– Думаешь, стоит вызвать полицию? – Олег нервно теребил телефон, вглядываясь в запотевшие окна старенькой "Тойоты".

– А если хозяин просто в магазин вышел? – отозвалась Марина, его коллега. – Представляешь, какой скандал будет?

– Уже второй день, – он покачал головой. – Вчера вечером та же картина была. И сегодня с утра.

Тридцать шесть лет жизни, а он всё ещё не научился проходить мимо чужой беды. Мать всегда говорила – доброта тебя погубит, сынок. Вечно кого-то подбираешь, кому-то помогаешь. А толку? Только сердце рвёшь.

Из закрытой машины смотрели печальные глаза. Молодая собака прижалась носом к стеклу, и от её дыхания расползалось мутное пятно. Вчера Олег не придал этому значения – мало ли, может, хозяин и правда забежал куда-то на минутку. Но сегодня видно, что собака страдает.

Глухой лай из салона заставил его вздрогнуть. Что-то ёкнуло внутри – как тогда, в детстве, когда нашёл в подвале котят. Притащил домой целый выводок – пять штук, мокрых, грязных. Мать охала, причитала, но выходили всех. Потом по знакомым раздали – только рыжего Василия оставили. Прожил с ними пятнадцать лет, был членом семьи.

А потом. Отец не справился с управлением на скользкой дороге – гололёд, темнота. Василий был с ними в машине. Не выжил никто. А кот пропал – убежал с места аварии. Искали всем двором, расклеивали объявления. Бесполезно.

Может, поэтому он так и не завёл больше никого? Боялся привязаться, потерять? Или просто не было времени – работа, карьера, вечные командировки.

После смерти родителей он с головой ушёл в программирование. Компьютеры проще людей и животных – сделал ошибку, нажал "откат", и всё в порядке. Никаких эмоций, никакой боли. Защита от жизни, как говорила его психотерапевт. Три года ходил к ней после аварии, а толку? Только научился прятать всё глубже, загонять в самый дальний угол памяти.

В тридцать два его позвали в крупную компанию – руководить отделом разработки. Престижно, денежно. Пустота. Каждый день одно и то же: встречи, совещания, дедлайны. По вечерам – пустая квартира, купленная в ипотеку, и тишина. Такая звенящая, что иногда хотелось включить всю технику разом – только бы не слышать этого звона в ушах.
Пробовал встречаться с девушками – не складывалось. Все хотели какой-то определённости, планов на будущее. А как строить планы, если внутри всё промёрзло?

– Знаешь, – сказала ему однажды Марина, – ты как робот. Функционируешь идеально, а души нет.

Обиделся тогда. А сейчас вот стоит, смотрит в эти собачьи глаза, и что-то внутри оттаивает. Медленно, болезненно, как отмороженные пальцы у костра.

Собака явно обрадовалась вниманию – завиляла хвостом, заскребла лапами по обивке.– Всё, звоню, – решительно произнёс Олег, нажимая на кнопки.

Почему он это сделал? Мог ведь пройти мимо, как проходил уже тысячу раз. Мимо бездомных котят во дворе, мимо подростков, собирающих деньги на лечение собаки, мимо объявлений о пропавших животных. Но что-то в этих глазах зацепило.

Дежурный выслушал внимательно, записал адрес. Пообещал выслать наряд.

– Жди там, не уходи, – буркнул он напоследок. – Мало ли что.

Марина убежала – её ждали. А Олег остался. В голове крутились воспоминания – как в детстве они с отцом ходили в приют для собак. Каждое воскресенье приносили еду, выгуливали животных. Отец говорил: "Сынок, у каждой души должен быть дом. И неважно, человеческая эта душа или собачья".

А у него самого – есть ли дом? Не квартира с модной мебелью и навороченной техникой, а настоящий дом? Тот, где тебя ждут, где можно быть собой, где не нужно держать лицо и играть роль успешного менеджера.

Полиция приехала быстро. Следом – служба спасения животных. Пока разбирались с замками, Олег успел узнать историю.

Машина принадлежала некой Анне Петровне Соколовой, шестидесяти семи лет. Позавчера вечером её увезли без сознания на "скорой" из супермаркета неподалёку. Сейчас в реанимации.

– А собака? – спросил Олег у полицейского. – С ней что делать?

– В приют, – пожал плечами тот.

Слово "приют" ударило под дых. Вспомнились испуганные глаза собак за решётками, запах дезинфекции, лай вперемешку с плачем. Нет, только не это.

– Нет! – вырвалось у него. – Я могу забрать. Временно. Пока хозяйка не поправится.

Полицейский – молодой совсем, лет двадцать пять – посмотрел с сомнением:

– А справишься? Это ж собака, не игрушка.

– Справлюсь.

Собака, почуяв свободу, первым делом ткнулась мокрым носом ему в ладонь. По телу пробежала дрожь – столько лет он не позволял себе такой простой ласки. Боялся? Стеснялся? Или просто забыл, как это – быть живым?

В кармане завибрировал телефон – рабочая группа в мессенджере взрывалась сообщениями. Что-то там про сорванные сроки, про баги в коде. Впервые в жизни Олегу было всё равно. Сейчас имело значение только одно – этот тёплый нос в ладони и благодарные глаза.

Процедура оформления передачи животного заняла совсем немного времени.

– Ну вот и решено. Поехали домой? – спросил Олег у собаки, и та, словно поняв, радостно завиляла хвостом.

Дома его ждал сюрприз – оказалось, что собака (как выяснилось, это была девочка) знает все команды. И не просто знает – выполняет с какой-то особой грацией, словно танцует.

– Умница какая, – приговаривал Олег, скармливая ей купленный по дороге корм. – Как же тебя зовут-то?

На ошейнике болталась потёртая металлическая пластинка: "Герда".

– Герда значит? – он почесал собаку за ухом. – Хорошее имя. Царственное.

Она действительно была царственной – статная, с густой чёрно-рыжей шерстью и удивительно умными глазами. Таких собак обычно снимают в кино – играть верных друзей главного героя.

Первая ночь выдалась непростой. Герда скулила, бродила по квартире, явно искала хозяйку. Под утро всё-таки угомонилась – свернулась калачиком у кровати Олега.

Утром он первым делом позвонил в больницу.

– Состояние стабильное, – сухо ответила медсестра. – Но в сознание пока не приходила.

Дни потекли странно – будто в другом измерении. Оказалось, что собака полностью меняет ритм жизни. Нужно гулять по часам, кормить, вычёсывать. Олег даже начал вставать в шесть утра – Герда приучила.

На работе все удивлялись – он словно помолодел. Откуда-то появилась энергия, исчезли вечные мешки под глазами. Может, всё дело в утренних пробежках? Или в том особом чувстве, когда тебя ждут дома?

Прошла неделя. Анна Петровна пришла в себя, но была ещё слишком слаба. Олег навещал её каждый день – рассказывал о Герде, показывал фото и видео.

– Спасибо тебе, сынок, – говорила она, вытирая слёзы. – Я ведь так боялась. Герда – это всё, что у меня осталось. После смерти мужа только с ней и разговариваю.

Оказалось, что собака попала к ней щенком – подарок от сына. А через месяц сын разбился в автокатастрофе. Герда стала не просто питомцем – живой памятью, последней ниточкой, связывающей с прошлым.

– А ты? Ты к ней привязался?

Он замялся. Как объяснить это чувство? Как рассказать о том, что просыпаться под мокрый нос в ухо гораздо приятнее, чем под звон будильника? Что вечерние прогулки в парке оказались лучшим лекарством от трудового дня? Что разговаривать с собакой иногда интереснее, чем с людьми?

– Привязался, – признался он.

Анна Петровна помолчала.

– Знаешь, сынок. Я ведь в больницу-то не просто так попала. Врачи говорят – инфаркт, но это не только, я чувствую. Не жилец я больше.

– Ну что вы такое...

– Погоди, дай договорить, – она подняла руку. – Мне уже глубоко за шестьдесят. Живу на пятом этаже без лифта. А ноги в последнее время совсем слабы. Поэтому и приходится иногда машиной пользоваться и одного раза еле осиливаю. С Гердой же надо гулять три раза в день. Мучаю только и себя, и собаку.

Она достала из тумбочки конверт, протянула Олегу.

– Вот, возьми. Тут все документы – и на Герду, и доверенность на машину. Соседка принесла. Квартиру я уже полгода как продала – в однокомнатную переехала, чтобы деньги детскому дому передать. А Герду... Герду я тебе отдаю. Насовсем.

– Но...

– Не спорь, – она улыбнулась. – Я же вижу – вы друг друга нашли. Такое редко бывает, чтобы душа в душу вот так. И мне спокойнее будет.

Олег смотрел на конверт, не решаясь взять. В голове крутились десятки возражений: как же так, нельзя же вот так сразу, надо подумать.

Но дома его ждали карие собачьи глаза, которые светились такой любовью и преданностью, что все возражения растаяли сами собой.

Бывает так – случайная встреча меняет всю жизнь. Один взгляд сквозь запотевшее стекло, одно решение, принятое импульсивно. И вот уже не понимаешь, как жил раньше – без этих прогулок, без влажного носа в ладони, без преданных глаз, следящих за каждым движением.
Говорят, собаки похожи на своих хозяев. Неправда. Это хозяева становятся похожими на своих собак – учатся верности, учатся любить без условий, учатся радоваться каждому дню.

Анна Петровна прожила ещё пять лет. Каждое воскресенье они с Гердой навещали её. И каждый раз она говорила одно и то же:

– Вот видишь, как хорошо всё сложилось? Значит, правильное решение приняла.

А Герда слушала, склонив голову набок, и её хвост отбивал по полу согласный ритм. Собаки ведь всегда чувствуют, когда решения правильные. Им не нужны слова – достаточно одного взгляда.

Котофеня 

#рассказы