи Ф. Солнцевым, (Изображение иконы помещено в изданной в 1885 году книге архиепископа Филарета (Гумилевского) “Жизнь Святых, чтимых православной Церковью”), изображает страшное действо: “…святой распят на грубом кресте, прибит гвоздями, ноги сведены вместе. Крест укреплен в корыте, в которое стекает струйками кровь по гвоздям из ран на руках, ногах, из проколотого бока и всего израненного тела. Все тело в кровавых пятнах, одежда спущена от пояса до колен. Корыто установлено на подставке. На полу находятся: молоток, клещи, два ножа, один из которых — с заостренным концом. Лицо мученика в ореоле…”
Малыша мучили, а раввин читал вслух.
Поскольку талмудический трактат “Сангедрин” в главе 7-й говорит, что все дети христиан являются незаконнорожденными, во время страшного ритуала действующий раввин обычно говорит: “Проливаю кровь сего незаконнорожденного, как мы уже пролили кровь Бога их, также н…го”. А потом из книги Манхошма: “Радуйтесь и веселитесь, да извлечется кровь сия в память вечную, не яко отрока сего, но яко падшего Кудра”. Таково одно из позорных имен, данных негодяями Спасителю.
Что ж, кровь младенца Гавриила и будет вопиять в память вечную…
Солнце сделало очередной круг — приближался праздник святой Пасхи. Луна указывала свой календарь — наступали Пурим и “пейсах”. “Выжав последние остатки крови, — пишется в житии, — вывезли мертвое уже тело в поле и выбросили на пашню, покрытую ржаной зеленью”.
Над истерзанным телом кружило воронье, но прибежавшие собаки не только не растерзали его, но “оберегли от птиц”. На доносившийся лай и сошлись местные жители. Похоронили мальчика вблизи церкви.
Один из старейших жителей Зверков Гавриил Скавроньский рассказывал, что он в молодости слышал от стариков такую подробность: мучили младенца и в бочке, изнутри утыканной гвоздями. Примеры такого рода мы также видим у Даля… Старик Скавроньский и место нам показал страшное. То самое, где, по преданию, нашли тело. Оказалось, совсем недалеко от дороги. Говорят, она и в старину пролегала на месте нынешнего шоссе…
Почему же злодеи не спрятали тело, не закопали? Напротив, рискуя, везли несколько верст из Белостока к окраине Зверков!..» [98] (с. 291–295).
Ответ на поверхности:
«Талмуд называет мертвых христиан падалью, дохлятиной, и вследствие этого запрещает их зарывать в землю, а предписывает выбрасывать их на съедение собакам и хищным зверям» [295]; [98] (с. 295).
«…касательно возраста детей — выяснено, что жертвами обыкновенно избираются мальчики младшего, а еще чаще старшего возраста, т.е. от 6 до 13 лет.
…касательно способа убийства — наблюдается, особенно в последние столетия, что жертве наносится известное количество кровоточащих, глубоко проникающих вколов в разные части тела и, кроме того, наблюдается порез венных сосудов, преимущественно в области шеи. Оба приема дают медленное, но более или менее обильное истечение крови. Число уколов различно; иногда оно равно кратному от семи, т.е. 14-ти, 28-ти и т.д., до 49-ти.
…Убийц всегда бывает несколько человек: один оперирует (режет), другие поддерживают жертву, зажимают рот… По Саратовскому делу выяснено, что было шесть участников убийства. В убийстве Ющинского участвовало, вероятно, не меньше этого числа, потому что Ющинский был обезкровливаем, по-видимому, в стоячем положении и ему также зажимали рот.
…Труп убитого, бледный и обезкровленный, уносится с места убийства и оставляется не в далеком расстоянии покинутым, но не зарытым в землю, и без каких-либо других повреждений, кроме тех, какие были надобны убийцам для получения крови; иногда убийцами оставляются при трупе какие-либо вещественные знаки, облегчающие опознание личности убитого (у Ющинского — классные тетради).
…убийства не распределяются безразлично и равномерно в течение года, но приурочены к весеннему времени, — марту, апрелю (всего чаще).
…Убийство детей и добыча крови производятся с таким заметным единообразием в разных местностях и странах, что наблюдателям невольно приходила мысль о том, что злодеяние совершается по какому-либо предписанию или инструкции или же на основании живой традиции, то есть убийца раньше уже убивал или присутствовал при убийстве.
Об убийстве Ющинского можно сказать, что оно сосредоточивает в себе многие признаки, содержащиеся раздельно в других случаях детских убийств, и может быть названо как бы моделью для подобного рода злодеяний. Оттого осмотр препаратов вскрытия Ющинского производит впечатление потрясающей реальности. Тому, кто не верит факту таких убийств, или сомневается, достаточно взглянуть на свет в череп Ющинского. Очевидность здесь поражает чувства. Это не миф средних веков, это страшная действительность XX столетия» [143] (с. 328–329). http://www.proza.ru/2018/01/18/1168
Следующая публикация
Нет комментариев