ИСТОРИЧЕСКІЙ ОЧЕРКЪ РАЗВИТІЯ ПЧЕЛОВОДСТВА ВЪ РОССІИ. (2 часть)

НАЧАЛО ЗДЕСЬ /// #ИсторияПчеловодства
Медъ занималъ также почетное мѣсто и на пирахъ нашихъ предковъ. Меда назывались въ пѣсняхъ „стоялыми“. Извѣстія о медѣ - напиткѣ идутъ съ самой ранней поры исторической нашей жизни, „Се уже иду къ вамъ“ говоритъ Ольга древлянамъ „да пристроите меды многи во градѣ“. Ольга пришла, совершила поминки по мужѣ, и сѣдоша древляне пити (Пол. соб. лѣт., I, 24).

Поставивъ церковь въ Василевѣ, Владиміръ „створи праздникъ великъ, варя 300 проваръ меду, и съзываше боляры вся, и посадники у старѣйшины по всѣмъ градомъ и люди многое (Лавр., 54). По свидѣтельству новгородской лѣтописи подъ 101б г., дружина Ярослава такъ говорила князю: „онъ си что ты тому велиша творити? Меду мало варено, а дружины много“, „брашно свое и медъ по улицамъ на возахъ слаше“ (Лавр., 150) говорится про Андрея Боголюбскаго.

Пиры нашихъ предковъ были выраженіемъ сколько обычая народнаго, столько же христіанскаго братолюбія и благотворительности, и великій князь Владиміръ предлагалъ ихъ по свидѣтельству лѣтописца по совѣту евангельскому: „блажени милостивіи, яко тіи помилованы будутъ“. Церковь Русская и не возставала противъ вошедшихъ въ обычай пировъ княжескихъ и народныхъ, и потому, въ лицѣ своихъ представителей, учила такъ: „еда творите пиры и зовете и братію, и родъ и вельможи, или кто въ васъ возможетъ князя звати, и то все добро есть, бо то въ свѣтѣ семъ честно. Призовите же паче убогую братію, колико могуще по силѣ“ (Опис. слав. рук., кн. 2, 3, 89).

На обѣды великокняжескіе приглашались всѣ граждане и они отвѣчали князьямъ тоже пирами. Иногда князья посѣщали пиры не только городовъ, но и частныхъ лицъ. (Исторія Соловьева, т. 3, стр. 2), По доброму обычаю народному, какъ всякаго дорогого гостя, такъ и князя города встрѣчали съ честью, съ хлѣбомъ, вологою и медомъ или же наливши кубци и рога злащени съ медомъ и виномъ“ весь городъ своему гостю честь творилъ и виномъ и медомъ (Пол. соб. лѣ т., т. VI, стр. 23, 34).

Сладкія и пріятныя питья медовыя истреблялись на этихъ пирахъ въ громадномъ количествѣ. При раздѣленіи Изяславомъ въ 1146 г. двора Святославляго на 4 части въ погребѣхъ оказалось 500 берковьсковъ (берковцевъ) меду, около 5000 пудовъ (Прыжовъ, „Черты старинной жизни Русскаго народа“).

Съ теченіемъ времени свободное сыченіе меду дѣлается все болѣе и болѣе стѣснительнымъ и даже запретнымъ (объ этомъ подробнѣе будетъ сказано въ главѣ о медовареніи), но еще до XVIII в. по свидѣтельству Посошкова на пирахъ было много меду". „А у насъ Россіянъ“ писалъ Посошковъ, „благословляя, благословилъ Богъ хлѣбомъ и медомъ и всякихъ питей дововольствомъ“ и далѣе онъ пишетъ „меды у насъ преславные вареные, самые чистые, что ни чѣмъ не хуже рейнскаго, а плохого рейнскаго и гораздо лучше“, (Сочин. Посошкова, 136).

Медъ варилъ каждый для себя, но иногда его варили цѣлыми семьями и даже миромъ. По правиламъ нѣмецкой конторы (XIV в.) постановлено было „кто (изъ нѣмцевъ) остается (въ Новѣгородѣ) до времени варки меда, когда смѣшивается вода, медъ и хмѣль, тотъ долженъ участвовать въ общихъ издержкахъ“. У богатыхъ людей были медуши (погреба), гдѣ стояли бочки медовъ, пива и иностранныхъ винъ. Въ 1378 г. за рѣкой Пьяной русскіе воины ѣздили безпечно, „а гдѣ наѣхаша въ зажитіи медъ и пиво, испиваху до пьяну безъ мѣру“.

Кромеръ разсказываетъ, что въ 1489 г. татары случайно напали на одно мѣсто возлѣ Копыстырина (Ямпольскаго у., Подольской губ.), гдѣ незадолго стояло лагеремъ подольское войско, здѣсь они нашли огромное количество медовой сыты, которая была оставлена войскомъ и перепились всѣ до одного, несмотря на то, что ихъ было 10 т. человѣкъ. Пьяные татары были захвачены врасплохъ и почти всѣ перебиты (Историко-географ. и этногр. очеркъ Подоліи М. Симашкевича, стр. 72).

Насколько велики были медуши на сѣверѣ Россіи можетъ служить также слѣдующій фактъ. Въ Москвѣ при нашествіи Тохтамыша „недобріи человѣци начата обходити по дворамъ и износяше изъ погребовъ меды господскіе и упивахуся до великаго пьяна“ (Пам. XII в., 183, Пол. Соб. Л., IV, 120). Какъ видно изъ Олеарія (1639—1643) богатые погреба домашнихъ питей существовали до второй половины XVII в. (Олеар., гл. V).

Поэтическій образъ такихъ погребовъ сохранился у народа въ слѣдующемъ прекрасномъ отрывкѣ одной былины, приведенной И. Прыжовымъ въ „Исторіи кабаковъ въ Россіи“, ст. 6, откуда мы его и беремъ.

Какъ водочки сладкія, меды стоялые
Повѣшены въ погреба глубокіе въ бочкахъ сороковкахъ,
Бочки висятъ на цѣпяхъ на желѣзныхъ,
Туда подведены вѣтры буйные:
Повѣютъ вѣтры буйные въ чистомъ полѣ ,
Пойдутъ какъ воздухи по погребамъ—
И загогочутъ бочки, какъ лебеди,
Какъ лебеди на тихихъ на заводяхъ;
Такъ отъ того не затхнутся водочки сладкія,
Водочки сладкія, и меды стоялые:
Какъ чару пьешь—другой хочется,
Другую пьешь—по третьей душа горитъ.

Медовые напитки были воспѣты и въ нашихъ былинахъ. Приведемъ нѣкоторые отрывки изъ былинъ для примѣра. Въ книгѣ о богатыряхъ кіевскихъ, стр. 4 читаемъ:

Проводили молодца въ большой уголъ,
Въ большой уголъ во мѣсто большое
За столы садили за дубовые
За тѣ явства за сахарныя
За тѣ питья за медьяныя.

Когда князь пируетъ съ своими боярами и богатырями, или какъ говоритъ былина:

«Заводитъ онъ великъ почестенъ пиръ
На своихъ князей, на бояровъ
Да на всѣхъ могучихъ богатырей».

Въ то самое время:

И велитъ онъ всѣ царевы кабаки раскрыть
Чтобы весь народъ пилъ зелено вино.
Кто не хочетъ зелена вина
Тотъ бы пилъ все пива пьянаго;
Кто не хочетъ пива пьянаго
Тотъ бы пилъ медовъ стоялыихъ
Чтобы всѣ да веселилися.

На пирахъ богатыхъ людей угощала сама хозяйка и угощеніе описывается такъ:

Проводила (гостя) во высокъ теремъ,
Садила за дубовый столъ,
Стлала скатерти бражныя, шелковыя,
Приносила напиточки медовые,
И поила кормила добра молодца,
Добру молодцу низко кланялася.
Ъстъ и пьетъ старикъ прохлаждается,
Весь ли долгой день до вечера.
(Кн. о богат. Кіевскихъ, стр. 273).

Медъ является какъ мы уже говорили, изстари самымъ любимымъ напиткомъ нашего народа. Каждый добрый хозяинъ къ праздникамъ варилъ медъ и угощалъ имъ добрыхъ людей. Объ этомъ воспѣвается и въ пѣсняхъ и въ статьѣ Н. И. Яворовскаго о медовареніи, которую мы цитировали выше, приводится нѣсколько отрывковъ такихъ пѣсенъ, колядъ и проч.

Въ Ушицкомъ уѣздѣ записана такая пѣсня:

Ишовъ, перейшовъ місяцъ по небі
За нимъ зірочка, якъ сестричка:
<Ой почекай же місяцю»:
Ой не чекаю, часу не маю».
Ой бо видъ Бога иду я въ послахъ
Відъ Бога въ послахъ до господаря
Чи поживае по старосвіцкому,
Чи ситивъ медокъ на свѣтый вечіръ,
Чи варивъ пиво на Свято Різдво
Чи пікъ калачи зъ ярой пшениці?
Ой дай Боже!

Въ другихъ колядахъ меду придается немаловажное значеніе въ праздничныхъ напиткахъ:

А въ сего пана скамья застлана
А на тіи скамьи три кубки стоятъ.
Въ первомъ кубці медокъ солодокъ,
Въ другомъ кубці кріпкое пиво,
Въ третіимъ кубці зелено вино,
Зелено вино для пана сего,
Крипкое пиво для жинки его,
Медокъ-солодокъ для его дітокъ.

Въ другой колядѣ о значеніи напитковъ на пирахъ говорится: „Медокъ солодокъ людей пріиматы“.

Продолжение следует